Сидя, скрестив ноги, прямо на земле и не обращая внимания на сырость, Ноэл играл с Олвером в "змей и лисиц" и вещал что-то абсолютно неправдоподобное о землях, лежащих за Аийльской Пустыней. Будто бы там существует прибрежный город, который чужеземцам позволено покидать только на корабле, а жителям и вовсе запрещено уезжать из него любыми способами. Мэту очень хотелось, чтобы они нашли себе какую-нибудь другую игру. Каждый раз, когда они доставали этот красный лоскут с начерченной на нем паутиной, он вспоминал об обещании, данном Тому, и о том, что у него в голове засели проклятые Илфин, а быть может и распроклятые Элфин тоже. От ручья вернулись Айз Седай, и Джолин остановилась переговорить с Блериком и Феном. Бетамин и Сита, следовавшие за ней по пятам, топтались на месте, пока Зеленая жестом не отправила их к бревну, на разные концы которого, отгородившись друг от друга сучками и веткам, уселись Теслин и Эдесина, тотчас погрузившись в маленькие книжечки, извлеченные из поясных кошелей. И Бетамин и Сита встали позади Эдесины.
Светловолосая сул’дам, в конце концов, сдалась, причем процесс оказался весьма драматичным и болезненным. Болезненным как для нее самой, так и для Сестер. Когда она вчера за ужином впервые неуверенно попросила их учить ее, они отказались. Они обучали Бетамин потому, что та уже начала направлять. Сита была слишком старой, чтобы стать послушницей, и все тут. И тогда сул’дам каким-то немыслимым образом повторила то, что делала Бетамин, из-за чего все три Айз Седай с дикими воплями принялись носиться вокруг костра и визжать под дождем из искр до тех пор, пока она умудрялась удерживать Силу. И тогда они согласились. По крайней мере, Джолин и Эдесина. Теслин по-прежнему отказывалась иметь что-либо общее с сул’дам, и не важно, бывшая она или до сих пор таковой остается. После случившегося все три сестры задали шончанке знатную порку, из-за которой Сите все утро было не очень удобно сидеть в седле. Такое ощущение, что она до сих пор побаивалась то ли Единой Силы, то ли Айз Седай, но, как ни странно, выглядела… вполне довольной. Это было за пределами понимания Мэта.
Ему самому впору быть довольным. Он расправился с напавшим на него отрядом, не полез в ловушку, организованную Шончан, чтобы убить Туон, и основательно оторвался от голама. Тот явно пойдет по следу труппы Люка, о чем хозяина цирка предупредили, хотя к лучшему это или к худшему – пока не ясно. А сам Мэт уже через пару недель перевалит через горы и окажется в Муранди. Там перед ним встанет задача, как безопасно переправить Туон обратно в Эбу Дар, что в текущих обстоятельствах не так-то просто, ведь помимо всего прочего, ему предстоит оберегать ее еще и от Айз Седай, которые тоже не прочь заполучить ее. Однако, все это означает, что он еще некоторое время сможет любоваться ее личиком. И пытаться разгадать, что же творится в глубине этих прекрасных глаз. Проклятие, да он должен быть счастлив, как козел в амбаре с кукурузой! Только вот что-то он не испытывает такого всепоглощающего счастья.
Ко всему прочему, жутко ныли все эти порезы, которые он заработал в Мадерине. Часть из них немного воспалилась, однако пока это удавалось сохранить в тайне. Мэт терпеть не мог, когда вкруг него все носятся, словно наседки. И когда на нем используют Силу тоже. Лопин и Нерим зашили раны, как сумели, и он наотрез отказался от Исцеления, несмотря на угрозы со стороны трех Айз Седай. Что удивительно, из всех троих именно Джолин настаивала до последнего, и только убедившись, что Мэт продолжает упорствовать, сдалась с крайне недовольным видом. Вторую неожиданность принесла Туон.
– Не глупи, Игрушка, – заявила она, стоя над ним в его палатке и скрестив руки на груди, пока Лопин и Нерим орудовали иголками, а он скрежетал зубами. Туон скорее напоминала владелицу имущества, которая хотела удостовериться, что это самое имущество будет отремонтировано надлежащим образом. Одного этого было достаточно, чтобы он начал активнее скрежетать зубами, и вовсе не из-за иголок. И не из-за того, что сидел перед ней полуголый. Она вломилась внутрь, и выставить ее можно было только силой, а Мэт сейчас был не в том состоянии, чтобы применять такие способы, тем более что эта хрупкая особа может запросто сломать ему руку. – Это Исцеление – отличная вещь. Моя Майлен его знает, и я приказала всем тоже выучить его. Конечно, многие совершенно напрасно пугаются, когда их касается Сила. Стоит только предложить такое моим слугам, и половина из них хлопнется в обморок. И Благородные тоже. Но я не ожидала подобной глупости от тебя.
Если она обладала хоть четвертью его опыта общения с Айз Седай, она бы ожидала.
Из Мадерина они выехали по дороге, ведущей в Лугард, однако, как только последние фермы исчезли из виду, их отряд свернул в лес. Стоило Мэту ступить под тень деревьев, как в голове снова закрутились кости. Это и было второй причиной его дурного настроения. Эти треклятые кости, которые барабанят у него в мозгу второй день подряд. Однако, вряд ли они остановятся прямо посреди лесной чащи. Что такого судьбоносного может случится в лесу? Так что Мэт старался держаться подальше от любых населенных пунктов, обходя стороной даже маленькие деревеньки. Рано или поздно кости остановятся, нужно только подождать.
Туон и Селусия направились к ручейку вымыть руки, делая друг другу знаки пальцами. Мэт был уверен, что в этом немом диалоге речь идет именно о нем. Если женщины таинственно шепчутся, склонившись голова к голове, можно точно утверждать…
Аматера вскрикнула, и все головы повернулись в ее сторону. Мэт и Джуилин быстро заметили причину – черная змея почти семь футов длиной быстро отползала от бревна, на котором сидел Джуилин. Лильвин, выругавшись, вскочила на ноги и выхватила меч. Джуилин среагировал так же быстро, обнажив короткий меч, и так резво бросился за змеей, что коническая шляпа слетела у него с макушки.
– Пусть ползет, Джуилин, – окликнул его Мэт. – Она же удирает от нас. Пусть ползет.
Судя по всему, у этой змеи под бревном было логово, и она очень испугалась, обнаружив наверху людей. Как хорошо, что черные копья живут по одной.
Джуилин помедлил, размышляя, что лучше – успокоить дрожащую Аматеру или погнаться за змей.
– А что это за змея? – поинтересовался он, обнимая Аматеру. Все-таки, вырос он в городе. Мэт ответил, и тот дернулся, словно передумал и вознамерился броситься за змеей снова. Однако мудро остался на месте. Черные копья очень проворны, а чтобы нанести удар коротким мечом, надо подобраться как можно ближе. Как бы то ни было, Аматера сейчас так сильно вцепилась в него, что Джуилину потребовалось бы некоторое время, чтобы высвободиться.
Подхватив шляпу, насаженную на древко воткнутого в землю ашандерея, Мэт нахлобучил ее на голову.
– Мы зря растрачиваем светлое время суток, – объявил он, собираясь оседлать привязанного рядом Типуна. – Пора трогаться дальше. Не затягивай там, Туон! Руки и так уже чистые.
Мэт попробовал было продолжить называть ее Драгоценной, но после того, как в Мадерине Туон заявила, что выиграла, она напрочь отказывалась откликаться на это прозвище и делала вид, что вообще ничего не слышит.
Само собой, торопиться Туон не стала. К тому времени, когда она вернулась, вытирая ручки о небольшое полотенце, которое Селусия после повесила на луку своего седла, чтобы подсушить, Нерим и Лопин уже закопали мусорную яму, собрали и упаковали остатки еды и запихнули все это в седельные сумки Нерима. Костер они залили водой, принесенной из ручейка в складных кожаных ведрах. Мэт, сжимая рукой ашандареей, уже был готов взгромоздиться на Типуна.
– Мужчина, отпустивший ядовитую змею, весьма странен, – растягивая слова, проговорила Туон. – Судя по реакции Джуилина, черное копье ядовита?
– Чрезвычайно, – откликнулся Мэт. – Но змеи не кусают просто так то, что не могут съесть, или то, что не представляет для них угрозы. – Он собрался засунуть ногу в стремя.
– Можешь поцеловать меня, Игрушка.
Мэт замер. Она произнесла это достаточно громко, так что теперь все обернулись. Лицо Селусии было нарочито лишено всякого выражения, так что сразу становилось ясно, что она не одобряет эту затею.
– Прямо сейчас? – уточнил Мэт. – Может, вечером, когда встанем на ночлег, мы могли бы прогуляться…
– К вечеру я могу передумать, Игрушка. Пусть это будет каприз для мужчины, который отпускает ядовитых змей.
Может, она видит в случившемся одно из своих предзнаменований?
Сняв шляпу и воткнув ашандарей обратно в землю, он вынул трубку изо рта и целомудренно поцеловал ее пухленькие губки. С первым поцелуем нужно быть очень аккуратным. Не надо, чтобы у нее сложилось впечатление, что он слишком напорист или груб. Туон все-таки не девица из таверны, чтобы ее тискать или шлепать. И, ко всему прочему, он буквально чувствовал на себе взгляды окружающих. Кто-то хихикнул. Селусия закатила глаза.
Туон скрестила руки под грудью и устремила на него взор сквозь длинные ресницы:
– Я что, напоминаю твою сестру? – спросила она с опасными интонациями в голосе. – А то, может, и матушку?
Кто-то рассмеялся. И этот кто-то был явно не одинок.
Помрачнев, Мэт выбил остатки табака из трубки о каблук сапога и засунул ее, еще совсем горячую, в карман камзола. Шляпу он снова водрузил на ашандарей. Значит, она хочет настоящий поцелуй… И как это он мог думать, что ее хрупкая фигурка не заполнит его объятия? Туон в самом деле оказалась тоненькой и маленькой, однако ощущать ее в своих руках было удивительно приятно. Мэт наклонил голову, чтобы приблизиться губами к ее губам. Она далеко не первая женщина, которую он целует. Он знал, что делает. Как ни странно – а возможно, ничего странного в этом не было, – девушка не знала. Но из нее вышла способная ученица. Очень способная.
Когда Мэт, наконец, отпустил ее, Туон смотрела на него широко распахнутыми глазами и ловила ртом воздух. Впрочем, он тоже дышал немного неравномерно. Метвин одобрительно присвистнул. Мэт улыбнулся. Ну и как, интересно, она находит свой первый настоящий поцелуй? Он приложил все усилия, чтобы улыбка не вышла слишком широкой. Не нужно, чтобы она сочла, что он самодовольно ухмыляется.
Туон дотронулась пальцами до его щеки:
– Так я и думала, – проговорила она, слова казались тягучими, словно мед. – У тебя жар. Какая-нибудь из твоих ран наверняка воспалилась.
Мэт моргнул. От такого поцелуя у нее ноги должны были подогнуться, а она невозмутимо заявляет, что у него горячее лицо? Он снова рванулся к ней, – проклятье, на сей раз у тебя все-таки будут дрожать коленки! Но она уперлась рукой ему в грудь, пресекая все попытки.
– Селусия, принеси коробку с мазями, которую вручила мне госпожа Люка, – распорядилась она. Селусия бросилась к черно-белой кобыле Туон.
– У нас сейчас нет на это времени, – запротестовал Мэт. – Вечером я, так и быть, намажусь.
Эффект получился таким же, как если бы он молчал.
– Раздевайся, Игрушка – приказала она тем же тоном, каким понукала своей горничной. – Мазь будет жечься, но ты потерпишь.
– Да, не собираюсь я…
– Приближаются всадники, – сообщил Харнан. Он уже сидел верхом на своем гнедом, – Передние ноги мерина, украшали белые чулки, – сжимая в руке повод нескольких вьючных лошадей. – И один из них Ванин.
Мэт мгновенно оказался в седле Типуна и теперь мог разглядеть все в подробностях. К ним галопом приближалась пара всадников, вынужденных огибать поваленные стволы деревьев. Мэт тут же узнал мышастого мерина, принадлежащего Челу Ванину, ну а следом и самого Ванина. Только он мог сидеть на коне, словно мешок с салом, но при этом без видимых усилий поддерживать такую скорость. Этот молодчик и на диком вепре будет сидеть, как в кресле. И только теперь Мэт разглядел второго всадника, за спиной которого развивался плащ. У него возникло чувство, словно его пнули в живот. Мэт ни капли не удивился бы, если бы игральные кости в голове в этот момент замерли, но те упорно продолжали свои скачки. Что во имя Света, делает этот проклятущий Талманес в Алтаре?
Не доезжая до них, всадники замедлили ход, а Ванин натянул поводья посильнее, чтобы пропустить Талманеса вперед. И дело тут не в застенчивости. Ванина ни в коей мере нельзя было назвать застенчивым. Он лениво перегнулся через луку седла и сплюнул сквозь щель между зубами. Просто этот тип знал, что Мэт вряд ли будет в восторге, и поэтому предпочитал держаться в стороне.
– Ванин привел меня сюда, Мэт, – заговорил Талманес. Невысокий и жилистый кайриэнец, чей лоб был выбрит и обильно напудрен, имел право носить на своем темном камзоле весьма внушительное количество цветных полос, но единственным украшением, если не считать красного шарфа, повязанного вокруг левого запястья, было изображение красной руки. Талманес никогда не смеялся и улыбался крайне редко, однако на это у него были причины. – Меня очень расстроила гибель Налесина и остальных. Налесин был отличным парнем, да и остальные тоже.
– Да, это верно, – согласился Мэт, изо всех сил стараясь сдержать ярость. – Насколько я понял, Эгвейн так и не обратилась к тебе за помощью, чтобы сбежать от этих глупых Айз Седай. Но, проклятье, что, во имя Света, ты здесь делаешь? – Что ж, видимо сдерживать ярость у него не очень-то получалось. – Скажи хотя бы, что ты не заставил Отряд тащиться за собой все триста миль до Алтары.
– Эгвейн по-прежнему Амерлин, – безмятежно откликнулся тот, расправляя плащ, на котором красовалась еще одна Красная Рука. – Ты ошибся насчет нее, Мэт. Она и в самом деле Престол Амерлин, и очень крепко держит тех Айз Седай. Хотя еще не все из них об этом догадываются. Последнее, что я видел, – она при поддержке весьма внушительного количества Айз Седай двинулась осаждать Тар Валона. Сейчас он, должно быть, уже в ее распоряжении. Они научились проделывать в воздухе такие же дыры, как и Возрожденный Дракон при отправке нас в Салидар.
В голове у Мэта закрутился цветной круговорот, который сложился в Ранда, беседующего с женщиной с седым пучком на затылке. Айз Седай, – решил он, но рвущийся на волю гнев разметал образ, словно туман.
Все эти упоминания Престола Амерлин и Тар Валона, само собой, привлекли внимание Сестер. Они подъехали верхом поближе к Мэту и попытались ввязаться в беседу. Правда, Эдесина держалась слегка позади, как обычно, когда Теслин или Джолин лезли вперед напролом, – но вот последние две…
– Кого вы имеете в виду? – вопросила Теслин, пока Джолин еще только собиралась открыть рот. – Эгвейн? Была такая Принятая по имени Эгвейн ал’Вир, но она же из беглых…
– Это та самая Эгвейн ал’Вир, Айз Седай, – вежливо ответил Талманес. Он всегда был вежлив с Айз Седай. – И никакая она не беглянка. Она – Престол Амерлин, даю вам слово.
Эдесина издала звук, который можно было назвать писком, если только он исходит не от Айз Седай.
– Это все позже, – пробубнил Мэт. Джолин открыла рот с сердитым видом. – Я сказал, позже.
Вряд ли это подействовало бы на стройную Зеленую, но Теслин коснулась рукой ее запястья и что-то тихо сказала, и Джолин сдалась. Тем не менее, она продолжала бросать колючие взгляды на Мэта, словно обещая, что позже она таки добьется своего. – Так что насчет Отряда, Талманес?
– Ах, да! Нет, я привел с собой только три знамени всадников и четыре тысячи конных арбалетчиков. Я оставил в Муранди еще три знамени всадников, пять тысяч пехотинцев, а также некоторое количество арбалетчиков с приказом двигаться на север к границе с Андором. С ними, конечно же, еще Знамя Каменщиков. Каменщики очень полезны, если нужно вдруг выстроить мост или что-нибудь в таком духе.
Мэт на мгновение зажмурил глаза. Шесть знамен всадников и пять тысяч пехотинцев. И еще знамя каменщиков! Отряд состоял всего из двух знамен, учитывая и всадников и пехотинцев, когда он покидал Салидар. Хорошо бы так же легко вернуть часть того золота, что прикарманил Люка.
– Ну и как по твоему предположению, я им буду платить? – поинтересовался он вслух. – Мне и года не хватит, чтобы выиграть в кости такую сумму!
– Что ж, относительно этого момента я заключил небольшую сделку с королем Роэдраном. И дело уже сделано. Он в некоторой степени зависит от нас, почему – объясню позже. Но казна Отряда теперь выдержит и целый год без пополнения. Кроме того, рано или поздно Возрожденный Дракон наградит тебя состоянием, причем немалым. Он назначает людей править целыми народами, а ты, как я слышал, рос с ним вместе.
На сей раз, он не стал бороться с цветным водоворотом и снова увидел Ранда и Айз Седай. Да, это точно Айз Седай. Причем, судя по виду, упрямая донельзя. Если Ранд попробует всучить ему какой-нибудь титул, то Мэт просто засунет всю эту дворянскую мишуру ему в глотку. Мэт Коутон не переваривает вообще всю знать. Ну, разве что Талманес еще ничего. И Туон. Нельзя забывать о Туон. Проклятие, у него нет никакого желания становиться одним из них!
– Это все догадки, – только и сказал он.
Селусия громко покашляла. Они с Туон тоже подобрались поближе к Мэту, и Туон сидела в седле так прямо, невозмутимо и по-королевски, что Мэт заподозрил, что Селусия вот-вот начнет выкрикивать все ее титулы. Но та не стала делать ничего подобного. Она поерзала в седле и хмуро взглянула на его пылающими, как угли, синими глазами. После чего снова громко покашляла. Очень громко. Уф.
– Туон, – выдавил из себя Мэт. – Позволь мне представить тебе лорда Талманеса Деловинде из Кайриэна. Его род именитый и древний, и сей лорд продолжает его славу. – Маленькая женщина слегка склонила голову. Лишь на дюйм. – Талманес, это Туон.
Раз она называет его Игрушкой, то не дождется от него никаких титулов. Селусия впилась в него еще более жгучим взглядом, что и так казалось уже невозможным.
Талманес моргнул от удивления, и, не слезая с седла, отвесил низкий поклон. Ванин взялся за свою шляпу с обвисшими полями, и натянул ее на глаза. Он все так же избегал встречаться взглядом с Мэтом. Вот оно что. Похоже, он уже разболтал Талманесу, кто такая Туон.
Ворча себе под нос, Мэт свесился с седла и подхватил шляпу с копья, а затем выдернул из земли и ашандарей. Он водворил шляпу на надлежащее место.
– Мы как раз собирались выдвигаться дальше. Так что, Талманес, веди нас к своим ребятам, и посмотрим, повезет ли нам выбраться Алтары, не наткнувшись на Шончан, так же, как везло вам на пути сюда.
– Нам попалось достаточное количество Шончан, – возразил Талманес, пристроив своего гнедого рядом с Типуном. – Хотя, это были в основном алтарцы. Похоже, они повсюду понаставили своих лагерей. Однако, к счастью, мы не видели шончанских крылатых тварей, о которых так много рассказывают. Но есть одна загвоздка, Мэт. Случился оползень. Я потерял свой арьергард и несколько вьючных лошадей. А перевал теперь наглухо забит, Мэт. Я отправил троих воинов перебраться через завал и предать приказ Отряду отправляться в Андор. Но один из гонцов сломал шею, второй – ногу.
Мэт натянул поводья Типуна:
– Ты имеешь в виду ту самую тропу, о которой говорил Ванин?
Талманес кивнул, а сзади донесся голос Ванина:
– Проклятие, это была именно она! Тропы не растут на деревьях, только не в горах Дамона. – Он никогда не испытывал особого уважения к тем, кто выше по званию или положению.
– Значит, ты найдешь какую-нибудь другую, – просто откликнулся Мэт. – Говорят, ты можешь найти дорогу даже ночью с завязанными глазами. Значит, тебе это не составит никакого труда. – Немного лести никогда не повредит. Да и на самом деле об этом типе ходят такие слухи.