- Кем угодно, лишь бы не трупом.
Колобков досадливо махнул рукой и направился к собравшимся у гигантского дерева хумахам. Почтенные старейшины встали кругом, двигая хвостами так синхронно, что в пыли нарисовался красивый орнамент. К ним присоединился и Лайан Кграшан - бывалый путешественник пользовался немалым уважением среди сородичей.
- Ну так каков план? - деловито спросил Колобков.
- Мы решили принять вызов, - степенно ответил длинноусый старейшина Кетшан. - Мы дождемся родню и встанем стеной вон на том ровном месте.
- Начало есть. А дальше что?
- Дальше мы дождемся прихода ара-ми-ллаадцев и будем медленно отступать, пока они осыпают нас стрелами.
- А вот это меня что-то не вдохновляет, - заявил Колобков. - Пораженческая какая-то тактика. Медленно отступать, стоять столбом, пока в тебя стреляют… где смысл? Я его в упор не наблюдаю.
- Не волнуйся, капитан, - мягко произнес Кетшан. - Это хорошая тактика для хумахов. У нас есть два важных преимущества, позволяющие победить, исходя из данных условий.
- Какие преимущества?
- Первое - в том, что мы норные. Мы можем успешно вести подземную войну. И пока часть нас будет отвлекать и заманивать людей, остальные подземными ходами выйдут им в тыл, а потом в ключевой момент пророются на поверхность. Враг будет взят в плотное кольцо и будет вынужден сдаться.
- О-о… Это неплохо, - был вынужден признать Колобков. - Но как насчет тех, кто будет отвлекать? Их что - в жертву?
- Нет. Здесь сыграет наше второе преимущество. Самый большой секрет Малого Кхагхоста.
- Что за секрет?
- Покажи капитану маджи-маджи, Селаур.
Пожилой хумах с обрубленным хвостом с улыбкой поднес Колобкову глиняную плошку, наполненную желтоватой кашицей.
- Это что? - машинально сунул туда палец Колобков.
- Маджи-маджи. Скромная магия хумахов. Волшебная мазь, которую мы делаем из растертых зерен кукурузы, проса и священной воды из реки Руфихгья. Очень хорошая мазь.
- На вкус ничего, - облизнул палец Колобков. - На перловку похоже. А в чем фишка? Я типа сейчас сильным стану, или что?
- Нет, капитан. Ты неправильно употребляешь маджи-маджи. Это мазь, ее не нужно принимать внутрь. Ей нужно мазаться. Намажься ей с головы до ног - и в течение следующего промежутка от еды до еды камни и стрелы не причинят тебе вред.
Колобков промычал что-то невнятное, со все возрастающим интересом разглядывая желтоватую кашу. Задумчиво обмакнул туда палец еще раз - и снова его облизал.
- На вкус, кстати, тоже вполне ничего, - повторил он. - А бронежилетный эффект точно присутствует?
- Мы можем показать, если ты не веришь, капитан, - продемонстрировал удлиненные резцы Кетшан.
И они показали. Прямо на глазах у землян молодой хумах тщательно намазался маджи-маджи, отчего коричневая шерсть стала сально поблескивать. Другие хумахи обступили его кольцом и принялись бросаться камнями и ветками.
Во взгляде Колобкова постепенно начал проявляться скептицизм. Он ожидал, что снаряды будут отскакивать от хумаха. Однако они словно… не попадают. Создается впечатление, что бросающие специально целятся мимо.
- Лажа какая-то, - наконец высказался Колобков. - Что вы мне тут втюхиваете?
- Попробуй сам, капитан, - с легкой насмешкой произнес обстреливаемый. - Кинь в меня чем хочешь.
- А из волыны шмальнуть можно?
Хумахи его не поняли. Колобков продемонстрировал свои револьверы и вкратце объяснил принцип действия. Показал патроны. Тогда грызуны синхронно закивали, разрешая стрельбу.
- Ладно, сами вызвались… - вздохнул Колобков, прищуривая правый глаз. - Светулик, там Ольки поблизости нет?
- Нет, пап, она Рикардо кормит, - ответила старшая дочь, стоящая у отцовского плеча.
- Тогда разойдитесь-ка подальше, а то еще срикошетит…
Очень медленно Колобков поднял револьвер на уровень глаз. Прицелился в стоящего столбиком хумаха. Цель мелковата, конечно, но с пяти шагов и слепой не промахнется.
- Точно можно? - в последний раз уточнил Колобков.
- Стреляй, капитан.
И Колобков спустил курок. Револьверы, невесть откуда притащенные тремя мудрецами, оказались доброкачественными - ни сбоя, ни осечки. Пуля с положенным ей грохотом покинула ствол и устремилась точно в усатую морду хумаха.
Но тот так и остался стоять, как стоял. Пуля не отскочила, нет. Она просто ушла в "молоко". Колобков тупо моргнул, не веря, что промахнулся с такого малого расстояния.
- Не расстраивайся, капитан, - мягко произнес Кетшан. - Ты не промахнулся, ты стрелял верно. Но маджи-маджи - очень хорошая мазь. Маленькие летучие штуки боятся трогать тех, кто ей намазан.
- Так это и от комаров же, наверное, помогает… - задумался Колобков. - Никакого "Фумитокса" не нужно… Хотя "Фумитокс" и так ни хрена не помогает. Вообще дерьмовый аэрозоль.
- От комаров не помогает. Они для этого слишком умные.
- Комары?.. Умные?..
- Я неточно выразился. Они, конечно же, не умные. Но они все-таки умнее, чем камни, стрелы и твои маленькие свинцовые штучки.
- Пули?
- Да. Комары умнее, чем пули.
- Ну, что пуля - дура, это нам еще Александр Васильевич говорил… - пробормотал Колобков. - Но я не думал, что у них настолько все запущено… Серега! Серега, подь сюды, погляди, какая тут у хуймяков мазь звездатая! Можешь больше под диван не прятаться!
Чертанов, который никуда и не уходил, смерил шефа угрюмым взглядом. Хотя демонстрация возможностей маджи-маджи действительно прибавила сисадмину уверенности. Если эта мазь и на людей действует так же, как на хумахов, можно и в самом деле несколько расслабиться.
И она подействовала. Загоревшийся Колобков немедленно испытал маджи-маджи - сначала на Чертанове, а потом и на самом себе. Глядя на то, как эти двое стоят невредимыми под градом камней, к развлечению присоединился и весь экипаж "Чайки". Вадик и Гешка увлеченно принялись швыряться друг в друга всем подряд, не прекращая вопить от восторга.
- Ну звездатая мазь! - восхищенно помотал головой Колобков. - А долго действует?
- Промежуток от еды до еды, капитан, - ответил старейшина Кетшан. - Пока не испарится с меха… или с кожи. В жаркую погоду испаряется быстрее.
- Это часов шесть, значит… или даже меньше. Но все равно зашибись. Слышьте, хуймяки, а вы что ж раньше-то молчали? Вот этой мази я у вас точно куплю много-много!
- Прости, капитан, ничего не выйдет.
- Это почему? Жмешься? Не хочешь делиться стратегическим оружием? Это правильно, конечно, но я ж вам теперь друг, а?
- Не в этом дело, капитан. Просто мазь маджи-маджи не может долго храниться. Магическая сила очень быстро выветривается. Уже на третий день после приготовления мазь становится просто мазью.
- О-о… А если в холодильник положить?
- Не получится.
- Хреновенько… А может рецепт тогда дашь?
- И из этого тоже ничего не получится, капитан. Во-первых, для маджи-маджи годится только вода из священной реки Руфихгья. Во-вторых, приготовление мази должно сопровождаться особыми заклинаниями.
- Воды я с собой с запасом возьму. А заклинания ты мне на бумажке запишешь.
- Хумахи, готовящие маджи-маджи, учатся этому больше двух лет, - покачал головой Кетшан. - Заклинание - это не просто нужный порядок слов, капитан. Если бы его мог прочитать любой, волшебниками были бы все.
Колобков поскреб лысину, подыскивая новые аргументы. Но тут его отвлек мягкий шлепок и болезненный вопль. Один из близнецов повалился на землю и заверещал, как подстреленный заяц, держась за грудь. Второй замер с поднятой в замахе рукой.
- Эй, эй, что у вас там?! - недовольно нахмурился Колобков, ковыляя к сыновьям.
- Он в меня камнем швырнул! - плаксиво воскликнул Гешка.
- Так это… ты ж в меня тоже швырял… - озадаченно пробормотал Вадик. - И я в тебя тоже швырял…
- Но больно-то не было!
Зинаида Михайловна торопливо сдернула с сына майку и заахала, глядя на внушительный кровоподтек. Света пощупала брату грудь, вызвав душераздирающий вопль, и заявила:
- Ребро треснуло.
- Ты, паразит, ты что с братом сотворил?! - отвесил Вадику подзатыльник отец.
- Так мазь же… волшебная… - отупело заморгал тот.
- И то правда. Слышьте, хуймяки, это что за дела?! Уже испарилось?! А фигли так быстро?!
- Нет, еще не испарилось, - потрогал руку Гешки старый хумах. - Все в порядке.
- Тогда чего…
- Покажите мне тот камень, который это сделал.
Булыжник, использованный Вадиком, оказался здесь же. Увесистый, внушительный. Крохотный хумах с трудом приподнял его обеими лапками и с грустью произнес:
- Прости, капитан, мы забыли предупредить. Маджи-маджи не срабатывает, если снаряды слишком большие и тяжелые. У нас самих не хватает сил, чтобы метать такие тяжести, поэтому мы и упустили из виду, что люди на это способны.
- Ты, оболтус, ты за каким чертом в родного брата такую дуру швырнул?! - снова набросился на Вадика отец. - Ты глянь, какая глыба! А если б в голову попал?! Хана черепушке!
- Как он вообще смог его швырнуть с такой силой?.. - покачала головой Света, рассматривая камень и смущенно ковыряющего землю брата.
- Извините… - мрачно буркнул Вадик, не глядя на остальных.
По счастью, выбранный им камень действительно оказался слишком большим и тяжелым для пятнадцатилетнего подростка. Вадик не смог бросить его достаточно сильно, поэтому Гешка отделался относительно легко.
Но мать, разумеется, немедленно увела обоих близнецов на "Чайку". Гешку - намазать йодом, перебинтовать и дать обезболивающего. Вадика - намылить голову и посадить под арест.
- От детворы избавились, - заключил Колобков, глядя вслед унылым близнецам. - С игрульками покончено, начинаем серьезно. Тащите сюда все имеющееся оружие. И покажите мне, как вы умеете ходить строем.
Глава 21
Прошло еще два дня. Двое эйкрийских суток - это четверо земных. И за этот срок успело произойти многое. В первый день ара-ми-ллаадская армия преодолела расстояние до Малого Кхагхоста и встала лагерем на границе. А на следующее утро двинулась дальше - прямо на Древоград. Далеко-далеко уже видны множество крохотных точек - очень скоро здесь будут пять тысяч отборных бойцов.
Каждого из них зовут Дабумбалом.
Армия хумахов неспешно принялась намазывать на шерсть маджи-маджи. Уже намазанные разбирают копья и пращи.
Земляне намазались чуть ли не самыми первыми. Еще и прихватили по запасной плошке. Колобков особенно расстарался, на всякий случай нанеся двойной слой маджи-маджи.
- Характерников не берут ни пуля, ни пика… - приговаривал он, похлопывая себя по щекам.
Попытались намазать и мудрецов - их, естественно, тоже приволокли на передовую. Света некоторое время пыталась объяснить им задачу, но потом махнула рукой.
Впрочем, намазать троицу волшебной мазью тоже не удалось. Они наотрез отказались применять какие-то подозрительные снадобья. У них нашлись собственные средства обороны. Каспар, например, извлек из колпака целое ведро кефира и принялся лить его на голову.
- Кефир намного лучше всех этих дурацких снадобий! - заявил он, с любовью размазывая по бороде белую гадость. - Он не только полезен для здоровья, но еще и чрезвычайно вкусен! Послушайте меня и все намажьте голову кефиром!
- Но ведь он же не защищает от стрел, - вежливо заметила Света.
- Откуда ты знаешь? Ты пробовала?
- Нет, но…
- Видишь, не пробовала, а уже говоришь. Ты попробуй сначала.
Бальтазар тоже решил защитить голову. Но не кефиром. Вместо этого он напялил тяжелую стальную кирасу.
- Не знала, что кирасу можно надеть на голову… - задумчиво произнесла Света, рассматривая пошатывающегося старца.
- Настоящий волшебник что угодно может надеть на голову! - глухо огрызнулся Бальтазар.
- Но зачем? Разве не удобнее носить кирасу как все?
- Ты подвергаешь сомнению мудрость великого волшебника?! Я лучше знаю, что куда надевать!
Хорошо хоть, Мельхиор на сей раз воздержался от чудачеств. Он просто нашел в траве какую-то поганку и принялся увлеченно ее жевать.
- Дедушка, что вы едите? - обеспокоенно спросила Света.
- Грибочки! - ехидно сверкнул глазами Мельхиор.
- А они не ядовитые?
- Узнаю, когда доем.
Легионы Ара-ми-Ллаада приблизились настолько, что уже стало можно различить отдельных людей. Хумахи тоже принялись строиться в колонны - удивительно невозмутимые, преисполненные какого-то фаталистского отношения к происходящему.
Впрочем, детей и жен еще вчера отослали прочь из Древограда, а ценное имущество захоронили в глубоких норах. Фатализм фатализмом, но если Дабумбалы начнут побеждать, хумахи мгновенно побросают оружие и исчезнут глубоко под землей, откуда их не выковырнешь. Этот народ очень любит жизнь во всех ее проявлениях.
Приближающиеся солдаты замедлили ход. Ара-ми-Ллаад прислал для усмирения наглых грызунов самое мощное свое войско - боевые колесницы, запряженные форораками. Две тысячи тяжелых колесниц, в каждой по два человека - возничий и копьеносец, вооруженный также дальнобойным луком.
Подъехав достаточно близко, колесницы начали стремительно выстраиваться в боевой порядок. Форораки хрипло заклекотали, посматривая друг на друга хищными глазами. У этих гигантских бескрылых птиц бешеный нрав - только позволь сцепиться, будут рвать друг друга до смерти.
Впереди выстроились в линию колесницы первого эшелона. Здесь самые крупные форораки - самые могучие, самые злобные.
За первым эшелоном встала линия второго эшелона. Сюда входят лучшие лучники - умеющие пустить стрелу на тысячу шагов, насквозь пронзить человека в кольчуге.
В самом конце заняли место колесницы резерва. Эти вступят в бой ближе к середине - когда понадобятся свежие силы.
На флангах разместилась тысяча легких колесниц всего с одним всадником - возничий, он же боец. Форораки тут не такие массивные, зато более быстрые. Легкие колесницы будут обходить вражеские фланги, заключать врага в кольцо, а в случае нужды - прикроют основные силы.
Вооруженные до зубов Дабумбалы глядят на противника с нескрываемым презрением. Карлики. Покрытые мехом карлики с жалкими деревянными копьецами. По численности армии примерно равны, но это пять тысяч могучих колесничих бойцов против пяти тысяч хумахов-землероев…
- Слышь, хуймяк, а вы раньше-то с этими неграми когда-нибудь воевали? - осведомился Колобков, с помощью Чертанова забираясь на Рикардо.
- На моей памяти - никогда, - невозмутимо ответил старейшина Кетшан. - Мы мирный народ. Мы растим зерно и овощи, делаем атолан и обмениваемся плодами нашего труда с людьми. За последние сто миллентумов мы ни с кем не воевали.
- Но порох, однако, держали сухим… - хмыкнул Колобков, осматривая армию хумахов с высоты седла.
- Свод Тарэшатт учит нас, что лучше потратить время на выстругивание копья, а потом всю жизнь держать его бездельным, чем не потратить время, но потом умереть, не имея ничего, чтобы защититься.
- Это ты сейчас тост сказал, что ли? - наморщил лоб Колобков.
Рикардо грозно фыркнул, рассматривая тысячи грохочущих колесниц. Его сразу заинтересовали здоровенные форораки - крупные птички, упитанные. Вкусные, должно быть.
Гигантского хомяка тоже намазали маджи-маджи. Оля самолично прошлась с щеткой, не пропустив ни одного уголка. А потом строго наказала хомячку беречь папу. А папе - беречь хомячка.
Колобков неохотно пообещал.
Сейчас, восседая на огромном звере, похожем на белого медведя, Колобков почувствовал себя Чапаевым. Захотелось взмахнуть шашкой и заорать что-нибудь жизнеутверждающее. А оглянувшись на выстроившихся позади хумахов, он почувствовал еще и немалую гордость. Как ни крути, а у него под началом целое войско. Пусть Колобков тут и не командует, зато сидит выше всех.
- Я царь хуймяков!.. - загорланил он, вздымая к небу кулак. - Я царь хуймяков!.. Я царь… твою мать, какую же я ересь несу, самому стыдно…
Чертанов, кисло стоящий рядом, закатил глаза. Ему снова захотелось в седло. На спине гигантского хомяка как-то безопаснее. Но он просился уже трижды, и Колобков ему каждый раз отказывал.
Причем в третий раз - матерно.
- Когда начнем-то, мужики? - спросил Колобков у хумахов.
- Мы первыми в атаку не пойдем, - добродушно ответил старейшина Кетшан. - Им надо - пусть они и идут. А мы тут постоим.
- А они когда пойдут?
- Да вот сейчас в боевые порядки выстроятся, из луков нас расстреляют - а потом и в атаку пойдут.
- Ну давайте что ли тогда хоть песню споем, пока ждем. Дорогие мои хуймяки, дайте я вас сейчас расцелую, дорогие мои хуймяки, мы еще, мы еще повоюем… Гюнтер, подпевай!
- Als die goldne Abendsonne Sandte ihren letzten Schein… - охотно присоединился Грюнлау.
- Гюнтер, какого хрена ты не то подпеваешь?! - чуть не свалился с хомяка Колобков.
- Zog ein Regiment von… почему не то, Петер? Это есть народный немецкий песня…
- Это есть народный фашистский песня! Не пой ее!
Скрип колесниц окончательно смолк. Последняя заняла свое место в шеренге. Все Дабумбалы до единого подняли короткие луки. Тетивы стали медленно натягиваться…
Хумахи замерли совершенно неподвижно. Ни один не трогается с места. Не шевелятся длинные пушистые хвосты, не дрожат лапки, даже большие влажные глаза - и те словно остекленели.
- Шу-саааааааа!.. - проревел командир ара-ми-ллаадцев, резко взмахивая рукой.
Тысячи тетив запели комариным звоном. Тысячи стрел со свистом устремились в воздух. Дабумбалы торжествующе заревели, предвкушая быструю победу…
…и тут же смолкли. Стрелы вонзились в землю. Все до единой. В цель не попала ни одна. Все хумахи как стояли, так и остались стоять.
Дабумбалы пораженно загудели, рассматривая неподвижную линию вооруженных грызунов. Конечно, они особо и не целились - когда столько мишеней, мудрено не попасть хоть куда-нибудь. Конечно, многие стрелы должны были пройти мимо.
Но чтобы все?!
- Так, испытание в боевых условиях мазь прошла… - удовлетворенно пробормотал Колобков, на всякий случай нанося на кожу дополнительный слой маджи-маджи. - Теперь что?
- Теперь мы ждем второго залпа, - ответил Кетшан.
Он как в воду глядел. Справившись с первым удивлением, командир ара-ми-ллаадцев яростно закричал, командуя второй залп. Снова тысячи стрел понеслись прямо к хумахам. На сей раз лучники долго и тщательно целились, проводя поправку на ветер, выбирая самые заметные мишени.
На Колобкова нацелились по меньшей мере сто человек.
И снова - ни единого попадания. Многие стрелы прошли буквально на волосок - но ни у кого не осталось даже прорех на одежде.
- Что дальше? - спросил Колобков.
- Думаю, теперь они выстрелят еще раз, - предположил Кетшан. - Но после этого окончательно поймут, что это бесполезно.
И он снова оказался прав. В третий уже раз ара-ми-ллаадцы осыпали хумахов градом стрел - и все с тем же результатом.
Луки начали опускаться. Растерянные Дабумбалы принялись переглядываться друг с другом, озираться на командиров. Но те и сами оказались выбитыми из колеи.
Скрипнуло колесо передней колесницы. Один из воинов перехватил покрепче копье. Другой вытянул из-за пояса тяжелую деревянную палицу.