В последнее время башни частенько попадались на пути отряда. Трансформация Покрова, вызванная сменой зодиака, растерзала коммуникации чернильников. Застигнутые переменой дорог, колонны башен оказались разбитыми на множество мелких групп, которые, утратив связь с командованием, рыскали по Покрову в поисках выхода.
Но даже такие разрозненные группы вовсе не превратились в лёгкую добычу, и Волошек предпочитал избегать встречи, всякий раз поворачивая отряд в сторону. Благо, уйти от столкновения было нетрудно - медлительные сооружения чернильников не годились для преследования.
Он перевёл взгляд на Висмута, а тот вдруг кивнул на шатёр. Волошек удивился. Собирать совет ради такого пустяка? Обходной путь легко может найти и он сам.
- Показывай, - Волошек развернул карту. Чернозуб нашёл кромку анклава и, отмерив три пальца, указательным другой руки ткнул на дорогу. Будто букашку раздавил.
- Вот здесь они сейчас.
Висмут кивнул. Волошек прошёлся взглядом по подозрительно возбуждённым лицам советников. Что-то имелось у них у всех на уме…
- Уйдём сюда, - решил было он. Молчание.
- А может того… - Чабрец щёлкнул пальцами. - Попробуем?
Висмут с Чернозубом заулыбались, Рыжий хитровато щурился. Вот оно, значит, в чём дело.
- Бросьте! - отмахнулся Волошек. Чабрец проявил настойчивость.
- Парни хотят настоящего боя, - заявил он. - Стычки с упырями и охота на трёхногих - дело хорошее. Мы изрядно почистили Покров от нечисти. Но главная-то угроза не в них. На весь остальной мир, Гарчи прут именно башни, и завалить хотя бы одну из них было бы реальной помощью добровольческой армии.
- Что пользы от гибели пары башен, даже если нам удастся их завалить? - возразил Волошек. - Их тут многие сотни. Тем более те, на которые ты предлагаешь напасть, и без наших стараний потеряны для противника. Они могут блуждать под Покровом хоть целую вечность.
- А моральный аспект? - в сержанте пробудилось красноречие. - Уничтожить башню - это ведь обрести надежду на успех всей кампании, воодушевить людей. И не столько наших, сколько тех, кто остался на той стороне… Ну а кроме того, мы могли бы испытать, наконец, снадобье.
Висмут блеснул глазами. С тех пор как он пополнил запасы в оружейной слободе, у него чесались руки пустить своё средство в ход.
- А ты подумай, чем это грозит нам, - упорствовал Волошек. - Что, если состав не сработает или окажется не столь эффективным? А даже если и сработает, башни успеют испепелить всех, до кого дотянутся. Мы рискуем положить в сомнительной атаке половину отряда. Сколько нужно лучников, чтобы ударить наверняка? Две дюжины? Полсотни? Сто? Ты готов списать их в расход?
Чабрец, как показалось Волошеку, готов был ради успеха на любые жертвы, но спорить с командиром не решился. А тот нахмурился. Вот оно - бремя власти. Друзья не поймут, если он откажет им в отличной возможности куснуть противника. С другой стороны, командир не должен идти у подчинённых на поводу. Сейчас им хочется в бой, а завтра приспичит деревню пограбить, с селянками расслабиться.
- Ну, а если появится возможность обойтись малой кровью? - спросил Висмут.
- Вот тогда и будет о чём говорить. Однако негодники всё просчитали заранее.
- Изволь, - колдун указал на карту. - Эта сахарная парочка движется сюда, к нам. Мы, конечно, легко уйдём, пока они доползут, но можно и задержаться. Смотри. Передовая башня перескочит в наш анклав и окажется одна-одинёшенька всего в двух сотнях шагов от вот этого вот холма. Если там заранее поставить лучников, они успеют дать залп, прежде чем башня среагирует. Вторая же ещё долго будет топтаться в соседнем анклаве и не сможет нам помешать. Мы легко уйдём по одной из этих дорог.
Если честно, замысел был неплох, но Волошек стал придираться.
- Но как поймать башню на переходе? - спросил он.
- Просто, - заверил колдун. - Я отправлюсь на ту сторону с Кощуном и подам через него сигнал. Если всё как следует рассчитать, то лучники смогут ударить, ещё не увидев врага.
- Рисковать связью? Один у нас Кощун-то.
- Невелик риск. Мы же не станем к ним приближаться. Так, издали понаблюдаем, а потом соседним переходом к вам вернёмся. Зато какая возможность!
- Уговорили, - сдался Волошек, но от маленькой мести не удержался. - Отряд стрелков наберём из добровольцев, а поведу его я.
Товарищи разом напряглись. Ага! Хоть это проняло.
- Хм. Стоит ли так рисковать? - Висмут облёк в вопрос общее сомнение.
- Ты же только что утверждал, будто малой кровью можно обойтись, - нарочито беззаботно ответил Волошек.
- Твоя кровь - не малость, - буркнул колдун.
- Что ж, это заставит тебя тщательнее подойти к подготовке.
* * *
Висмут воткнул прутик с маленьким флажком посреди дороги. То есть это казалось так, будто дорога продолжается дальше, за вешку, на самом деле уже в пяди от неё проходила кромка анклава. Лучники, отряженные в ударный отряд, наблюдали за вознёй колдуна с возвышенности. Холм напоминал формой цветок ромашки, от которого при гадании оторвали почти все лепестки, кроме двух: "любит - не любит". Тот, на котором расположились всадники, длинным пологим склоном спускался от центрального кургана к дороге, второй тянулся параллельно ей. Здесь же крутился Чабрец со своими бородачами. Под склоном стояла тачанка. Алейко привычно занимался моллюском. Колдун вернулся к холму.
- Попадёшь? - спросил он одного из слободских мастеров.
- А то! - хмыкнул лучник.
- Стреляй прямо сейчас.
Тот недовольно буркнул, дескать, не мальчишка - испытания держать.
- Выполнять! - приказал Волошек.
Наблюдая за короткой подготовкой, прицеливанием, выстрелом, провожая взглядом стрелу в полёте, Висмут отсчитывал губами мгновения.
- Жаль, хронометра точного нет, - сказал он. - Ну и так, полагаю, сойдёт.
После этого вместе с Алейко колдун некоторое время экспериментировал с Кощуном, вернее, с поэтическим стилем и скоростью восприятия моллюска.
- После первой строки изготовка, - наконец сказал Висмут Волошеку. - После второй - залп.
Он забрался на подножку тачанки и кивнул Алейко.
- Гони!
Тачанка пронеслась мимо вешки и вдруг пропала. Клубы пыли пару минут отчётливо обозначали границу анклава, потом развеялись. По всем расчётам у них в запасе было ещё около часа времени.
Прогнав Чабреца в тыл, Волошек расставил людей по гребню холма.
- Башню мы не увидим, пока она не перевалится через проход, а тогда стрелять будет поздно, - напомнил он. - Поэтому просто представьте, что она уже стоит на месте вешки. Стрелять по моей команде, после чего сразу же откатываться под склон;
Сам Волошек занял позицию на пределе дистанции, на самом конце "лепестка". Он надеялся успеть отпрянуть, случись вдруг неприятность.
Ожидание оказалось штукой неприятной. Сколько ни напрягайся, а в отсутствие других средств связи, кроме моллюска, сигнал всё равно прозвучит неожиданно.
Так оно и случилось.
- Мрачная тень легла на равнины, - ожил слухач.
- Товсь! - крикнул Волошек, едва заслышал первое слово.
Люди вскочили. Мгновение потребовалось им, чтобы поднять луки, ещё одно, чтобы наложить стрелы и натянуть тетиву.
- Ворог коварный черту преступает, - продолжил моллюск.
- Пли!
Лучники ударили по пустому месту. Стрелы неровной стаей взмыли к солнцу и, зависнув в небе, устремились вниз. Вместо того чтобы скатиться вниз и укрыться за гребнем, большинство лучников уставилось на пустую дорогу, к которой приближались их стрелы.
Башни всё ещё не было. Одинокая вешка ждала ядовитых укусов, предназначенных вовсе не ей. Слухач надрывался пафосом, вещая про тяжёлую поступь, которой сотрясается твердь, про замолкших птиц, годное дыхание врага и тому подобную чушь. Волошек не слушал, он нервничал. Его подмывало скомандовать второй залп. Он испугался, что Висмут ошибся в расчётах и задумка расстроилась.
Колдун не ошибся. Словно из ниоткуда возникла башня. Окажись на её месте проворный дракон, даже не успел бы среагировать. Стрелы клюнули тело, полсотни оболочек разбились, выплеснув на врага колдовское снадобье. Основной удар пришёлся под основание башни.
Та сперва вздрогнула. В местах поражения продлись тёмные пятна ожогов. От них потянулся дымок. Башня завалилась вперёд и немного набок, а как только коснулась земли, вдруг полыхнула зелёным пламенем и распалась на куски.
Воины взревели, потрясая луками и подбрасывая вверх шапки.
- Уходим, - приказал Волошек.
Можно было и не спешить. Следующая башня, если верить Чернозубу, появится здесь не скоро.
- Может, и вторую того? - предложил один из десятников.
Волошек покачал головой. Подобные мысли соблазнили и его. Но теперь он имел железный аргумент для отказа. Он не договаривался с Висмутом о второй атаке, значит, и сигнал вовремя подан не будет.
Увидев на лице командира сомнение, воины медлили.
- Выполнять приказ! - рявкнул Волошек и поймал себя на том, что не знает даже имён собственных десятников.
Висмут догнал их часом спустя. Ему пришлось переходить границу далеко от холма.
- Жаль, не смог осмотреть обломки, - только и сказал он.
* * *
Ещё дважды они устраивали подобные засады и всякий раз обходилось без потерь. Мало того, унося ноги с места последней стычки, отряд наткнулся на толпу мертвецов и с ходу разгромил нежить. Люди преобразились. Глаза вчерашних селян наполнила жажда битвы. Адреналин вперемешку с тестостероном хлестал через край.
Дабы остудить народ, пока он не вышел из-под контроля, Волошек объявил днёвку. Чабрец получил строгий приказ "навести гигиену". Одежду стирали, прожаривали, владельцев десятками пропускали через импровизированную баню. Лагерь скоро наполнился чистыми и, к радости командира, умиротворёнными людьми.
Журналист наговаривал Кощуну очередной репортаж о победной поступи корпуса, как называли теперь отряд на той стороне фронта. Кроме Алейко, никто не слушал прямых репортажей свихнувшегося на эпосе моллюска. Все выжидали час-другой и ловили пересказы событий от столичных вещунов.
- …Тимьян Вредный сообщает. Экспедиционный корпус полковника Деймоса продолжает свой героический рейд по тылам чернильников. Коммуникации противника дезорганизованы. Снабжение фронта сорвано. Наступление выдохлось.
Корпусом отряд окрестили репортёры (на самом деле войско едва дотягивало до двух полных рот), а вот в полковники Волошека произвёл Гарчи. Об этом, как и обо всём, что происходит на той стороне, люди узнавали из выпусков новостей. Новому чину командиpa они радовались точно дети, хотя сам новоиспечённый полковник остался равнодушен к карьерному росту.
- На фронте генерала Гарчи без перемен, - доносилось из слухача. - Продолжаются мелкие столкновения. За прошедшие сутки уничтожено около двух десятков чёрных вихрей, огнём катапульт причинён значительный ущерб нескольким боевым башням чернильников.
Журналист, отработав хлеб, теперь сидел в стороне и забивал блокнот плотными строчками случайных мыслей. Пережёванные Кощуном репортажи его удручали, и он нашёл отдушину в записях.
- Вернусь, книжонку тисну, - сказал он Алейко. Парень почитал беллетристов, может, чуть менее боготворимых эльфов. Писатель для него был почти небожителем, своеобразной тенью Творца.
- Если Творец так же халтурил, то нечего и удивляться, что мир под угрозой, - заметил по этому поводу Жирмята.
Волошек отделился от кучки слушателей и побрёл своему шатру. Его мысли в который раз терзали сомнения. Желание побыстрее попасть в Альмагард последние дни сменилось осторожностью. Вдобавок то и дело всплывали мелкие резоны, вроде нынешней остановки, попытки отыскать короткий путь вдруг приводили к неожиданным стычкам, победам, а цель отнюдь не становилась ближе.
- Я больше не буду отговаривать тебя, - ухмылялся, потягивая винцо, Жирмята. - Следуя за тобой, мы натыкаемся на врага куда чаще, чем если бы искали его нарочно.
- Хочешь сказать, мне не везёт?
- Не везёт?! Да нет же, лопни моя печень! Ты запудрил мозги самой Судьбе! - Жирмята поднял палец. - Возможно, ищи мы боя нарочно, то давно лежали бы горсткой пепла в бурьяне. А ты своими метаниями выводишь нас туда, где она, судьба то есть, не успела подготовить встречу. Парни тебя боготворят, шепчутся, что на тебе лежит печать богов, что, мол, ты избранник небес…
- Ну тебя в пень, Рыжий, - разозлился Волошек.
- Хоть в печь, только горшком не зови! - переиначил тот поговорку.
* * *
Очередной бой с башней вышел не таким удачным.
Редкий случай. Башня то ли отбилась от группы и заплутала, то ли перескочила случайно не в тот анклав, то ли нарочно пущена была впереди основных сил в целях разведки или поиска пути. Так или иначе, она двигалась в полном одиночестве. Вокруг не оказалось ни вихрей, ни упырей, ни даже жирафоподов.
Дожидаться, когда медлительная махина доберётся до перехода, чтобы подловить её, как прежде, неожиданным залпом, и бойцам, и командирам показалось излишней тратой времени, а Волошек, уверовав в судьбу, пустил дело на самотёк и оказался не столь придирчив во время проработки операции. Всех охватила победная эйфория.
- Там есть удобный овражек, - излагал план Чабрец. - Эта дура бредёт как раз в его сторону. Часа через три окажется на дистанции выстрела. Засядем в овражке и подождём, из хороших луков добьём и за пять сотен шагов. А промахнуться по такой цели сложно.
- Действуй, - одобрил Волошек.
Чабрец отобрал лучников из числа оружейников и селян по количеству снаряженных Висмутом стрел.
Воины отправлялись на дело с шутками, оставшиеся в лагере завидовали ушедшим.
А потом произошла катастрофа. Полсотни бойцов команде сержанта разом выстрелили из луков и, как прежде, жаждали насладиться результатом. Но теперь залп, и самих стрелков не укрыла призрачная граница между анклавами. Пока стрелы летели, башня дважды прошлась лучами по кромке оврага. Три дюжины мужиков разлетелись мельчайшими шматками мяса, а Чабрец уцелел только чудом.
Вероятно, зачатки разума у башни имелись. Мозги её и сгубили. На летящие косяком стрелы она не обратила внимания. Стрелы ведь не живые и слишком лёгкие, чтобы причинить вред.
Волошек наблюдал бой издалека. Зрелище взрывающихся людских тел, страшного гуляша из человечины, вызвало в груди приступ боли. Это гибли его солдаты, пусть незнакомые, пусть случайно попавшие в отряд, но люди, за которых он отвечал. Пусть только перед самим собой.
Волошек впервые столкнулся с массовой гибелью подчинённых. И хуже того - с гибелью совершенно ненужной, глупой. Курсантов в академии не учили переживать за солдат. Математические расчёты, отношение своих и чужих потерь к полученной тактике или стратегической выгоде - вот аксиома военного искусства. Простое уравнение, где погибшие были одним из чисел.
А сами бойцы? Они взревели, едва башня разделила участь прежних врагов. Покрытые кровью, ошмётками плоти товарищей, словно веснушками, их лица наполнились торжеством. Переживал за погибших, казалось, один лишь Волошек.
Прискакал гонец от сержанта. Доложил о потерях. Раненых не было. Оружие чернильников либо убивало, либо оставляло людей невредимыми. Эльф опять остался без работы.
- Привал, - произнёс Волошек так, чтобы гонец услышал.
Потирая грудь, он присел под ближайшее дерево.
Когда дым рассеялся, Висмут отправился к башне в надежде изучить её внутренности. Он потерпел неудачу. Всё, кроме защитного покрытия, выгорело дотла. По сути, на дороге лежала только скорлупа, наполненная прахом.
Колдун собрал пару горстей пепла для исследования, но разобраться в иномирной физиологии не сумел. Он вернулся мрачный и молча уселся рядом с Волошеком. Чабрец так и не появился. Видимо, счёл за благо избегать до поры командира.
Отдохнуть высокому начальству спокойно не дали. По отряду прошёл слух, будто панцирь можно приспособить вместо доспехов и он убережёт от гибельного огня. От человеческого оружия уж точно. Воины отпрашивались у десятников и подбирали на дороге куски. Вот только ни подогнать защиту под фигуру, ни даже проделать дырки для привязи они не могли. Материал чужаков не поддавался.
Тогда-то бойцы и потянулись к Висмуту, упрашивая того прожечь дырки.
- Уйдите, - ругался колдун. - Я вам не закройщик.
Простые мужики оказались сметливее воинов и оружейников. Они собирали мелкие фрагменты панциря и попросту вшивали их в свои телогрейки.
- Снадобье закончилось, - сообщил после долгого молчания Висмут. - Мне нужны реагенты. В деревнях их не добыть. Нужно двигать в Альмагард.
- Или в Чёрный Форт, - добавил Волошек. Висмут повернул к нему голову.
- Я думал, тебе не терпится добраться до Розовой Цитадели.
- Если честно, то я побаиваюсь, - признался Волошек. - Боюсь того, что могу там найти…. Или не найти…
Глава двенадцатая
ФОРТ
Воинство росло как на дрожжах. Каждый день к ним прибивались подозрительные ватаги, отряды сельских ополченцев, купеческие поезда, авантюристы-одиночки, застигнутые вторжением под Покровом.
Несмотря на пространственный хаос, слухи о рейдирующем корпусе расходились удивительно быстро. Встречи с ним искали нарочно, одни из желания присоединиться к борьбе, другие - чтобы уцелеть.
Многих людей Волошек не то что не помнил по именам, но вовсе не узнавал в лицо. Чабрец вполне справлялся с работой, и командующий очень скоро превратился для рядовых бойцов в величину запретную. Люди смотрели на него, как на полубога, а всегдашнюю отстранённость, блуждающий взгляд, скользящий по встречным лицам, воины воспринимали как должное - полубог не обязан помнить о каждом из них.
В его чутьё, в его удачу верили абсолютно. Призы, переданные от имени полковника, бросались исполнять с невиданным рвением, даже если дело касалось чистки лошадей или приготовления пищи, солдаты готовы были умереть за своего командира, но вместе с тем не сомневались, что он приведёт их победе, а не к смерти.
Даже парни, с которыми он вышел из Чернигова, мало-помалу заразились общим настроением. Конечно, в святость полковника они не верили, но всячески подыгрывали сложившемуся у бойцов образу. Не бескорыстно. Кое-что от командирской славы перепадало и им, как старым соратникам.
Волошек вдруг понял, что нуждается в оппоненте. Раньше с ним спорил Жирмята, спорил до хрипоты. Но, решив для себя однажды, что товарищ дурачит Судьбу, и он перестал возражать. Потому теперь, дабы не утратить чувство реальности, сомневаться в правильности выбранного пути приходилось самому Волошеку.
Что гонит его вперёд, заставляя выписывать малопонятные даже ему самому вензеля? Любовь? Но он никогда не поддевался на сентиментальные крючки.