– Там дарфарцы. Мы вчетвером при всем желании не сможем их перебить. Отсиживаться здесь – через пару дней сдохнем с голода, а дикари не двинутся с места. И, кстати, сдается мне, что кое-кто вовсе не собирается возвращаться в форт, а нацелился прогуляться к побережью…
– Не твое дело, куда я пойду, – угрюмо огрызнулась девушка, предательски вспыхнув. – Ну хорошо, я поняла. Хочешь предложить им сделку? Поднять мост, если они отдадут часть от вашей штуковины и помогут пробиться к реке? Ты не забыл, у них еще должен оставаться наш баркас… А что потом? И если они не согласятся?
– Еще как согласятся! – ухмыльнулся Конан. – Видишь, вон там, вниз по течению? Кто, по-твоему, так торопится сюда?
– Хрюшки идут! – вполголоса сообщил Молчун. – Десятка два, если не больше. И с ними еще какая-то тварь…
– Это Зубатка, – определил Тао, подняв голову и всмотревшись в полумрак над рекой. – Очень глупая и кусачая.
Бывшая Тень осторожно толкнула Крысенка в бок рогом и еле слышно сказала:
– У людей на том берегу половина Ключа. Вы хотите ее отнять?
– Хотим, – подтвердил Вайд. – Послушай, как ты думаешь, получится у меня еще разок пугнуть этих ваших Стражей, если понадобится?
– Конечно, – не раздумывая, ответил Тао. – Можно даже велеть им напасть на других людей.
Крысенок прикинул, не предложить ли такую идею капитану и с сожалением отказался – не поверят. Даже если представить дело так, что Стражами якобы будет командовать Тао. Да и кто знает, вдруг в неминуемой суматохе уронят Ключ в реку, а оттуда его уже никому не достать…
На другом берегу тоже заметили приближающихся обитателей подземелья. Кто-то, потеряв голову от страха, прыгнул в реку, надеясь переплыть. Добрался он только до середины, рядом с ним вскипел беззвучный водоворот, и человек мгновенно, без всплеска, исчез.
– Вот теперь самое время побеседовать, – сказал киммериец, с нескрываемым удовольствием наблюдая за возникшей на другом берегу паникой. – Фелле, держи их под прицелом, но не увлекайся… Эй вы, отродья!
Он поднялся в полный рост, широко расставив ноги и ткнув кулаки в бока. На противоположной стороне реки растерянно замолчали, и, расталкивая всех, на обрывистый берег вышел высокий человек. Издалека можно было разглядеть лишь то, что неизвестный черноволос, порывист в движениях, но держится уверенно, точно не замечая приближающихся чудищ.
– Варвар, это ты там? – донесся металлически-звонкий голос. – Конечно, ты… Ну, и чего тебе надо?
Кабаны с сопровождавшей их Зубаткой – уродливым существом с огромной головой, смахивавшей на акулью – неторопливо пробирались по узкой тропинке, прекрасно понимая, что угодившим в ловушку людям от них никуда не деться. Экипаж "Красотки" жался все ближе к провисшему мосту, но, видно, уже ни на что не надеялся.
– Конан! – снова выкрикнул человек. – Хорошо, признаю, что проиграл! Да не молчи же, Сет тебя побери, скажи, какие условия? Половину? Все? Или ты подождешь, пока нас здесь сожрут?
– Могу и подождать, – невозмутимо отозвался киммериец. Дикари за воротами притихли, и это было хорошо – чем позже Боргеса и его люди узнают о ожидающем их, тем лучше. Пусть считают, будто северянин задержался лишь для того, чтобы полюбоваться на противника, признающего свое полное поражение. – А что, ты согласен отдать все? Я бы не отказался…
На другом берегу длинно и замысловато прокляли всех северных варваров, сколько их ни есть на свете.
– А еще благородный… – фыркнул Крысенок. – Чешет, как последний попрошайка с Вшивого Двора…
(Вшивым Двором в Кордаве именовали местечко у Старой гавани, где собирались, так сказать, отбросы нищенского братства, презираемые даже собратьями по ремеслу.)
– Может, и в самом деле забрать у них все? – задумчиво спросил у своего маленького отряда Конан. – Что по этому поводу думают мудрейшие философы?
– Жадность – величайший порок человечества, – величаво, но не без иронии отозвался Молчун. – А лично мое мнение – золота никогда не бывает много.
– Эй, твоя занюханная светлость! – рявкнул киммериец. – Так и быть, переправа вам сегодня обойдется по дешевке! Мне нужна одна штучка, что ты увел из здешней сокровищницы.
– Какая? – крикнул Боргеса немного нервно, потому что Зубатка и ее спутники, явно намеревавшиеся плотно закусить, находились уже от силы в пяти десятках шагов.
– Демон… То есть Тень, ты можешь узнать, у кого из них нужная половина? – Конан обернулся к внимательно наблюдавшему за непонятыми людскими делами Тао.
– Могу, – кивнул однорогий зверь. – У того, что разговаривает с тобой. Она лежит в… Как называется вещь, похожая на те, что вы носите на поясе, но пришитая?
– Боргеса! Та самая, что припрятана у тебя в кармане!
Над рекой повисло молчание, нарушаемое шелестом волн и скребущими звуками, издаваемыми когтями Стражей.
– Хорошо, чтоб тебя… – донесся наконец ответ. – Мост-то подними!
– Какая поразительная сговорчивость, – заметил Метос. – Ну что, спасаем несчастные души, обреченные на безжалостное съедение?
Канаты медленно натянулись, мост, раскачиваясь и скрипя, занял подобающее ему положение. Увидев творимое людьми безобразие, чудовища из Лабиринта возмущенно захрюкали и попытались двигаться быстрее, что было нелегкой задачей для таких туш на узенькой тропинке. Добыча все равно ускользнула. К тому моменту, когда первый из лохматых кабанчиков выбрался на площадку, мост снова провис над самой водой, став совершенно непригодным для переправы. Постояв на срезе берега и порычав для порядка и самоутверждения, звери стали один за другим снова спускаться на тропу. Зубатка задержалась дольше всех, пялясь злыми круглыми глазами на недосягаемых людей.
…Человек, впервые увидевший младшего представителя некогда известного семейства графов Боргеса из Кордавы, наверняка не поверил бы, что сия особа умудрилась вызвать стойкую неприязнь не только у царствующего дома Зингары, но и в кругах, мало схожих с аристократическими. А Крысенок был просто донельзя удивлен – их маячивший где-то в отдалении противник оказался совершенно не таким, как он представлял.
Во-первых, Боргеса-младший абсолютно не выглядел законченным негодяем (а как, собственно, они должны выглядеть?), во-вторых, он был всего-то лет на шесть или семь старше Вайда, ну, и в третьих, проигрывал господин граф достойно. Похоже, что такого не ожидал даже Конан. Боргеса, перейдя на безопасный берег, от души выругался, а затем без разговоров отдал крупный камень светло-голубого цвета, признанный Тао за недостающую часть Ключа. Узнав, кто такая Фелле, многословно, и, кажется, искренне извинялся, утверждая, что не хотел смерти ее дядюшки, и заверял, что готов лично преподнести собственную отрубленную голову столь очаровательной женщине. Фелле отмалчивалась, но молчание ее было каким-то растерянным… Боргеса также вежливо полюбопытствовал, что представляет из себя Тао и откуда он взялся. Известие о толпившихся за воротами дикарях воспринял спокойно, в отличие от своих людей, тут же начавших ворчать, что их обвели вокруг пальца. Коротко приказал всем заткнуться, заявил киммерийцу, что был о нем несколько лучшего мнения, после чего деловито спросил, как варвар собирается справляться с дарфарцами.
Похоже, Боргеса отлично понимал, что сейчас оба отряда зависят друг от друга – и тем, и другим нужно выбраться из пещер и достичь побережья. Вот там спор будет продолжен. Пока надо уцелеть.
Крики с наружной стороны ворот стихли, площадка перед входом в Лабиринт опустела, но, приглядевшись, можно было заметить в ближайших зарослях фигуры, быстро перебегающие с места на место. Осаждаемые и осаждающие выжидали, что сделает противник.
– Можно тебя на пару слов? – кто-то слегка хлопнул Конана по плечу, и, обернувшись, варвар увидел Боргесу. Граф выглядел несколько встревоженным, но совершенно не огорченным тем печальным обстоятельством, что его обставили подчистую. Киммериец в подобном положении, наверно, вел бы себя также – не повезло здесь, повезет в другом месте.
– Ну?
– Когда мы вырвемся отсюда, я собираюсь возвращаться по реке, мы оставили там под охраной баркас. Ты и твои люди пойдете с нами или предпочитаете прогуляться через джунгли? – словно уточняя нечто давно обговоренное, осведомился Боргеса. – Речка мелководная, но подняться вверх по течению до форта можно. Потом вернем баркас и двинемся к морю…
Он посмотрел в сторону стоявшей у ворот Фелле и извиняющимся тоном добавил:
– Нехорошо как-то вышло с этим фортом… Она действительно собирается меня убить?
– Просто жаждет, – с наигранным простодушием подтвердил Конан. – А шляться по лесу мне надоело до смерти, так что мы отправимся с вами.
Боргеса кивнул, пристально уставился на носки своих потрепанных сапог, затем резко вскинул голову:
– Я сожалею, что по моей вине погибли твои люди, – отчеканил он и уже спокойнее добавил: – Знаешь, как это бывает – приказывает один, передает приказ другой, исполняет третий, а убивают четвертого, который совершенно не при чем. В самом деле, я не хотел становиться твоим врагом, – он коротко улыбнулся. – Говорят, это очень опасно, а мне хочется еще пожить на свете. Могу даже вернуть то, что было в шкатулке. Мне нужна была только карта.
Что-то было не так. Уж слишком охотно, без всякого нажима и каверзных вопросов, граф выдавал свои секреты и признавался в сделанных ошибках. Ну-ка, если упомянуть Вальдрио, что он скажет?
– А зачем прикончили Вальдрио? Это он рассказал тебе о карте?
В темных глазах Боргесы появилось искреннее недоумение, он нахмурился, точно пытаясь сообразить, о ком его спрашивают и, наконец, решительно заявил:
– Я не знаю такого человека. Если ребята из моей команды и убили его, то мне об этом ничего не известно. Про план подземелий я узнал от… Ну, скажем так, людей, некогда входивших в мой экипаж, а затем перешедших к тебе. Они были недовольны своим положением и иногда ставили меня в известность о твоих намерениях. Мы незаметно шли за "Вестрелом", в подходящий момент они украли карту и сбежали. Честно говоря, я рассчитывал, что капитан Конан повернет обратно, и совершенно не ожидал, что ты объявишься здесь, да еще и опередишь нас… Как вы умудрились пройти через пещеры? Мы и с картой-то едва не заблудились.
– Вот он провел, – Конан хмыкнул и ткнул во внимательно слушавшего Тао. Маленький демон, смекнув, что к чему, с готовностью закивал головой. Не объяснять же про запомненную карту и Крысенковы странности…
– Этого я, конечно, не предусмотрел, – с огорчением признал Боргеса. – Ну да ничего… В конце концов, до сокровищницы мы добрались. Тамошняя зверюга на вас нападала? У нас троих утащила, потом успокоилась и уползла обратно. Давненько я так не бегал! Ох, как мы оттуда сматывались…
Граф отошел к своим людям, а киммериец подумал, что рассказанная история очень правдоподобна. Настолько, что может действительно оказаться правдой: Боргеса не имел никакого отношения к Вальдрио, а действовал на свой страх и риск. Почему, собственно, они с Зелтраном решили, что эти двое людей связаны между собой? Только потому, что перед смертью Вальдрио навестил дом на Парусной улице, а затем был убит в той же хибаре, что и корсары с "Вестрела"? Но Боргеса сам признался, что виновен в их гибели из-за своей излишней предосторожности. Случайное совпадение? Но убийства происходили в одном и том же доме… Что вообще делали там люди с "Красотки", да еще и в форме королевской гвардии? Правда, никому не пришло в голову точно разузнать, в какой именно дом заходил тихий знаток тайн, ведь на Парусной наверняка не один особняк… Выходит, что Боргеса – обыкновеннейший ловец удачи, тайком узнавший о чужом секрете и решивший этим воспользоваться, дабы чуток поправить свои пошатнувшиеся дела. Такое случается сплошь и рядом, Конан сам не раз проделывал подобное.
Тут киммериец напомнил себе о предостережении Чабелы. Принцесса неплохо разбиралась в собственных подданных, особенно в тех, что денно и нощно крутились во дворце. Если королевская дочка утверждает, что верить Боргесе ни в коем случае нельзя, значит, так оно и есть. Вряд ли граф рискнет сейчас предпринимать что-то против отряда с "Вестрела", но лучше никому не поворачиваться к нему спиной. Слишком уж спокойно он смирился с поражением. Впрочем, какое тут поражение? Так, болезненный щелчок по излишней самоуверенности – ведь у Боргесы на руках остались камни из желтой шкатулки да вдобавок то немалое, что сумел прихватить в здешней сокровищнице.
Правда, если выяснится, что крохотная неведомая безделушка, этот самый Ключ, стоит в сотни раз дороже всего вынесенного из пещер… Вот тогда можно говорить о настоящем проигрыше.
– Что ему было нужно? – спросил незаметно подошедший Молчун. – Между прочим, я тут кое с кем перекинулся словом, так похоже, что нам невероятно повезло. У них здешние хрюшки половину отряда разделали в мелкую крошку…
– Клялся, что никогда в жизни не видел Вальдрио, а о наших делах пронюхал сам, – проворчал Конан. – И будто прикончил наших парней по чистой случайности. Еще предложил место на баркасе и идти к побережью вместе.
– А ты согласился? – недоверчиво уточнил Метос.
– Да.
– Я бы предположил, что он попытался обставить тебя, – медленно, точно рассуждая вслух, проговорил Молчун. – Молодой самолюбивый аристократ без гроша в кармане против битого-перебитого наемника… Ты ему веришь? – неожиданно закончил он.
– Нет, – отрезал киммериец. – Поэтому и согласился пробираться к берегу вместе. Так он будет у нас на глазах и не подстроит никакой гадости. Дойдем до моря, а там разберемся, кто из нас чего стоит.
Дальнейшие действия объединенных отрядов строились на старом как мир утверждении: в сражении побеждает не тот, у кого больше воинов, а тот, кто нахальнее себя ведет. Дарфарцы видели четырех человек, стоявших у ворот и скрывшихся при первых выстрелах. Вряд ли им известно, что теперь за створками прячется около двух десятков человек, твердо решивших выбраться из пещер. План был незамысловат: распахнуть ворота и, вопя во всю глотку и круша любого, рискнувшего встать на пути, пробиваться по еле заметной старой дороге к реке. Требовалось преодолеть около трех-четырех сотен шагов, а вот сколько дикарей засело в зарослях – оставалось неизвестным.
Старые ворота, не открывавшиеся нараспашку не одну сотню лет, отворились с ужасающим скрипом, слышным на всю округу. Выскочившие из Лабиринта люди удачно проскочили простреливаемую насквозь площадку и вломились в густую поросль колючих кустов, окружавших вход в подземелья.
А дальше началась свалка. С пронзительными криками, хрустом ломаемых веток, а может, и костей, визгом скрещивающегося оружия – стального и бронзового… Свалка, в которой быстро перестаешь понимать, кто возле тебя, и успеваешь только вертеться на месте, не подпуская к себе лезущие напролом черные фигуры с безумными глазами одержимых убийц. Рядом кто-то истошно вопит и катается по земле, через него перелетает звериный силуэт цвета глухой полночи и со всего размаху прыгает на твоего противника. Оба валятся, слышен хлюпающий звук, животное вскакивает на ноги, а человек остается лежать с разорванным горлом. Зверь торжествующе верещит, приседая на задние лапы, и уносится дальше. Звон металла и крики усиливаются, становясь просто нестерпимыми, и неожиданно обрываются, рассыпаясь на отдельные невнятные возгласы еще сражающихся и стоны раненых. Чей-то резкий крик: "Прекратить! Все! Да остановитесь же, болваны!" звучит над безжалостно истоптанными зарослями, и постепенно становится тихо. Значит, действительно все.
Конан тщательно вытер меч об тряпки, заменявшие его последнему противнику одежду, и огляделся. Маленький отряд с "Вестрела" уцелел; во всяком случае, все трое (если считать с Тенью – четверо) были живы и передвигались на собственных ногах, а не ползком. Тень что-то горячо доказывал Крысенку, привалившемуся к стволу дерева, Вайд кивал, но, судя по выражению лица, понимал одно слово из трех. Похоже, Тао делился впечатлениями от первого в жизни боя. Маленький демон, пусть и лишенный особых магических дарований, оказался существом далеко не безобидным и беспомощным: когти, зубы да еще рог, острый, словно только что заточенный кинжал…
Фелле бродила по площадке, собирая уцелевшие болты, Молчун вместе с несколькими людьми Боргесы обшаривал заросли, разыскивая раненых. Иногда в кустах раздавался истошный вскрик – корсары добивали не успевших или не сумевших спрятаться дикарей.
Киммериец пересек залитую кровью полянку, попутно отвесив пинка еще шевелившейся черной фигуре, и присел рядом с Крысенком. Мальчишка вымученно улыбнулся и пробормотал:
– Говорила мне мама – не ходи, сынок, в пираты, они тебя плохому научат…
– Чему плохому? – тут же влез любознательный Тао. Не дождавшись ответа, обиженно фыркнул и прилег возле людей, посматривая по сторонам. Откуда-то появились блестящие зеленые мухи и пронзительно зажужжали, кружась над трупами. Конан прикинул, во что обошелся лихой прорыв из Лабиринта – пятеро убитых и столько же тяжело раненых. Могло быть и хуже… Кстати, где Боргеса?
Граф стоял рядом с мрачной Фелле, крутившей в руках сломанный арбалетный болт. Они о чем-то негромко разговаривали, но в долетавших голосах не было злости или раздражения. Наконец Фелле отрицательно покачала головой, повернулась и шагнула в сторону. Мгновение Боргеса пристально смотрел ей вслед, затем, резким движением схватив уходящую девушку за короткую разлохмаченную косу, рванул к себе. Фелле протестующе вскрикнула, попыталась вырваться… и неподвижно замерла на месте, почувствовав у горла холодное и острое лезвие.
– Та-ак… – зло процедил северянин. Его клинок, не убранный в ножны, лежал на траве рядом с ним, но Конан не успел схватить его, остановленный звенящим голосом Боргесы:
– Ты ведь не хочешь, чтобы с ней что-нибудь случилось, а, варвар?
Краем глаза киммериец уловил движение на краю поляны – побелевший от злости Метос шел, как бык, прямо на Боргесу и его пленницу. Молчуна остановил Тао, вскочивший на ноги и загородивший дорогу. Тень, похоже, не слишком понимал, что происходит, однако сообразил, что любая попытка освободить Фелле может обернуться чем-то еще худшим. Крысенок зашипел, как разъяренный кот, и потянулся за своими ножами.
– Не дергайтесь, – Боргеса чуть пошевелил тонким стилетом. – Я не люблю проигрывать, варвар… также, как и ты. Неужели ты решил, что так все и закончится? Я считал тебя умнее… На твоем месте я бы просто не пропустил нас через мост. Что ж, услуга за услугу – верни взятое, и будем считать, что мы в расчете.
– А не пошел бы ты… – спокойно отозвался Конан. Его и графа разделяло шагов пять – один хороший прыжок. Экипаж "Красотки" стоит довольно далеко, они не успеют ничего сделать. Потом к пещерам, закрыть двери и пусть ломятся хоть до скончания веков… Да, но перерезать человеку горло можно за одно мгновение. Допустим, он убьет Боргесу, однако Фелле-то этим не воскресишь! Сет, Нергал и все демоны, предупреждали же! Сам виноват – нечего было уши развешивать!..
– Я жду, – напомнил Боргеса. – Неужели жизнь прекрасной девушки не стоит какой-то паршивой побрякушки?
Фелле, несмотря на запрокинутую назад голову, сумела внятно выругаться и попыталась пнуть удерживающего ее зингарца.
– Подавись, – голубая сияющая искорка пролетела над поредевшей травой и упала неподалеку от Боргесы.