Большая часть Нави заросла дремучими черными лесами, а среди них кое-где стояли отдельные хаты, деревни и целые города призраков. Имелись теневые отражения Киева, Новгорода и других городов старой Руси. Здесь они стояли все в том же виде, что и тысячу лет назад. И духи вели все ту же жизнь - пахали, что-то мастерили, охотились, ловили рыбу, бортничали, пасли скот.
- Как я понимаю, у них тут вообще никаких отличий? - спросил Данилюк, глядя на очередной хутор.
- Да, почти никаких, - подтвердил Валерий.
- А почему? Разве они не могут… выдумать себе что-нибудь поинтереснее?
- Могут. Но для этого нужно, чтобы все представляли окружающее одинаково. На уровне подсознания. Поэтому загробный мир обычно выглядит так, каким его представляют в данной культуре. С поправками на деятельность богов, конечно.
- То есть это боги тут все организовывают?
- Немножко и они. Но большую часть формирует наше же коллективное бессознательное.
Почти все обитатели Нави были старыми - тысячелетними и больше. Однако Данилюк неожиданно встретил и нескольких современников. Неоязычников-родноверов. Эти смотрелись здесь чужеродно, многие явно чувствовали себя не в своей тарелке.
Однако Навь их приняла и уже начинала потихоньку подстраиваться. В самом центре загробного Киева, например, торчала девятиэтажная высотка - и контраст с лубочными теремками был просто разительный. Старые духи косились на нее с неодобрением, близко не подходили.
Каких-то известных личностей Данилюк в Нави не встретил. Да он не так уж их много и знал - тех, что жили еще в языческие времена. Князья разве что, самые первые Рюриковичи. Но они, наверное, в Ирии… черт уж их знает. Они вроде не особо-то хорошими людьми были, но в истории Данилюк откровенно плавал, так что судить не брался.
И остаться в Нави насовсем ему тоже не захотелось. Не видел он себя здесь, живущим в бревенчатой избе с печью. Неизвестно еще, каково тут будет зимой - а то сейчас-то лето, но времена года в Загробье тоже сменяются. Не во всех его мирках, правда, но в Нави - точно.
Похожую картину Данилюк увидел и в ближайшем соседе Нави - Хели. Загробном мире древних скандинавов. Разве что лесов было поменьше, зато гор побольше. Имелся и морской берег, испещренный скалистыми фьордами. На своих драккарах здесь плавали духи викингов.
Не самые знаменитые, правда. Валерий сказал, что у скандинавов, как и у славян, всяких выдающихся личностей забирали к себе боги. Из воинов половина отправлялась к Одину в Вальгаллу, а половина - к Фрейе в Фольквангр. Девственниц забирала Гевьон, богиня плодородия. Моряков - Ньёрд, бог морей. Тор тоже кого-то там прибирал к рукам.
Вроде бы все эти территории находятся на полях Идавёль, где расположен Асгард.
А тут - Хель. Безрадостный мир теней, которым правит… раньше когда-то правила одноименная богиня. И сюда попадали по остаточному принципу. Те, кем никто из богов не заинтересовался. Так что тут в целом довольно-таки скучно.
Настоящих викингов в Хели немного - в основном те, кто не сумел эпично сдохнуть или еще чем-то опорочил себя в глазах богов. Преобладают бывшие трэллы.
Хотя уже здесь многие из них стали кем-то вроде викингов - ходят на драккарах по загробным морям, охотятся на нейтральных территориях, иногда даже делают набеги на Навь и другие мирки. Не очень успешно, правда - в Загробье совсем другие правила войн. Нельзя никого убить насовсем, невозможен захват земель, грабить довольно-таки бессмысленно, а пленники сбегают с фантастической легкостью. Так что битвы случаются хоть и часто, но скорее забавы ради.
Как и в Нави, почти все духи Хели были очень старыми. Но и здесь изредка встречались современники Данилюка - опять-таки неоязычники, адепты Асатру. Исландцы, датчане, норвежцы.
Время скандинавы проводили весело. Прыгали с гор и друг через друга, лазали по скалам, ходили на лыжах, играли в кнаррлейк, состязались с копьями и луками, боролись. И все равно остаться в Хели Данилюк не захотел. Холодно слишком, туман все время, да и что ему тут делать? В Нави хоть соотечественники, а тут он вообще не пришей собаке хвост.
Валерий отнесся с пониманием и повел Данилюка дальше - теперь уже к своим сородичам. В Аид. Царство вечного мрака, рассекаемое пятью реками.
Одну из них, впрочем, Данилюк уже видел - ту самую великую реку, что течет по границе всего Загробья. Стиксом ее называли только греки - у скандинавов она носила имя Гьёлль, у славян - Пучай-река или Смородина. Очень многие народы считали, что мир мертвых отделен от мира живых рекой - вот она и появилась, созданная этой массовой верой.
У греков тоже кроме общего мира теней имелся и рай для избранных. Но находился он не где-то там, в чертогах богов, а прямо на территории Аида. Елисейские Поля - группа островов в теплом море, где всегда светит солнце и радуются жизни блаженные духи.
Остальные скитаются по асфоделевым лугам беспамятными тенями.
Хотя не такими уж беспамятными на самом деле. Населен был Аид куда плотнее Нави и Хели. Целые сонмища древних греков, римлян и еще каких-то народов. Тоже почти все очень-очень старые, полторы тысячи лет и больше, но в весьма приличных количествах.
Валерий исполнял обязанности гида с искренним удовольствием. Показывал Данилюку достопримечательности, водил по интересным местам, знакомил с интересными людьми… духами. Данилюк удостоился беседы с такими знаменитостями, как Лукиан и Диофант, видел представление Батилла и гладиаторские бои с участием Гая Ганника.
Город следовал за городом, мирок за мирком. Данилюк никуда не торопился, Валерий тоже. После Нави, Хели и Аида они посетили еще валлийский Аннун, финскую Маналу и армянский Джохк. Там было уже не так интересно, хотя несколько дней путешественники им уделили.
После Джохка Валерий показал Данилюку Кур - загробный мир древних шумеров. Было там сыро, сумрачно и довольно пустынно. Среди убогих глинобитных хибар бродили унылые, плохо одетые духи.
Правда, некоторые жили в условиях получше. Встречались большие хорошие дома и даже целые дворцы. Самые важные духи щеголяли в золоте и пурпуре, разъезжали в колесницах. Одного надменного старца с пятью звездами на шарфе везла пара здоровенных быков с почти человеческими лицами.
Валерий объяснил, что у шумеров не было понятия рая. Был только Саг-Аш-Саг-Ана, но туда попадали не праведники, а те, кто нашел истинную любовь. Многим ли это удавалось, Валерий сказать затруднился. Шумеры отошли в историю задолго до его собственного рождения - сменились вначале касситами, а потом арамеями.
Зато у них считалось, что хорошее посмертие можно обеспечить еще при жизни. Причем не добрыми делами, а попросту выстроив гробницу. Чем больше она будет и роскошнее, тем лучше будешь жить в Куре. Богачи и после смерти остаются богачами, а нищие по-прежнему нищенствуют.
- Не очень-то справедливо, - задумчиво сказал Данилюк.
- Не очень. Но вавилоняне представляли себе это вот так. И поэтому здесь вот так. У нас в Аиде тоже многое через глютеус устроено. Полным-полно всякой откровенной ахинеи, которая есть только потому, что куча народу в нее верило. В Загробье, вон, даже солнце черное и ходит в другую сторону.
- А оно разве ходит в другую сторону? - удивился Данилюк. - Не замечал… хотя я и внимания-то не обращал, конечно…
- Ходит, ходит. Вот пошли, я тебе покажу самый старый из действующих мирков Загробья.
- Дай угадаю… - на секунду задумался Данилюк. - Египтяне?
- Правильно. Страна мертвых фараонов, Дуат.
В Дуате было немного веселее, чем в Куре. Под палящим черным солнцем по огромной реке плавали ладьи. К небу устремлялись пирамиды - раз в десять больше тех, что стоят в мире живых. Кроме духов людей повсюду бродили крокодилы, бегемоты и странные птицы с человеческими головами.
И кошки. В Дуате кошки кишмя кишели. Нельзя было шагу ступить, чтобы не наткнуться на чей-нибудь хвост.
Сами жители Дуата тоже выглядели нестандартно. Не все, конечно. Обычные и выглядели обычно. Но среди них разгуливали замотанные в бинты мумии и звероголовые демоны - утратившие память или личность.
А еще повсюду были специальные духи-слуги - ушебти. Как рассказал Валерий, это статуэтки, которые египтяне клали в могилы. Здесь, в загробном мире, каждая такая статуэтка оживала, становясь слугой. Чем больше тебе положили ушебти - тем больше у тебя слуг.
Но были они не у всех. Бедняки все равно трудились сами, выполняя те же самые работы, что и при жизни. В этом отношении Дуат не отличался от Кура.
Аналогично обстояло и с гробницами. Чем больше - тем роскошнее живет покойный. Пирамиды фараонов здесь обратились громадными дворцами - все равно в форме пирамид, но с гораздо более интересной начинкой. У каждого царственного призрака имелось все, что можно пожелать.
Впрочем, духам рангом пониже тоже жилось неплохо. Особенно в прежние времена, когда о них заботились живые. Оказалось, что по представлениям египтян, обеспечить достатком умерших родственников очень просто - нужно всего лишь прийти на могилку и загадать желание.
Если на стене гробницы написано: "Тысяча быков и тысяча одежд" - у покойного появятся тысяча быков и тысяча одежд. Если просто сказать вслух, стоя в гробнице: "Пошли моему дяде богатый дом" - у покойного появится богатый дом.
- Лихо, - подивился Данилюк. - А мне только темные очки подкинули… а потом цветочек еще. И это так что угодно можно нажелать?
- Что угодно, но не больше того, что у покойного имелось при жизни.
- А-а… - слегка разочаровался Данилюк.
- Ну да - иначе б тут все в роскоши купались.
Как и в Аиде, в Дуате имелась территория для "ВИП-персон". Поля Иалу. Там прохлаждались особо избранные духи - пили вино, кушали лотос, мацали полуголых девиц.
Данилюк не совсем был уверен, что эти девицы собой представляют. Возможно, такие же ушебти, только другого предназначения. Или обычные духи, добровольно выбравшие себе такое занятие.
Что добровольно - это точно. Чего-чего, а рабства в Дуате нет ни в каком виде.
Хотя социальная пирамида все равно ступеньками. К какому-нибудь духу фараона и близко не подойдешь. Сидит он на троне важный, весь в золоте, смотрит в никуда остекленевшим взглядом. А вокруг слуги-ушебти и рядовые духи.
- И не скажешь, что у него мозга нет, верно? - хмыкнул Валерий, показывая Данилюку одного такого Сына Ра, Могущественного Быка, Разливающего Нил и Прочая, Прочая.
- В смысле нет?
- Так у фараонов же их после смерти вытаскивают. Крючками через ноздри. Положено перед мумификацией.
- О как, - подивился Данилюк. - Не знал.
Плывя на ладье по подземному Нилу, Данилюк задумчиво смотрел на черное солнце. К нему, как обычно, подбирался исполинский змей Апоп. Время от времени ему удавалось отхватить кусочек-другой, но солнечные секьюрити не дремали.
Жизнь продолжалась и в загробном мире. Однако Данилюк прикидывал, как долго существовал тот же Древний Египет, какая тьма народа за это время скончалась, и все яснее видел - нет здесь такого количества. Да и остальные загробные мирки должны быть населены гораздо плотнее. Пусть даже в те времена людей было гораздо меньше - это же десятки поколений!
Нетрудно догадаться, что большая часть давно ушла на перерождение. Про него Данилюк слышал уже неоднократно.
- Слушай, а тут есть кто-нибудь из более древних? - спросил он Валерия.
- Более древних, чем египтяне? - сразу понял тот.
- Ну да. Из тех, которых сейчас уже не помнят.
- Так откуда же им быть, если их не помнят?
- А как это связано? - озадаченно спросил Данилюк.
Оказалось, что напрямую. Валерий объяснил, что после смерти душа постепенно теряет слой за слоем, все более очищается и истощается, пока окончательно не утратит воспоминания, превращаясь в бездумную тень. Но чем больше людей о тебе помнит, тем дольше сохраняется твоя личность. Память в загробном мире очень важна.
- Понимаешь, если в мире живых от тебя что-нибудь осталось - это делает тебя более реальным и мешает уйти на перерождение, - сказал Валерий.
- Что осталось?
- Да что угодно. Прежде всего тело - пока оно окончательно не разложится или не окаменеет. Потом то, что ты после себя оставил. Например, дом построил, дерево посадил, картину нарисовал - все это удерживает. А сильнее всего держит память живых - если твое имя по-прежнему помнят, исчезнуть будет очень непросто. Поэтому известные люди всегда задерживаются дольше остальных - они крепко привязаны памятью.
- Меня вряд ли кто будет помнить, кроме родни… - с легкой печалью сказал Данилюк.
- Но все это только затрудняет уход, а не запрещает, - добавил Валерий. - В общем-то, многие перерождаются почти сразу после смерти. Некоторые вообще минуют загробные миры - сразу прыгают в новое тело.
- Буддисты, что ли?
- Да много кто. Но большинство все-таки сначала сюда.
- Услышал тебя… А если меня уже никто не помнит, ничего интереснее замка из "Лего" я при жизни не создал, а тело давно сожрали черви… все, рождайся заново? Или можно еще как-то задерживаться?
- Есть и другие способы, конечно. Можно, например, поддерживать себя внешними эманациями.
- Это как?
- Да почти как при жизни. Например, вот хоть эта пища, - откусил кусок лепешки Валерий. - Это - плотный астрал. Поглощая его, ты получаешь вкусовые ощущения, на некоторое время "оживляешься" и чуточку замедляешь процесс утраты себя. Но от подобных мелочей польза невелика. Это ж так, эфирный сгусток. А вот если ты поглотишь другого духа… но этого ты лучше не делай.
- Почему?
- Вампиризм потому что. Голодных духов видел? Это они и есть - кто выбрал для себя такой путь. Начнешь жрать другие души - превратишься в монстра.
- А если животных? Тут многие охотятся.
- Это другое. При охоте ты получаешь не сам дух, а его… съедобную часть. Которую можно пожарить, сварить или вообще съесть сырой. А сам дух животного через некоторое время восстанавливается. Вон, в Хели в некоторых домах каждый день жарят одного и того же вепря - а он на следующий день оживает. Главное - не поглощай сам дух. Станешь привидением-вампиром, голодным духом.
- Ну все равно, целыми днями жрать - то еще развлечение.
- Не обязательно именно жрать. Можно просто сохранять себя в форме. Контролировать распад. Для этого лучше всего найти работу. Неважно, какую, лишь бы от тебя польза была. Другим духам или просто мирозданию. Это… стабилизирует.
Данилюк рассеянно покивал. До него наконец-то дошло, почему Валерий ему помогает. Действительно, среди духов идеальной сохранности преобладали относительно молодые, недавние. А почти все древние, перевалившие за несколько веков, были при деле. Исполняли какие-то функции - что-то стерегли, чем-то управляли, что-то производили. Или, как Валерий, помогали новоприбывшим. Таким образом они придавали своему существованию некий смысл - и он сохранял их личность и память. Не давал деградировать до астральной нежити или уйти на реинкарнацию.
Впервые Данилюк задумался о том, что и ему не помешало бы найти работу. Он пока что совсем свеженький дух, и в мире живых от него осталось много чего. Его тело разложится еще не скоро, родни и друзей довольно много, и они его пока что отлично помнят. Лет тридцать у него есть точно.
Но лет тридцать - это далеко не вечность. А значит, постепенно его душа тоже будет терять слой за слоем. И если он не хочет пополнить ряды астральной нежити или голодных духов - лучше прикидывать уже сейчас.
Глава 16
Дуат стал последним из так называемых миров Ойкумены. Народов, населявших Европу, Западную Азию и Северную Африку. Но это была лишь малая часть Загробья.
Правда, дальше интерес Данилюка стал угасать. Потянулись мирки совсем уже крохотные - всяких африканских, американских и тихоокеанских племен. В некоторых творилась какая-то фантасмагория, но в большинстве призраки просто жили себе потихоньку. Разные Поля Счастливой Охоты, по которым кочевали духи индейцев, и Острова Веселья, на которых ели бананы духи папуасов.
Самым большим из таких был По - загробный мир полинезийцев. Кое-где довольно неприятный и даже опасный, но в целом симпатичное местечко. Очень много солнца, моря, рыбы и гигантских монстров.
Полной его противоположностью был Адливун - загробный мир эскимосов. Замерзшая пустыня, по которой бродили природные духи и мелкие божества. Очень многие, в том числе люди, пребывали в облике животных - медведей, волков, оленей-карибу.
Четыре дня Данилюк и Валерий провели в Миктлане - загробном мире ацтеков. Прошли меж двумя горами, посмотрели на гигантского крокодила и змею. Пересекли восемь пустынь и поднялись на восемь пиков. Померзли под ледяным ветром с обсидиановыми лезвиями и переправились через реку на спине собаки со светящимися глазами.
- Хардкорный туризм, - заметил Данилюк, просматривая сделанные смартфоном фотки. - И что, каждый ацтек проходил вот такую полосу испытаний?
- Теперь один обол Перевозчику уже не кажется высокой ценой? - усмехнулся Валерий.
Добравшихся до цели духов в Миктлане тоже не ждали райские кущи. Их определяли в одну из девяти преисподних, где те страдали, мучились и вообще влачили жалкое существование.
Хотя не настолько уж жалкое на самом деле. Как и в других уголках Загробья, духи жили здесь достаточно сносно. Людям свойственно придумывать о том свете всякие ужасы, населять его демонами и чудовищами, но в то же время людям свойственно надеяться на лучшее. И вот из этой смеси страха и надежды и формировались загробные мирки - жуткие, кошмарные… но в целом пригодные для жизни.
И ацтеки в своих девяти преисподних продолжали растить кукурузу, есть индеек и плавать на чинампас. Эти плоты из тростника и дерева были здесь повсюду. Их привязывали к сваям, покрывали илом и разбивали на них сады и огороды. Под рукой всегда вода, прохладно, можно ловить рыбу. На своих чинампас ацтеки жарили мясо, пили шоколад, курили сигары и сочиняли стихи.
Хотя не так уж много было в Миктлане духов. Как и почти все виденные Данилюком загробные мирки, тот пребывал в запустении. У них у всех одна и та же проблема - слишком давно не было пополнения. Горстка неоязычников погоды не делает.
Впрочем, свежие духи Миктлана не были неоязычниками. Данилюк с удивлением узнал, что небольшой процент мексиканских индейцев по сей день поклоняется Кецалькоатлю и Тескатлипоке. Эти немногие верные продолжают поставлять свежих духов - тоненькую, почти иссякшую струйку, но все-таки.
За Миктланом последовал Уку Пача - территория инков. Глядя на своего рода ворота - двух змей, зачем-то кусающих радугу, - Данилюк спросил:
- А разве инки еще остались?
- Наверху - нет, - ответил Валерий. - А у нас тут кое-кто еще живет. Хотя… сейчас тут вообще никого нет.
И в самом деле, Уку Пача оказался практически пуст. Не как другие мирки - малолюдные, но все же обитаемые. Уку Пача был действительно пуст. Совершенно вымершие улицы - как утром первого января. Духи встречались крайне редко и в основном безличностные или беспамятные. Живые скелеты и нелепые типы с солнцем вместо головы.