11
Три снежных зверя, два настоящих и один фальшивый, стояли посреди большой комнаты. Настоящие в упор разглядывали друг друга, а фальшивый, намного ниже их ростом, терпеливо ждал…
Наконец ему надоело. Он кашлянул, привлекая к себе внимание. Великаны повернули к нему головы, в глазах каждого читался немой вопрос. Вопрос этот был: "А что теперь?"
– А теперь, мои снежные друзья, – сказал Улисс, – перейдем к делу…
Встрече этой троицы предшествовало множество событий.
Атака гибридов провалилась почти сразу. Во-первых, потому, что гвардейцы Синтии Брик на битву не явились, предпочтя наблюдать из-за забора, как гибриды биотехнологов сходятся в бою с гибридами Синтии Брик. Да-да, у Синтии тоже обнаружились свои мыши-отвертки и землеройки-паяльники!
– Откуда у нее гибриды?! – бушевала Матушка Дыба. – Она же не биотехнолог!
– Ее бывший муж – генетик и механик, – мрачно сообщил Зубостьян. – Я только сейчас вспомнил. Видать, отсудила при разводе…
Вторая причина, по которой атака гибридов на гибридов провалилась, заключалась в том, что непроверенные как следует образцы почти моментально вышли из строя. Вместо того чтобы напасть на врага, хомячки-калькуляторы и их соратники затоптались на месте, разглядывая врагов, глупо хихикая и вычисляя что-то смешное.
На счастье биотехнологов, гибриды Синтии Брик отвечали врагам тем же. Они тоже оказались опытными образцами, не доведенными до ума. Бой мутантов, которому предназначено было войти в историю, превратился в фарс, какого Градбург еще не видал.
Обозленные биотехнологи и гвардейцы Синтии мрачно взирали на веселящихся гибридов. Никто не заметил, как два из них, свой и вражеский, незаметно исчезли в ненасытном "архивном" саквояже Коготка.
– Ладно, – произнесла Матушка Дыба, грозно сузив глаза, – раз так, переходим к плану "бэ". Выводите заложников!
Медведи в белых халатах грубо вытолкали из автобуса Улисса и остальных пленников. Следом чинно спустился Зубостьян с мегафоном в лапе.
– Нам нужен белый флаг, – сказал он медведям. – Показать врагу, что мы хотим переговоров.
– Где взять белый флаг? – озадачился один из медведей.
– Он на тебе, – сообщил Зубостьян, а затем велел ему снять халат и махать им, как флагом.
Медведь нехотя подчинился.
Зубостьян заорал в микрофон, обращаясь к гвардейцам, которые с любопытством выглядывали из-за кирпичной стены, окружающей виллу:
– Эй вы! Прихвостни актрисы, жалкие гвардеишки! Мелкие, никчемные…
– Зубостьян, не увлекайся! – недовольно прервала его тираду выглянувшая из автобуса Матушка Дыба.
Волк тут же сбавил тон:
– Дорогие противники! Не соблаговолите ли позвать вашу владычицу? У нас к ней белый флаг и несколько слов.
В стане врага началась возня, одни гвардейцы исчезли, другие появились – и так несколько раз. Наконец над стеной возникла красивая белка с мегафоном. Синтия Брик. Ее появление подействовало даже на гибридов, которые прекратили свое органическо-механическое веселье, затихли и уставились на актрису. Мыши-лампочки засияли ярче, а один хомячок-калькулятор сосчитал что-то очень нежное.
– Что вам нужно, незнакомцы? За что вы натравили ваших уродцев на наших гибридиков? – удивленно спросила белка, и даже мегафон при всем старании не смог скрыть колокольчикового звона в ее голосе.
Гибриды и "уродцы" влюбленно замурлыкали, защелкали клавишами, замигали лампочками. Дезориентированный Зубостьян глупо улыбался и пытался что-нибудь ответить в мегафон. Но в итоге смог только хрюкнуть, что для волка считается довольно позорным.
Зато на пожилую лисицу чары Синтии не произвели никакого эффекта. Матушка Дыба выскочила из автобуса, отняла у Зубостьяна мегафон и взяла инициативу в свои лапы.
– У нас заложники! – Она кивнула на пленников. – Отдайте нам снежного зверя, тогда никто не пострадает!
– У вас есть снежный зверь! – заметила Синтия.
– Нам нужен еще один! Наш снежный зверь будет ставить опыты на вашем!
– Не отдам! Я сама буду ставить на нем опыты! Опыты любви! А до ваших заложников мне нет дела, я даже не знаю, кто это!
Матушка Дыба опустила мегафон и нахмурилась.
– А ведь правда, – сказала она сама себе. – Прокол. Исправим!
Она назвала в мегафон имена пленников и добавила:
– Теперь вы их знаете! И если не отдадите Мурзика, то ваши знакомые пострадают!
Синтия пожала плечами:
– Ну и ладно. Я еще с кем-нибудь познакомлюсь.
В крайнем раздражении Матушка Дыба отшвырнула мегафон, вокруг которого тотчас же собрались любопытные гибриды. К ним подскочил возбужденный Коготок, не без усилий отобрал мегафон и с видом победителя погрузил в свой "памятный" саквояж.
– Переходим к плану "вэ"! – сообщила лисица соратникам по биотехнологиям.
– У нас есть план "вэ"? – с нехорошим предчувствием переспросили медведи.
– Теперь есть! Штурм! Обагрим мокрую землю мокрой кровью!
Зубостьян кашлянул в кулак и на всякий случай отодвинулся от разгневанной начальницы.
– Матушка, со всем уважением… Нам их не одолеть.
Лисица тихо зарычала. Соратники попятились на безопасное расстояние. Внезапно Матушка Дыба улыбнулась.
– А знаешь, ты прав. – Она повернулась к Коготку. – Дорогой коллега, ты видел, мы пытались, и у нас не вышло. Поэтому мы сейчас вернемся в лабораторию, где наконец-то твоя драгоценная кровушка послужит науке и нашим банковским счетам!
– Что?! – испугался Коготок. – Да ладно, другой снежный зверь прямо здесь, за стеной!
– Ты ближе.
– Его просто нужно оттуда забрать!
– Ты доступней.
– Но я вам нужен!
– И сейчас больше, чем когда-либо.
– Зубостьян, медведи в белых халатах, заложники, скажите ей!
– Хватит! Будет, как я решила!
Все это время Улисс мучительно искал пути спасения. Любой исход противостояния биотехнологов и гвардейцев Синтии будет плох. Если Матушка Дыба победит, киберя активирует кровь Мурзика, если проиграет – кровь Коготка. Что в лоб, что по лбу.
Краем глаза Улисс уловил мимолетное движение в конце улицы. Он резко повернул голову и успел заметить, как за углом забора исчезли старомодный кафтан, кончик шпаги и деревянная лапа.
И тогда Улисс решил действовать. Плана у него не было. Значит, придется импровизировать.
– Матушка Дыба, если вы отпустите заложников, я помогу вам захватить Мурзика.
Все смолкли и изумленно уставились на Улисса.
– С чего это вам мне помогать? – недоверчиво прищурилась лисица.
– Чтобы спасти от вас моих друзей. Подозреваю, что у вас их ничего хорошего не ждет. Вы должны их отпустить.
Матушка Дыба не спешила принять предложение Улисса.
– С какой стати мне вам верить?
– С такой, что вам это выгодно, – ответил лис. – Если я преуспею, вы получите Мурзика и сохраните отношения с Коготком. Если мой план провалится, у вас по-прежнему есть Коготок.
– Мы согласны! – немедленно воскликнул снежный зверь.
Матушка Дыба цыкнула на него, а Улиссу ответила:
– Мы согласны.
Она велела Зубостьяну отпустить заложников. Волк нехотя отвел друзей Улисса в сторону и махнул лапой – проваливайте. Однако отпущенные пленники проваливать не торопились.
– Улисс, ты уверен? – выразил общие сомнения Марио.
– Все в порядке, – заверил лис и активно заморгал, надеясь, что шпион поймет его. – Идите.
И друзья ушли.
– Итак? – требовательно спросила Матушка Дыба.
– Моя идея проста, – ответил Улисс. – Я собираюсь поменять местами Коготка и Мурзика.
12
Синтия Брик согласилась принять делегацию, состоящую из заложника-лиса и снежного зверя. Согласилась не сразу, но свою роль сыграло любопытство: что могут ей предложить такие странные делегаты.
Гвардейцы провели Улисса и Коготка в гостиную. По дороге снежный зверь, на голову которого, по совету Улисса, была надета кепка с надписью "Это не кепка", тихонько спросил спутника, как тот планирует поменять его местами с Мурзиком. Ведь Мурзика здесь все знают! Улисс ответил:
– Для нас, обычных зверей, вы с Мурзиком очень похожи. Это вселяет надежду на то, что даже сама госпожа Брик не сразу заметит подмену.
– Довольно обидное предположение, – заметил ранимый Коготок. – Этот ваш Мурзик изъясняется, как неотесанный чурбан. А я интеллигент!
– Вот поэтому поменьше говорите.
На самом деле Улисс понятия не имел, что он делает, и сочинял на ходу. Главное, держаться уверенно, говорил он себе, не чувствуя при этом и намека на уверенность.
Синтия Брик встретила их лучезарной улыбкой. Кроме белки и парламентеров, в гостиной находились еще двое гвардейцев-котов. Они стояли на почтительном расстоянии от хозяйки, готовые в любой момент броситься на ее защиту. Мурзика не было.
– С кем имею честь?
Улисс представился сам и представил Коготка.
– Почему на вас такой странный наряд? – спросила Синтия Улисса.
– Вся остальная одежда в стирке.
– Лукавите. – Красавица игриво погрозила лису пальчиком. – Так чего вы от меня хотите?
– Как вы, безусловно, заметили, Коготок – собрат вашего Мурзика. Однако он не просто собрат, он его родственник.
– По маминой линии, – пояснил Коготок. – В раннем детстве мы с Мурзиком часто виделись. Играли в снежки, лепили снеговиков, пугали туристов… А потом нас разлучили. Ах, помнит ли он меня!
– Мы просим вас дать повидаться друзьям детства, – сказал Улисс.
– И поэтому вы натравили на меня мутантов и шантажировали заложниками? – Улыбка актрисы стала холодной.
– Я и есть заложник, как вам известно. Звери, которые вас осаждают, очень плохие. Но наши снежные друзья не виноваты. Неужели они так и не увидятся?
Коготок слезливо хлюпнул носом.
– Я помню, как мама рассказывала нам сказки на ночь, когда Мурзик оставался в нашей берлоге. Как мы мутузили друг друга из-за споров, кто правильней решил уравнение. Как мы отбирали друг у друга самых вкусных туристов. Как смотрели на звезды, мечтая, что когда-нибудь станем юристами.
В ответ на эту жалостливую тираду Синтия отреагировала совсем не так, как ожидали парламентеры. Она неприязненно взглянула на Коготка и сказала:
– Вы умный. Вы мне не нравитесь.
– Вы не любите умных, Синтия? – удивился Улисс.
– Терпеть не могу! Мой бывший муж был умным. Он смастерил гибридов и сломал мне жизнь.
– О… – только и нашли что сказать Улисс и Коготок.
– Он был утонченной натурой, терпеть не могу, – фыркнула Синтия.
– Надо же. – Улисс покачал головой. – Кто бы мог подумать: актриса, и не любит утонченности.
– Мужчины не должны быть утонченными! – воскликнула Синтия. – Это делает их хлюпиками. Да-да, умными хлюпиками!
Тут Улисс понял, чем Мурзик привлек Синтию. Он – полная противоположность ее бывшему!
– Вы совершенно правы! – воскликнул Улисс. – Так вы позволите ребятам увидеться?
– Ладно. Но недолго! Мурзик мой!
– Разумеется. Всецело ваш. Всего несколько минут.
Синтия помахала лапой, и один из гвардейцев поднес ей радиотелефон. Актриса нажала клавишу и промурлыкала в трубку:
– Дорогой, явись прямо сейчас в гостиную. Нет, солнышко, где кровать, это спальня, а я сказала – в гостиную. И быстро, милый, пока я не рассердилась. – Она вернула телефон гвардейцу и сообщила гостям, что Мурзик сейчас придет.
Улисс и Коготок принялись с жаром благодарить хозяйку.
– Только давайте позволим им поговорить наедине, – предложил Улисс. – Не стоит их смущать, они же так давно не виделись! Пускай будут только Мурзик, Коготок и я.
– Вы? – нахмурилась Синтия.
– Да, я обязательно должен присутствовать, – кивнул Улисс. – Я переводчик.
– Но они говорят на одном языке!
– Простите, я не договорил. Я переводчик и психолог. Нашим друзьям понадобится психологическая поддержка со стороны профессионала. Поэтому я и наряжен снежным зверем.
Синтия пожала плечами.
– Как угодно. У вас есть десять минут. – Она повернулась к двери, откуда послышались приближающиеся шаги. – А вот и мой леденчик!
13
К моменту, когда Улисс и Коготок остались наедине с ничего не понимающим Мурзиком, у Улисса начал вырисовываться план. Основан он был на некоторых выводах, полагаться на которые у лиса не было никаких оснований. По сути, им все еще двигала интуиция. Вместе с тем он понимал: то, что он сейчас считает интуицией, на самом деле результат еще не вполне уясненных наблюдений. Сознание лиса их уже обработало, но хозяину о своих выводах пока не доложило, собираясь сделать это позже.
"Позже" наступило быстро.
– Родственник? – Мурзик непонимающе уставился на Коготка. – Разве?
– Забудьте, – сказал Улисс. – Про ваше родство мы сочинили, чтобы нам дали поговорить.
– Понятно, – равнодушно сказал Мурзик. – Ну, давайте говорите.
– Странно… – произнес Улисс, внимательно поглядев на собеседника. – Вы разговариваете совсем не так, как по телевизору.
– Если вы про тот примитивный говор, то я делаю это для Синтии.
– Дайте догадаюсь! Ей не нравится, когда вы выглядите умным?
Мурзик кивнул.
– И вы идете на это из любви к ней?
– Вроде того, – неуверенно ответил Мурзик.
Улисс улыбнулся.
– Вас ведь зовут не Мурзик. Вы Мураз.
– Откуда вы знаете?!
– Ваш друг Теодор рассказал. Он пришел за вами в Градбург, беспокоится за вас.
Унылое выражение наконец покинуло глаза снежного зверя.
– Правда?! Теодор – настоящий друг!
– Именно так, – согласился Улисс.
– Почему же он сам не пришел, а прислал вас?
– Он меня не присылал… Я все объясню, но прежде ответьте на один вопрос. Вы счастливы здесь?
Мурзик ответил не сразу. Он немного подырявил взглядом стену за спиной Улисса, а потом произнес:
– Ну… так…
– А чего? – вступил в беседу Коготок.
– Синтия, – тщательно взвешивая слова, сказал Мурзик. – Она оказалась не такой… доброй, как на обложке.
Улисс и Коготок понимающе кивнули, ибо и сами уже пришли к подобному выводу. Мурзик же решил добавить:
– Называть меня Мурзиком, а не Муразом и вынуждать разговаривать, как болван, – это не то, чего я ожидал. И вообще мне иногда кажется, что я ей нужен только для того, чтобы хвастаться перед другими актрисами. Вот у нее есть снежный зверь, а ни у кого больше снежного зверя нет!
– Почему же вы не уйдете? – спросил Коготок, и в его голосе даже слышалось сочувствие.
Мурзик пожал плечами:
– Я хочу. Но это не просто.
– Я бы ушел! – жестко заявил Коготок.
– Вы не влюблены, – спокойно парировал Мурзик.
Снежные звери в упор уставились друг на друга, словно играли в гляделки, и каждый был решительно настроен выиграть. Улисс дал им немного времени на эту забаву, а потом кашлянул, привлекая к себе внимание. Великаны повернули к нему головы, в глазах каждого читался немой вопрос. Вопрос этот был: "А что теперь?"
– А теперь, мои снежные друзья, – сказал Улисс, – перейдем к делу. Мураз, мы предлагаем вам способ и мотивацию ухода. Коготок, объясните, пожалуйста, нашему другу, что ему предстоит, если он согласится.
Коготок кивнул и спросил Мурзика:
– Вы боитесь уколов?
Тот покачал головой.
– Отлично! – обрадовался Коготок и стал объяснять собрату, что его поменяют с Коготком местами, а потом отвезут в одно совершенно безопасное место, где у него возьмут чуток крови на благо науки и отпустят на все четыре стороны, и что своим поступком он спасет Коготка и осчастливит весь прогрессивный мир.
Пока Коготок расписывал Мурзику радужные перспективы его будущего, Улисс, не привлекая к себе внимания, отошел в угол комнаты, где на тумбочке рядом с вазой с цветами стоял телефон. Он набрал номер и, услышав "алло", тихонько сказал:
– Марио! Как я рад, что ты понял мое моргание!
– Конечно понял, – ответил на другом конце линии коала. – Я же прекрасно владею морзянкой! Ты сказал: "Огурцы нам не рады". Знаешь, я им тоже не рад.
– Марио! Какие огурцы! Я сказал: "Веди всех к себе домой и жди моего звонка!" Разве ты не поэтому дома? Ребята с тобой?
– Не поэтому. Со мной. Повезло, что ты позвонил прежде, чем я их выставил.
– Хорошо. Слушай внимательно, у нас очень мало времени!