Ситуация усугубилась, когда мы перешли к более важным частям мужского организма. Поскольку создавался идеальный мужчина, превосходящий всех остальных, мы снабдили его пятнадцатидюймовым фаллосом. Первые три женщины, увидевшие его, с криком выбежали из демонстрационного зала. Четвертая его выкрала, и мы больше не видели ни ее, ни андроида.
Другой проблемой стала мускулатура. Кого следовало взять за образец - Геракла или Аполлона? Начали мы с Геракла. Но наш андроид сломал ребра первой женщине, которую обнял. Тогда мы обратились к стройному нежному Аполлону. Двое из трех его сексуальных партнерш в порыве страсти сломали ребра ему.
И с речью возникли трудности. Большая часть опрошенных нами женщин утверждала, что мужчины не могут сказать ничего интересного, что говорить они могут только о себе. Но другая, меньшая половина, настаивала на том, чтобы наш прототип умел говорить, потому что хотели слышать комплименты, дабы перед тем, как улечься в постель, создалась романтическая атмосфера.
Мы учли это пожелание, и день или два все вроде бы шло хорошо. Потом начались жалобы: несколько комплиментов, которые шепчут на ушко перед горящим камином, - это хорошо, но сорок восемь часов комплиментов - уже перебор, создается ощущение запрограммированности. А основа романтика - это спонтанность.
В результате мы вновь взялись за работу и вложили в электронный мозг нашего прототипа знания пятнадцати магистров. Теперь он мог поддерживать разговор практически на любую тему, а собственного эго мы его лишили напрочь, иначе он бы говорил только о себе.
Мне, конечно, следовало заранее просчитать, к чему это приведет. Теперь я в основном слышала следующее: "Если б я хотела переспать с моим профессором в колледже, я бы так и сделала". Один комментарий мне особенно запомнился: "Ты хоть представляешь себе, сколь быстро анализ годовой динамики поступления налогов на Сириусе V может погасить всякое сексуальное желание?" Аналогичные проблемы возникли с музыкальными и художественными вкусами прототипа, даже с выбором женщин. Каждая хотела думать, что для него она - единственная, то есть всякий раз речь шла о перепрограммировании. Поэтому в полдень он любил стройных блондинок, в два часа дня - пухлых рыженьких, в четыре - пьяных брюнеток.
У меня практически закончились деньги, но ни одна из женщин, добровольно принимавших участие в эксперименте, не согласилась с тем, что я создала мистера Совершенство. Потом мне сообщили, что Ланс Стерлинг хочет провести со мной еще одну неделю, я отдала андроида первой же женщине, которая обратилась ко мне с такой просьбой (потом она оскопила его мясницким ножом), и вернулась к прежней жизни, убежденная, что мистер Совершенство - такая же недостижимая мечта, как и Идеальная Женщина.
Так что не смотрите на Странника Джонса свысока. Такая любовь значит для женщины куда больше, чем многое из того, что я заложила в мистера Совершенство.
* * *
- В действительности во Вселенной девятнадцать идеальных женщин, - изрек Катастрофа Бейкер, обращаясь ко всем присутствующим. - С тринадцатью я уже встречался, и у меня есть еще полжизни, чтобы разыскать оставшихся шесть.
- Так ты действительно знала Ланса Стерлинга? - спросил Золушку Маленький Майк Пикассо.
- Да, знала, - кивнула Золушка.
- Он один из моих героев. - Взгляд Маленького Майка затуманился. - Я всегда хотел написать его портрет.
- Я бы тоже с удовольствием встретился бы с ним, - заявил Могильщик Гейнс. - Такие герои - большая редкость.
- Я слышал много самых разных рассказов о его смерти, - добавил Макс Три Ствола. - Интересно, кто-нибудь знает, как он умер?
- Один из нас знает, - ответил ему Никодемий Мейфлауэр.
- Ты слышал об этом?
- Я при этом присутствовал.
- Присутствовал, как же, - хмыкнул Макс.
- Это правда! - воскликнул Мейфлауэр, и вновь меня поразило удивительное сходство Никодемия с Сатаной, каким я его себе представлял. - Я провел рядом с ним десять лет, сражаясь со злодеями и негодяями.
- Я тебе не верю, - покачал головой Макс. - Есть такие герои, что затмевают звезды. Он был одним из них. Чего ему якшаться с тобой?
- Я могу выяснить, знал ли он Ланса, - предложила Золушка. Все повернулись к ней. - У него был шрам на плече. Опиши его.
- Шрам? - повторил Мейфлауэр. - Я всегда думал, что это татуировка. Она выглядела, как большая кровавая L.
- Это так? - спросил Макс.
Золушка кивнула.
- Так.
- Для того чтобы быть героем, не обязательно действовать на свой страх и риск или становиться солдатом удачи. - В голосе Мейфлауэра слышалась горечь. - Некоторым из нас лучше в рамках системы.
- Представить себе не могу почему, - выразил свое мнение Бейкер.
- Об этом мы поговорим в другое время. - Макс повернулся к Мейфлауэру. - Итак, ты его знал. Давай послушаем о том, как он умер, сколько при этом полегло его врагов.
- Насколько я слышал, - вмешался Маленький Майк Пикассо, - он дорого отдал свою жизнь. Убил так много людей, что пришлось рыть не одну братскую могилу.
- Вы хотите услышать, как это было, или сами будете рассказывать мне об этом? - раздраженно бросил Мейфлауэр.
- Давайте послушаем, - выразил общее мнение Макс.
БЕЗВРЕМЕННАЯ СМЕРТЬ ЛАНСА СТЕРЛИНГА
Начну с того (продолжил Никодемий Мейфлауэр), что родился он не Лансом Стерлингом. Его настоящее имя - Мортимер Смарч. Как-то раз я его спросил, почему он изменил имя, а он ответил другим вопросом: "Отдал бы ты жизнь за человека, которого зовут Мортимер Смарч?" Я подумал несколько минут и больше вопросов об имени не задавал.
К девятнадцати годам он уже определился с целью жизни: освобождать угнетенных, людей или инопланетян, где бы то ни было. Он знал, что занятие это опасное, и решил носить маску.
* * *
- Если он не хотел привлекать к себе внимание, зачем надел на себя эту серебряную маску и плащ? - спросил Макс.
- Хочешь ты слушать или нет? - сурово зыркнул на него Мейфлауэр.
- Ладно, ладно, больше прерывать не буду.
- До следующего раза, - предсказал Бейкер.
* * *
Маска меня не волновала (вновь заговорил Мейфлауэр), в отличие от меча. Я хочу сказать, кто в здравом уме будет ходить с мечом, если его противники пользовались лучевиками, глушаками и пульсовиками. Но возглавив революции на Зеленой Изгороди II и Синей Аляске и не получив ни единой царапинки, Ланс решил, что Бог на его стороне, а он сам неуязвим.
К тому времени его имя уже гремело по всей галактике, и все знали, что под маской скрывается Ланс Стерлинг. Множество идеалистически настроенных молодых людей и женщин искали его, готовые отдать жизнь в борьбе за провозглашенные им цели. Я был одним из них.
Я до сих пор помню первое сражение, в котором я принял участие. Губернатор Пиастры VII отменил конституцию и практически поработил население планеты. Им приходилось по восемнадцать часов в сутки работать на его золотых копях, причем сутки на Пиастре длились двадцать два часа. При этом кормил их впроголодь, тогда как он сам и его армия жировали. Ланс Стерлинг не мог терпеть такого положения вещей, собрал своих последователей и объявил, что наутро мы атакуем Пиастру.
Когда я спросил, по какому мы будем действовать плану, он посмотрел на меня, как на чокнутого.
- Плану? - переспросил он. - План у меня простой: прийти туда со сверкающими мечами и слепящими лучевиками и не останавливаться, пока не умрет последний злодей.
Я собрался с духом и задал следующий вопрос:
- Я хотел сказать, что у них армия в двадцать тысяч человек, а нас меньше ста пятидесяти. Разве не требуется какая-то стратегия, чтобы победить превосходящие нас силы?
- Моя стратегия - освободить страждущих граждан Пиастры VII, - твердо ответил он. - У тебя есть возражения?
- Нет, должно быть, у меня что-то не так с математикой.
- Есть еще вопросы? - Он оглядел нас. - Нет? Хорошо. Уничтожение армии я оставляю вам, но губернатор - мой.
- То есть ты не поведешь нас в битву? - вырвалось у меня.
- Разумеется, поведу. Пока не замечу губернатора, который пусть и злодей до мозга костей, но далеко не трус. Мы с ним скрестим мечи на крепостной стене, на виду у всех, и когда я убью его, армия потеряет боевой дух, оставшиеся в живых тут же сложат оружие и принесут клятву верности тому, кого освобожденный народ назовет своим новым лидером.
Я мог привести восемьдесят три причины, по которым его план должен был провалиться, но не смог заставить себя в третий раз подряд высказать сомнения в его правоте. Поэтому оставил их при себе и приготовился наутро отдать жизнь за благое дело.
Все вы читали исторические книги или видели документальные голофильмы о битве на Пиастре VII, поэтому знаете, что все вышло, как и предсказывал Ланс Стерлинг. Он убил губернатора, а менее чем через минуту армия прекратила сопротивление.
Его репутация еще больше упрочилась, и мы не испытывали недостатка в добровольцах. Несколько лет спустя, когда мы освободили Гасиенду III, на нашей стороне сражались более двух тысяч мужчин и женщин.
Разумеется, успехи не изменили подхода Ланса Стерлинга к ведению боевых действий. В результате шесть победоносных революций унесли жизни сорока двух его самых близких соратников. А я начал думать, что убить его можно лишь пронзив сердце серебряной пулей или заостренной палкой.
Я до сих пор помню день, когда он изложил свой план вторжения на Гасиенду. Нам предстояло, высадившись в пяти милях от императорского замка, отвлечь на себя армию, а он намеревался войти в ворота, проложить путь в личные покои императора и, пощекотав острием меча адамово яблоко последнего, потребовать немедленной сдачи.
Я спросил, не будет ли он чувствовать себя более уверенно, если его будут сопровождать несколько телохранителей.
- Зачем? - в удивлении спросил он.
- Мне кажется, логично предположить, что императора тщательно охраняют, даже в стенах замка.
- Разумеется, охраняют, - беззаботно ответил он. - Но тем веселее все пройдет.
- Ты думаешь, это весело, идти с одним мечом против шестидесяти человек?
- Я - Ланс Стерлинг, - ответил он, будто других объяснений и не требовалось. - А кроме того, мне доподлинно известно, что охранников всего пятьдесят пять.
- Очевидно, меня опять подвела математика. - В моем голосе зазвучали нотки извинения.
Он положил мне на плечо героическую руку.
- Ты - верный и порядочный человек, Никодемий, друг мой. Никто не требует, чтобы ты был еще и умным.
- Благодарю, блистательный лидер.
- Ну ладно, ладно, достаточно и Ланса. А если уж совсем официально, называй меня Ланселот.
Что ж, как всем известно, мы высадились на Гасиенде и Ланс Стерлинг убедил императора согласиться на его условия… но мы потеряли девяносто процентов личного состава.
- Они погибли за правое дело, - сказал Ланс Стерлинг на похоронах. - Их матери могут ими гордиться.
Я ожидал, что он продолжит речь, но Ланс, похоже, полагал, что все уже сказано. К тому же ему не терпелось вернуться на корабль и лететь на другие планеты, освобождать угнетенных.
За следующие два года мы освободили Меланхолию III, Зеленый Луг, Пшеничное Поле, Пия XIV и Новое Таити. Задержались на университетской планете Сорбонна, чтобы помочь студентам захватить Административный корпус… а потом пришел черед Брукмандора II.
Как вам известно, эту планету захватил маньяк, который называл себя Александром Великим. Он боялся восстаний населения, поэтому не держал армию в одном месте, а разделил на маленькие гарнизоны, стоящие во всех стратегически важных городах и районах.
Ланс Стерлинг решил, что желаемый результат принесет удар по штабу Александра. Действительно, уничтожение верхушки режима привело бы к обрушению всей структуры.
- Его окружает более двухсот охранников, - сказал я. - Мне бы очень хотелось, чтобы на этот раз ты взял с собой кого-нибудь из нас.
Он добродушно улыбнулся.
- Опять математика, Никодемий? - потом пожал плечами и согласился. - Хорошо. Ты и Занзибар Макшайн можете составить мне компанию. Теперь ты доволен?
Я заверил его, что да, и на следующее утро, до рассвета, мы втроем проникли в штаб Александра. Залезли на верхний этаж и миновали уже половину пути к его личным апартаментам, когда в коридоре, по которому мы шли, появился Александр и нацелил лучевик меж глаз Лансу Стерлингу.
- Я ждал тебя. - Александр злобно улыбнулся. - Мои люди сообщили мне, что ты готовишь полномасштабное нападение на планету, но я знал, что такой эгоист, как ты, не захочет делить славу со своим пушечным мясом. А теперь брось свой меч.
Меч Ланса Стерлинга упал, загремев по каменным плитам. Александр Великий подошел к нему, развернул так, чтобы видеть нас, приставил лучевик к его уху.
- Прикажи своим людям бросить оружие.
- Делайте, что он говорит. - Ланс Стерлинг не выказывал страха. - Сила на его стороне… на текущий момент.
Занзибар Макшайн бросил пульсовик и глушак. Я же достал лучевик из кобуры, но не бросил.
- Брось его, а не то я убью вашего главаря, - предупредил Александр.
- Ты все равно его убьешь. - Я нацелил лучевик на Александра. - Если я брошу его, ты убьешь нас обоих.
- Я не шучу! - крикнул Александр. - Бросай, а не то ваш босс - труп!
- Это глупо, - ответил я. - Если я брошу лучевик, мы все - трупы.
- Считаю до трех! - взревел Александр.
- Считай хоть до пятисот, мне плевать, - ответил я. - Лучевик я не брошу… если ты убьешь его, я убью тебя.
- Тогда я убью и твоего друга. - Он указал на Занзибара Макшайна.
- Он мне не друг. Я его практически не знаю.
- Черт побери, Мейфлауэр! - не выдержал Ланс Стерлинг. - Брось этот чертов лучевик!
- Он застрелит тебя, если я брошу.
- Он застрелит меня, если ты не бросишь! - рявкнул Ланс Стерлинг.
- Пока лучевик у меня в руке, он может убить только одного из нас, - объяснил я, руководствуясь законами логики. - Как только брошу, он убьет двоих, а то и всех троих.
- Как же я ненавижу тебя и твою чертову математику! - успел сказать Ланс до того, как Александр Великий прострелил ему голову.
Я выстрелил мгновением позже. Александр повалился на пол, а Брукмандор II еще до полудня обрел свободу. Занзибар Макшайн остался там, заняв пост губернатора, а я отвез тело Ланса Стерлинга на его родную планету и похоронил на семейном кладбище.
* * *
- Так вот почему никто так и не нашел его могилы! - воскликнул Макс Три Ствола. - Ни у кого и мысли не возникло искать Мортимера Смарча.
- Я удивлен, что из всех вас только Мейфлауэр встал под его знамена, - заметил Ставлю-Планету О’Грейди. - Я хочу сказать, в свое время он был самым популярным революционером.
- Я отдал должное революционной борьбе, - ответил Макс. - Но так уж вышло, что наши пути с Лансом Стерлингом не пересеклись.
- Я думаю, посражаться удалось каждому из нас, - согласился Могильщик.
- Да, но не только в войнах и революциях, - уточнил Катастрофа Бейкер.
- Ты никогда не воевал? - спросил Макс.
- Я - волк-одиночка, ни в какие организации не вступаю.
- Иногда вступать и не приходится, - сказал Макс, - Иногда война незаметно подкрадывается к тебе. Вроде той, что приближается к "Аванпосту".
- Она и на войну-то не похожа, - покачал головой Могильщик. - Несколько десятков вражеских кораблей. Если вы хотите поговорить о настоящей войне, я могу рассказать вам о Пелопоннесской. Более сильного противника я не встречал.
- Ты в ней участвовал? - спросил Макс.
- Да.
- Я, черт побери, тоже!
- И ты? - воскликнул Никодемий Мейфлауэр. - Именно там я впервые понюхал пороха, до того, как присоединился к Лансу Стерлингу.
- Вы, парни, часом, не ошибаетесь? - спросил Бард.
- Разумеется, нет, - ответил за всех Макс.
- Но Пелопоннесская война шла на Земле, почти десять тысяч лет тому назад.
- Мы говорим не о той Пелопоннесской войне, - усмехнулся Макс.
- А была другая? - спросил Бард.
- Конечно. Пятнадцать, может, шестнадцать лет тому назад. В звездном скоплении Альбион.
- Мне бы хотелось о ней услышать. - Бард приготовился записывать.
- Как будто у тебя есть выбор, - фыркнул Катастрофа Бейкер.
- Кто начнет? - спросил Могильщик Гейнс.
- У кого-нибудь есть трехсторонняя монета? - полюбопытствовал Макс.
- У меня, кстати, есть, - откликнулся Ставлю-Планету О’Грейди.
- Почему я не удивлен? - пробормотал Макс.
О’Грейди положил монету на ладонь, поднял руку, чтобы все могли ее видеть.
- Это орел, это решка, а это кулак.
- Кулак?
О’Грейди пожал плечами.
- Должен я как-то назвать третью сторону. - Он подбросил монету в воздух. - Выбирайте.
Все трое выбрали кулак. Выпала решка.
- Похоже, тебе придется рассказывать историю, - хмыкнул Бейкер.
- Нет, я лишь установлю порядок. Никодемий Мейфлауэр, ты начинаешь.
- Почему он? - пожелал знать Макс.
- Потому что Могильщик из вежливости готов подождать, а тебя я слушать устал, - ответил О’Грейди.
Макс на мгновение задумался, потом кивнул.
- Хорошо, это веская причина.
ГЕНЕРАЛ, КОТОРЫЙ НЕНАВИДЕЛ СВОЕГО РЯДОВОГО
Я полагаю, войну назвали Пелопоннесской (начал Мейфлауэр), потому что противостояли людям инопланетяне, которые называли себя пелопоннесами.
Я служил в штабе ПЭКСа, то есть Пелопоннесского экспедиционного корпуса Содружества. Фактически был шофером, пилотом, денщиком и мальчиком на побегушках генерала Байглоу.
Байглоу производил впечатление, особенно если надевал парадный мундир. Медалями мог увешаться от груди до колен, так что всякий раз у него возникала одна и та же проблема: какие надеть и какие оставить в чемодане.
Войне на Пелопонне V предстояло стать лебединой песней генерала Байглоу: после ее победоносного завершения он намеревался выйти в отставку. Командовал генерал несколькими тысячами человек и ему поставили задачу навести на планете порядок. Но после того как добрая половина солдат и офицеров перешла на сторону противника, он понял, что с победой могут возникнуть проблемы.
- Что же, черт побери, происходит? - вопрошал он меня. - Люди не должны дезертировать! Ты бы дезертировал, если б я послал тебя на передовую?
- Думаю, что нет, сэр, - отвечал я. - Но ничего не могу сказать за остальных, сэр.
Он продолжал бушевать, потом открывал бутылку, выпивал ее, засыпал, а наутро выяснялось, что еще двадцать или тридцать человек ушли к врагам.
Наконец он решил, что неординарная ситуация требует неординарного решения, и связался с Ураганом Смитом. Уже тогда Ураган числился среди разыскиваемых преступников на пятидесяти мирах, за его голову назначили огромное вознаграждение, но генерал Байглоу обещал полностью амнистировать его, если тот прилетит на Пелопонн V и внесет перелом в ход войны. Ураган обдумал предложение генерала, попросил четверть миллиона кредиток вдобавок к амнистии и записался в армию, когда Байглоу согласился на его условия. Генерал послал за ним, как только Ураган ступил на землю Пелопонна, и он явился в штаб в своей обычной одежде, сшитой из шкур полярных животных различных планет.
- Почему ты не в форме? - спросил генерал.
- Я в форме, - ответил Ураган.