- Я к маме сбегаю подвязку подколоть, - наконец нашлась она и убежала. Хильда следом. Они прячутся за углом дома и прислушиваются, иногда выглядывая.
Возле Пера появляются запыхавшиеся после пляски родители жениха. К ним подбегает и сам жених, сильно озабоченный и изрядно пьяный.
- Мать, отец! - повизгивает он обиженно. - Она не хочет!
- Ф-фух, - отфыркивается мать, не понимая. - Чего и кто не хочет?
- Ну, этого… того, - бормочет растерянный парень. - Открыть задвижку…
- Тьфу на тебя, тюфяк! - приглушив голос, дабы не опозориться перед народом, рычит отец жениха. - Вот выпороть тебя!
- Оставь его, - успокаивает отца мать. - Припрет нужда - сорвет засовы.
- Да ну его… тюфяк!.. - в сердцах плюется отец и уходит в дом, видимо, залить пожар добрым вином. Жена уходит следом.
- А чего это его жена к себе не пускает? - шепотом спросила Хильда у старшей сестры.
- Не любит, - объяснила Сольвейг. - Великий грех быть с мужем без любви.
- А что такое грех? - спросила девочка.
- Это то, от чего Богу больно, если мы это делаем.
- Бедный боженька, - пожалела девочка.
В это время с танцевальной лужайки к дому с шумом ввалилась ватага молодежи.
- О, Пер! - закричали они дружно. - Давай выпьем, Пер!
- Отстаньте, - отмахнулся он.
- Надо его напоить, тогда развлечемся, - услышала Сольвейг шепот из толпы.
- Да что с тобой, Пер?! Водочки, а? - настойчиво уговаривал один из парней.
- Нет!
- Ну, чуть-чуть, для поднятия настроения, - соблазнял его другой. - Ну, совсем чуть-чуть, а то своим угрюмым видом праздник портишь. Давай с нами!
- Ну, ежели чуть-чуть… - заколебался Пер. - А есть у вас?
- Есть для тебя всегда! На - пей! - протянул бутылку первый соблазнитель.
Пер взял бутылку, поглядел на нее с сомнением, вздохнул и приложился, откинув голову.
- Х-хух! - выдохнул он, отдавая бутылку и вытирая рот рукавом.
- Теперь со мной! - протянул свою бутылку второй соблазнитель. - А то обидишь!
- Нет, хватит! - отмахнулся рукой Пер.
- Ну, для приличия, один глоток!.. Пей, не робей! Неужто ты слабак?
- Кто, я?.. Давай пригублю малость…
- Ну, хорошо пошла?
- Как льдина в море… Во - пошла волна!..
- Не смоет нас? - хихикнул кто-то.
- А ежели и смоет, я спасу!.. Мне стать волной и берегом по силам. Неужто мой не знаете размах!..
- Ну, вот - Пер снова стал собой, - ехидно прошептал первый соблазнитель.
- Потеха началась, - подхихикнул второй.
- Ты, часом, не колдун? - хохотнув, спросила одна из девушек в толпе. - А может, даже ас?
- Не часом - жизнью всей! - оглянулся на нее Пер. - Хоть колдовство, хоть чудо!.. Вам черта не позвать, друзья мы с ним покуда?.. В орех его загнал, он там сидит не пикнет.
- Неужто впрямь сидит? - ужаснулась девушка.
- Да черта с два! На то и черт есть черт, что от любого дурня удерет… Орех я кузнецу принес и попросил - разбей. Он жахнул сдуру, что есть сил, черт с искрами ушел. Кузнец наш обгорел. С тех пор и злится на меня… Зачем же было молотом лупить, где пальцем в самый раз?.. Но если нужен черт, то свистну я сейчас…
- Не надо! - отскочила девушка, увидев, что Пер готовится свистеть.
- Ну, нет, так нет… Но молотом не бей того, что можно раскусить зубами, - усмехнулся Пер.
- Ну, и болтун! Горазд присочинить! Еще глоток - и в небе запорхает.
- Кто сочинить?! Я сочинить? Спросите кузнеца - все так и было!
- Да в сказках бабкиных в орехе черт сидел! - вспомнил кто-то.
- Сидел и в сказке, и в моем кармане… А что касаемо полетов, то пару дней тому летал я на олене. У матери спросите - подтвердит! Да и с лошадкою моей над хутором парили… Было дело…
- Ну, враль!.. Ну, балабол!.. Язык болтается, как по ветру портянка… Пер, полетай!.. - рассмеялся народ, а некоторые даже озлились: - Тьфу на тебя!
- Не верите? Могу! Сейчас вам покажу!.. Ну, где обрыв повыше? Я встану на краю, раскину руки и… Взметнусь, как ураган, вас не удержат ноги - падете предо мной!..
Он подбежал к краю ближайшего обрыва, которых было в округе предостаточно, раскинул руки, как крылья, и приготовился лететь, пошатываясь не то от ветра, не то от хмеля.
Сольвейг так сильно сжала ладошку Хильды, что та пискнула и выдернула руку.
- Совсем сдурел! - сплюнул в досаде один из мужиков. - Да ну его к чертям, мать прибежит, всем надерет нам уши, проклятия нашлет, нет, я пошел подальше…
- Да, с таким лучше не связываться, - поддержал другой. - Пойду опять плясать.
- А может, дать под глаз? - предложил кто-то из молодых.
- Что с пьяного возьмешь, когда его лавиной понесло? Уйти с дороги - лучшее решенье. Пошли плясать.
Толпа расходится. Старшие - в дом, горло промочить, а молодые обратно на танцы.
Пер оборачивается, открыв глаза.
- Вот так всегда - не я ступил назад…
Вдруг, обогнув Сольвейг с Хильдой, выскочил жених. Оказалось, он тоже слышал выступление Пера.
- Неужто, Пер, и впрямь, летаешь ты, как птица? - выкрикнул он.
- Летаю, Мас! Ты хочешь убедиться? - раздраженно ответил Пер.
- А невидимкой можешь стать на время? - с явным умыслом продолжил жених.
- Да хоть и навсегда! Тебе-то что с того? - ничуть не смутившись, подтвердил Пер и отвернулся от жениха, оглядываясь по сторонам.
Сольвейг почувствовала, что пора появиться, пока парень не натворил глупостей, и вышла из-за угла.
Мрачное выражение тут же слетело с его физиономии, и он бросился ей навстречу.
- Ах, Сольвейг! Наконец-то!.. Пойдем же танцевать, - сгибает руку в локте, предлагая себя в кавалеры.
Она уворачивается, не желая брать его под руку. Пер сам хватает ее:
- Пусти! - вырывается она.
- Да почему? - искренне недоумевает он.
- Ты дикий. Пер!
- Дичает и олень, и всякий зверь, когда весна зовет!..
- Ты - человек!
- Отчасти… временами, - усмехнулся Пер. - Ну, почему со мной ты не идешь?!
- Боюсь!
- Чего?
- Ты пьян! Я пьяных не люблю! - отскочила Сольвейг.
- Эх! Сволочи - споили дурака! Я ж не хотел… Держался, сколько мог… Убить бы всех! А первого - себя…
Жених, которому надоело слушать их непонятную перепалку, толкнул его локтем в бок:
- Пер, ты б мне помог…
- Да чем и в чем?
- Войти к невесте, - громким шепотом сообщил жених.
- А где невеста?
- В амбаре… Невидимкой стань, залезь в амбар и мне открой задвижку, - с надеждой рисовал вожделенную картинку обиженный жених.
- Ты помощи себе в другом искал бы месте… - рассеянно посоветовал Пер. Потом подумал несколько мгновений и догадался: - В амбаре Ингрид!..
И ринулся к Сольвейг. Она испугалась порыва, но не ушла.
- Не передумала? - спросил он с мрачной надеждой. - Нрав твой не смягчился?
Сольвейг молча обходит его и пытается уйти, чувствуя взвинченность парня. Но он встает поперек дороги, преграждая путь.
- Стыдишься бедняка? Да, я тебе не пара… Вахлак и есть вахлак…
- Нет, все не потому! Все понял ты не так! - возмутилась она.
- Все так! Я знаю сам… И хмель мне враг давнишний. Я зол был на тебя, вот он и победил… Пойдем же, танец ждет, - тихо попросил он в конце фразы.
- Не смею я… Хотя бы и хотела… - смутилась она.
- Мешает кто?
- Родители… Они мне запретили…
- Ах, запретили… Ну, а ты сама?
- Пойду я, мне сестру нельзя оставить…
Пер Гюнт меняется в лице.
- Ну, нет!.. - голос его резко садится, звуча угрожающе: - Не нравится олень?.. Могу я троллем стать… И ровно в полночь я к тебе явлюсь… Кровь высосу из жил, коль для любви она не пригодилась… Сестру ж твою, малявку, и вовсе заглочу, чтоб взрослым не мешала.
На этой месте Хильда взвизгнула и умчалась в дом. А Пер продолжал живописать:
- Я оборотнем буду до рассвета и стану бледный труп без устали терзать, чтоб не узнал потом никто красотку, - и вдруг, круто изменив тон, взмолился: - Ну, потанцуй со мной!
Сольвейг, содрогаясь от омерзения, не приняв его черной шутки:
- Ну, нет! Ужасен ты!.. Мне было показалось… - она в отчаянье махнула рукой и убежала в дом.
- Отдам вола за помощь! - опять напомнил о себе жених.
Пер несколько мгновений мрачно смотрел на него, потом решился:
- Там Ингрид?.. Ну, пойдем.
Скрываются за домом.
- Папа! Мама! - не сразу добившись внимания, со слезами жаловалась девочка. - Он грозился съесть меня, проглотить, а у Сольвейг кровь высосать до капельки!
Тут и Сольвейг вошла.
- Да кто? Говори толком! - потребовал отец громко.
Общее внимание застолья было уже приковано к ним.
- Да тролль! Пер Гюнт!.. - выкрикнула Хильда.
- А! Пер! - поднялся хозяин. - А что я говорил!
- Ну, все, терпенье лопнуло! - вскочил и кузнец Аслак, давний враг и соперник Пера. - Я его убью! Детей пугать - совсем с ума свихнулся! Язык поганый выдерну, швырну собакам - брехать им будет веселей с такой-то пищей!
- Он пошутил, - испугавшись, попыталась возразить Сольвейг, но ее никто не услышал. Пьяная компания уже с криком и грохотом отодвигаемых сидений рвалась на улицу, вытолкнув туда и стоящую в дверях девушку. Встречная толпа с танцев шла к дому, возбужденно крича от избытка чувств. Они хотели зазвать в свои ряды жениха с невестой.
- Что случилось? - спросили из толпы молодежи, увидев сильно возбужденных старших.
- Пер Гюнт пугал ребенка и к девице приставал со своими вечными глупостями! - прорычал кузнец. - Их вусмерть напугал.
- Да нет, не вусмерть вовсе, - сказала Сольвейг, но ее опять никто не услышал.
- И я его прибью! Достал уже дерьмец!
- Да ладно, ерунда, - испугался уже отец Хильды и Сольвейг. - Приструним и хорош…
- Он не поймет, - зло усмехнулся кузнец. - Струнили так и этак- все струны оборвали. Нет, с корнем надо рвать!
- Да, проучи его! - раздались крики из толпы. - А мы тебе поможем!
- Уймитесь все! - крикнул распорядитель свадьбы. - Не хватало нам здесь драку устраивать! Выгоню драчунов!
- А точно - гнать его со свадьбы! - заорали в толпе.
- Нет, я его убью! - вгонял себя в раж кузнец, похоже, решивший стать берсерком.
- Папа, он его убьет? - испуганно спросила Хильда, уже не зная, чего хочет сама - от всего страшно было.
- Все может быть, Фенрир их задери! - в сердцах ответил отец. - Снаружи - люди, кто ж они внутри?
Сольвейг трясло от страха и отчаянья - ведь это из-за нее все произошло! Она всему виной. Неправильно себя повела с парнем - и вот… А кто их знает, как правильно себя вести с парнями? И так, и эдак - наперекосяк. Ей вдруг стало очень жалко Пера - ведь на самом деле он ничего ей плохого не сделал. А слова?.. Откуда ж ему знать, что они с сестренкой шуток не понимают.
- Эх, дочка-дочка, - посетовала мать Сольвейг. - Совсем нельзя оставить без присмотра. Нашла себе дружка: дыряв камзол, дырява и башка. Смотри сама, в каком он здесь почете…
- Сынок мой здесь? - вдруг перекрыл шум звонкий женский голос. - Схлопочет он сейчас по заду палкой, кулаком меж глаз! Шутить посмел он с матерью своей… Ну, где мой Пер?
Сольвейг повернулась на голос. Маленькая, сухонькая седая женщина грозно размахивала палкой и рыскала по толпе сверкающим взглядом.
- Такая палка для него легка, - мрачно усмехнулся кузнец, закатывая рукава. - Я за тебя намну ему бока…
- Уж больно зол он, может, и прибьет, - задумчиво, но отчетливо произнес кто-то в толпе. - Ты, Осе, бы не кликала сынка…
- Убью, как вошь, чтоб людям не вредил! - заверил кузнец.
- Заткнись, Аслак! - ничуть не испугалась старушка. - Попробовать посмей - узнаешь остроту моих ногтей… Сгодится для тебя моя клюка - не Перу так тебе намну бока!.. Да где же он?!.. Эй, Пе-ер! - оглушительно звонко закричала она. У Сольвейг даже в ушах щекотно стало от ее крика.
Но вместо Пера к людям выскочил растерянный жених. Увидев старушку, буркнул:
- Ну, Осе, родила же ты сынка!.. - и закричал: - Отец и мать, беда!.. Эх, чертова судьбина!..
- Да что случилось?! - всполошился отец жениха.
- Пер Гюнт… - только и смог выговорить жених.
- Они убили Пера?! - перепугалась Осе.
- Когда бы так, вполне б я счастлив был, - огрызнулся жених и взвизгнул: - На скалы посмотри!
Сольвейг глянула в направлении, указанном женихом, и обомлела: Пер резво - ну, точно, как олень, - скакал по практически отвесному склону, непонятно как находя опору для ног, потому что под ноги-то и не смотрел, держа на руках невесту, которая обхватила его за шею и прижалась к груди.
- С невестой… - ахнула толпа.
- Ну, идиот! - воскликнул Аслак. - Ведь пьян же, как свинья!..
- Вервольф он, тролль! - крикнул жених. - Ее, как поросеночка, несет… в зубах.
- Да, чтоб ты сверзился! - послала Осе пожелание сынку.
Он, будто ее услышал и оступился.
- О-о-о-х, - пронеслось по толпе.
- Да осторожней, дурень! - в ужасе закричала Осе.
Но Пер уже, не глядя под ноги, нашел другую точку опоры и легко карабкался вверх. Не зря он в первый момент, еще около дома, привиделся Сольвейг оленем.
- Пожалуй, что и, правда, он летит, - сказал кто-то в толпе. - Без крыльев никому не удержаться на крутизне такой…..
В этот момент из дома с ружьем в руках выскочил взъерошенный хозяин Хэгстеда, отец Ингрид, и возопил:
- За похищение невесты он умрет!
- Не по зубам вам Пер мой, жалкий сброд, - усмехнулась старуха.
Сольвейг ее хорошо слышала, но в этот момент с девушкой что-то случилось. Она не поняла, что именно - сознание то ли помутилось, то ли переместилось, но Сольвейг вдруг услышала мощное дыхание Пера над своей головой. И ощутила его руки, крепко прижимающие ее к себе. И увидела небо над ним и над собой. Его лицо оставалось в тени, но все равно было видно, что ему весело. А ей показалось, что он летит над пропастью, и она вместе с ним, а снизу доносятся ослабевающие крики толпы. Было совсем не страшно. Ничуточки. Потому что она ему верила.
Через какое-то время наваждение рассеялось. Она разглядела, что пьяная толпа полезла в гору в жажде растерзать похитителя. Ее семья и Осе в одиночестве остались во дворе.
- Вы новые люди, - вздохнула Осе, - у вас еще не накопилось зла к моему непутевому сыну. Помогите старухе уберечь его. Найдем и спрячем дурака… Он же не со зла все это затеял.
- Ну, как же не со зла - украл невесту со свадьбы, - удивился отец.
- Добрая женщина права, - заступилась Сольвейг. - Я сама слышала, как жених просил Пера помочь ему войти к невесте. Она его не пускала.
- Потому что не любит, - объяснила Хильда. - А без любви пускать - грех!
- Ох, и глупы же дочери мои, - вздохнула мать. - Чем можем мы помочь, не зная здешних мест?
- Их знаю я, да сил уж не осталось… Вам надо только рядом быть со мной, чтоб поддержать, когда оставят силы.
- Бог помогать велит, - кивнул отец семейства. - Показывай нам путь…
Осе двинулась совсем в другую сторону от толпы.
- У всякого своя тропа в горах, - объяснила она. - Хотя к одной они ведут вершине. Немного мне известны тропы Пера. Охотник он - двуногий зверь среди четвероногих. Его так просто не поймать…
Несколько часов они карабкались по горным тропам. Сольвейг с трудом поспевала за старушкой, которая оказалась не такой уж и старой, а родители с Хельгой и вовсе отстали. Небо потемнело. Где-то вдали уже рокотал гром. Того и гляди, под ливень угодишь. Они выбрались к горному озеру, окруженному болотами и мрачным лесом.
- Пер!.. - кричала без устали Осе. - Сыночек! Откликнись!.. Пер!.. - Волосы ее растрепались, она время от времени хватала себя за лохмы и словно бы тянула вверх. Похоже, это помогало. - Я же чувствую, что ты где-то здесь!..
У Сольвейг такого чувства не было, наоборот - она была уверена, что Пер далеко отсюда, и она сама с ним рядом. Она понимала, что это глупости, но никак не могла отделаться от странного ощущения.
- Весь мир против меня, - причитала Осе. - И небо грозится, ругаясь, как пьяный, и скалы мне путь преграждают, болота готовы меня проглотить, и люди сыночка прикончить хотят… Храни его господи! Он же хороший!..
"Пожалуй, что так, - согласилась вдруг Сольвейг про себя. - Только мало быть хорошим, надо и окружающим казаться хорошим… Отчего же все его убить готовы?"
- Ты скажешь: как же хорош, когда никто не любит, - будто услышала ее Осе. - А за что его людям любить, когда они руками и ногами работают, а он только языком мелет. Бегает по горам и лесам, стреляет слегка зверя, чтобы на пропитание хватало, а живет совсем в другом мире, который сам и придумывает, или который ему придумали… Муж мой был пьянчуга из пьянчуг, все пропивал, нас сторонились, а Пера отцом дразнили. Мы и проводили все время с ним вдвоем, забываясь в сказках, в собственных шутках и фантазиях. Хорошо нам там было, не то, что в реальной жизни. Телом-то он вырос, а душой - все тот же фантазер, живущий в сказках. Он твердо усвоил: принцессы прекрасны, отважны герои и злобны драконы, а дев похищают… Ингрид бы не похитилась, если бы не хотела. Она сама, кого захочет, похитит. Родители настояли на свадьбе. Она же Пера любила, а он… А он - свои сказки… Ой, кто это?! - вдруг испугалась она. - Леший, водяной?.. Пер! Пер! Выходи!.. Это я - мама твоя…
- Никого нет. Осе, - успокоила Сольвейг бедную мать. - Это ветер и тени.
- Мой бедный сыночек!..
Тут и родители девушки с сестренкой подоспели.
- Нигде его нет, - тяжело дыша, сообщил отец семейства. - Погиб, видно, грешник, и деву сгубил… Безумец! Навряд ли дано ему грех замолить.
- Нет! Бог милосерден! - воскликнула Осе. - И жив мой сынок!
- Да если и так - боюсь ненадолго, разгневан народ. Это надо ж удумать…
- Зато он летает верхом на олене! - крикнула Осе.
- Что мать, что сынок, - махнул рукой мужчина. - О! Гляньте - тропа, а на ней четкий след.
- Скорей же по следу! - вскрикнула Осе. - Сыночка найдем.
- Пожалуй, на хутор пойдем мы. Позовем на подмогу. Всем миром скорее разыщем пропажу, - сказал мужчина.
- Я с Осе останусь, - сказала Сольвейг.
- Как хочешь, - пожал плечами отец.
- Промокнешь до нитки, - шепнула недовольно мать.
- Нельзя ж ее бросить, - шепотом ответила девушка, мотнув головой в сторону Осе.
- Ну, что ж, оставайся, - разрешила мать. - Береги себя. Мы скоро людей пришлем.
Они повернулись и быстро пошли обратно.
Сольвейг проводила родителей взглядом и попросила Осе:
- Расскажи мне еще о нем.
- О Пере? - обрадовалась старушка.
- О Пере, - подтвердила девушка. - Но только сначала давай следы сотрем ногами.
- Сотрем следы? - удивилась Осе.
- Конечно, чтобы Пера не нашли! - объяснила Сольвейг. - Найдут - убьют… Пусть бродит дикий зверь, куда ведет его инстинкт свободы.
- Я думала, ты добрая дуреха, - усмехнулась Осе. - А ты умна, как Божья благодать.