- До Крита было много дней пути, - растерянно произнесла девушка. - Даже недель.
- Моим хозяевам ведомы разные тайны. Они знают варп и ведущие сквозь него тропы: в тенях, вдали от света Ложного Императора. Когда-нибудь и ты научишься ходить по ним. - Септимус замолчал, словно ожидая от нее ответа. - Так ты идешь со мной?
Эвридика несколько секунд пялилась на него в немом изумлении. Это что, шутка?
Похоже, он не шутил.
Нетвердо встав на ноги, она с колебанием приняла его протянутую руку. Корабль опять содрогнулся, и Эвридика поняла, что на сей раз дело не в варп-двигателе.
Септимус вывел ее из камеры, освещая дорогу фонарем. От него не укрылось выражение лица девушки, которое становилось все тревожней при каждом рывке корабля.
- Орудийный огонь, - успокаивающе сообщил он. - Мы под обстрелом.
Эвридика кивнула, хотя совершенно не понимала, что в этом утешительного.
- Куда мы идем? - спросила она.
- Мой господин объяснил мне план атаки легиона.
- И?
- И мы должны быть готовы на тот случай, если этот план не сработает. Тебе известно, что такое "Громовой ястреб"?
Окружив мир под названием Солас плотным кольцом, суда военного флота Крита стойко оборонялись, карая захватчиков за попытку напасть на имперскую планету. В летописи это впоследствии вошло как величайшее космическое сражение, когда-либо проходившее в этом секторе, и жертвы исчислялись миллионами.
"Завет крови" ворвался в реальное пространство в самый разгар орбитальной войны.
Скопление Крит.
Пять миров, разбросанных по пяти солнечным системам, но заключивших торговый и оборонительный союз. Они были приведены к Согласию десять тысячелетий назад, во время Великого Крестового Похода, и представляли собой империю внутри империи - бледную копию прекрасного Ультрамара на галактическом востоке.
Геркас и Нашрамар, два мира-улья с трудолюбивым, законопослушным, постоянно растущим населением, составляли ядро кластера. Их, в свою очередь, снабжал Палас - аграрный мир, с таким превосходным климатом и обильными урожаями, что он обеспечивал продовольствием все скопление.
Четвертым миром был сам Крит Прайм, названный в честь имперского командующего, который привел регион к Согласию после многовекового упадка Древней Ночи. Некогда планета была густонаселенным миром-ульем, третьим после Геркаса и Нашрамара. Несколько тысячелетий назад месторождения полезных ископаемых на Крите истощились в результате непрерывных разработок Механикус, и экономика планеты рухнула. В течение десятков лет все больше транспортов с беженцами покидало Крит, и, когда планета окончательно опустела, ее реколонизовали сами Адептус Механикус.
К концу сорок первого тысячелетия Крит Прайм превратился в процветающий мир-кузню, где производилась экипировка для отлично вымуштрованных и многочисленных полков Высокорожденных Крита, входивших в состав имперской гвардии. Планета также была родным миром одного из легионов титанов, Легио Маледиктис.
Пятым, и последним миром была Солас. Здесь, вокруг орбитальной верфи-крепости, сосредоточилось ударное ядро имперских сил.
Планета под звездным фортом была третьим населенным миром скопления, но, в отличие от Крита Прайм, не обладала полезными ресурсами и минеральными ископаемыми. Посреди каменистой безжизненной пустыни возвышались тюремные комплексы-ульи, куда свозили сотни тысяч преступников из Критского скопления и соседних секторов. Мир-тюрьма, охраняемый мощью Империума, служил базой Имперского Флота и подразделений Астартес, боровшихся с пиратскими группировками. Только Крит Прайм в аугментической длани Механикус был более труднодоступной целью.
Лорд-адмирал Валианс Арвентур командовал непобедимыми силами Критского боевого флота. В его распоряжении находились бесчисленные корабли поддержки и дюжины крейсеров, возглавляемые блистательным флагманом, жемчужиной в адмиральской короне. Гигантский гранд-крейсер класса "Мститель", "Меч Бога-Императора", хребет которого щетинился острыми шпилями кафедральных соборов, был обителью тысяч и тысяч душ.
Даже если бы могущество Трона в секторе ограничивалось только этим, и тогда бы флот лорд-адмирала Арвентура представлял собой грозного и неустрашимого противника. Однако командующий мог также рассчитывать на поддержку благородных Астартес из ордена Странствующих Десантников, которые уже много лет вели борьбу с пиратскими бандами сектора. Их фрегат класса "Гладиус" под названием "Раскол" смертоносным клинком угрожал еретикам, осмелившимся разбойничать на имперских торговых путях.
Солас и стала первой целью, на которую Магистр Войны обрушил свой гнев. Сломить оборону планеты, сокрушить мощь священного флота и уничтожить Астартес - и скопление Крит наверняка падет. Таков был план великого Разорителя.
План Вознесенного четко вписывался в эти рамки. Полагаясь на свои стратегические и тактические способности, он рассчитывал отличиться в глазах Магистра Войны.
Талос огляделся. Рубиновые линзы шлема придавали внутреннему отсеку посадочной капсулы красноватый оттенок. Отделение Талоса не занимало и половины из двенадцати тронов, которыми была оснащена капсула. Скоро им понадобится пополнение. В последние годы десятая рота Восьмого легиона понесла такие потери, что Вознесенный в лучшем случае мог повести в бой не больше полусотни Астартес.
Создание новых бойцов было долгим и трудоемким процессом, а на борту "Завета" остро не хватало хирургов и техников, способных с помощью генетических манипуляций в течение десяти лет превратить обычного мальчишку в Астартес.
Ксарл никогда не упускал случая посетовать при виде пустых тронов. Каждый раз, когда отделение собиралось вместе: в посадочной капсуле, "Громовом ястребе", абордажной шлюпке или "Лэндрейдере"… каждый раз, когда они выстраивались наготове в последние минуты перед сражением, Ксарл заводил этот разговор.
- Нас осталось четверо, - проворчал он точно по расписанию. - Плохи дела.
- А меня так просто бесит, что на Венригаре выжил Узас, - отозвался по воксу Кирион. - Мне не хватает Сар Зелла. Слышишь, Узас? Очень жаль, что смерть выпала ему, а не тебе.
- Кирион, мой возлюбленный братишка, - прорычал Узас, - захлопни пасть.
На секунду Талос вновь очутился в своем видении, где Узас скатывался с кучи щебня за спиной Кириона и заносил топор…
- Готовность шестьдесят секунд! - гаркнул механический голос из динамиков капсулы.
С головокружительным рывком восприятия Талоса выдернуло в реальность.
- Я хотел бы заметить, - сообщил Кирион, - что это самое дурацкое использование наших сил на моей памяти.
- Замечание принято, - негромко ответил Талос.
Не он решил использовать для высадки десантную капсулу, но жаловаться сейчас не имело смысла - все равно уже ничего не изменишь.
- Более того, - Кирион проигнорировал упрек в голосе брата, - нам всем крышка. Я это гарантирую.
- Придержи язык.
Талос развернулся к Кириону, и ремни безопасности скрипнули, туго обхватив громоздкую броню.
- Достаточно, Кирион. Вознесенный отдал приказ. А теперь рассчитайтесь.
- Узас, здесь.
- Ксарл, готов.
- Кирион, здесь.
- Принято, - закончил перекличку Талос. - Облаченные во тьму, по моему сигналу. Раз. Два. Три. Старт.
Все четыре заплечных генератора включились, питая энергией доспехи и поднимая уровень физических возможностей космодесантников далеко за пределы их и без того сверхчеловеческой мощи. Дисплей визора Талоса активировался, прогоняя по красному фону белые строчки текста: системные данные, счетчики боеприпасов и десятки стилизованных рунических символов, вспыхивающих на краю поля зрения. Моргнув, он приблизил три из них и нахмурился: одна из рун то и дело пропадала из фокуса.
- Узас, - позвал он, - твоя руна идентификации все еще нестабильна. Ты говорил, что разберешься с этим.
- Мой оружейник… внезапно скончался.
Талос сжал зубы. Узас всегда жестоко обращался с рабами, будь это слуги легиона или аугментированные сервиторы. Астартес считал их бесполезными игрушками, предназначенными для удовлетворения его прихотей. Доспехи Узаса оставались в рабочем состоянии лишь потому, что он грабил павших братьев с куда большим рвением, чем другие Повелители Ночи.
- Брат, у нас и без того мало ресурсов. Ты не можешь тешить свою кровожадность, убивая рабов.
- Может, я позаимствую у тебя Септимуса, чтобы он починил мой доспех.
- Может, - ответил Талос, подумав про себя: "Как бы не так".
- Сорок пять секунд, - проскрежетал голос пускового сервитора.
- Зачехлите оружие на время перелета! - приказал Талос.
Он в последний раз проверил болтер, поворачивая его в руках. Прекрасное оружие, верно служившее ему еще до Великого Предательства. Талос стрелял из этого болтера на Исстваане V, скосив бесчисленных бойцов из легиона Саламандр во время той судьбоносной битвы. Даже просто сжимать оружие в латных рукавицах было приятно - он почувствовал прилив возбуждения, столь же реального и осязаемого, как поток боевых стимуляторов, поступавших в кровь через порты для внутривенных вливаний в его позвоночнике и запястьях.
Болтер носил имя Анафема. Имя, выгравированное в его черном металле летящими нострамскими рунами. Талос опустил оружие к правому бедру, словно вкладывая пистолет в кобуру. Затем, моргнув, выбрал небольшую пиктограмму на краю дисплея. Широкая электромагнитная полоса, проходившая по длине болтера, активировалась. Со звоном металла о металл болтер примагнитился к его ноге, дожидаясь той минуты, когда начнется сражение и высвобождающая руна будет активирована еще одним движением века.
Закончив с болтером, Талос проверил свой вложенный в ножны клинок. Меч был слишком длинным, чтобы носить его на бедре во время перелета, и крепился к наклонной стене капсулы электромагнитными зажимами. Ангельские крылья на гарде белели, как чистейший мрамор. Рубиновые слезы между ними поблескивали в красном полумраке - чуть темнее, чем внутреннее пространство капсулы, они казались каплями крови на крови.
Аурум и Анафема, орудия его ремесла, его боевые реликвии. Сердце Талоса забилось чаще, а губы изогнулись в усмешке.
- Смерть Ложному Императору, - выдохнул он, словно шепча проклятие.
- Что ты сказал? - спросил по воксу Ксарл.
- Ничего, - ответил Талос. - Подтвердить проверку оружия.
- Оружие зачехлено.
- Готово.
- Есть.
- Тридцать секунд, - снова протрещали динамики.
Десантная капсула класса "Клешня страха" затряслась - двигатели набрали полную мощность. Хотя капсула отстреливалась из пускового устройства, работа двигателей была необходима, чтобы выйти на цель.
- Десятая рота, Первый Коготь, - Талос говорил по общему вокс-каналу, - готовы к десантированию.
- Принято, Первый Коготь.
Прозвучавший в ответ голос был низким - слишком низким даже для Астартес. Вознесенный был на мостике и обращался к идущим в бой отрядам. Талос прислушивался к перекличке остальных отрядов, не обращая внимания на усиливающуюся тряску.
- Второй Коготь, готовы.
- Пятый Коготь, готовы.
- Шестой Коготь, есть.
- Седьмой Коготь, на старте.
- Девятый Коготь, готовы.
- Десятый Коготь, готовы.
Талос знал, что ни одно из отделений не могло похвастаться полным составом. Время было безжалостно. Проклятые Кровавые Ангелы вырезали всех бойцов из Третьего Когтя в битве при Деметриане. Воины из Четвертого и Восьмого погибали один за другим, пока последние выжившие бойцы не влились в другие обескровленные Когти. Узас когда-то состоял в Четвертом. Как раз это приобретение не приводило Талоса в особый восторг.
- Это Талос, Первый Коготь. Подсчет наличного состава.
- Второй Коготь, семь душ.
- Пятый Коготь, пять душ.
- Шестой Коготь, пять душ.
- Седьмой Коготь, восемь душ.
- Девятый Коготь, четыре души.
- Десятый Коготь, шесть душ.
Талос снова покачал головой. Включая его отделение, их было тридцать девять. Небольшой контингент остался на борту "Завета" с Вознесенным, но цифры все равно не радовали. Тридцать девять бойцов легиона готовы к высадке. Тридцать девять из сотни с лишним.
- Подсчет наличного состава подтверждаю, - произнес он, зная, что каждый Астартес на борту подключился к этому каналу.
Талос не сомневался, что истинное значение последних цифр от них не ускользнуло.
- Десять секунд, - прогундосил сервитор.
Шесть капсул теперь бок о бок вибрировали в своих гнездах, как ряд клыков, пробивающихся из челюсти великана.
- Пять секунд.
Голоса в воксе словно сорвались с цепи: десятки Астартес вопили, призывая лить кровь, сеять ужас и мстить во имя примарха. В капсуле Первого Когтя Ксарл громко и заливисто взвыл в приступе безудержного ликования. Кирион шептал что-то неразборчивое - скорее всего, просил о благословении машинных духов своего оружия. Узас выкрикивал клятвы, суля кровавые жертвы Губительным Силам. Он называл их по именам, захлебываясь словами, как фанатик в религиозном экстазе. Талос с трудом подавил желание вскочить с противоперегрузочного трона и пристрелить брата.
- Три.
- Два.
- Один.
- Пуск.
IV
ВОЙНА В КОСМОСЕ
В течение веков тактики утверждали, что любой план работает только до реальной встречи с противником. Я не трачу время на то, чтобы предугадать планы врагов, брат. Мне абсолютно безразлично, что враг собирается делать, потому что ему никогда не будет дозволено осуществить свои замыслы. Пробуди в их сердцах истинный ужас, брат, и они позабудут о планах в отчаянных попытках спасти собственную шкуру.
Примарх Конрад Курц
Предположительно из беседы с его братом
Сангвинием, примархом Кровавых Ангелов
Когда его драгоценное, возлюбленное судно вырвалось в реальное пространство, создание, в прошлом звавшееся капитаном Вандредом, обернулось к обзорному экрану. Выполненный в форме глаза, он занимал большую часть передней стены стратегической палубы. Собственные глаза Вознесенного остались незатронутыми мутациями, исказившими его тело. Они по-прежнему были обсидианово-черными, как у всех уроженцев Нострамо, и поблескивали отраженным светом десятков консолей и пробегавших по экрану вспышек разрывов.
В стратегиуме приходилось поддерживать более яркое освещение, чтобы смертные члены команды без усилий справлялись со своими обязанностями. Вознесенный на секунду оторвался от экрана и окинул взглядом многоуровневый отсек, проверяя, все ли готово к бою.
Кажется, да.
Сервиторы трудились на положенных им местах, с гудением и бормотанием стуча по консолям пальцами человеческих и бионических конечностей. Смертные, включая нескольких бывших имперских офицеров, работали на своих командных пультах или руководили группами сервиторов. Лишь несколько консолей стояли заброшенными. Операции, которыми управляли с мостика, были слишком важны, чтобы позволить им пострадать от нехватки персонала. Все было почти так, как и должно быть, как было до Великого Предательства, до того, как началось медленное угасание легиона, - и Вознесенный упивался этими отголосками былого величия.
За время, достаточное для одного удара сердца, Вознесенный успел разглядеть все, что нужно, и вернулся к экрану.
И - вот она. Война в своем величайшем воплощении. Кровавый спектакль, каждую секунду отнимающий сотни, а то и тысячи жизней. Несколько мгновений Вознесенный позволил себе наслаждаться зрелищем, радуясь каждому смертоносному взрыву, - независимо от того, какая из сторон несла потери.
Наслаждение грозило перейти в эйфорию, и тогда Вознесенный с усилием заставил себя сосредоточиться. Титул достался ему не за слабость и потакание собственным желаниям. Долг превыше всего.
Война в космосе всегда напоминала Вознесенному о бешенстве пожирающих добычу акул. На поверхность его искаженной варпом памяти редко всплывали воспоминания о детских годах, но одно из них возвращалось всякий раз, когда разум и чувства Вознесенного охватывала лихорадка космического сражения.
Ребенком он несколько раз ездил с отцом на побережье и там наблюдал, как безглазые шельфовые акулы сбиваются в стаю для охоты на больших океанских китов. Это не было настоящей стаей, потому что хищники редко действовали сообща, - они всего лишь не убивали друг друга, пока преследовали общую жертву. Когда акулы одновременно бросались на незащищенный китовый бок, ими руководило не чувство товарищества, а инстинкт. Инстинкт, повелевавший как можно быстрее прикончить добычу.
Сейчас Вознесенному казалось, что космическая война - это та же охота. Каждый корабль был акулой, плывущей в трехмерном пространстве поля боя, и лишь самые одаренные командиры могли обуздать свои инстинкты и собраться в эффективную охотничью стаю. Измененный варпом Астартес глядел на экран и улыбался, обнажая черные десны и заостренные клыки. Он не был командиром флота, и объединение разрозненных сил никогда не входило в число его талантов.