- Почему? - его руки уже ласкали мои плечи. - Я видел, как ты смотрела на меня, дорогая. И если в твоем взгляде было не желание, я ничего не знаю о женщинах.
- Ты слишком привык к женскому вниманию, мальчик. Но о женщинах ты знаешь не так много, как воображаешь.
Его руки замерли. Я чувствовала, как он весь подбирается, напрягаясь.
- Что ты пила сегодня, Саитэ?
- Поверишь, если я скажу, что не помню?
Ну откуда мне знать, что пьёт Саитэ?
- Ты сегодня на себя непохожа.
- Очень может быть.
- У тебя был плохой день, кошечка моя? - замурлыкал он мне на ушко.
Меня он никогда не называл кошечкой. И хвала двуликим.
Руки его снова принялись блуждать по телу Саитэ, лаская его умело… слишком умело для того, чья голова должна быть затуманена страстью.
Я поднялась с кресла и скользнула вперёд, ему навстречу. Наши тела оказались так близко. Привычная горячая жажда, всегда просыпающаяся в моём теле в его присутствии, превращала его в один искрящий нерв. Я почти забыла, что на самом деле нахожусь за тысячи миль, что это тело мне не принадлежит и что минуты, которые я могу находиться здесь, стремительно, неукоснительно тают.
- Так значит, кошечка?.. - выдохнула я в его губы. - Кошечка, которая умеет делать так…
Мои руки скользнули ему под рубашку, разводя ткань в сторону и обнажая поразительную по белизне кожу, на которой выделялись мягкие и нежные при прикосновении, гладкие соски.
- И так…
Я передвинула губы к его шее, всасывая губами кожу, пахнущую дорогим парфюмом.
- И так…
Я, потянувшись, коснулась губами его губ и наши уста слились.
Поцелуй получился настойчивым и вызывающим. Не берусь судить, кто кого в нашем случае больше возбуждал и провоцировал.
Я скользила ладонями по его телу всё ниже и ниже.
- И даже так… дорогой…
- Ты очень странно ведёшь себя сегодня… дорогая, - сообщил он мне, когда мы наконец оторвались друг от друга. - Будто ты это и не ты вовсе.
Эллоисент протянул руку и схватив меня за подбородок, заглянул мне в глаза. Я почувствовала ледяные иголки прикосновения чужого разума и с трудом удержалась, чтобы не ответить огненный защитной стеной - Саитэ ведь не была магом.
Моё время уходило.
А вместе с ним и время Саитэ - тоже.
Сейчас я жалела о предпринятой авантюре, но поделать уже ничего не могла. В таких случаях люди обычно говорят: у меня не было выбора. Выбор у меня, конечно же, был. Я могла оставить жизнь Саитэ, но это неизменно повлекло бы за собой мою гибель. И, естественно, подобного выбора я никогда бы не сделала.
- Саитэ, давай без излишнего драматизма? Я уже говорил тебе и повторю, что больше не нуждаюсь в твоих услугах, не нужно меня преследовать. В наших отношениях всё с самого начала было просто: я знал, что покупаю - ты знала, что продаёшь.
Ненавижу продажную любовь и даже не знаю, кто более отвратителен - кто продаёт или тот, кто покупает.
В любом случае без излишнего драматизма не обойтись. Тут, можно сказать, трагедией пахнет.
- Я, кажется, задел твои чувства, Саитэ? - продолжал свою речь Эллоиссент. - Прости. Я не хотел этого. Но так или иначе мы больше не будем встречаться.
- Ты теперь меня и законного дохода лишаешь? - саркастично протянула я.
- Готов оплатить издержки.
- Издержки?!.. Мразь!
Сейчас бедняжке Саитэ предстоит остаться величайшей истеричкой в его памяти. Потому что поводов самоубиваться у успешной красавицы вроде как и не было? Но именно под самоубийство мне выгодно замаскировать это жертвоприношение.
- Любишь играть, Чеаррэ? А тебе не говорили, что когда-нибудь ты доиграешься? Если у тебя самого нет сердца, а в венах плещется сцеженное молоко вместо крови, думаешь, для всех всё так же? Ты - жалкий паяц! Договор?. Разве в сердечных делах можно руководствоваться договором? У меня, в отличии, от тебя, есть сердце! И в отличии от твоего, оно чувствует боль!
Эллоисент тихо рассмеялся:
- Никогда не предполагал у тебя такой склонности к лицедейству, Саитэ. Если роль дорого оплачиваемой куртизанки тебе когда-нибудь наскучит, настоятельно рекомендую попробовать себя на театральных подмостках.
Отступая, я не сводила взгляда с его лица:
- Любишь представления? Любишь сильные впечатления, красавчик? Жадно глотаешь чужие эмоции и всё никак не насытишься? Чужого восхищения и чужого желания тебе всегда мало, самовлюблённый ты павлин! Но сегодня я постараюсь сделать так, чтобы эта партия тебе запомнилась. Покупая тело и продажные ласки, ты всегда будешь думать, как бы ненужное тебе сердце не пошло бесплатным приданым. Помнишь ли ты все свои сладкие щёлки, мальчик? Моё лицо ты запомнишь, клянусь!
Он не успел мне помешать. Остро заточенный кинжал вошёл точно в ключичную впадину жертвы, с которой я делила тело.
Очень надеюсь, что Саитэ не почувствовала боли, что та вся досталась мне одной. Достаточно того, что я отнимаю у бедняжки жизнь, к чему ей ещё и мучиться?
А боль была - ослепительная, оглушительная, разрушительная. Казалась, я проглотила тот самый огонь, который обычно пускала в ход против противников. Он отрезал меня от света, от возможности дышать, думать, видеть, ненавидеть и любить.
Я слышала голос Эллоиссента, полный почти такой же агонии, которой наполнялось тело Саитэ; полный боли, переполняющей мою душу.
Поздно раскаиваться, Эл, поздно сожалеть о сделанном. Поздно для всех - для тебя, для меня и для неё. Уже ничего не изменишь. Переступая некоторые пороги вернуться назад нельзя.
- Зачем?! Зачем ты так?.. Саитэ!!!
Я чувствовала, как его руки подхватывают тело, но уже не могла увидеть ни его глаз, ни его лица. Я проваливалась в серое нечто или ничто, сама не знаю.
* * *
Открыв глаза, я поняла, что физической боли больше нет. Нет ни театра, ни Саитэ, ни Эллоисента.
Я лежала на полу, в центре пентаграммы, в полумраке. Надо мной склонялись Танита и Марайя.
- Ваше величество? Королева?.. - их руки поддерживали меня, помогая сесть.
- Вы в порядке? - с тревогой заглядывала мне в глаза Марайя.
- Получилось? - блеснули зловещей кошачьей зеленью глаза Таниты.
- Да. Всё хорошо.
Всё и было хорошо.
Всё прошло так, как было задумано. Моя сила заиграла ещё одной способностью, ещё одной возможностью, ещё одной гранью. А в моей душе стало одним кусочком человечности меньше - за всё нужно платить. У всего своя цена.
И какая теперь разница, что никогда не жить мне в маленьком домике, затерявшемся в лесу, мирно спящем под одеялом из снега? Не ждать в нём любимого человека? Не делить с ним мысли, быт и одну бутылку вина на двоих? Скоро сама мечта об этом простом счастье покажется мне ненужной и глупой. Что значит счастье босоногой девчонки перед могуществом королевы?
Но почему в глубине души я уверена, что всё могущество королей ничего не стоит перед наивным счастьем одной босоногой девчонки?
Мне не хотелось плакать - для слёз не было причин. Если захочу, весь мир, включая могущественных Чеаррэ, будет вертеться в моей руке послушным мячиком. Теперь это лишь дело времени. А боль? Она скоро пройдёт. Я преодолею в себе эту маленькую слабость - склонность к смазливому красавчику с зелёными глазами.
Демонам и королям любовь не по плечу и не по нраву - она мешает их трезвым расчётам, норовя спутать карты.
Глава 30
На смену дождям пришли заморозки. За окном закружились мелкие, как просо, снежинки. То и дело задувал ветер, по озеру шли крупные волны в связи с чем капитан Чатмар категорически запретил мне покидать замок.
Беременность заставила мою фигуру оплыть и отяжелеть. Передвигаться, особенно по лестницам с высокими и крутыми ступенями, становилось всё труднее Куда уж тут пускаться в сомнительные путешествия?
Слуги с энтузиазмом готовились к появлению моего малыша, нашили ему кучу покрывалок, пеленок, распашонок и чепчиков. Приготовили комнату, оборудованную под детскую. Даже про игрушки не забыли.
А у меня с каждым днём на душе становилось всё тяжелее и тяжелее.
Четыре месяца назад план Дик*Кар*Стала пристроить ребёнка в хорошие руки казался разумным и даже великодушным. Но теперь я не могла спокойно думать об этом. Оставалась слабая надежда на то, что родится девочка, но Танита сказала:
- Это мальчик, ваше величество. В этом нет сомнений.
Не знаю, каким уж там колдовством она пришла к подобной уверенности, но и моё сердце говорило мне тоже самое - мальчик. А значит ребёнок обречён жить сиротой вдали от матери. Какая тоска!
Закутавшись в шаль, я подошла к окну. Ветер пробивался даже через двойные рамы и раскачивал занавески, тоскливо завывая. Волны плескались туда-сюда, всё было непроглядно серое-белое: вода, небо, мокрый снег.
Я решила, что буду делать дальше. На самом деле, не признаваясь в этом даже самой себе, я уже давно это решила, ещё до наших магических опытов с Танитой. Потому и решилась на них. Я отдам сына Эллоисенту, так будет правильно. Малыш по крови связан с Чеаррэ, он часть клана, часть их семьи, а Чеаррэ, как известно, своих не бросают.
По моим подсчетам ребёнок должен был родиться в конце марта - начале апреля и к этому времени Эллоиссент должен быть здесь. Мы делили с ним вместе сладкую половину ягоды, должны разделить и горькую.
Если Дик*Кар*Стал пронюхает о нашей встрече, последствия могут быть катастрофическими. Но мой малыш стоит любого риска.
Оставалось решить, как связаться с Эллоиссентом. Не было вокруг никого, кому я могла бы доверить доставку письма. Когда дело касается сохранения тайны рассчитывать можно было только на себя, пусть это и требует дополнительных жертв, и влечёт за собой дополнительные риски.
- Ваше величество, вы хотите повторить ваше, хм-м… путешествие? - с сомнением в голосе протянула Танита, когда при встрече я завела разговор о повторении опыта с переносом души в новый физический объект.
- На этот раз я не стану рисковать, - заверила я её. - Жертву принесём на месте.
План был прост: я использую тело кого-нибудь из знакомых Эла, очередной его любовницы, улучу момент, напишу письмо прямо на месте и передам ему лично в руки.
Первоначально я планировала лично заняться поисками своего будущего носителя, но, перелистав несколько магических трактатов, пришла к выводу, что это будет слишком трудоёмко. К чему неоправданный расход энергии? Лучше поручить работу духам.
Как утверждал источник, духи повинуются не только некромантам. Да и человеческая душа была мне ни к чему, сгодится любой угодливый нечистик, хотя… хотя всё-таки лучше мелкие бесы, чем духи стихий.
Обычно мы колдовали в потайном переходе, проходящем под озером, соединяющим замок и большую землю. По стенам здесь стекала вода и когда капала, эхо многократно повторяя усиливало звук до тех пор, пока простое "кап" не наполнялось немыслимой, густой глубиной. Факелы чадили, раздражая обоняние горьким тяжёлым запахом тлеющей смолы.
Знаки и руны, их вязь, складывающиеся в круги и звёзды, открыли двери между мирами, символы переливались огоньками. Потом из тени высунулось невысокое тщедушное существо с рожками.
- Назови своё имя, - потребовала я.
В мире духов тот, кто знает имя, знает и суть, а значит, может повелевать.
В книге было описано несколько способов, позволяющих подчинить себе духа. Но в действительности всё прошло гораздо проще, чем в книге. Не потребовалось никаких специальных ухищрений. Бес подчинился легко, словно вышколенная лошадь опытному наезднику. Я приказала ему разыскать Эллоиссента и, проследив за ним, выяснить, с кем из своих любовниц он встречается чаще, чем с остальными. При этом строго-настрого запретила вредить кому-либо, оговорив этот пункт отдельно и дав на этот счёт прямой приказ. На этом мы и распрощались.
Теперь оставалось только ждать.
Дни были похожи друг на друга, как близнецы. Ночами я лежала, прислушиваясь к бесконечному вою ветра и плеску волн. Мне иногда начинало казаться, что замок кренится, будто большой корабль во время шторма. Но конечно же, это было только воображение.
А вот вой волков стал реальностью.
В ночи волчий вой - пронзительный, угрожающий, тягучий, - ужасно действовал на нервы. От него кровь леденела в жилах. Я понимала, что на самом деле волки далеко, что меня с ними разделяют половина озера, несколько этажей и толстые стены, не говоря уже о вооруженной охране. Да и не глупо ли бояться каких-то там волков, когда кормишь демонов с руки?
Но в эту ночь даже свечи и пламя в камине не могли прогнать ночные страхи. Тоскливый, пробирающий до костей вой заставлял думать о том, что все мы смертны, чтобы там о себе не воображали.
Наутро город содрогнулся от ужасной новости: семью кузнеца, живущей на окраине Франкпоста, неизвестная тварь разорвала на кусочки. Судя по кровавому фаршу, что остался от людей, это были вовсе не волки. Похоже, те сами выли от ужаса всю ночь, чуя неестественную сущность.
Люди ночью слышали крики о помощи, но, естественно, на помощь не пришли. Их нельзя было в этом винить, они не воины и не маги - просто трусливые миряне. С рассветом, когда страхи улеглись, а любопытство усилилось, оказалось, что вся семья: отец семейства, жена и трое маленьких детей, даже собака, пытавшаяся защитить хозяев - все растерзаны.
- Там столько крови, ваше величество, столько крови! - всхлипывала рассказывающая мне об этом экономка. - Как будто гулял сам Тёмный Бог. Сколько живу, никогда такого не видела. А ведь младшенькому-то, младшенькому, почитай, и шести годочков не было! Он внучку моему ровесник, ангелочек. Хорошие были люди, - сказала она, промокая глаза кончиком передника, - и тут такая напасть.
- Есть предположения, кто это мог сделать? - спросила я. - Дикие звери? Или какое-то чудовище?
- Обычный зверь на такое не способен. Тут не обошлось без ведьм, ваше величество. Это уж точно.
Вскоре мне нанесли визит судья Рикли и мэр города, муж моей дорогой Марайи, господин Фатайя. С ними был и Пресвятейший.
- Ваше величество конечно же слышали о страшном событии, потрясшем город? - начал судья Рикли.
- В последние дни все только об этом и говорят, - кивнула я со вздохом. - Соболезную.
- По вашему приказу мы пощадили ведьм, ваша милость, - зло блеснул на меня глазами Пресвятейший. - И вот последствия! Смерть этих людей на вашей совести!
Боюсь, что рано или поздно смерть этой зануды тоже будет на ней же.
- У вас есть доказательства, что именно ведьмы виновны в случившемся, святой отец?
- Дайте мне волю, и они сами признаются в том, что совершили!
- Уж не под пытками ли вы хотите вырвать признания у несчастных? - презрительно повела я плечами.
- Как вы смеете выгораживать их после всего, что случилось?!
- Тише, друг мой, тише, - увещевал судья Рикли своего не в меру горячего приятеля. - Пожалуйста, держите себя в руках.
- И не забывай, с кем говоришь, - рыкнул на Пресвятейшего мой капитан.
- Ваша милость, - обратился ко мне судья Рикли, - люди в смятении и панике. Они боятся.
- Чего же вы хотите от меня?
- Помощь военных была бы сейчас весьма кстати.
- Капитан Чатмар? - обратилась я к начальнику моей охраны. - Что скажете?
- Скажу, что наш долг заключается в том, чтобы обеспечивать безопасность вашему величеству.
- А как же безопасность моих поданных?
Капитан на минуту задумался, а потом выдал шедевральный вердикт:
- Объявим военное положение в городе. После восьми часов вечера люди не должны покидать дома. И нужно организовать патрули. Прочешем каждую улочку в поисках этой гадины.
- Действуйте. Господин мэр…
- Да, ваша милость? - откликнулся толстяк.
- Нужно добавить освещения.
- Что?..
- Больше света по ночам. Зверь это или тварь, она принадлежит к созданиям ночи, следовательно, свет отпугнёт её. И нечисть, и зверь одинаково боятся огня. И принесите мне отчёты о происшествии. Я постараюсь понять, с чем именно мы имеем дело.
- Я уверен, это дело рук ведьм, - упрямо гнул свою линию Пресвятейший.
- Можете предоставить улики в качестве неоспоримых доказательств? Нет? Тогда считаю тему о ведьмах закрытой. Господа, мне только что пришло в голову мысль: а почему бы нам не пригласить в город профессиональных охотников за нечистью?
- Ваше величество, возможно, нам удастся справиться самостоятельно… - начал судья Риксли.
- Любым делом должны заниматься профессионалы, тогда риск минимальный.
- Но, ваша милость, - переминался с ноги на ногу мэр, - услуги охотников стоят недёшево.
- Расходы я возьму на себя.
- Вы так добры!
Потянув к себе перо и чернила, я написала имя Ладжоя и его адрес.
- Капитан, распорядитесь отыскать группу этих охотников. И не торгуясь, согласитесь на их условия и цену.
- Да, ваше величество.
- Доставьте их во Фракптон как можно скорее. Ведь чем быстрее они здесь окажутся, тем меньше будет жертв.
- Я уверен, ваше величество, что Слово Божие, истинная вера и чистота души способны изгнать отродья Бездны туда, где им самое место без всяких охотников, - с пафосом заявил Пресвятейший.
- Надеюсь, ваша уверенность приносит вам удовлетворение, святой отец. Я же предпочитаю полагаться на нечто более весомое, чем слово, пусть даже и святое. А теперь, если вы не возражаете, господа, наша встреча закончена. Все свободны.
Капитан Чартман задержался, не сводя с меня вопросительного взгляда:
- Что-то ещё, маэстро?
- Следует ли мне доложить Его Величеству о том, что здесь происходит? - осведомился он.
Подавив в себе желание сказать категорическое нет, я дипломатично посоветовала ему поступать по собственному разумению.
Возможность вызвать команду Ланджоя показалась мне знаком божьим. Мне действительно позарез нужны были верные, предприимчивые, умные и сильные духом люди.