- Да, - ответила я, не в силах отвести глаз от Гидеона. О, как же я по нему соскучилась, и поняла я это только теперь.
Неужели наш поцелуй на зелёном диване был только вчера? Хотя это вряд ли можно считать одним поцелуем, скорее, поцелуями.
В ответ на мой долгий взгляд Гидеон лишь беспристрастно посмотрел в мою сторону, так, будто бы видел меня впервые в жизни. Лицо его было холодным и отчуждённым, вчерашние чувства исчезли без следа.
- Я отведу Гвендолин наверх и посажу в машину, - спокойно сказал мистер Джордж. Он положил руку на мою спину и легонько подтолкнул меня вперёд, мимо Фалька, прямо к Гидеону.
- Как ты… как ты себя чувствуешь? - спросила я.
Гидеон ничего не сказал, он лишь взглянул на меня. Но от этого взгляда по коже побежали мурашки. Он смотрел так, будто перед ним не человек, а какой-нибудь предмет. Будто он увидел что-то обычное, не достойное внимания, как, например… стул.
Может, у Гидеона всё-таки случилось сотрясение мозга, он потерял память и теперь не знает, кто я? Внутри у меня всё похолодело.
- Гидеону следовало бы отлежаться в кровати, но сейчас ему придётся проэлапсировать несколько часов, чтобы избежать неконтролируемого прыжка во времени, - недовольным голосом пояснил доктор Уайт. - Это так легкомысленно с нашей стороны, снова отпускать его одного…
- Два часа в спокойном подвале в 1953 году, Джейк, - перебил его Фальк де Виллер. - На диване. Думаю, его это не очень обременит.
- Ничуть, - сказал Гидеон, и взгляд его стал ещё более мрачным, хотя ещё секунду назад мне казалось, что мрачнее его быть не может. Мне вдруг захотелось плюхнуться на пол и разреветься, как маленькой.
Мистер Джордж открыл дверь.
- Пойдём, Гвендолин.
- Одну секунду, мистер Джордж, - Гидеон крепко схватил меня за руку. - Мне бы хотелось уточнить ещё одну деталь: в каком году только что была Гвендолин?
- Только что? В июле 1956-го, - сказал мистер Джордж. - А почему ты спрашиваешь?
- Просто… от неё пахнет сигаретами, - сказал Гидеон, и его рука ещё сильнее сжалась вокруг моего запястья, мне стало больно.
От страха я чуть не выпустила рюкзак.
Машинально я поднесла к носу рукав своего пиджака - точно, пока мы торчали в кафе, вся одежда успела насквозь пропитаться этим ужасным дымом. Ну и как мне теперь выкручиваться?
Все повернулись ко мне, и я поняла, что срочно должна изобрести какую-нибудь правдоподобную версию событий, иначе всё пропало.
- Ладно, подловили, - сказала я и виновато потупилась. - Я немножко покурила. Но это были всего три сигареты. Честное слово.
Мистер Джордж покачал головой.
- Гвендолин, как же так, я ведь строго-настрого запретил тебе брать с собой какие-либо посторонние предметы!
- Простите меня, - поспешно добавила я. - Но там было так скучно, в этом тёмном подвале, а сигарета так хорошо помогает отвлечься и преодолеть страх… - я постаралась изобразить на лице раскаянье. - Все окурки я собрала и положила в портфель. Не волнуйтесь, никто не обнаружит мою пачку "Lucky Strike", и не будет задаваться вопросом, откуда она здесь взялась.
Фальк рассмеялся.
- А наша принцессочка не такая уж тихоня, какой хочет казаться, - сказал доктор Уайт, а я облегчённо выдохнула. Кажется, они поверили. - Ну, не смотри ты с таким удивлением, Томас, я выкурил свою первую сигарету в тринадцать лет.
- И я тоже. Первую и последнюю, - Фальк де Виллер склонился над хронографом. - Курение до добра не доведёт, Гвендолин. Я уверен, твоя мать была бы в ужасе, узнай она об этом.
Даже маленький Роберт быстро-быстро закивал головой и посмотрел на меня с укоризной.
- Да и вообще, станешь бледной и некрасивой, - дополнил доктор Уайт. - Кожа от никотина портится, а зубы желтеют.
Гидеон молчал. Он всё ещё крепко держал меня за руку. Я постаралась невинно поднять взгляд и улыбнуться. Вместо ответа Гидеон немного сузил глаза и еле заметно покачал головой. Затем он медленно ослабил свою хватку. Я сглотнула, во рту вдруг пересохло, а поперёк горла стал ком.
Ну почему он так себя ведёт? Сначала он милый и нежный, а уже через несколько секунд - снова холодный и неприступный?
Выдержать такое, наверное, не под силу никому. Во всяком случае, точно не мне. То, что случилось с нами вчера, казалось мне по-настоящему важным, я восприняла всё всерьёз.
Да. А он теперь развлекается тем, что при первой же возможности обливает меня грязью перед всеми собравшимися. Чего он хочет этим добиться?
- А теперь пойдём, - сказал мне мистер Джордж.
- Увидимся послезавтра, Гвендолин, - сказал Фальк де Виллер. - Послезавтра для тебя будет важный день.
- Не забудьте завязать ей глаза, - сказал доктор Уайт, и я услышала, как Гидеон коротко засмеялся, будто доктор Уайт только что отпустил какую-нибудь не совсем удачную шутку. Затем тяжёлая дверь лаборатории за нами закрылась, и мы оказались в коридоре.
- Кажется, он не переносит запаха сигарет, - тихо сказала я и чуть не разревелась.
- Повернись, будь добра, я завяжу тебе глаза, - сказал мистер Джордж. Я стояла смирно, а он закручивал узкую чёрную повязку узлом у меня на затылке. Затем мистер Джордж взял у меня из рук портфель и осторожно подтолкнул вперёд.
- Гвендолин… ты должна вести себя осмотрительнее.
- Несколько сигарет ещё никого не убили, мистер Джордж.
- Я не об этом.
- О чём же тогда?
- О твоих чувствах.
- Что? О каких таких чувствах?
Я услышала, как мистер Джордж тяжело вздохнул.
- Милое моё дитя, даже слепой заметил бы, что ты… просто будь осмотрительнее в своих отношениях с Гидеоном.
- Я… - я снова замолчала. Мистер Джордж был намного проницательнее, чем могло показаться на первый взгляд.
- Никогда ещё слишком тесные отношения путешественников во времени не приводили ни к чему хорошему, - сказал он, - равно как и близкие отношения между Монтроузами и де Виллерами. А в нынешние времена следует каждую секунду помнить о том, что ни в ком нельзя быть уверенным до конца, - мне показалось, что рука мистера Джорджа, лежавшая на моей спине, дрогнула. - К сожалению, непреложная истина такова: как только любовь заполоняет сердце, рассудок уходит на второй план. А ясный рассудок - это именно то, чем тебе следовало бы руководствоваться в первую очередь. Осторожно, ступенька.
Мы поднялись по лестнице, так и не сказав друг другу больше ни слова. Затем мистер Джордж развязал повязку и серьёзно посмотрел мне в глаза.
- Ты сможешь, Гвендолин. Я искренне верю в тебя и в твои способности.
Его круглое лицо вмиг снова заполонили капельки пота.
В его светлых глазах я не увидала ничего, кроме заботы - обычно так смотрела на меня мама. Я вдруг почувствовала невероятную симпатию к толстенькому милому мистеру Джорджу.
- Вот, возьмите, ваш перстень, - сказала я. - А сколько вам лет, мистер Джордж? Если это не секрет.
- Семьдесят шесть, - сказал мистер Джордж. - И это вовсе не секрет.
Я удивлённо уставилась на него. В общем, я никогда особо не задумывалась над его возрастом, но всё же, он казался мне как минимум лет на десять моложе.
- Тогда в 1956-ом вам было…?
- Двадцать один. В этом году я приступил к адвокатской работе и стал членом ложи.
- Мистер Джордж, а вы не знакомы случайно с Вайолет Пурпельплюм? Это подруга моего дедушки.
Мистер Джордж поднял брови от удивления.
- Нет, не думаю. Пойдём, я отведу тебя к машине. Я уверен, твоя мама уже заждалась.
- Да, вы правы. Мистер Джордж, а можно вас ещё кое о чём спросить?
Но мистер Джордж уже направился к выходу. Мне не оставалось ничего другого, как только последовать за ним.
- Завтра за тобой заедут сразу после обеда. Сначала ты пойдёшь на примерку к мадам Россини, а потом Джордано попробует научить тебя ещё некоторым премудростям. А вечером ты отправишься на элапсацию.
- Отличный денёк намечается, - вяло откликнулась я.
- Но это ведь никакая не… магия! - ошарашенно прошептала я.
Лесли вздохнула.
- Ну, ты, конечно, не колдуешь и фокусы не показываешь, но эту твою способность наверняка можно назвать магической, согласись. Вот она - "магия ворона".
- Просто у каждого - свои странности, моя странность вот такая, - сказала я. - Из-за неё одни неприятности: все только смеются и считают меня лгуньей.
- Гвенни, когда кто-то обладает сверхчувствительным восприятием, это вовсе не странность. Это дар. Ты можешь видеть привидений и разговаривать с ними.
- И демонов, - добавил Химериус.
- Ворон в мифологии олицетворяет связь мира людей и мира богов. Вороны - проводники между живыми и мёртвыми, - Лесли развернула папку ко мне, чтобы продемонстрировать свои находки из Интернета. - Согласись, твои способности очень хорошо подходят под это описание.
- И твой цвет волос тоже, - сказал Химериус. - Волосы у тебя чёрные, как вороново крыло.
Я задумчиво прикусила губу.
- Но в пророчествах эта самая магия изображена такой… могущественной, такой важной, прямо не знаю даже. Как будто магия ворона - это какое-то тайное оружие.
- Но ты ведь и правда можешь использовать свои способности как тайное оружие, - сказала Лесли. - Когда прекратишь считать свой дар всего лишь странностью, которая позволяет тебе видеть привидений.
- И демонов, - снова сказал Химериус.
- Мне бы так хотелось почитать эти пророчества, - сказала Лесли. - Очень любопытно было бы разобрать его слово в слово.
- Уверена, что Шарлотта знает их назубок, все до одного, - сказала я. - Мне кажется, она проходила их на уроках тайноведенья. Они там вообще постоянно изъясняются стихами. Все они! Хранители. Даже моя мама. И Гидеон.
Я резко отвернулась, чтобы Лесли не заметила, как мои глаза вдруг наполнились слезами, но было уже слишком поздно.
- Ну-ну, подружка, хватит плакать! - она протянула мне носовой платок. - Ты слишком преувеличиваешь, правда.
- Нет, ни капельки. Что, забыла, как ты ревела три дня подряд, когда расставалась с Максом?
- Не забыла, ясное дело, - сказала Лесли. - С тех пор прошло-то ведь всего полгода.
- Теперь я, наконец, могу себе представить, что ты тогда чувствовала. До меня вдруг дошло, почему ты с горя была готова даже умереть.
- А, я была такой дурочкой! А ты всё время сидела рядом и повторяла, что Макс того не стоит, потому что он повёл себя как настоящий козёл. И что мне нужно пойти почистить зубы…
- Ага, и всё это на фоне песни АВВ’ы "The winner takes it all", играющей в сотый раз.
- Могу поставить, - предложила Лесли. - Если тебе от неё полегчает.
- Нет. Но если ты оставишь мне свой японский нож для резки овощей, я смогу совершить харакири, - я плюхнулась на кровать и закрыла глаза.
- Ох уж эти девчонки, постоянно психуют, - сказал Химериус. - Ну случилось у твоего дружка плохое настроение, ну посмотрел он на тебя как-то косо, потому что кто-то огрел его по голове, делов-то. А ты теперь из-за этого убиваешься, вот глупости какие.
- Он меня не любит, - сказала я и заломила руки от отчаяния.
- Как ты можешь это знать наверняка, - сказала Лесли. - С Максом всё было ясно как день, потому что через полчаса после того, как мы с ним порвали, он уже обнимался в кино с этой Анной. Но про Гидеона такого не скажешь. Он просто немного… нерешительный.
- Но почему? Видела бы ты, как он на меня тогда смотрел! Я прямо чувствовала, как я ему противна. Будто я какой-то… червяк. Я этого не вынесу.
- Ещё несколько минут назад ты рассказывала, что смотрел он на тебя как на стул. А сейчас уже как на червяка. Сложная история, - Лесли покачала головой. - А ну-ка соберись! Мистер Джордж прав: как только дело доходит до любви, разум отказывается работать. Зато мы с тобой совсем скоро разгадаем эту загадку, крепись!
В то утро Лесли пришла ко мне в гости, и мы уютно устроились на моей кровати. Но тут в дверь постучал мистер Бернхард - обычно он никогда так не поступал - и поставил на письменный стол поднос с чаем.
- Горячий напиток для юных дам, - сказал он.
Я смотрела на него во все глаза - сегодня явно случилось что-то особенное, не помню, чтобы он вообще когда-нибудь раньше поднимался на наш этаж.
- Вы недавно интересовались одним вопросом, так вот, я дерзнул поискать ответ на него в библиотеке, и нашёл его, как и предполагал.
- Что же вы нашли? - спросила я.
Мистер Бернхард отодвинул поднос, из-под него показался корешок книги.
- "Зелёный всадник", - сказал он, - кажется, именно это вы искали.
Лесли спрыгнула с кровати и взяла книгу.
- Но я пролистала её в библиотеке, ничего такого в ней нет, кажется… - пробормотала она.
Мистер Бернхард снисходительно улыбнулся.
- Смею предположить, что книга, которую вы видели в библиотеке, не принадлежала лорду Монтроузу. Но, думаю, этот экземпляр может вас заинтересовать.
Легонько поклонившись, мистер Бернхард вышел из комнаты. Мы с Лесли тут же кинулись к книге. Из неё выпал листок бумаги, на котором очень мелким почерком были записаны сотни каких-то цифр. Лесли так занервничала, что щёки её стали совсем красными.
- О Боже, это же шифр! - выкрикнула она.
- Прекрасно! Осталась самая малость: разгадать его! Только об этом я всю жизнь и мечтала, ничего не скажешь.
- Да, - сказал Химериус, раскачиваясь на шторе. - Мне приходилось о таком слыхать. Думаю, тут речь идёт о какой-нибудь знаменитой предсмертной фразе…
Но Лесли решила эту задачку в два счёта. Она сразу сообразила, что ответ надо искать в тексте.
- Первое число обозначает страницу, второе - строку, третье - слово, а четвёртое - букву в этом слове. Гляди! 14–22–6–3, на четырнадцатой странице, двадцать вторая строчка, на ней шестое слово и в нём третья буква, - она тряхнула головой. - Дешёвый трюк. Попадается почти в каждом детском детективе. Ну да ладно, давай приступим. Итак, первая буква у нас - "Е".
Химериус восхищённо кивнул.
- Слушай, твоя подружка дело говорит.
- Не забывай, речь идёт о жизни и смерти, - сказала Лесли. - Думаешь, я соглашусь потерять свою лучшую подругу только потому, что она чуть-чуть пообнималась с каким-то типом и теперь не в состоянии включить логическое мышление?
- Золотые слова! - отозвался Химериус.
- Сейчас важно, чтобы ты прекратила реветь и сосредоточилась на том, что обнаружили Люси и Пол, - продолжала Лесли. - Если ты сегодня снова отправишься на элапсацию в 1956-ой, - а для этого тебе просто нужно попросить об этом мистера Джорджа - то постарайся поговорить с дедушкой с глазу на глаз. Что за идиотская идея - пойти в кафе! И на этот раз, уж пожалуйста, запиши всё, что он тебе скажет, слышишь меня? Особенно детали! - она вздохнула. - Ты уверена, что эта организация называлась "Флорентийский Альянс"? Ничего о таком не нашла. Нам во что бы то ни стало надо добраться до тайных записей, которые граф Сен-Жермен оставил хранителям. Вот если бы Химериус мог передвигать предметы! Тогда бы он просто прошёл сквозь стену, нашёл архив и всё там прочитал…
- Давай, скажи ещё, что я бесполезное создание, - обиженно сказал Химериус. - Мне понадобилось семьсот лет для того, чтобы привыкнуть к тому, что я больше не могу даже страницу книги перевернуть.
В дверь постучали, и в комнату заглянула Кэролайн.
- Ланч готов! Гвенни, вас с Шарлоттой заберут через час.
Я застонала.
- Что, и Шарлотту тоже?
- Да, так сказала тётя Гленда. "Несчастную Шарлотточку бессовестно используют для обучения одной безнадёжной ученицы", как-то так.
- Что-то мне расхотелось кушать, - пробормотала я.
- Мы сейчас спустимся, - сказала Лесли и ткнула меня под ребро. - Гвенни, а теперь соберись. Попозже можешь жалеть себя сколько хочешь. А сейчас тебе надо подкрепиться!
Я села на кровати и высморкалась.
- У меня сейчас не самое подходящее настроение для того, чтобы выслушивать язвительные замечания тёти Гленды.
- М-да, но в ближайшее время сильный характер тебе ой как пригодится, - Лесли потянула меня за руку. - Потренируйся на Шарлотте и твоей тётушке, это хорошее упражнение. Если ты выдержишь этот ланч, никакое суаре тебе уже не страшно!
- В крайнем случае, всегда можно сделать харакири, - усмехнулся Химериус.
Вместо приветствия мадам Россини притянула меня к своей пышной груди.
- Лебёдушка моя! Вот и ты, наконец! Ах, как же я по тебе соскучилась!
- И я по вам, - честно ответила я. Само присутствие мадам Россини с её невероятной сердечностью и французским акцентом ("Лебёушка!" Слышал бы это Гидеон!) оживляло и успокаивало одновременно. Мадам Россини возвращала к жизни мою уязвлённую веру в собственные силы. - Ты будешь в восторге, когда увидишь, что я для тебя пошила. Джордано чуть не заплакал, когда я показала ему твои наряды.
- Охотно верю, - сказала я. Джордано наверняка плакал из-за того, что не может сам в них покрасоваться.
Хотя сегодня он отнёсся ко мне вполне по-человечески, и даже, можно сказать, проявил дружелюбие. Во-первых, потому что на этот раз я танцевала гораздо лучше, чем раньше, а во-вторых, благодаря постоянным подсказкам Химериуса, смогла правильно ответить на его допрос о том, какой лорд был сторонником тори, а какой - вигов. (Химериус просто сел на плечо Шарлотте и читал всё с её листочка.)
С "легендой" - Пенелопой Мери Грей (год рождения 1765) - я тоже справилась без проблем, и даже не запнулась, перечисляя одно за другим длиннющие имена её покойных родителей. Только веер всё никак не хотел сдаваться, но потом Шарлотте пришла блестящая идея послать меня на суаре без него.
В конце урока Джордано передал мне листок, на нём были перечислены слова, которые я не должна использовать ни в коем случае.
- До завтрашнего дня чтобы отскакивало от зубов! - прогнусавил он. - В восемнадцатом веке нет автобусов, дикторов телевидения, пылесосов, ничто нельзя называть "суперским", "клёвым" и "отпадным", тогда люди не имели ни малейшего представления о распаде атома, о креме с коллагеном и об озоновых дырах.
Да неужели! Я попыталась себе представить, в какую же ситуацию я должна попасть на этом званом ужине в восемнадцатом веке, чтобы начать вдруг беседу о дикторах телевидения, озоновых дырах и кремах с коллагеном. Поэтому я просто вежливо ответила:
- О’кей, - но тут Джордано снова завопил как резаный:
- Не-е-е-т! Никаких "О’кей"! В восемнадцатом веке слова "О’кей" ещё и в помине не было, глупая ты девчонка!
Мадам Россини крепко зашнуровала корсет на моей спине. Меня снова поразило, насколько удобной оказалась эта, столь громоздкая на вид, конструкция.
С такой поддержкой прямая осанка получалась сама собой. Гладкие прутья обвились вокруг моих бёдер и защёлкнулись сзади (представляю, каково приходилось в восемнадцатом веке дамочкам с толстыми попками и широкими бёдрами), а затем мадам Россини через голову натянула на меня пурпурное платье. Она один за другим застегнула на моей спине целый ряд крючочков и кнопочек, а я тем временем удивлённо ощупывала тяжёлый, расшитый узорами шёлк. Ах, ну до чего же красиво!