Я, недоверчиво фыркнув, смогла сказать только: "Здесь спокойно, как в сумасшедшем доме, а вы 'созерцательны', как…" Сравнения ускользали.
Он взял у Сетелен бокал с вином из зиира , протянул руку, чтобы передвинуть фишку на доске для охмир , и под предлогом того, чтобы заставить ребенка помешать угли в камине, быстро перевернул еще две фишки, имевшие благоприятный для него цвет.
Как это назвал Клиффорд - "морвренским триумвират"? Вот что мне хотелось бы знать…
- Вы много общаетесь с этой Альмадхерой, не так ли, Хал?
- Общаюсь?
- Мне говорили, что такширие нет. Официального такширие .
Он изящно затронул эту тему, сказав задумчиво:
- Это было около шести лет назад; ни один из Т'Анов не смог назвать себя Т'АнСутаи-телестре после того как умерла Далзиэлле Керис-Андрете.
Читая об этом в документах, я опечалилась и испытала легкое потрясение: она не была стара. И когда она была (пользуясь обычным языком) Короной, Хал являлся Послом Короны; первым из тайных агентов, каких я встречала.
- После этого провинции довольно хорошо ладили друг с другом, а Т'Аны обычно возвращались в свои телестре . - Он осторожно поставил бокал. - Это не значит, что они не захотят назвать новую Корону, если усмотрят необходимость в таковой.
- Отсутствие этого смущает кое-кого из моих знакомых, - сказала я, подумав о Молли и о возможной реакции других тихоокеанцев.
- Понимаю, что нам следует поговорить - или тот, с кем я должен говорить, это все же Дуглас Клиффорд?
Из другой части помещения донесся шум. Я предположила, что пришли какие-то люди.
- У меня не было времени самой поговорить с Дугом… знаем друг друга по обратной дороге. И всякий раз, когда он глядел на меня с тех пор, как я сошла с корабля, я видела, что он думает об одном и том же - какого черта она делает в мультикорпоративной компании?
- Что вы делаете? - язвительно спросил Халтерн. - Ближе к сути, что вы делаете с ними на Орте?
- Свожу вред к минимуму, - сказала я. - Или, по меньшей мере, рассчитываю это делать.
- Технология Народа Колдунов - единственное, что их у нас интересует?
- Насколько я могла уяснить.
Невозможно было ожидать, что Тихоокеанская Компания станет учиться у "посткатастрофического" мира.
Возникла пауза. Я подумала, что мне следовало выйти и поздороваться с вновь прибывшими, но он остановил меня:
- Я не могу помочь, но стараюсь вспомнить. Кристи, вы помните, что однажды сказала Рурик Орландис? "Вы совершенно иные, нежели мы, и если придете сюда, то нам не останется ничего другого - только меняться. И если когда-нибудь выяснится, что у нас есть что-то нужное Земле…"
- "…да поможет нам тогда Богиня, ибо никто больше этого не сможет!" О да. Этого я никогда не забывала. Вот почему я здесь. Вот причина, по которой я должна была вернуться.
Он прищурился, этот старик, освещенный желтым светом камина, и когда я встала, чтобы идти, прикоснулся к моей руке. Я поняла, что мы - каким-то образом - возобновили старую дружбу, не оставшуюся прежней, нет, но все еще живую.
- Хал, что произошло с Рурик?
- Она умерла, на Побережье. Это случилось много лет назад.
Я слышала об этом благодаря слухам, ходившим в Службе, но хотела услышать это от него. Записи могут грешить против истины, а она была лишь какой-то женщиной в том, что было - для непричастных - просто очень незначительным политическим инцидентом в примитивном мире. Запись могла быть неверна.
- Вы уверены?
Его пристальный взгляд был взглядом старого мастера шпионажа. Возникла непроизвольная профессиональная пауза, прежде чем он заговорил.
- Я удостоверился, наведя справки. А также получил известие от слуг Чародея - у вас есть хороший повод вспомнить правдивость Башни.
Десять лет назад я встретилась с этим "последовательным бессмертным" (по выражению ортеанцев) хранителем Башни и ее архивов, Чародеем из Касабаарде, старцем, чье расследование сняло с меня обвинение в убийстве. Хал и я, мы оба были глубоко замешаны в той истории.
- Не угодно ли… - я предложила ему руку, чтобы помочь встать, но он помотал головой.
- Потом. - На его лице появилась потаенная улыбка, означавшая, что были и иные разговоры, которые он хотел послушать. - Да, нам нужно поговорить позднее. А сейчас идите и знакомьтесь с другими.
Я оставила его играть в охмир с Сетеленом (неудивительно, что он выигрывал) и пошла обратно в основную часть помещения. Пожалуй, теперь здесь было больше аширен , чем раньше, и это были аширен постарше, выполнявшие обязанности посыльных.
Молли, поднявшись, встала рядом со мной и доверительно сказала:
- События быстро развиваются. Некоторые из этих людей - оппортунисты, они хотят лишь кое-что из того, что может предложить Компания, но есть и несколько настоящих сторонников. Особенно один. Видите вон того, рядом с Дэвидом?
Другой тихоокеанец разговаривал с группой ортеанцев и ортеанок, устроившихся вокруг жаровни с углями рядом с Альмадхерой и Дугом Клиффордом. У моложавого темногривого мужчины была кожа с зимним чешуйчатым узором, покрытая пятнами, которые ортеанцы называют "болотным цветком". От этого черты его лица казались крупными, втиснутыми в небольшое лицо.
- Не будьте так уверены, что этим людям нужно то, что может предложить Компания. Что насчет него?
- Его зовут Раквири. Он готов пригласить нас в свою телестре , завтра. И по описанию, которое он мне привел, там есть что-то, достойное исследования.
- О Боже, лед тронулся.
Она сказала:
- У них было десять лет, чтобы поразмыслить над этим, Линн.
Теперь в помещении было негде повернуться, но я ощутила атмосферу ожидания, как если бы присутствовал еще не весь неофициальный такширие . В подтверждение этого шнуры занавеса из бусинок раздвинулись, и вошел ортеанец. Он снял плащ, под которым оказались брюки и римонская сорочка с вырезом на спине. Два харура с потертыми рукоятками - харур-нилгири , слишком короткий для меча, и харур -назари , слишком длинный для ножа, - свисали с его пояса.
- Вы его знаете? - спросила Молли.
- О да. - Я пораженно покачала головой. - Господи, двое старых друзей в один вечер? Сперва Хал, а теперь…
Я инстинктивно шагнула вперед. Сначала казалось, что он, этот коренастый мужчина с подстриженной желтой гривой стоял наполовину в тени, но тень, лежавшая на половине его лица, была шрамом. Ожогом. Я увидела голубой глаз без белка, блестящий на изуродованной плоти, а когда он повернулся, я увидела другой его профиль - изборожденное морщинами лицо человека не старше сорока лет.
- Блейз н'ри н'сут Медуэнин, - сказала Альмадхера.
- Блейз! - Я протянула к нему обе руки. И не могла сдержать улыбки.
Выражение его лица изменилось. Я подумала: "Боже праведный, разве я так сильно изменилась, что ты меня не узнаешь?"
Не сводя с меня глаз, он сказал Альмадхере:
- Ваши аширен сообщили мне имя. Я подумал, что это неправда, но вижу, что так и есть. Должен вас покинуть.
Одна рука лежала на рукоятке харура - такой знакомый жест… Я смогла подумать только: "После стольких лет он говорит по-морвренски все еще с римонским акцентом".
И не поверить в этот холодный тон.
- Блейз… - я убрала руки за спину, краснея, как подросток.
Ортеанка стала говорить с Блейзом, Дуг Клиффорд - с тихоокеанцами, но я не слышала ни тех, ни других:
- Вы действительно нужны нам для разговора с этими С'аранти …
- …весьма желательно поговорить с Медуэнином…
Возможно, это была улыбка, превращавшая во что-то гротескное его покрытое шрамами лицо, или каким-то совершенно чужим выражением чувств. Он держался с определенной властностью, что было ново, и прямотой, с которой он говорил с другими ортеанцами, и его холодность, его непостижимый гнев обожгли мне лицо, как пощечина.
- Как вы посмели сюда вернуться… - Блейз Медуэнин повернулся к остальным присутствующим. - Кассирур Альмадхера, Т'Ан Клиффорд, прошу прощения. Я отказываюсь вступать в какие-либо дискуссии, пока здесь эта женщина.
Глава 5. Обычаи Орвенты
Утренний ветер дул над плоскими крышами города, развевая вывешенные для сушки полотняные мантии. Громыхали, непрерывно вращаясь, флюгеры. На широких улицах ортеанцев было немного, но я различала яркие точки, двигавшиеся внизу на набережной, где (далеко и неслышно) хлопали паруса джат-рай , команда которого выжидала, чтобы захватить малую воду.
Я оперлась на кирпичный парапет на плоской крыше Резиденции. Единственный вид, открывавшийся мне, - поскольку все здания находились на одном уровне - был видом на море через промежуток между домами. Я ясно видела очертания двух других островов Свободного порта, Малого Морврена и Самого Южного, лежавших один позади другого, каждый со своими флюгерами, сторожевой башней и низким Домом-источником. Вершину Расрхе-и-Мелуур скрывали облака.
- С радостью приспособлюсь к местному времени, - заявила Молли Рэйчел, поднимаясь по ступеням, которые вели из внутреннего дворика Резиденции на крышу. Она сильными пальцами массировала затылок.
- Вы и приспосабливаетесь - спите пару часов в середине дня.
Она зевнула по-кошачьи широко.
- Линн… Дуглас Клиффорд настолько глуп, как ему нравится казаться?
Я хихикнула.
- Никоим образом. - И, когда Молли вопросительно взглянула на меня, добавила: - Я хорошо его знаю. А потом, он и Макс были коллегами, когда оба были "наземными" - простите, мне следовало сказать: когда оба работали в наземной Службе. Конечно, я видела Дуга не так часто, как могла; я много времени проводила вне Земли.
Если бы я не находилась в космосе, то Макс…
Такая боль приходит неожиданно. Я думала, что давно махнула рукой на ложное чувство вины, зная, что несчастные случаи не перестают происходить только лишь потому, что люди находятся вместе, в одном мире. Пожалуй, не имело никакого значения, была ли я на Земле.
Известие настигло меня на Луне Пармитера через шесть недель после происшествия. Если все это и прошло, то один факт остается: меня не было с Максом. Я не была даже на похоронах.
Молли Рэйчел облокотилась на кирпичный парапет рядом со мной и посмотрела вниз. Я ощутила запах завтраков, готовившихся на кухнях внизу, на первых этажах.
- Видите, что здесь происходит, Линн. Чтобы не говорил Клиффорд, очевидно: эта культура распадается. После того как приходят в упадок администрация и власть, что остается?
В отчетах здешней Резиденции упоминаются пустующие Сторожевые башни, дворец Морских маршалов заколочен досками. Вот над вершинами крыш поплыл звук утренних гонгов. Как мне объяснить ей это? Города не имеют большого значения, никогда не имели.
- Мне нужно оправдать свое пребывание здесь, Линн.
- Как долго земное ведомство позволит вам выполнять ваши функции без результата?
Она искоса взглянула на высокий небесный свод и густо, как иней, рассыпанные дневные звезды. В уголках ее глаз появились морщинки. Поскольку она была тихоокеанка и молода, я была склонна думать, что она также и бесхитростна. Это всегда ошибка.
- Дело не в земном ведомстве. Если я считаю, что издержки неоправданны… я не могу вымогать ресурсы на дальнейшее пребывание здесь - оно должно принести пользу всем нам; таков метод работы Компании. Я знаю , что здесь что-то есть. На это указывают все неопровержимые признаки. Но если существует действующая технология Золотого Народа Колдунов, мы должны фиксировать источники питания по показаниям приборов…
Не тот ли это поворотный пункт, когда я могла бы подтолкнуть ее к отрицательному решению? Решение задач прерывалось и более мелкими обстоятельствами. Но я смогла лишь предположить:
- Возможно, мы зафиксируем показания приборов и не сможем их идентифицировать. Может быть, это нечто такое, что мы не сможем запрограммировать анализаторы на его идентификацию.
- Вполне возможно, - согласилась Молли. - Тогда Компания вцепится в это что-то как репей. Но с тех пор, как вы были здесь, прошло уже десять лет. При скорости идущего здесь культурного разложения они могут утратить даже те немногие артефакты, которые существуют сейчас. Не парадокс ли? Две или три тысячи лет прошло с тех пор, как погибла культура Золотого Народа Колдунов, а мы прибываем на десять лет позднее…
- Молли, вы говорите чудовищные вещи!
Она рассмеялась в ответ. Потом подняла голову, глядя в направлении устья и моря и за чем-то внимательно наблюдая.
- А сейчас? - спросила я.
У меня в ушах гудел ветер, холодный, но внушавший надежды на оттепель. Свободный порт Морврен лежит в более южных широтах, чем Таткаэр. Весна здесь наступает раньше.
- Собираюсь отправиться по побережью внутрь страны, в эту телестре . Вот что сейчас.
- Мы провели здесь только вчера и сегодня!
- Не имеет смысла терять время, - ответила Молли. - Если телестре не отличаются от этого технофобного города, Компания не станет проявлять интереса к Ста Тысячам. Но в любом случае я не хочу, чтобы кто-нибудь опередил нас. Мы не единственная мультикорпоративная компания, которая могла бы найти привлекательным Каррик V. |
Женщина с Тихого океана повернулась, задумчиво глядя на меня. Я подумала, что в это утро мне следует быть осторожной: к чему же она подводит разговор? Свет шел из-за ее спины и, как нарочно, падал мне прямо на лицо. Я слишком стара, чтобы за мной можно было следить незаметно, применяя подобную тактику.
- Думаю, мне нужно спросить, - сказала она, - поскольку эти люди имеют влияние на телестре , а нам нужен доступ к телестре … Так что же с Блейзом Медуэнином?
- Молли, вам не нужно об этом беспокоиться. Это не повлияет на отношения "ПанОкеании" со Ста Тысячами.
- Не опекайте меня, - дружелюбно сказала она, - и не будьте такой ужасно напыщенной, Линн. Я - глава миссии, я должна знать. Есть какое-то объяснение?
- Не понимаю, почему от меня можно ожидать понимания образа мыслей ортеанцев, если я не знаю даже, как работает человеческий ум.
- Линн…
Если ты старше на десять лет, это мало что значит, но дает способность заставить детей замолчать. Я оборвала ее сентенцию взглядом.
- В этом мне нужно еще разобраться, - сказала я, прошла по крыше, спустилась по ступеням и не услышала от нее ни звука.
Решимость вывела меня наружу, в прохладу улицы, и проворно повела по городу от Резиденции туда, где находилось жилище Кассирур Альмадхеры. Я не нашла там взрослых ортеанцев, но один аширен постарше направил меня вниз, в сторону набережной.
Небо закрывала легкая дымка, придавая ему цвет молочной голубизны, а воздух был недостаточно прозрачен. Человеческое тело чувствует разницу: солнечный свет слишком слаб, ветер слишком холоден - однако этот день ощущался как начало весеннего сезона. Я шла вниз между напоминающими бисквит стенами, вспоминая, каким жарким, ослепительным и жестким бывает поздний Ханис в Свободном порту Морврен, и как из этого порта отплывают джат-рай ко всем побережьям обоих континентов.
Ветер неспокойными волнами гнал воду в морском рукаве. Я почувствовала водяную пыль и задрожала, оглядывая пристань. Возле конторы начальника порта было пришвартовано несколько прибрежных джат-рай , и еще больше их стояло по другую сторону пролива, в доках другого острова Свободного порта. Десять лет назад я стояла здесь и видела отбывающих торговцев из Кель Харантиша (во всяком случае, Свободный порт Морврен всегда имел странную репутацию)! Десять лет назад я безрассудно бежала на юг в компании хороших людей, в место, которое, чего я тогда не знала, оказалось убежищем и святилищем: в Башню Касабаарде…
Я повернулась, пошла вдоль высоких фасадов товарных складов и остановилась.
Он стоял в открытом арочном входе склада, уперев тонкий сильный палец в грудь ортеанцу, с которым разговаривал. Другая его рука с когтеобразными ногтями лежала на рукоятке харур-нилгири . Солнце освещало его желтую гриву. Я заметила, что в этот момент он по привычке стоял так, чтобы скрывать в тени покрытую шрамами половину своего лица.
Блейз, ты - ублюдок…
От злости меня бросало то в жар, то в холод. Мысль о нашей последней встрече была подобна пощечине.
Мужчина помоложе увидел меня.
- Т'Ан С'аранти , приветствую! Вы пришли поговорить с такширие ? Это Блейз н'ри н'сут Медуэнин, если вы его не знаете.
- Я случайно знакома с ним. Два покушения на мою жизнь по политическим мотивам, не так ли? А случай, когда вы дали ложные показания при судебном разбирательстве?
У входа в товарный склад стояла жаровня с углями, и я подошла к ней, чтобы согреть руки, отвечая дерзким взглядом на взгляд и не испытывая никакой неловкости оттого, что сказала это в присутствии свидетелей. Молодой ортеанец откланялся и стремительно ушел.
- Я не буду с вами разговаривать. - Блейз Медуэнин повернулся, чтобы последовать за ним.
- Будете. - Я встала между ним и внешней стороной причала, слишком разъяренная, чтобы принимать во внимание опасность. Мне было известно, что ортеанцы не колеблясь, прибегают к насилию. - Я не хочу, чтобы со мной обращались подобным образом. Ни один из нас не может позволять себе личных ссор. Я… могу проявить достаточно профессионализма, чтобы забыть о вашем поведении прошлым вечером.
Он остановился. Этот тусклый пристальный взгляд прощупал меня с головы до ног. Что сейчас видит он, инопланетянин: высокая женщина, светлые волосы с проседью, более худощавая, чем необходимо для здоровья? Я никогда не умела правильно читать по зеркалам. И была гораздо моложе, когда мы преодолевали Пустошь…
Ветер закинул гриву Блейзу на глаза, эту постриженную по-римонски желтую гриву, серебристую на месте зарубцевавшегося ожога. Простая рубашка с вырезом на спине, сапоги, брюки; все покрыто пылью от складского мусора. И харуры на поясе. По-прежнему воин. А фехтовальщики средних лет опасны: опыт вместо силы, сомнение вместо самонадеянности.
Он встретил мой взгляд, довольно медленно улыбнулся и сказал:
- Я думал, что не может быть худшего предателя Ста Тысяч, чем Рурик Орландис. Но что теперь сказала бы даже она, эта ваша кровная сестра, если бы была жива? Видя вас такими, какие вы есть?
В упоминании имени этой мертвой женщины крылся такой злой умысел, что я могла не обижаться. Только чтобы пасть жертвой памяти: вы называли меня своей кровной сестрой, Блейз Медуэнин.
Сквозь тепло прорвался холодный воздух и запах горящей в жаровне древесины лапуура . Ортеанцы передвигали деревянные ящики внутри товарного склада, а аширен рядом с близлежащим общественным домом распевали атональный рифмованный стих, однако казалось, будто мы с Блейзом были одни.
- Я не понимаю вас. - Меня сдавливало расстройство. - А то, чего я не понимаю, мне не нравится. Я готовилась понять, более чем понять - вы оскорбили меня…