Семаков мысленно отметил, что по виду взрывы на море немного слабее виденных на суше. Куда более впечатленным оказался лейтенант Острено - возможно, как раз потому, что не был артиллеристом, хотя опыт Синопского сражения он имел. Правда, его предупредили, что будут испытываться новые бомбы, почему-то именуемые гранатами, но ничего не сказали о том, насколько они мощные. Еще больший моральный удар нанесла скорострельность. Даже принимая во внимание, что иностранец явно обладал немалым опытом в обращении с этим орудием, вся стрельба от первого выстрела до поражения мишени заняла с полминуты - и это на три гранаты! А у неопытного Максимушкина - от силы полторы минуты на пять выстрелов.
Пока присутствующие оценивали и прикидывали, к гранатомету подошел Патрушев. Он получил точно такую же порцию указаний и положил руки на спуск и управление.
То ли второй комендор переволновался, то ли у него просто не хватало артиллерийских способностей, но щит был разбит лишь восьмой гранатой. Из пристрелочных четыре ушли перелетом. Местные офицеры увидели заминку с подачей гранат по цепочке, но промолчали. К большому удивлению всех, а в первую очередь нижних чинов, немец не ругался, а лишь сухо заметил:
- Владимир Николаевич, в бою рекомендую ставить первым наводчиком Максимушкина, а вторым - Патрушева. Также рекомендую учения для отработки подачи гранат. Имейте в виду, в бою я бы посоветовал подавать их из трюма, а не из ящика на палубе.
- А это почему? - не выдержал Семаков.
- Если ответным огнем разобьют ящик, гранаты по всей палубе собирать придется.
- К тому же они взорваться могут, - поддержал Острено.
- Нет, в этом смысле боеприпас совершенно безопасен. Самое худшее, что может случиться с гранатой - она упадет в море. Чугун плохо плавает.
На эти слова ухмыльнулись даже матросы.
Риммер снял действие "Гладкой воды". Шлюп сразу стало ощутимо потряхивать на волне.
- Одна небольшая просьба, господа, - вдруг обратился иностранный артиллерист. - Не покажете ли вы хотя бы один выстрел из ваших орудий?
Адъютант Нахимова нахмурился, отчего его усы чуть приподнялись.
- Не смею приказывать, но запас ядер не так велик. Вот если только холостым…
- Пусть и холостым. Мне бы увидеть, как заряжают, и с пояснениями.
Лейтенант Азарьев не колебался.
- Максимушкин, один холостой выстрел из четырехфунтовки.
Комендор принялся действовать и объяснять:
- Вот энто, ваше благородие, порох в картузе.
Комендор сноровисто подхватил бумажный пакет с порохом и затолкал его в дуло чугунного орудия. Туда же пошел пыж - комок пакли. Железный прут Максимушкин сунул в отверстие на стволе.
- Чтоб картуз проткнуть, значит.
Из фляги комендор подсыпал в то же отверстие небольшую порцию пороха.
- Порох тут другой, потоньше, - последовало объяснение.
Этот тонкий порох полыхнул ярким пламенем, грянул выстрел, а орудие, подпрыгнув, рванулось назад.
- Спасибо, я понял.
Свою реплику подал капитан Риммер:
- Господа, обязан похвалить обученность ваших матросов в обращении с парусами.
Все российские моряки, как один, постарались скрыть удивление, а ответил командир шлюпа:
- Благодарствуйте на добром слове, Риммер Карлович.
Про себя Азарьев отметил, что, по всей видимости, подчиненные немца не столь умелы.
- Через который час мы будем у места стоянки? - поинтересовался иноземный артиллерист.
Разумеется, русские офицеры ничем не показали, что их коробит такое скверное знакомство собеседника с морской терминологией и русским языком вообще. Это прискорбное явление было объяснено классическим: "Иностранец, что с него возьмешь".
- Не более получасу осталось, Малах Надирович.
- Господа, считаю весьма нужным дать вам пояснение по нашему гранатомету. Все вы должны понимать, как его возможности, так и ограничения.
Совершенно неожиданным для всех оказался вопрос Острено:
- Малах Надирович, а сколь долго вы будете нас просвещать?
- Думаю, что в час уложусь.
- В таком случае принужден покорнейше отклонить предложение. Адмирал приказал доложить ему результаты немедленно по прибытии.
Семаков и Мешков поняли, что в случае надобности их вызовут, и предпочли промолчать.
В разговор вмешался Максимушкин, но сделал это в строгом соответствии с уставом:
- Ваше благородие, разрешите обратиться к господину лейтенанту.
- Разрешаю, братец.
- Ваше благородие, а что ж за порох такой в энтом гранатомете, что дыма никакого?
Вопрос предвиделся, поэтому и ответ был подготовлен заранее:
- Порох особенный, Максимушкин, он бездымный и беззвучный, а в самой гранате, хотя тоже бездымный, но с большим звуком - небось, слышал?
- Да как же не слышать, все слышали, а вот кабы перелеты так же вдаряли, вот орудие было бы!
- Твоя правда, братец, но наши мастера еще до такого не додумались.
Пока мужчины занимались смертоносными игрушками, маг жизни вела свою партию. С утра за ней прислали экипаж, и после получасовой езды двери дома Мешковых гостеприимно распахнулись перед многоуважаемой госпожой.
Для того, чтобы прочитать мысли горничной, не надо было иметь ранг магистра магии разума. Вполне хватило бы обыкновенного житейского опыта.
- Барыня с утра хорошо себя чувствуют, ели в охотку и еще просили, но я же, как вы велели…
- Я так и думала. Фрося, ведите.
Княгиня и вправду выглядела совершенно здоровой. И сразу же по приветствии попыталась взять на себя инициативу:
- Мариэла Захаровна, я хотела извиниться, что вчера даже не успела вас поблагодарить…
- Татьяна Сергеевна, извиняться не за что. Вы и вправду были серьезно больны. Сейчас я вас осмотрю. Фрося, выйдите.
Скоростью выполнения приказа прислуга ясно дала понять немке о глубочайшем к ней доверии.
Осмотр вряд ли занял и две минуты.
- Как я и предполагала, воспалительное состояние снято…
Магистр чуть-чуть покривила душой. Конструкты, поставленные на совесть, еще действовали, хотя нужды в них не было.
- …теперь вам можно вставать. В полдень рекомендую поесть, как обычно. Вы ведь уже позавтракали, не так ли?
- Все так, но Фрося говорит, вы не велели давать много. А я такая голодная…
- Так и должно быть, - улыбка.
- Мариэла Захаровна, сейчас я оденусь, а вы, коль не в труд, подождите. Я непременно должна с вами поговорить.
- Так я как раз и хотела кое-что вам сказать по лечению.
На самом деле разговор предполагался и на другие темы.
в похвалу княгине будь сказано: она оделась необыкновенно быстро - с помощью горничной, понятно. Весь процесс занял от силы полчаса. Под чай с домашним печеньем началась беседа.
Впрочем, с самого начала иностранка твердо объяснила пациентке все особенности состояния ее здоровья, сказав в заключение:
- Я думаю, Татьяна Сергеевна, что отсутствие у вас детей как раз и объясняется хроническими воспалением… по женской части. Но теперь, когда я его сняла, вы с большой вероятностью забеременеете, и тогда настоятельно рекомендую переехать в безопасное место. Если то, что я слышала от князя, верно, то война совсем близко. Как, - тут на короткое мгновение Мариэла Захаровна запнулась, - ваш лечащий врач настаиваю: беременным здесь не место.
Княгиня учтиво поблагодарила, заверила, что последует разумному совету, и перехватила нить беседы:
- Мариэла Захаровна, так вы и вправду учились в университете?
В ответе, как показалось Татьяне Сергеевне, прозвучала снисходительность.
- Если бы только в университете. Для начала там учатся четыре года, это дает ранг бакалавра. А потом еще трехлетний курс и лечебная практика, после них экзамены, тогда можно получить лиценциата. У меня на это ушло всего шесть лет; для моей специальности довольно быстро. А потом еще магистерские спецкурсы, и обширная практика, и защита диссертации, это еще шесть лет. Магистр имеет право лечить, но лишь с разрешения наставницы и под ее присмотром. Ну, разве только в исключительных случаях самостоятельно… Я уж пять лет, как магистр. Думаю, еще годика три или четыре - тогда стану доктором.
Татьяна Сергеевна не была сильна в устном счете. Вот почему она, не подумав, брякнула:
- Сколько ж вам лет, Мариэла Захаровна? - и тут же прикусила язычок. Но эта удивительная женщина не обиделась, а улыбнулась:
- Судите по внешности? Она результат моего легкомыслия. Знали бы вы, как мне влетело за это!
- Простите великодушно, не поняла: от кого и за что влетело?
- Омолодила я себя. За это от наставницы и попало.
Княгиня все еще не понимала и попыталась уточнить суть дела:
- Вы сами себя омолодили?
- Ну да.
- И успешно, насколько вижу?
- Конечно.
Понимания не прибавилось, что и выразилось в реплике:
- Вы же никому вреда не причинили, даже себе самой. Так в чем тут грех?
- В том, что замахнулась я на действие не по своему рангу. Омоложением может заниматься только тот, у которого ранг доктора. Ну, или повыше.
Любопытство подстегивало задавать все новые вопросы, но голова у бедной пациентки уже шла кругом, поэтому она спросила нечто наипростейшее:
- А выше доктора кто?
- Кандидат в академики. Еще старше в ранге - академик. Моя наставница как раз такая и есть. Выше уж никого нет.
Татьяна Сергеевна за малым не лопнула от переполнявших ее вопросов. Пытаясь справиться с потоком информации, она решила сделать паузу и отхлебнула из чашки. Видимо, чай был очень хорош, потому что княгиня вдруг повернула беседу в совершенно другом направлении:
- Мариэла Захаровна, скажите, что я могу для вас сделать?
Сказано было таким молящим голосом, что маг жизни невольно улыбнулась.
- Татьяна Сергеевна, да мне ничего и не надо. Вот разве что… при случае расскажите о том, что получили мои услуги. И что вы остались мной довольны. Но сразу предупреждаю: есть такие больные, которым я наотрез откажу в услугах, и не по причине дурного характера. Это связано… с особенностями организма, и предвидеть такое не в моих силах.
- Ну, уж историю сию другим дамам расскажу, будьте уверены. Но это и не услуга. Тогда… тогда хотите - я подыщу вам квартиру? Или даже дом?
Мариэла сразу же подумала о доме, окруженном большим садом - такие она здесь видела. С оградой на расстоянии не менее двадцати пяти ярдов от дома. А ведь это защита от негации.
- Пожалуй, вы правы, Татьяна Сергеевна. Но сейчас у меня и моих товарищей на это просто нет денег.
- Уж за то, чтоб поискать, да порасспрашивать, точно денег не возьму. А там и заработаете - с вашими-то умениями.
- Не очень все это просто. Неужели вы думаете, что я беспрепятственно получу разрешение на врачебную практику?
Сказано было не особо гладко, но вполне понятно. Княгиня устремила взгляд за окно. Потом глянула в глаза собеседницы и твердо заявила:
- Я подумаю, Мариэла Захаровна. Тут есть о чем подумать. Да, вот еще: я могла бы дать совет вам в части одежды. Ваш плащ, он, знаете ли, не вполне здесь моден…
Пока длилась эта приятная беседа, лейтенант Острено успел добраться до своего начальника. Доклад был выдержан в самых восторженных тонах. Выводы были столь же оптимистичны:
- Павел Степанович, я бы настоятельно рекомендовал купить и установить на линейных кораблях такие орудия. С дистанции хотя бы и семь кабельтовых - а то и больше, потому как препятствий к этому нет - они же искрошат в щепки любого противника! И потом: расход боеприпасов велик, конечно, но если я правильно понял, можно купить хоть пятьсот пудов. При цене двадцать пять копеек за гранату выйдет двести рублей золотом. Ей-же-ей, расход не столь велик! Да еще хороший интендант всенепременно сумеет выторговать скидку.
- Уж могу сказать, куда пойдет эта скидка, да-с! - В голосе адмирала звучало глубокое сомнение в интендантах вообще, а равно в их добрых намерениях. - А знаете что, Феофан Христофорович? Хорошо бы мне лично поговорить и с этим иностранным артиллеристом, и с лейтенантом князем Мешковым, ведь он тоже по этой части не последний. И лейтенанта Семакова тоже пригласите.
Это было уже почти приказом.
- Когда вам угодно будет их принять?
Нахимов прикрыл глаза.
- Пополудни у меня визит в госпиталь, навестить болящих… тогда здесь же, в шесть часов пополудни.
- Не сомневайтесь, Павел Степанович, устрою.
Нахимова через адъютанта удалось убедить, что всем иноземцам нет необходимости являться к нему в кабинет. Вот почему в назначенное время там очутились из всей пятерки только лейтенант Малах и капитан Риммер.
После представлений Малах официально пригласил Нахимова в "наше здешнее жилище". Принципиальное согласие было получено.
В своем докладе иноземный артиллерист делал все, что было в его возможностях, для уменьшения оптимизма, обращаясь не столько к российским лейтенантам, сколько к самому Нахимову.
- …отсюда следует, что поражающая способность гранатомета в отношении этих больших кораблей…
- Кораблей линии, или линейных кораблей, Малах Надирович.
- …да, спасибо… сомнительна. Проверить, конечно, стоило бы, но как это сделать?
Русский адмирал не страдал недостатком сообразительности.
- Тогда, выходит, нет смысла ставить этакое орудие на линейные корабли.
Сидевшие за столом помрачнели. Озвученный Нахимовым вывод давал очень мало оснований для оптимизма.
- Павел Степанович, значит, надо будет купить детали того самого быстроходного корабля и собрать его…
Говоря это, лейтенант Семаков быстро писал что-то на листе бумаги.
- …вот. Я подумал: на месте командующего вражеской эскадрой хоть бы и в полтора десятка вымпелов - как ловить такой быстроходный кораблик? Абордаж почти отпадает: с его двадцатью узлами он не даст к себе подойти. А вот, перестроившись строем фронта, можно поймать его во фланговый огонь, причем при ширине строя даже в полторы мили… извольте глянуть. А особенно в не слишком широкой бухте…
- Так делайте выводы, Владимир Николаевич.
- Делаю. Скорость нужна еще больше: тридцать узлов.
- Риммер Карлович, что скажете?
- Хм, на "Гладкой воде" мой "Стриж" мог бы такое дать, но при даже небольшой высоте волн - опасно, очень скоро течь бы появилась.
- А если ваши машины да на наш шлюп установить? Возможно такое?
- Конечно, возможно, и даже недорого, но большой скорости не гарантирую. Обводы не способствуют…
Вроде бы сухопутный иноземный лейтенант встрял в дискуссию:
- Надо запросить доктора Шахура. Доктор - это у нас высокий ранг ученого, - пояснил он. - Будучи большим специалистом в области судовых движителей… или двигателей… он совершенно точно может сказать, что нужно для достижения заявленной вами скорости. И насчет формы корпуса корабля поинтересоваться, и о кристаллах для воды надо справиться: эти тоже стоят денег. В пересчете на ваши - ну, сто рублей.
В тот момент всем показалось, что даже усы на лице Нахимова затвердели. Голос адмирала был под стать им:
- Господа, прошу учесть вот что: сумму в тысячу рублей можно внести в ремонтные расходы эскадры. Но не более-с!
- Павел Степанович, - ответил князь неожиданно подхалимским голосом, - так ведь при уже построенном боевом корабле дополнительные расходы провести много легче. И если расходовать по частям…
- Михаил Григорьевич, - отчеканил адмирал, - осмелюсь напомнить вам, что боевой корабль можно считать построенным, когда он принят в состав флота по всем документам-с. Никто не подпишет вам такую бумагу без ходовых испытаний! И я такое не подпишу-с! И адмирал Корнилов наотрез в том откажет!
- Господа, - примирительно сказал Риммер, - мне кажется, я могу внести ясность. Все же цены - это нечто знакомое мне. Материалы для небольшого корабля обойдутся недорого; ну, двадцать золотых они стоят… то есть примерно сто рублей. Пусть даже двести, с запасом. Сборка - это дороже. Придется задействовать услуги нашего специалиста Тифора Ахмедовича, обойдется примерно в пятьсот рублей. Или же обучать ваших подмастерьев.
- Мастеровых, вы хотели сказать.
- Ну да, благодарю… Еще одна статья расхода: движители - правда, те не самое дорогое в корабле, двадцать рублей им цена. Далее: кристаллы для воды, вот они и вправду стоят сотню. Хорошо, пусть сто двадцать. Еще покраска. Тут по ценам вам виднее, господа.
- За двадцать рублей пять маляров вам весь корабль выкрасят, снаружи и изнутри. Считая стоимость самой краски.
В своих словах князь Мешков был вполне уверен: по долгу службы ему пришлось соприкасаться с ремонтными работами.
- Также вижу вот какую статью расходов: боеприпасы для гранатомета. Мне кажется, что выходить из порта с запасом менее двухсот гранат - неосторожно.
- Пятьдесят целковых, стало быть, - мгновенно подсчитал Семаков.
- Боеприпасы совершенно по другим документам проходят, господа, - спокойно возразил Нахимов, - будьте покойны, за это ручаюсь. Итак, за вами, Малах Надирович, консультация с этим доктором наук. Двадцать наших узлов - минимальная скорость, тут я согласен с Владимир Николаевичем. Лучше, конечно, сорок…
Глава 9
Любой, кто немного знал доктора Шахура и адмирала Дофета, поразился бы проявленной ими оперативности. Любой, кто знал их хорошо, пришел бы к убеждению, что особо почтенный и глубокоуважаемый уже давно решили ту задачу, которую им предложили. Как бы то ни было, через сутки на каменном столе в пещере уже лежали чертежи другого корабля, еще более быстроходного, но и более дорогого.
К некоторому удивлению иномирцев, адмирал без колебаний подписал выдачу половины надлежащей суммы в золоте. Разумеется, часть ее должна была уйти на Маэру, но доля, оставшаяся путешественникам, превосходила опыт любого из них. Мариэла вынуждена была признать, что даже для наставницы гонорар был бы экстраординарным.
- Пятьдесят золотых, подумать только! - Удивлялась вслух магистр. - Мне и за полгода столько не заработать. И еще столько же после постройки!
- А ведь стоит подумать о покупке алмаза, - небрежно заметил командор.
- Уточню: прицениться, - капитан Риммер, как всегда, был практичен.
В следующую встречу Малаху было что предъявить. Из портала вылез очередной цилиндр с чертежами. Русские лейтенанты получили надлежащие инструкции, и к вечеру пакет лежал на столе у Нахимова. Разумеется, адмирал потребовал пояснений. Он был настолько взволнован, что даже не предложил быть "без чинов".
- Вот, извольте взглянуть, ваше превосходительство, эти трубы идут сюда, вниз; они, при задействовании этих кристаллов, приподнимают нос, отчего скорость, по расчету наших… кхм… занебесных инженеров-кораблестроителей, должна увеличиться. Вот занятно: в пояснениях написано, что подобный режим временного повышения скорости господин профессор называл "форсаж".
- Forçage? Выходит, французский он знал?
- Весьма возможно, ваше превосходительство, иного объяснения не имею. Осмелюсь обратить ваше внимание на такие особенности: передняя стенка рубки со скосом и даже мачта наклонная. Кстати, стекла входят в поставку. Одним словом: все ради скорости.
- Лейтенант, когда начнется доставка материалов?
- Между восемью и девять часами утра, ваше высокопревосходительство.