* * *
Что верно, то верно - непочатый. С Ногтями Правой Руки Крима провозился до восхода, хотя особых успехов опять-таки не достиг. Потом настало утро. Воспылали нечетные слои ауры, воздвиглись над головенкой стоячие волны света, заструилась, мерцая, меж ними эктоплазма четных слоев - и юный чертик распрямил хребеток. Да, судя по всему, идти на рапорт к Менингиту пока не следует. Вот осмотримся, все взвесим, прикинем хвостик к носику - тогда, пожалуй…
Задумчиво склонив рожки, двинулся Крима в обратный путь. Бредя наугад, вспомнил про Пуговицы, вскинул глазенки, но ни одной не обнаружил. Хотя все правильно: они должны возникнуть позже, вместе с Материей. Никем не окликнутый, чертик миновал Плечевой Пояс и вскоре достиг Левой Руки.
- А-а, стукачок пожаловал, - недружелюбно приветствовал пришельца толстенький охальник Балбел. - Что ж ты нас Крису-то вложил, а? Вправо уклоняешься?
- Кого я вложил? - У Кримы даже шерстка вскинулась на загривочке. - Я всю вину на себя принял!
- Принял он… Откуда вообще узнали, что Пальцы перед боем сами сработали? За такие штучки, знаешь… копытца чистят!
- И рожки полируют? - злобно осведомился Крима.
Балбел озадаченно взглянул на бойкого новичка.
- Н-ну… - уклончиво молвил он. - И рожки тоже…
Вне себя Крима подступил к темношерстому толстячку вплотную. Тот моргнул. Может быть, даже и перетрусил.
- От кого был приказ?
- Какой приказ? - очумело переспросил Балбел.
- Подать Безымянный в Зубы!
Ветеран цинично оглядел Криму.
- Слышь, - сказал он. - Хочешь совет?
- Да ты уже один раз посоветовал! С Руки на Руку через Задницу…
- Так хочешь или нет?
- Ну!
- Не выясняй ничего. Рожки целы? Целы. Вот и не лезь… Целее будут.
И что-то зябко стало Криме. Морозец по-за шкуркой прошел. Да что ж это за тайна такая? Ну не помрет же Тело, в конце-то концов, если перестанет Ногти грызть!
Хотел расспросить поподробнее, но тут появился Белуай.
- Так, - бодро оповестил он. - Кончайте треп! Приводим все системы в готовность.
Глава 4. Внетелесье
Вы ушли, как говорится, в мир иной…
Владимир Маяковский`
Словом, отношения у Кримы не заладились с обеими командами. С Правой Руки на Левую стукнули, будто новичок собирается подать рапорт, после чего даже благожелательный Белуай стал несправедлив и придирчив. Самое мудрое, что можно было сделать в подобном случае, - стиснуть зубки и по самые рожки уйти в работу. Так Крима и поступил, правда, решил схитрить - сосредоточил усилия на Левом Мизинце, где Ноготь был в относительно исправном состоянии. Если вдруг потребуют к ответу - предъявит, скажет: вот, пожалуйста, один уже готов, остальные - на очереди. У меня же не десять лапок, правда? Сразу только чертики родятся, а тут дело долгое, кропотливое…
Но даже и с Мизинцем пришлось помаяться. Белая отметина у самого основания так, например, и осталась, но тут уж ничего не попишешь, подобные пятнышки невыводимы, единственный способ от них избавиться - ждать, пока Ноготь отрастет.
Рапорт Крима, естественно, так ни на кого и не подал, тем более что отгрызать уже было нечего: повинуясь неведомо чьему приказу, ко Рту постоянно подавали не Безымянный - так Средний, не Средний - так Указательный, но Зубы щелкали вхолостую, и Рука шла обратно. И каждый раз Крима вынужден был преодолевать соблазн перешагнуть с Ногтя на Зуб и, взойдя на Темя, обратиться к Менингиту по всей форме.
Однажды Пальцы обеих Рук ни с того ни с сего сплелись. Этого еще не хватало! И так то слева зудят, то справа, а теперь, чего доброго, с двух сторон накинутся. Крима вскинул глазенки, ожидая увидеть очередного обличителя, но взгляд упал на Ноготь другой Руки - и новичок обомлел. Не было в его хозяйстве такого Ногтя. Таких Ногтей вообще не бывает: сияющий, ухоженный, необкусанный, он был к тому же покрыт ровным полупрозрачным слоем Неживой Материи, отчего казался еще прекраснее. Затем Криме померещилось, будто ауру просквозило мягким ласковым ветерком. И только тогда ответственный за Ногти сообразил, что перед ним Чужая Рука.
В священном трепете он взирал на явившееся ему чудо и сознавал: вот оно, Совершенство. Лишь несколько секунд спустя Крима обратил внимание на то, что рядом с Ногтем беснуется чертик - странный, нездешний: маленького ростика, хрупкого сложеньица, копытца и рожки - почти прозрачны. И масть другая. Если серая шерстка Кримы отливала голубой волной, то у этого - рыжеватой, почти что розовой.
- Отзынь, чумичка! - яростно выкрикнул незнакомец, и Чужая Рука, вырвавшись, резко ушла прочь.
Крима был потрясен. Умишком-то он понимал, что жизнь на иных Телах возможна и даже обязательна (взять тот же Кулак, едва не растерший новичка по Ладони, - кто-то же им управлял!), но одно дело понимать, и совсем другое - убедиться в этом воочию.
Как-то сразу стало не до работы. Правой Руке Крима соврал, что пошел на Левую, Левой - что на Правую, а сам двинулся прямиком под Мышку к умудренному опытом Одеору.
Ветеран хмуро и внимательно выслушал сбивчивый рассказ новичка.
- Маникюр… - произнес он и замолчал.
Крима давно уже привык к малопонятному своему прозвищу, но сейчас ему показалось, будто прозвучало оно этаким приговором: то ли упрекнули, то ли одобрили. Подождал, не прибавит ли Одеор еще чего-нибудь. Не дождался. Суровый работяга сокрушенно качал тусклыми рожками. Потом взглянул на растерянную мордочку новичка и вроде подобрел.
- То, что ты сейчас видел, - растолковал он, - называется Маникюр. А ты думал, почему тебя так кличут?
Оцепеневший Крима лишь пошевелил губешками, беззвучно повторяя иное имя Совершенства. Ну если так, то пусть дразнят Маникюром и дальше.
- Как же они этого достигли?.. - еле выговорил он.
- Как-как! - сердито передразнил Одеор: - Ноготь-то женский.
- Женский?..
- Ну так если Тело женского рода! Видел небось, какой масти персонал? Ну и вот…
- Неужто там и Ногтей не грызут? - подавленно спросил Крима.
- Редко, крайне редко… - отвечал Одеор. - На женских Телах, чтоб ты знал, ваш брат чуть ли не главным специалистом числится.
- Выше Менингита?!
- Бывает, что и выше… - Ветеран всмотрелся в мечтательную мордочку новичка. - Знаешь, что я тебе, друг, скажу… - покряхтывая, молвил он. - Разные есть Тела. Бывают хуже, бывают лучше. А ты за свое держись. Ты здесь из чертоматки на свет вылез… Подумаешь, Ногти там не грызут! Тут Родина - там чужбина…
- А как это я там вдруг окажусь? - опешил тот.
- По-разному случается, - уклончиво отозвался старожил. - Когда нечаянно, когда нарочно… Морпиона при случае расспроси, он расскажет…
- Кого?
- Арабея, - пояснил ветеран. - Тоже искал, где лучше, а потом рад был копытца оттуда унести… Только, слышь, - спохватившись, прибавил он. - Морпионом его не называй, не надо… Обидится. И ушки с ним особо не развешивай. Такого наплетет, что рожки выпрямятся…
Крима слушал, округлив глазенки.
После этого разговора стал он несколько задумчив и рассеян, чем немедленно воспользовались проказники Левой Руки. Вдобавок, привыкнув к постоянным Телотрясениям, Крима, вопреки наказам старших, утратил бдительность и однажды не уберегся.
* * *
- Эй, Маникюр!
Голосок Балбела прозвучал тревожно. Крима выпрямился, оглянулся - тут-то все и приключилось.
Внезапный взмах Левой был настолько резок, что от ауры отделился солидный клок - и новичок вместе с ним. Крима как раз возился с волнообразным краем Мизинного Ногтя, пытаясь его подшлифовать, выровнять - и хотя бы слегка приблизить к увиденному недавно Идеалу. Теряя тепло, становясь все прозрачнее, радужный протуберанец вместе с барахтающимся, ошалевшим от неожиданности чертиком ушел вниз, где разбился о некую Твердь. Ожгло стужей - и Крима, судорожно подобрав мгновенно озябший хвостик, ринулся обратно, ввысь - сквозь леденящую пустоту Неживого Пространства.
Времени это, можно сказать, не заняло вообще, и все же несколько раз почудилось, будто рывок никогда не кончится и никогда не достичь спасительной теплой дымки, окутывающей смутный, медленно перемещающийся массив, именуемый Левой Рукой. Наконец родная аура нежно обняла хрупкое, покрытое мягкой серенькой шерсткой тельце - и Крима вцепился в Ноготь что было сил. Неподалеку, тыча в растяпу коготком, ликовал и заходился от хохота Балбел, прочно угнездившийся на Второй Фаланге Большого Пальца. В районе Локтя тоже веселились.
Судя по всему, старички столковались и нарочно подстроили внезапный этот взмах, застав Криму врасплох. Шутка дурацкая и жестокая, особенно если вспомнить о судьбе предшественника Кримы. Вообще работа на кончиках Ногтей считалась делом небезопасным.
- Очень смешно! - огрызнулся Крима, дрожа и распрямляя ломкий хвостик.
- А ушками хлопать не надо! - злорадно посоветовал ему Балбел. - Держаться надо как следует.
Взъерошенный Крима не ответил и снова занялся шлифовкой Ногтя - точнее, сделал вид, что занялся. За пределы ауры его выбросило впервые - это надо было еще осмыслить.
* * *
- Ну и как тебе Тот Свет? - лениво осведомились рядом.
Крима покосился на говорящего. Раньше он этого чертика не встречал ни разу. Должно быть, антипод - из тех, что работают ниже Пояса. Холеная шерстка, скучающе-ироническое выражение мордочки, кончик левого рожка сломлен.
- Откуда ты тут взялся такой? - буркнул Крима.
- Догадайся с трех раз, - любезно предложил пришелец и, видя, что гадать Крима не намерен, пояснил: - Ты не поверишь, но… перешагнул.
- Откуда?
- Откуда надо, оттуда и перешагнул… Арабей, - представился незнакомец.
Вот, значит, как он выглядит, этот возмутитель спокойствия, о котором Крима успел столько всего наслушаться! Арабей… Вообще-то он был Арабеей, но каждый раз оглашать обе буквы - много чести! Согласно раскладу обязанностей, Арабей отвечал за работу Пениса Слева. Само существование подобной должности озадачивало. Во-первых, как бы это вдруг Пенис мог оказаться слева? Но даже если бы и оказался, главная загадка состояла в том, что для Пениса Справа штатной единицы не полагалось вообще. Гениталиями заведовал Сорма, Тестикулами - Эйло, причем оба друг друга ненавидели. Сорма считал, что Эйло ему подчинен, Эйло же так не считал. Ревнивые, подозрительные, Арабея они, опасаясь интриг, к матчасти близко не подпускали, а тот, нисколько не возражая, блуждал себе по всему Телу и от нечего делать лез ко всем с разговорами. Как сейчас.
Приблизился ухмыляющийся Балбел.
- Здорово, лодырь! - приветствовал он Арабея.
- Здорово, пахарь! - ничуть не обидевшись, отозвался тот. Видно, давно привык к такому обращению и огрызался чисто машинально, не тратя лишних эмоций.
- Самому рожки обломали - теперь хочешь, чтобы и новичку тоже? - полюбопытствовал Балбел.
- Да вы их так и так обломаете…
Ухмылка Балбела стала несколько напряженной. Кажется, тягаться в остроязыкости с Арабеем было даже ему трудновато.
- А начальство твое как там поживает? - посопев, спросил он наконец.
- Ты про Этерафаопе Аброна? - небрежно уточнил ответственный за мифический Пенис Слева.
Балбел поперхнулся. Крима - тоже. Рисково шутил Арабей, да и неприлично: выше Этерафаопе Аброна начальства у чертиков не водилось. Балбел гневно фыркнул и отошел на всякий случай подальше.
- Ну так как тебе Тот Свет? - повторил Арабей.
Крима замер, припоминая, но сумел восстановить (а может, и придумать) лишь общие впечатления. Недосуг ему было тогда приглядываться - уцелеть бы! Кроме того, преломление света за пределами ауры оказалось совершенно иным, поэтому внешний мир явился новичку в искривленном, оплывшем виде.
Вроде бы Вселенная имела форму куба. Вроде бы. Но это ладно. Странно было другое: прямоугольная Бездна представилась Криме абсолютно пустой, в то время как из рассказов Одеора следовало, что она густо населена Чужими Телами. Однако ни единого Тела за время своего краткого пребывания в Неживом Пространстве Крима не приметил.
- Санузел, - сказал Арабей.
- Что? - не понял Крима.
- Санузел, - повторил Арабей. - Часть Мироздания, причем очень маленькая. И ты в ней только что был…
Маленькая? Ничего себе маленькая!.. Каково же тогда Мироздание в целом?
- А почему Санузел?
- Так называется.
- Откуда вы такие слова берете? - не выдержал Крима. - Сами придумываете?
Арабей скривил губешки пуще прежнего.
- Сами? - надменно переспросил он. - Нет, Маникюр, самому такого нипочем не придумать…
- А кто же их тогда придумывает?
- Тело, - сказал Арабей.
Крима остолбенел. Большей ереси ему еще. слышать не доводилось.
- Тело не может придумывать! - оскорбленно завопил он.
- Почему?
- Оно неразумно! Мы на нем живем! Мы им управляем!.. - Крима осекся. Секундочку-секундочку… А ведь определенный резон в словах Арабея был. Известно, что Тело, за вычетом рожек, копытцев и хвостика, чертикоподобно и даже обладает речевым аппаратом. Разум, понятное дело, отсутствует, однако Менингит заведует Мозгом, Деархо - Гортанью, Банен-Эфроум - Губами, Аххан - Языком… Да-да-да, эти четверо запросто могли сговориться, сочинить новое словцо - и… К тому же Менингит с Ахханом двойняшки, вместе из чертоматки на свет вылезли…
Все равно ересь! Даже если бы они заставили Тело что-нибудь произнести, кто это услышит и кто разберет? Нет, услышать-то, конечно, услышат… Время от времени Тело действительно издавало протяжный низкий рев, рычало и ухало, но подобные раскаты скорее напоминали стихийное бедствие, нежели членораздельную речь.
- Зачем ему вообще слова? - с запинкой спросил Крима. - Телу… С кем оно говорить будет?
- С другими Телами.
Очередной вопрос застрял в горлышке. Крима стоял, приотворив ротишко и беспомощно растопырив коготки.
- Вот народец! - хмыкнул Арабей. - Обслуга ведь, а туда же… Ишь возомнили о себе… черти! Единственные носители разума… Тебе что, "Апокриф Иоанна" в головенку вложить забыли?
- Не забыли… - пискнул Крима.
- Ну так изучи повнимательнее… Да, тело создавалось нами - с этим даже я спорить не буду. А вот для нас ли?
Ну это уже даже и не ересь! Это… это… Такому и названия не подберешь!
- А ты правда там был?
- Где?
- На Чужих Телах…
Арабей перестал улыбаться. Кажется, тема была затронута щекотливая. Тем временем Левая Рука приблизилась к Зубам, подали на отгрыз Безымянный - и снова зря. Ноготь еще как следует не отрос.
- Короче, так, - процедил Арабей, глядя на Криму свысока. - Твердите, юноша, азы…
С этими словами он перескочил с Ногтя на Зуб.
- Слышь, Ибикан! - послышался уже изо Рта его приглушенный голосок. - Верно говорят, что ты там Зуб Мудрости проращиваешь? Не поздновато, нет?..
Глава 5. Видения
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья…Борис Пастернак
"Апокриф Иоанна", вернее, ту его часть, что изначально закладывается в сознание каждого чертика, Крима в любой момент мог воспроизвести наизусть, но само сочетание слов до сих пор представлялось ему загадкой. Что такое Апокриф? Кто такой Иоанн? Неведомо…
Попросту сказать, штатное расписание. В начале, правда, кратко сообщалось о происхождении Тела. Согласно "Апокрифу", создали его именно чертики, причем отнюдь не самочинно, а по чьему-то приказу свыше. Собственно говоря, любое Тело строится чертиками - еще в утробе. Поначалу зодчим не хватает мастерства, поэтому Зародыш напоминает то рыбу, то ящерицу и лишь позже становится похож на своих создателей, за исключением, как уже отмечалось, рожек, хвостика и копытцев. Ну тут уж ничего не поделаешь - копия неминуемо должна уступать оригиналу.
Тонкость, однако, в том, что речь в "Апокрифе" велась далеко не о любом, но о Первом Теле, по образцу которого возводились все последующие Тела. Присутствовало там и упоминание о Криме, сотворившем Ногти на Руках. Разумеется, в виду имелся не нынешний, а опять-таки Первый Крима, и тем не менее стоило припомнить эту строку, сердчишко заходилось от гордости.
Чувствовалось, что "Апокриф" возник очень давно, и время его не пощадило. В связи с искажением, а то и утратой отдельных фрагментов не все обязанности были прописаны с должной четкостью, чем, собственно, и объяснялось безделье Арабея или, скажем, тот факт, что за состояние Волос на Голове не отвечал никто. Бесхозным оставался и Правый Локоть, из-за чего возникали частые трения между Иакуибом и Абитрионом.
Предание, однако, почиталось священным и исправлениям не подлежало.
Крима просеял мысленно весь текст слово за словом, но так и не нашел ни единого намека, будто Тело может действовать автономно. По логике, утрата управления неминуемо привела бы к катастрофе. Хотя… Не исключено, что в головенку был вложен сокращенный вариант "Апокрифа".
Надо будет при встрече расспросить Арабея: вдруг ему полный текст вогнали…