- Знаете, я единственная из сестер прочла все, что хранится в нашей библиотеке, - неожиданно сказала Таня. - Я знаю всю историю этого монастыря, начиная с событий, которые привели к его постройке. Я очень много знаю… - Таня задумалась, покусала губу. Потом резко вскинула голову, будто что-то решив. - Не надо ничего говорить ни мне, ни тем более другим сестрам, - сказала она. - Храните предмет в тайне. Особенно от одного человека, он сейчас живет в Ятаки, но у него может хватить наглости заявиться и сюда. Его зовут Ильич Чакруна. Это из-за него я оказалась здесь. Из-за него и из-за фигурки Броненосца, о которой он мечтал… Вы неплохо рисуете, - внезапно сказала Таня, посмотрев на Юлькины наброски. - Это славно, сможете делать ретаблос для сестер…
- Я не хочу рисовать ретаблос, - сказала Юлька. - Я хочу уехать. Мне давно уже пора домой.
Таня холодно взглянула на нее и пожала плечами.
- Вы еще не поняли? Вы не можете никуда уйти. Вы теперь - невеста святого Чиморте, а он своих женщин не отпускает. Ваш дом теперь здесь.
ГЛАВА 10
ПОВСТАНЦЫ
Партизанский лагерь в Катабамбе, Конго, август 1965 года
- Так вы действительно зверолов? - разочарованно спросил Че, листая найденную Максом книгу.
Тот почти виновато развел руками. Веревки с него сняли, однако в дверях палатки стоял часовой. Но бежать из лагеря, набитого вооруженными повстанцами, Макс и не думал. Кажется, никто не собирался его расстреливать, однако видение, навеянное Броненосцем, не шло из головы. Черт знает, может, волшебный предмет вдруг поменял свойства и начал показывать будущее… или вероятное будущее, - осенило вдруг Макса.
Че Гевара хмыкнул и отложил книгу. Неожиданно цепко взглянул на пленника.
- А вот товарищ Нгеле утверждает, что вы могущественный колдун, - усмехнулся он.
Челюсть у Макса отвисла. Команданте улыбнулся, видя его растерянность.
- Товарищ Нгеле - сам колдун, и ему везде видятся коллеги. Однако он рассказал мне кое-какие подробности о вашем захвате, и…
- Понятно, - перебил Макс.
На лбу выступили капельки пота. Обострившаяся до предела интуиция подсказывала: вот она, развилка. Либо он останется жив. Либо - будет расстрелян в предрассветных джунглях, и предсказание Броненосца сбудется…
Какая ирония судьбы, подумал Макс. Когда-то он должен был отдать Броненосца генералу Беляеву, белогвардейцу, бежавшему от коммунистов, но не успел. И хранил все эти годы, оказывается, для того, чтобы передать самому известному и яростному революционеру… Одобрил бы его старый индеец Кавима? В конце концов, Че Гевара, как и Беляев, пекся о благе простых людей - только понимал его по-другому.
- Товарищ Нгеле отдал вам предмет? - спросил Макс и тут же понял, что попал в точку: команданте удивленно нахмурился. Секунду поразмыслив, он кивнул часовому. Тот выглянул из палатки и что-то пронзительно закричал.
Минуту Че Гевара и Макс провели в молчании. Команданте, попыхивая трубкой, с интересом рассматривал зверолова. Макс в свою очередь с любопытством поглядывал на знаменитого аргентинца - стараясь, впрочем, чтобы его интерес был не слишком заметен. Тишина становилась все более напряженной; Макс собирался уже разрядить ее какой-нибудь шуткой, но тут снаружи послышался шум, и в палатку вошел колдун. Не дожидаясь вопросов, он тут же визгливо закричал на суахили, тыча пальцем в Макса и брызгая слюной. Че Гевара поморщился и жестом остановил его.
- Переводчика, - бросил он. - Хочу, чтобы вы полностью понимали, о чем идет речь, - объяснил он зверолову. - Да и самому надо разобраться, а мой суахили не так уж хорош.
Макс кивнул. В палатку уже вошел молодой конголезец; на команданте он смотрел с обожанием, и Макс снова подумал - понравился бы Че Гевара Кавиме? Скорее всего, решил он.
- Итак, - заговорил Че, - что за предмет?
- Небольшая серебристая фигурка броненосца, - ответил Макс.
Че кивнул переводчику. Выслушав его, Нгеле весь скривился, полез в набедренную повязку и выудил оттуда предмет. Макс поморщился; команданте, похоже, тоже не хотелось брать фигурку в руки. Он кивнул на стол; колдун с мрачным видом положил Броненосца перед Че Геварой, отступил на шаг и снова заговорил, бурно жестикулируя и корча страшные рожи. Переводчик монотонно забубнил:
- Иногда бывают люди с разными глазами, один как небо, другой как трава. Все люди с такими глазами - злые колдуны. Я не такой, я хороший колдун, у меня глаза одинаковые и коричневые. Этот человек - плохой, злой колдун.
Колдун вытянул дрожащий палец, обвиняющее указывая на Макса, и переводчик взглянул на него с пугливым любопытством. Максу захотелось зажмуриться.
- Однако у него глаза одинаковые, карие, - заметил Че.
- Это потому что я отобрал у него источник силы, чтобы отдать вам. Я хороший, добрый колдун. Я защищаю ваших воинов от пуль и лечу раненых.
- Видел я, как вы лечите раненых, - проворчал команданте в сторону. - Каков наглец!
Переводчик наконец сообразил, о чем идет речь, и хихикнул. Единственным толковым врачом в лагере был сам Че Гевара, и все об этом знали. Но смутить колдуна было трудно. Он пожал плечами и замолчал, гордо подняв голову и сложив руки на груди.
- Товарищ Моджа утверждает, что во время вашего ареста с его отрядом произошел необъяснимый приступ безумия, - сказал Че. - Им почудилось нападение гигантского животного. Судя по описанию - вот такого, как на обложке, - Че похлопал по "Охотникам за динозаврами". - Вы можете это объяснить?
- Могу, - охотно ответил Макс. - Этот предмет позволяет наводить галлюцинации, команданте. Но не спрашивайте как - я понятия не имею.
- И вы попытались заморочить мою группу…
- Чтобы сбежать, да, - подхватил Макс. - А что бы делали на моем месте? Спокойно сдались бы в плен?
Че Гевара нахмурился.
- Полезная вещь, - задумчиво произнес он. Макс почти видел, как напряженно работает мысль команданте. Вопящие от ужаса солдаты, разбегающиеся без единого выстрела. Летчики, поливающие пулями безлюдные пространства, тратят на воображаемого врага боеприпасы и топливо… Че Геваре эти картины определенно нравились. "Простите, генерал", - мысленно произнес Макс, а вслух сказал:
- Этот предмет достался мне не по праву, и я готов отдать его вам. Только… говорят, он не каждого слушается.
Че Гевара с брезгливой гримасой взял Броненосца в руки. Сжал в ладони, сосредоточился. Макс заглянул в глаза команданте. Они оставались карими.
- Нет, - вдруг решительно сказал Че Гевара и бросил предмет обратно на стол. - Хватит с меня мистики, - он неприязненно покосился на колдуна, так и стоявшего у порога с видом оскорбленного достоинства. - Забирайте вашего Броненосца, мне он не нужен.
Макс пожал плечами и взял фигурку. Повесил на шею - тут же защипало под веками. Команданте внимательно взглянул на него.
- Странно, - проговорил он. - У нашей кухарки такие же глаза. Она что, тоже умеет морочить людям головы? - он усмехнулся. - Уж мужчинам так точно.
Переводчик снова хихикнул и что-то шепнул колдуну, скабрезно улыбаясь, но тот не засмеялся в ответ - сердито рявкнул и отвернулся.
- Ведьма Гумилев, - сказал переводчик, - подсыпает в пищу зелье.
Команданте отмахнулся от переводчика, и Нгеле тихо зашипел, как рассерженный кот.
- Можете идти, - сказал им Че Гевара, и, дождавшись, пока все вышли, спросил у Макса: - Как попал к вам этот предмет?
- Это длинная история…
- Ничего, у меня еще есть немного времени, - ответил Че.
Макс набрал побольше воздуха и принялся рассказывать о том, как десять лет назад индейцы принесли в дом генерала Беляева рисунок мегатерия. Линейного повествования не получилось - Че Гевара то и дело перебивал зверолова, задавал уточняющие вопросы, так что Макс сам не заметил, как выложил команданте всю историю своей жизни. Когда он добрался до монастыря и отношения монашек к мегатерию, Че Гевара нахмурился.
- До меня доходили эти слухи, - сказал он. - Жаль, я надеялся, что это не более чем легенды… Но… - он задумался.
Макс, не желая мешать, замолчал, но Че Гевара тряхнул головой и вопросительно взглянул на зверолова.
- Что же было дальше? - спросил он.
- А потом я нашел книгу и решил, что мне надо в Конго, - ответил Макс и принялся рассказывать о своей провалившейся экспедиции.
- Однако, - усмехнулся команданте, когда Макс закончил свой рассказ, - ваши бы энергию и храбрость - да на достойные цели!
- Достойная цель - это революция? - уточнил Макс. - Вы же понимаете, товарищ Гевара, - не могу. Слишком хорошо помню семейную историю.
- Да, - согласился Че Гевара, - но ваш отец, как и генерал, был контрреволюционером. Они получили по заслугам.
Макс промолчал. Еще на примере своего отца он убедился, что ввязываться в спор с фанатиками, одержимыми какой-то идеей, - дело безнадежное и бесполезное. Команданте побарабанил пальцами по столу, размышляя.
- Я вижу, что вы честный человек и не враг, но отпустить вас не могу, - сказал он наконец. - Я не думаю, что вы побежите доносить на нас, но, стоит вам оказаться в каком-нибудь крупном городе - и на вас насядет полиция. Пропавшая экспедиция - не шутка даже во время войны. А нравы здесь крутые. Из вас попросту выбьют правду, не посмотрят, что вы в этой истории - пострадавшая сторона.
- И что же делать? - спросил Макс.
- Оставайтесь в лагере под честное слово, - предложил команданте, - пока мы не доведем борьбу до логического конца. Никто не просит вас участвовать в боях, - поспешил добавить он, видя, что Макс собирается возразить. - Я понимаю, что ваши ложные ценности не позволят вам стать на сторону революции. Да и боец вы, извините, никудышный. Но в остальном… Я знаю, что вы хороший охотник, - это уже полезно. А что еще вы умеете?
- Когда-то я был неплохим автомехаником, - ответил Макс.
- Вот и прекрасно, - кивнул команданте. - Будете нашим наемным механиком. И знаете что, возьмите-ка темные очки. Я понимаю, что здесь и так темно, но будем считать, что у вас какая-то редкая болезнь глаз. Видите ли, я не хочу, чтобы наш советский консультант начал задавать вам вопросы.
Андрей Цветков сердито застонал и выплеснул на голову ковш воды. Постоял, чувствуя, как пробираются по шее ледяные капли и спадает неуместное возбуждение. К счастью, под пологом густого горного леса всегда было прохладно, и недостатка в холодной воде не было. Обливаться Андрею приходилось постоянно. Через несколько дней после появления в лагере новой кухарки Цветков с ужасом и любопытством понял, что стал жертвой приворота. Симптомы были классические, прямо из учебника с грифом "совершенно секретно", по которому он изучал методы магического воздействия перед отправкой в Конго. Андрей будто раздвоился: одна часть его личности сходила с ума от восторга и желания, стенала и готова была на все ради единственного поцелуя, а другая - холодно регистрировала происходящее, пытаясь найти закономерности и связь с действиями ведьмы Гумилев.
Сначала Андрей предположил, что Мария подсыпает что-то в пищу. Он обрадовался: магический препарат наверняка растительного происхождения, и вряд ли запасы велики - девица явилась в лагерь без вещей. Наверняка она собирает сырье прямо в окрестностях лагеря. Достаточно понаблюдать, проследить за ведьмой - и в его гербарии появится еще один образец с магическими свойствами. Однако вскоре Андрей понял, что ошибся. Мария действительно частенько добавляла различные листья и корни в скудную еду партизан, но делала это открыто и с удовольствием делилась кулинарными знаниями. Цветков пожаловался кухарке на аллергию, и та охотно начала готовить ему отдельно - только мясо и простейшие овощи, и никаких специй. Однако идея оказалась глупая. Мало того что Андрей был вынужден есть пресное. Его аллергией заинтересовался сам команданте - то ли заподозрил что-то, то ли соскучился по своей врачебной специализации. Андрею пришлось плести с пятого на десятое, чтобы избежать осмотра.
А симптомы приворота не пропадали. Больше всего Андрея раздражало то, что Мария и не скрывала того, что она ведьма. Кухарка охотно вступала в беседы о колдовстве; видно было, что знает она многое. Андрей и не догадывался, что Мария попросту пересказывает услышанное от отца: священник серьезно изучал верования конголезцев, чтобы в битве за их души бить колдунов их же оружием, и в конце концов стал неплохим этнографом. Кое-какую информацию Цветков уже получил к тому времени от колдунов, что подвизались при симба; но некоторые сведения Марии заметно дополняли и исправляли то, что знал Андрей, а иногда и вовсе оказывались чем-то новым и неизвестным. Распухший блокнот Цветкова заполнялся все новыми и новыми шифрованными строками и зарисовками грибов и растений, способных превратить человеческий мозг в черную дыру между мирами (чаще всего - один раз и навсегда). Но разговоров о привороте Мария избегала - и о конкретных техниках тоже умалчивала. Цветкову доставались только теория и легенды - вещи, несомненно, полезные; но не за тем он ехал в Конго, совсем не за тем…
Та часть личности Андрея, которая оставалась холодным наблюдателем и аналитиком, с каждым днем уменьшалась, таяла, голос бесстрастного ученого стихал, и Андрей все больше превращался во влюбленного впервые в жизни мальчишку. Все чаще его посещали мысли жениться на Марии, вывезти в Советский Союз, помочь ей выучиться на врача - Мария не скрывала своей мечты. Эти мысли пугали Цветкова. Андрей уже опасался, что вскоре окончательно утратит адекватность; в панике он запросил инструкции у центра.
Он был уверен, что написал четкое, деловое, неэмоциональное сообщение. Ответ был получен скоро и полон сочувствия. Цветкову предлагали продолжать разработку; обещали помощь, если объект действительно придется вывозить в СССР (Андрей не сразу понял, что под "объектом" подразумевается ведьма Гумилев). А заодно - настойчиво спрашивали, как продвигается операция "Неуязвимый".
Прочитав сообщение, Андрей почувствовал себя инвалидом. Вот он, еще бодрый, полный сил и надежд, выходит из кабинета врача, уверенный, что проблема у него пустяковая, - а за спиной жалостливо переглядываются маститые профессора: жаль, такой молодой, а болезнь смертельна и неизлечима. Жаль, такой перспективный кадр, а влюбился, как пацан, в черную девку, да не сам влюбился - попал под банальный приворот. Карьеры теперь не видать, до кандидатской - и то вряд ли дойдет дело, не говоря уж о званиях, но парень он славный, так что - сыграем ему, бедняге, на руку, а заодно и себе выгоду поимеем…
…Андрей раскрыл чемодан, вытащил одежду. Скромное барахло скрывало неприметный ящичек, обитый цинком. Это был крошечный холодильник, восхитительная разработка советской оборонки - на батарейках, на замке с шестнадцатизначным шифром. Под ним лежал отчет по операции "Неуязвимый". Цветков с отвращением пролистал его, с досадой бросил на стол. О тайной задаче континентальной герильи в лагере знали только двое: он сам и Че Гевара. Рано или поздно придется посвятить в нее и третьего, - но до тех пор этого третьего нужно найти… Нгеле знал кое-что, но Цветков был уже почти уверен, что колдун - ловкий шарлатан, как и большинство его коллег. Внушать мальчишкам-симба, что ловкое движение заколдованной пальмовой ветви способно превратить пули в воду, - вот и все, на что он был способен.
Андрей вспомнил нападение на электростанцию в Бендере в конце июня и скривился от срама. Бой оказался не просто проигран - партизаны едва унесли ноги. Какой толк разрабатывать тактику, если бойцы не верят, что нужно прятаться от пуль? "Май-май!" Листья против свинца! В тот момент Че Гевара окончательно понял, что от конголезских товарищей толку не будет. Андрей подозревал, что теперь команданте удерживало в Конго только упрямство - и задание Фиделя.
"Неуязвимому" требовалось кое-что посерьезнее, чем пальмовые ветки, и операция оказалась на грани провала. Андрей мрачно перелистал отчет, снова отбросил в сторону. Фиделю мало было мистического везения: то ли он не был уверен, что случайности всегда будут работать на него, то ли знал, что удача рано или поздно закончится. ("Почему? - было записано корявым почерком Андрея на полях отчета. - Каким образом он управляет обстоятельствами? Работают ритуалы сантерии - или это только прикрытие?") Кубинский лидер желал бессмертия. Ну или хотя бы способности полноценно функционировать после смерти. Жрецы сантерии или вуду с соседнего Гаити запросто могли превратить его в зомби, но Фиделя Кастро такой вариант не устраивал: любой житель Карибов прекрасно знал, что зомби полностью подчинен своему хозяину, да и просто довольное тупое существо. А Фиделю нужно было остаться на посту.
В холодильнике хранился "биологический материал": пробирки с физиологическими жидкостями, кусочки волос и ногтей. По слухам, когда у Фиделя потребовали клок бороды, он пришел в ярость. Команданте предпочел бы остричься наголо, но бороду не трогать. Однако специалисты настаивали. Повод у них был один, но серьезный: незадолго до того ЦРУ разрабатывало операцию, призванную не убить Фиделя Кастро - а лишить его растительности на лице. Как и все другие покушения на Кастро, это не сработало только из-за какого-то фантастического набора случайностей. Американцы предполагали почему-то, что без бороды Фидель долго в лидерах Кубы не продержится. Идея была слишком смехотворная, чтоб ее игнорировать: в ЦРУ явно что-то знали насчет бороды Фиделя. Пришлось пожертвовать пучком начинавших седеть волос…
Идеальный исход операции Фидель представлял себе так: где-то в глубине Конго колдун под присмотром верного товарища Че и советского специалиста проводит некие магические действия, в результате которых кубинский лидер становится бессмертным - или хотя бы неуязвимым для покушений, независимо от того, удаются они или нет. Че Гевара об увиденном молчит. Советский специалист - тем более, у русских с дисциплиной всегда было получше, чем на Кубе. Колдуна, конечно, неплохо бы ликвидировать, чтоб не болтал… При невозможности провести ритуал на месте Фидель был согласен на личный контакт. Че должен был обеспечить доставку конголезского товарища на Остров Свободы. В этом случае Андрею полагалось быть на подхвате - после того как они с команданте убедятся, что перед ними не очередной жулик.
Куда уж проще! Андрей мрачно рассмеялся. Операция "Неуязвимый" - раз; материал для собственной закрытой диссертации - два. Не свихнуться среди всех этих колдунов, шарлатанов, магических грибов, людоедства, вечного сумрака и затхлости, крови и убийств, вожделения к чернокожей девке с фамилией русского поэта - три… И, судя по интонациям последнего письма, в центре считают, что с третьей задачей он не справился.