– Ты что, ослеп, что ли? – покрутил пальцем у виска я. – А огр, по-твоему, пиво не пьет? Или ты ему отдельно молоко греешь? По личному заказу?
Стопол отрицательно покачал головой, мол, не думал даже о каком-то там молоке.
– Ну, так и чего ты стал? – выжидающе глядя на корчмаря, спросил я.
– Так это мне что, пятую нести? – наконец, понял старик.
– Фенрир! Нет, десятую! – саркастически воскликнул я, удивляясь непроходимой тупости корчмаря. – Конечно, нести! И даже не кружку – целую кружищу: ты ведь не хуже меня знаешь об огрских аппетитах! Что принес, пока сюда поставь, на стойку, я, так и быть, сам отнесу, а ты за еще одной кружкой иди!
Стопол послушно кивнул и, оставив все собранное на железном блине великолепие, снова скрылся в кухне. Я облегченно вздохнул и пригубил пива: наконец-то один, никто не мешает...
В голове царил настоящий бедлам: каждая, самая ничтожная мыслишка норовила оповестить о себе, каждое бредовое соображение с ленцой протягивалось, словно затухающее эхо.
– Прирежь огра...
– Прирежь гренадера...
– Женись на Лин...
– Убей гремлина с троллем...
– Женись на Стополе...
Бр-р-р! Я невольно поежился: последняя мысль попала явно не по адресу. Да и не о женитьбах и убийствах сейчас надо думать!
И тут, словно по заказу, самая умная мыслишка, проскакав по головам глупых сестричек, тихо шепнула:
– Конверт! – и исчезла, не позволив даже толком себя разглядеть.
Я закусил нижнюю губу: кодекс Гильдии запрещал вскрывать извещения от Разгильдяя или других вышестоящих чинов где ни попадя (а в том, что это именно от начальства, у меня сомнении не возникало). Однако задницей чувствовал: надо открывать сейчас, иначе можно не успеть к чему-то очень важному.
Несколько секунд задница боролась с разумом, и последний, как ни странно, проиграл. Впрочем, почему – странно? Пожалуй, все мои решения проходят именно через нее, родимую!
Вытащив конверт из кармана, я еще раз внимательно осмотрел его, а потом, выудив из-за пояса последний метательный нож (эх, жалко того, что на драйдера потратил!), сорвал печать Гильдии.
Внутри, как и стоило ожидать, находилось послание от Фетиша. Разгильдяй был как всегда краток: "3рег. Таверна "Бараний рог". Девять вечера, в субботу". И, конечно, неизменный оттиск Гильдии Ловкачей и подпись под всем вышесказанным.
Смятая бумажка, преодолев расстояние до камина, растворилась в треске пламени: язычки огня мигом поглотили "деликатес" и жадно заверещали, требуя добавки.
Но мне не было дела до глупого обитателя камина, без разбора жрущего все, что ни попадет к нему в зев. Три дня! Он дал мне всего три дня, чтобы доехать до 3рега!.. Пора заглянуть домой – может, в углу завалялись сапоги-скороходы? Или хотя бы вшивый ковер-самолет, как у каждого четвертого мусалимца?
Проблемы позади? Конечно же, нет: они только начинаются. В кратчайшие сроки нужно:
1) разобраться со сборщиком податей;
2) помешать огру убить проблему номер 1;
3) с помощью проблемы номер 2 покинуть город;
4) с помощью неизвестно чего в три дня добраться до 3рега;
5) с той же второй проблемой проникнуть в Мятежный;
6) получить от неуказанного здесь пункта тысячу золотых.
Пожалуй, самый лучший – заключительный шестой этап. Остальные – снова блужданья, опасности, галоп по тракту до 3рега... В общем, все то, что не греет душу и не полнит кошелек.
Впрочем, отступать уже поздно: либо звание мастера, льготы Гильдии и мешок с золотыми, либо... смерть. Если последнее, то можно просто остаться в "Псине" И потягивать пиво до тех пор, пока брюхо не лопнет или убийцы Фетиша не нагрянут. А если первое...
– Эй! – Я дружески похлопал огра по плечу. – Ты ведь говорил, что ты из 3рега?
– Ну, – кивнул верзила, отхлебнув немного пива. – А в чем дело?
– Неужто ты решил скрыться от меня в Мятежном, Гриф? – хохотнул уже чуть пьяный Драно. – Боюсь тебя разочаровать, но из этой затеи ничего не выйдет: у меня длинные руки.
– И язык не короче, – проворчал гоблин, за что тут же удостоился оплеухи от тролля.
Рохан явно чувствовал себя не в своей тарелке. Видимо, никогда не сидел с шумной компанией в таверне.
– Вот ваше пиво, господа. – Стопол опустил на стол очередной поднос. Пиво в кружках радостно пенилось, и я невольно облизнул пересохшие губы: давненько не пил псинского! Просить два раза не пришлось: вся честная компания, исключая всерьез взявшегося за салат Милье, тут же пригубила нектар богов.
– А вы почему не пьете, мастер Драно? – поинтересовался гоблин, опустошив свою кружку на треть.
– Я за работой – ни-ни! – за обе щеки уплетая рыбу, ответил гренадер. – Да к тому же и так с вами по кружечке выпил. Вот когда любезный Гриф заплатит аренду, мы с ним выпьем за удачно проведенную... операцию, во!
– Неужто вы не поступитесь своим принципам, мастер Драно, – неожиданно подал голос доселе молчавший огр, – и не выпьете со мной за знакомство?
Гренадер оценивающе оглядел верзилу с ног до головы и, только удовлетворив любопытство, кивнул:
– Пожалуй что поступлюсь. Но только из уважения к вашему роду!
Ага, к роду, мысленно усмехнулся я. Старина Милье там, небось, полные штаны наложил, только представив, что с ним сделает огр, если он откажется выпить.
– Польщен. – Горец склонил голову, выказывая гренадеру высшую благодарность. – Мое имя Палаш из рода Мечта.
Милье тут же важно надулся (мол, такой здоровый парень ему кланяется) и, гордо задрав острый худой подбородок, важно изрек:
– Драно Милье, сборщик налогов, Тчарский.
– Ваше здоровье? – Огр, приглашая, поднял кружку.
– Ваше здоровье! – глупо хихикнул Драно. Стукнувшись, они разом осушили кружки и с громом бахнули ими об стол. Огр тут же подхватив кувшин, налил себе опять, исподлобья поглядывая на Милье. Я даже забеспокоился, как бы верзила не прожег в гренадере дырку – настолько много в этом взгляде было презрения и жара.
– Ну? Ч...то буде-эм делать, Грыфуля? – икнув, обратился Драно ко мне.
Я чуть пивом не подавился: Милье уже еле ворочал языком. И это от кружки пива!
– Чего уставился, со...опляк? – притворно насупился Драно, а потом противно улыбнулся и захихикал своим отвратным смехом. Я мысленно поблагодарил того, кто заказал проклятого Милье огру.
– А... о чем я? – гренадер широко зевнул, показывая два ровных ряда белоснежных зубов. Кто-нить напомнит, над?..
– О пиве, о пиве, – брякнул Шмыг, мирно почесывая брюхо.
– А...да! – "опомнился" Драно. – Конечно же, о пиве! Так вот...
Послушать дельные замечания о пиве нам в тот вечер так и не довелось: перепивший гренадер, зевнув напоследок, уронил голову на стол и громко захрапел, посвистывая носом.
– Давай-ка линять отсюда, пока он не проснулся! – Я рванул было к двери, но Палаш спокойно, даже буднично, остудил мой пыл:
– Не стоит беспокоиться: он уже не проснется.
– Как так? – не понял я. То ли огры так шутят, то ли я – слишком серьезный Ловкач.
Рохан и Шмыг вопросительно смотрели на верзилу, ожидая объяснений.
– Отравил я его. Яд в пиво бросил. Еще полчаса будет спать, а потом сердце остановится и – все!
– Как все? Ты зачем его в таверне?.. – громким шепотом возмутился я.
– Ты же сам предложил! – удивился огр.
– Я?!
– Да, ты. Сам говорил – "сядь за столик...", "так даже удобней..."
– Да ты... Да я... – Я оторопело переводил взгляд с Драно на огра и обратно. Надо же так глупо оказаться в соучастниках! А все из-за бестолкового огра, поглоти его Тьма! "Сам сказал!"
– Тогда тем более валим, пока Стопол не вышел. Я лично хочу быть как можно дальше отсюда, когда полчаса его сна истекут!
– Тогда, боюсь, нам не по пути, – сказал Палаш, поднимаясь.
– Как это не по пути? – Я остановил огра жестом руки. – Мы тоже в 3рег едем.
– Так вроде ж гренадер вам больше не помеха. Вы ведь в 3рег от него прятаться собирались?
– Да при чем тут он?! – воскликнул я раздраженно. – По делам я туда. По очень важным.
– Так бы сразу и говорил! – буркнул Палаш, почесав затылок. – Только вот не думал, что Ловкачи ныне от закона под носом короля прячутся!
– Постой-ка, – нахмурился я. – Откуда ты насчет моей Гильдии знаешь?
– Думаешь, я хуже тебя узнаю членов Гильдий? – насмешливо бросил огр. – Так что говори, зачем тебе в 3рег, или придется ехать самому.
Я устало вздохнул: похоже, в этот раз от расспросов отвертеться не удастся – огр настроен серьезно. Впрочем, его опасения не напрасны: если я, например, ограбил казну королевства, честный убийца вроде Палаша не рискнет ехать со мной по главному тракту страны.
Смолчать сейчас – значит, потерять возможность добраться до 3рега, то есть подписать собственный приговор: у огра грамота на выезд есть, а вот у нас...
– Давай быстрей! – поторопил меня Палаш. Полчаса – не такой уж большой срок!
– Пошли тогда ко мне домой, – чуть помедлив, предложил я. – Не думаю, что моя история для этих стен!
Огр милостиво кивнул, и мы вчетвером, как по команде одернув воротники, нырнули в дверной проем.
Когда Стопол решил предъявить засидевшимся посетителям счет, тех уже и след простыл. Только Драно спал, уткнувшись носом в тарелку. Решив, что в качестве компенсации сойдет висящий на поясе спящего гренадера кошель, старик, не раздумывая, срезал его и сунул за пазуху.
Внезапно Милье дернулся. Стопол испуганно отскочил, и тело сборщика податей, уже никем не поддерживаемое, завалилось на пол, увлекая за собой стул. Старик, бледный как смерть, с минуту наблюдал за лежащим Драно, потом, пораженный внезапной догадкой, наклонился и прислонил ухо к груди спящего.
"Издох!" – мелькнуло в голове.
Лоб старика покрылся бисеринками пота. "Сердце у него, что ли, слабое? Перепил и... того?"
Корчмарь быстро огляделся: зал пустовал. Нужно было срочно что-то делать, пока не нагрянули посетители или, того хуже, лицейские постовые.
– Дерви! Плени! Дуйте сюда, лоботрясы! воскликнул Стопол И сам испугался своего голоса: хриплого, надрывного, дрожащего.
Два здоровых бугая выкатились из коридора и вразвалочку подошли к старику.
– В чем дело, мастер? – осведомился Дерви.
Он был чуть повыше напарника, лысого и кряжистого Плени, и немного умней: по крайне мере, Дерви умел говорить.
– Заберите его и пустите под пирс. – Корчмарь кивнул на бездыханного гренадера. – И чтоб никто не видел!.. – старик погрозил напарникам кулаком.
– Хорошо, мастер. – Дерви толкнул лысого в бок: – Возьми на кухне тот большой мешок, из-под перца. Сейчас живо запихнем.
Плени молча развернулся и, пошатываясь из стороны в сторону, как пережравший пчел медведь, направился к кухне. Скажи ему сейчас, чтобы сам в мешок забрался, сделал бы все с таким же скучным видом и без единой мысли. Главное, что корчмарь потом денежку заплатит, а за какие заслуги – это уже не ко мне: хозяин сказал, я – сделал.
Наше дело маленькое – выполнять приказы, а вопросы пусть Дерви задает – ему на то ум даден.
Спустя полчаса мешок, для веса наполненный еще и камнями, отправился на свидание с глубоководными тварями. Дерви и Плени потирали руки в предвкушении обещанной премии, даже не подозревая, что с крыши полуразрушенного дома за ними наблюдают два горящих глаза. Когда вышибалы Стопола скрылись из виду, неизвестный соглядатай довольно захихикал. Миг – и на том месте, где он только что сидел, зияла огромная дыра. Впрочем, зияла она всего несколько секунд, потом стала стремительно затягиваться и вскоре исчезла вовсе.
Тварь увидела достаточно.
Дома у меня царил невероятный беспорядок. Хаос, как после бешеных плясок голиафов на празднике Молота.
– Мать честная... – только и сказал я, велев камину загореться и обведя прихожую (являющуюся по совместительству залом, спальней и даже – в редких случаях – столовой) ошарашенным взглядом.
Диван выпотрошен до самых досок, ковер изорван в клочья, шкаф завален набок, а книги, стоявшие прежде на его полках, разбросаны по всей комнате (бывшей по совместительству... а, впрочем, я уже говорил).
На первый взгляд могло показаться, что в доме побывали обычные грабители-домушники. Однако со второго подхода знающий человек вроде меня с удивлением понял, что ничего не украдено, а значит весь этот бедлам – для отвода глаз, картинка, необходимая, чтобы скрыть... что?
Что хотели скрыть таинственные ненастоящие грабители, я смог увидеть достаточно быстро. Точнее, услышать – очень знакомо скрипнули половицы над головой.
По-моему, все это уже было. Если сейчас в комнату спустится еще один Лысый, я, наверное, сойду с ума.
– Слышали?
– Что? – спросил за всех гоблин.
– Неважно. – Приложив палец к губам, я вытащил из бэга Жужелицу и, вновь взвалив мешок на плечо (на всякий случай – может, убегать сразу придется?), на цыпочках стал красться к лестнице. Спутники мои застыли на пороге, не совсем бесшумно обнажив клинки; каждый из них не раздумывая ринется в атаку на неизвестного, появись он в комнате.
Половицы скрипнули вновь. Я напрягся и еще крепче сжал Жужелицу в руках; палец словно прирос к спусковому крючку, готовый в любой момент нажать на него.
Наверху громко зашуршало: судя по всему, незваный гость понял, что его обнаружили, и уже не таился. Я облизнул пересохшие губы...
И тут гость решился.
Совершив невероятный прыжок, он дикой кошкой полетел на меня. Я едва успел перекатиться через плечо назад (а, может, просто о ковер удачно споткнулся), да так и остался лежать. Гость тут же развернулся ко мне, и я смог рассмотреть его лицо.
Которого не было.
Ни носа, ни губ, ни ушей. Только два огонька на месте глаз и нелепая соломенная шляпа, сдвинутая набок. Все. Будто Один забыл дорисовать.
Все это мне удалось разглядеть за какие-то доли секунды, потому что Безликий, как я окрестил юркого грабителя, долго стоять без дела явно не собирался.
Неуловимый взмах рукой – и бэг оказался прибит к полу длинным железным копьем.
Я вовремя дернулся в сторону, ободрав спину о шероховатый пол. Хорошо, что Безликий оказался не так ловок с копьем, как с кувырками и прыжками. Мой убийца, поняв, что промахнулся, выдерну л копье и приготовился к новому выпаду.
Я бросил быстрый взгляд на застывших в дверях приятелей. Те, словно завороженные, смотрели на моего неудавшегося (пока!) убийцу, восхищенно раскрыв рты. На них надежды никакой. Опять все придется самому делать...
Впрочем, ничего сделать я не мог: Безликий очень умело держал меня на невидимом прицеле, и мне оставалось только палец за пальцем отползать от него, словно змея от... еще более большой змеи, и думать, что делать дальше: в следующий раз этот уродец-маньяк может и не промахнуться – и так, того гляди, копьем достанет.
После очередного выигранного пальца, я осторожно ухватил бэг за лямку. Собрав последние силы, зажал мешок между ногами и грудью и клубком откатился в сторону.
Копье вошло в пол аккурат в том месте, где я только что лежал.
Пока Безликий доставал оружие и готовился к новой атаке, мне удалось подняться и броситься к двери: Убийца перехватил копье, замахнулся им для броска и... застыл, так и не успев его бросить.
Я оглянулся через плечо и, пройдя еще пару шагов, остановился. Ужас, словно тихая гадюка, вкрался в тело, заставляя его мелко дрожать.
За пятку копье удерживал Лысый.
Впрочем, это был уже не он, а нечто, очень на него похожее. Кожа купеческого телохранителя напоминала хмурое осеннее небо – такая же серая, с едва заметными проблесками синевы – на плечах и голове – водоросли. Похоже, две недели под пирсом не пошли ему на пользу, поэтому он и стоял сейчас, поднятый чьим-то зовом, да злобно смотрел мутными глазами на Безликого. Сейчас будет справедливость чинить, на свои, мертвецкий, вкус.
Как бы только старое не припомнил!..
Впрочем, если эта справедливость направлена на наше спасение, ничего против не имею.
Следить за битвой титанов я не собирался, поэтому, прикрыв на миг глаза, перевел дух и вновь метнулся к друзьям, и в этот момент Безликий все же умудрился метнуть в меня копьем.
Пожалуй, на этом месте можно было закончить словами "Страшное оружие прошило Ловкача насквозь, и он, громко вскрикнув, завалился на пол, щедро орошая все вокруг красным...".
Но я споткнулся о выступающую половицу. Копье просвистело в двух пальцах от плеча и, злобно жужжа, словно разозленная пчела, намертво прибило Шмыга к двери. Гоблин не успел даже пикнуть: смерть наступила слишком быстро. Душа покинула тело храброго гоблина-подрывника за мгновенья, и гоблин повис на копье, словно кукла.
– He-е-ет!!! – заорал бы на моем месте какой-нибудь мелкий актеришка. Но Ловкачи – не только актеры, да и окружающая действительность вряд ли походила на сцену с декорациями. Жизнь снова плела неведомый узор, в котором не нашлось места мелкому стежку Шмыга.
Я не был героем, никогда не хотел им быть. Кромсать врагов двуручным мечом, спасать из самых щекотливых ситуации не только свое седалище, но и задницы соратников и друзей – ничего из этого я не умел, да и не желал, честно, учиться. Как и любой нормальный человек, старательно избегал всевозможных стычек и из пекла наловчился выбираться сам, не прося ни у кого спасенья, впрочем, и не протягивая руку помощи другим.
Так меня научила улица, на которой я жил, воровал, убегал от лицейских, делил краденое с друзьями. Так учил Фетиш.
Так учит жизнь.
Но после авантюры со статуэткой я уяснил для себя еще одну вещь, этакое "правило большого мира": все, чтобы ты ни сделал, обязательно вернется к тебе. Нет, я не утратил прежней циничности, расчетливости, которые помогали мне обретать себя в Гильдии. Просто я понял, что есть люди, ради которых пойдешь на самый глупый поступок, только для того, чтобы они были живы и так же, как и раньше, шли с тобой до намеченной цели.
Те, с кем настоящий мастер-Ловкач должен распрощаться в первую очередь.
Близкие.
Те, кого нельзя бросать, но бросить нужно, потому что иначе им будет еще хуже.
Я прекрасно понимал это, но оставить доверившихся мне Палаша и Рохана в пекле адской дуэли Лысого и Безликого не мог.
Именно поэтому я, растянувшись в длинном прыжке, которому позавидовала бы иная лягуха, толкнул приятелей в грудь, вылетая через раскрытую ударом дверь снова в ноябрьскую ночь.
Оказавшись на свежем воздухе, Рохан и Палаш наконец-то пришли в себя. Они ошарашено озирались по сторонам, словно два заморских зверя, заснувшие в клетке, а Проснувшиеся на воле.
Я уже был на ногах.
– Живей, живей, – поторапливал я огра и тролля. – Лысый не сможет держать его вечно!
– Кого "его"? – Огр, похоже, до конца в себя так и не пришел.
– Нет времени объяснять! – Я скакал из стороны в сторону, словно гремлин на горячих углях. – Валим, пока не поздно!
Рохан и Палаш, кряхтя, поднялись и принялись отряхивать запылившуюся одежду. Вид у них был помятый, будто три ночи подряд тролль и огр только и делали, что пили вино и разбавляли пивом.