- Это он пациентов укладывал в полутьме, потому что их боялся. А я пошутил.
- Ну, Стрелок! - рявкнула она в сердцах. - И после этого душу перед тобой выворачивать?
Пашка хмыкнул, зажимая рот рукой. Выдавил, заикаясь:
- Н-нет. Поговорим, как коллега с коллегой.
Она наклонила голову. Взгляд наткнулся на злополучные осколки:
- Ой, извини. Уберу…
- Садись.
Он выскочил и вернулся с совком и веником, склонился у Танюшиных ног:
- Я замету, а ты рассказывай. Я внимательно слушаю.
Таня подумала, что способна простить Стрелку такое. Потому что он все равно человек легкомысленный, несмотря на годы. И у нее не возникает ощущения, что из-за другого дела он окажется невнимателен. Пожалуй, так ей даже проще. Интересно, это случайность или профессиональный прием? Таня пожала плечами.
- К нам доставили… одного человека. После автомобильной аварии. Жигули столкнулись с бензовозом. Он… ему… ни царапинки. Только частичная амнезия. И обратимые повреждения сетчатки. Мы сделали склеропластику. Но меня беспокоит его душевное состояние.
- Ваш невропатолог его смотрел?
- Да! Конечно!
- Рано или поздно память восстановится.
- Он… у него ложные воспоминания. Знаешь, теперь издают дурацкие книжки. Не фантастика, а эти… ну, "меча и кирпича".
Стрелок фыркнул:
- Ты это читаешь?
- Я… попробовала, - призналась Таня жалобно. - Ты можешь? Ну, на полном серьезе, верить в ведьм или упырей?
Стрелок пососал оцарапанный палец.
- А он… твой… пациент… Он верит?
Ответа не дождался. Присел на край тахты и стал рассуждать:
- Мозг человека - terra incognita. Может быть, для его душевного спокойствия лучше, когда лакуна в памяти будет заполнена, хотя бы и содержанием дурацких книг. Лишь бы Гитлером себя не вообразил или Наполеоном. Вот это уже патология.
- Ох, Пашенька…
Он улыбнулся, потер пальцами правой ноги икру левой.
- Чем больше работаю в психиатрии, тем меньше в ней понимаю.
- И пациентам ты так говоришь?
- Не всем. А то главврачу проболтаются. Еще чаю?
- Ох…
Они еще пили чай. Пашка беззаботно болтал ногами.
- Ну, уговорила, присылай его ко мне, - наконец сказал он.
Татьяна медленно покраснела.
- Так тебя никто не просит говорить про осмотр, - проницательно догадался Стрелок. - Соври что-нибудь. Ну, хоть что мебель надо у приятеля переставить.
Татьяна опустила голову. Промямлила:
- Ему вообще два месяца нельзя напрягаться.
Стрелок стукнул себя ладонью по лбу:
- Прости, запамятовал. Еще что-либо придумай. Хоть на шашлыки позови. Я как раз сухую грушу спилил.
Таня поерзала в кресле:
- Вот не думала, что психиатру нужна фантазия.
А Стрелок возгласил гордо:
- Это мой хлеб!!
Телефон на кухонном столике раскалился и плевался кипятком, как перекипевший чайник:
- Танюха!! - голосил в восторге психиатр. - Классный мужик!! Где ты такого раскопала?!!
Таня отодвинула трубку от уха, подержала на отлете, как насекомое. Сказала тихо:
- Не называй меня "Танюхой".
- А… понял…
Похоже, Пашка разочаровался, что она не разделила его энтузиазм.
- Так слушать будешь?
Таня оглянулась на плотно прикрытую кухонную дверь. Конспирация какая-то. Самой стыдно.
- Я к тебе приеду.
- В клинику? - захихикал Пашка.
Если надо - и в клинику, и к черту на рога… Похоже, ради Сергея она способна на любые безумства. Таня горько улыбнулась. Никогда не ожидала от себя подобного. Смеялась над героинями сентиментальных романов… "Ох, что эта великая милость делает из взрослых нормальных людей"…
- Не надо жертв, давай домой. Я тебя на остановке встречу.
Бедный Стрелок. Неужели он ничего не понимает?
Пашка горел энтузиазмом. Пашка лучился и млел. Заволок Таню в комнату, засунул в кресло, разлил по миниатюрным рюмочкам рижский бальзам:
- За твоего!..
- Он не мой.
- …пациента! Вот не дослушаешь… Эх, бабы, бабы… Сиди, - поймал Таню за локоть. - Извини. Хочешь, на колени встану?
Нисколько Пашка не менялся. Может, от этого он и счастливее? Хотя… вон не женился до сих пор. Или уже развелся?
Раз побывав замужем, Татьяна вспоминала об этом с ужасом. Слишком много противных мелочей и обязанностей, и ничего взамен. Ни для тела, ни для души. Хорошо, нашлись силы оборвать эту связь.
- Танька, раз в жизни так везет. Где ты его откопала?
- Я же говорила уже, - она облизнула липкие губы, - нигде не откапывала. На "скорой" к нам привезли.
Пашка взъерошил длинные кудри, почесал ногтями правую бровь:
- Там… у вас… странностей не было?
- Каких?
- Ну, мен… то есть, милиция им не интересовалась?
- Не больше обычного. А что, он иностранный шпион? - спросила Таня ядовито. И тут же сердце екнуло: не стоит некоторые вещи произносить вслух. Как же так получается: она замечательный хирург, материалист, а стоило… увлечься… и сделалась суеверной, как самая темная баба?! Таня обозлилась.
- Не выдумывай!!
- Видела бы ты, как он дерется! Спецназ отдыхает.
- Вы уже подрались?! - она была готова вцепиться Стрелку в кудри.
- Ты… мне… всю посуду… - Пашка с несчастным видом зашарил под тахтой. Извлек вполне целую рюмочку, бережно поставил на поднос. - Ликер потом подотру.
- Ну, извини.
- Не дрались мы с ним. На мечах помахались… чуть-чуть.
- На каких?
- На вот этих! - Стрелок ткнул пальцем в охапку деревянных дрынов в углу. - Так, размялись… Как он…
- Дерется! - крикнула Таня. - Ты же знаешь, что ему нельзя… Ты, Пашка, безответственный тип…
Стрелок вместе с подносом откинулся к стене:
- Только не ногами!
Таня не знала, плакать или смеяться.
- Паш, тебе сколько лет?
- О-о, я мужчина в полном расцвете сил… Таня, - продолжил он серьезно, - этот человек вполне адекватен. Он не придуривается и не врет. Возможно, он действительно спецназовец или разведчик, и авария не была случайной. И он просто вынужден вешать нам на уши средневековую лапшу.
- Ты же сказал, что он не врет.
- Есть вранье, а есть стратегическая необходимость. Брось докапываться. Радуйся тому, что есть. А мне… нам… считай, нам чертовски повезло.
Таня сидела, откинувшись в кресле, грызя губы. И лишь после долгого молчания осмелилась спросить:
- Кому это - "нам"?
22
Отвратное настроение Татьяны не могли скрасить ни теплое золото осеннего леса, разбавленное зеленью сосенок (тоже слегка пожелтевших от близкого присутствия нефтепровода "Дружба"), ни мягкий речитатив колес, когда красные, как пасхальные яички, дизели спешили в сторону дачного поселка "Лисички", ни перестук деревянных мечей, возобновлявшийся, едва очередной поезд освобождал переезд. Если бы не Сергей, Татьяна ни за что бы сюда не пошла.
А вот собравшейся на переезде пестрой компании все это нравилось. Они носились туда-сюда без порядка и без толку, горланили приветствия, махали деревянным и дюралевым оружием, короче, чувствовали себя, как рыба в воде. И Пашка, устроивший эту "воду", просто лучился от удовольствия.
Ролевики выглядели и вели себя более чем странно. И снаряжение у каждого было с бору по сосенке. От символизирующих "эльфийские непобедимые мечи" лыжных палок до вполне прилично выглядящих клинков. От плащей из занавесок до полных доспехов, копирующих "миланские". Правда, добыть лошадь ни у одного из "рыцарей" возможностей не хватило. К счастью.
Сперва Таня силилась отдаваться зрелищу. Да и просто было любопытно. На деревянные мостки переезда выскочил крепыш лет шестнадцати, средневековым "прикидом" не отмеченный, извлек из футляра тромбон и, надувая щеки, выдул звонкую трель. Это остановило болтовню, толпа скучилась и радостно завопила. Плотный мужик в камуфляже, став между рельсами, громко объявил, показывая здоровенные песочные часы:
- Это, господа, песочные часы, рассчитанные на три минуты! Не знаю, какой козел откалибровал их на две минуты сорок шесть секунд, но сражаться мы будем по ним!! Пара сражается, следующая пара судит. Повторяю еще раз: оцениваем красоту схватки, работаем без расходов! Регистрация закончена, я сказал! - это когда кто-то из полуудоспешенных ролевиков с металлическим чайником на голове полез качать права. О чем спорили, Таня не поняла, потому что толпа опять загалдела, а в стороне на холмике под соснами звонко заголосил под гитару менестрель:
- Когда воротимся мы в Мордор,
нас примет Саурон в объятья!
Вот только в Мордор воротиться
Нам не придется никогда!
Возможно, переделка была не так уж плоха, но в гаме и азартных выкриках, сопровождающих поединок, вслушиваться не имело смысла. Таня вообще не слишком-то понимала, зачем два здоровых мужика со всей дури гасят друг по другу клинками, пыхтят, отскакивают, сходятся и рубят опять. Хоть бригаду из психбольницы вызывай. Хотя психиатр, вроде, имеется?
А толпе нравилось. Собравшиеся азартно вопили, скакали и вообще вели себя, как болельщики на футболе. Когда же с одного из "фехтовальщиков" свалился шлем, и боец, уходя из-под удара, длинными черными (похоже, даже крашеными) кудрями запутался в застежке собственных ботинок… насмерть!.. Настал полный абзац. Визг и рукоплескания поднялись до неба. Девушки в длинных, скроенных из занавесок под некое усредненное средневековье платьицах голосили от счастья погромче сильного пола. Таня отошла и с горестным видом уселась у костра на чей-то плащ. Сидеть было сыро, костер дымил, и она подумала, что скоро непременно разболится голова. С ней, городской жительницей, в лесу это все время случалось.
- Не понравилось? - озабоченно спросил, заставив дернуться, Пашка. Был он в ботинках, кожаных штанах, из того же материала слепленном камзоле и плаще, у пояса болтался вышитый матерчатый кошель, волосы придерживала повязка, как у старинного кузнеца. Идиотское зрелище.
Татьяна пожалела приятеля и промолчала. Потерла виски. Вопль тромбона, означающий начало и конец очередного поединка, навязчиво лез в уши.
- Хорошо, что Андрюша инструмент принес, - поделился довольный психиатр. - А то раньше по пять минут на схватку собирались.
- Не боишься, что они головы себе разобьют?
- Не-а. И это лучше, чем под кустиком водку пьянствовать. И кучу мусора за собой оставлять.
- Зато привычно.
- И к нам привыкнут. Будешь смотреть, как Ястреб дерется? Он шестой в первой группе.
Таня неопределенно пожала плечами:
- Вроде взрослые нормальные люди…
Стрелок взъерошил волосы:
- Это мы-то? Не смеши! Да, и не уходи никуда. Я тут почитал…
Обещанные Пашкой пять минут отсутствия растянулись на все двадцать. Распугивая поединщиков, через переезд успели прогрохотать еще два дизеля. Лица у пассажиров, должно быть, были столь же ошалелые, как и у самой Татьяны, когда она ролевиков увидела. Лучше бы дома осталась. Хорошо, хоть осень: комаров нет.
Пашка подошел, хихикая:
- Наконец-то Лютика распутали. Стричь-то он себя не давал.
Похоже, речь шла как раз о том парне, что сцепился волосами с ботинком. Уж кому не повезло…
- Шлем надо нормально крепить, - не дождавшись реакции, подал очередную реплику Стрелок.
Таня снова пожала плечами.
- Так. Пока перерыв. Люди, я занят! - закричал он двум вывернувшим откуда-то девчонками в головных обручах с бусинками, льняных сорочках и юбках-шотландках. - Пошли, погуляем.
- Пошли, - вздохнула Таня.
Они чинно и благородно двинулись туда, где присутствие нефтепровода выглядело полосой отчуждения с высохшими травами и маленькими пожелтевшими сосенками. И зеленеющий высокий сосняк по обе стороны этой странной границы казался чуждым. Пахло дымом, по синему небу бежали совсем летние на вид облака.
- Я тут думал и читал… всякое. Кажется, я понял, на чем его переклинило.
Таня подобралась, четко зная, о ком Павел говорит. Во рту пересохло.
- Вот пенек, садись.
Таня помотала головой.
- Существует, тьфу, существовало в древних верованиях такое понятие: "время волка". Момент накануне Рагнаради.
- Не поняла.
- А чего тут непонятного, если мы в нем живем. Это когда решетки на окна вешают, двери железные вставляют, и в газетах и по телевизору сплошные убийства и катастрофы, - Пашка задумчиво почесал висок. - Ну, канун конца света.
Татьяна поджала губы:
- Очень конструктивно.
Стрелок фамильярно хлопнул коллегу по плечу:
- Есть трактовка, что это еще и канун нового времени, поворот, как китайцы изящно выразились: "Чтоб вы жили во время перемен".
- Иди ты…
- Тань… А еще доктор, целитель…
- Ага. "Я заряжаю ваши кремы"…
Повернулась, чтобы уйти, но Павел удержал ее за руку.
- Извини. Просто сам я уже въехал, а объяснить толком не могу.
Он вздохнул.
- Про матриархат знаешь?
- Тю-у…
- Объясняю просто, как валенку: при матриархате были свои боги, то есть, богини, лунный пантеон. А когда мужики заняли первое место, их (богинь, а не мужиков) сменили солнечные боги. Имена называть?
Таня горестно покачала головой:
- Называй.
- Ну, Ашторет, она же Иштар, Рея-Кибела, Артемис, Лилит, Изида, Геката… кажется, - Пашка почесал висок. - А потом - Аполлон… Собственно, все вышеназванные дамочки были персонификацией Четырехликой Богини Луны, Владычицы Нижней Бездны, Великой Матери. Ну, короче, той, которая избушку ставила.
- Где? - Таня безнадежно уселась на пенек. Все это здорово напоминало театр абсурда. Сперва ролевики в лохмотьях и кретинский турнир, потом древние богини…
- В лесу. "Избушка-избушка, стань по-старому, как Мать поставила"… - с завыванием процитировал Пашка. - Тань, я не сам это выдумал. Я гору книг перевернул. И Проппа, и Фрэзера, и "Викку"…
- Какую Вику?
Пашка хихикнув, по-бабьи всплеснул руками:
- Во, все покупаются. А там полное название "Древние корни колдовских учений".
- Так что же… что же получается? - взъярилась Татьяна. - Он галиматьи начитался и крышей поехал?!
- Это не галиматья! Это научный труд! Сама бы Фрэзера почитала!..
Пашка по привычке стал драть на себе волосы, запутался в кузнецкой повязке и взвыл, пробуя вырвать ее из кудрей. А Таня злорадно подумала, что Лютику с его ботинком пришлось хуже, и сразу успокоилась.
- Насколько я понимаю, процесс передачи власти от женских лунных божеств мужским занял несколько тысяч лет, - вещал Пашка. - А у них, ну, в стране Берег, случился скачком, лет за тридцать.
- Нет никакого Берега!
- Хорошо. Нет, - Пашка прикрыл нос, точно опасался противоправных действий в его сторону. - Но для заболевших "белочкой", уж поверь мне, мифические черти вполне реальны.
У Тани отняло голос.
- Э… это я для примера.
Она скомкала в кулаках штанины и до крови закусила губу.
- Ты слушаешь?
- М-м…
- Женские богини тоже иногда одна другую меняли. А уж аватары, эти, по-русски, воплощения - только в путь. Сдох у египтян священный бык или кошка - они по приметам ищут нового, и уже ему поклоняются, а предыдущего в саркофаг! А были боги: то помрет, то возродится. Как в мифе об Изиде и Осирисе, о Деметре и Персефоне, о Дионисе… Короче, отражение природных циклов. От зерна до пива. Между прочим, тот же Фрэзер писал, что когда вождь достигал старости, племя его приносило в жертву с соответствующей церемонией и заменяло молодым. Потому как у них вожди плодородие символизировали и, - Пашка слегка покраснел, - поддерживали. И только потом одряхлевшие вожди стали подсовывать вместо себя сыновей. Вот тебе и объяснение распятия.
- Жалко…
- Чего жалко?
- Что отдельных устаревших вождей нельзя убрать… с церемонией.
- Злая ты, Танька.
- Ага! А у нас лекарств в больнице нет совсем, просим свои нести, а сколько санитаркам платят…
- Знаю я, сколько им платят, - запыхтел Пашка. - Наши все разбежались. Дальше рассказывать?
Дождался ее кивка. Покрутил головную повязку, сощурился.
- В общем, когда пришло время волка, пора менять вождя. Что у них на Берегу и должно было произойти. Вот только события развились не по лунному, как положено при матриархате, а по солнечному варианту. То есть, вместо чтобы дать себя ухлопать, вождь… вождиха оказала сопротивление. Есть такая малоизвестная легенда, вроде про того же короля Артура. Что его ранили, и он потерял волшебный меч. И, чтобы выздороветь, он то ли его соратники должны были этот меч найти. Видишь? Немощный король не дал себя убить, а ждет исцеления. Кстати, тот же мотив повторяется в легенде о Граале, только там потерян не меч, а копье, и на его поиски отправляется Парсифаль. Кстати, и тот, и другое символизируют…
- Паш, а проще нельзя? Я понимаю, что ты умный…
- Нельзя, - отрезал Стрелок. - У твоего Сергея тоже королеву ранили, только он не меч должен найти, а ее саму. Иначе Берегу песец, белый и пушистый. Ф-фу-у… - Пашка развалился на сухой траве, подставляя лицо солнцу. - А еще у них есть Черта.
Таня покрутила головой.
- "Потерпи, дядя Федор, всего одно платье осталось!" Ты Стругацких читала?
- Нет.
- А зря. У них есть такая "Далекая Радуга", физики напортачили с телепортацией, и через планету поползло то ли такое всепожирающее облако, не помню вот точно… Обсидиановое, по-моему, такое от земли до неба. Очень похоже. Хотя на Берегу с небом все в порядке, просто ползет полоса синего песка и жрет, хавает… слизывает, короче, все, что на пути. И размером от моря до моря. Как великая Польша.
- Пашка!
- А может, это две планеты пересеклись в четвертом измерении: Берег и Земля.
- Но у нас Черты нет! - окончательно ошалевая, заорала Таня.
- Зато Чернобыль грохнул.
- Ага, при каждом ядерном взрыве мы с кем-то пересекаемся в пятом измерении. Пашка, ты балбес.
- Спасибо.
- За что?
- Ты со мной разговаривать научилась по-человечески.
Таня подавила в себе желание съездить Стрелку по физиономии. Обидно же, черт возьми! Не сухарь она, не "синий чулок"! Да, кстати, "синий чулок" был вовсе мужик-зануда.
А Пашка сказал печально и серьезно:
- Черта - она как граница… Внутри каждого из нас есть какие-то рубежи. Их поставили родители, воспитание, общество, и мы всю жизнь мучимся. Или пробуем их перейти, чтобы стать самими собой.
- Тоже мне, радость, - глубоко вздохнула Таня, - перейдет Раскольников такую границу, и пойдет старушек гасить.
- Или полюбит.