Снова взвыли трубы и грохнули барабаны. Эльф-ведьмы двинулись к статуе и выстроились перед ней в семь рядов.
Когда построение закончилось, Верховный Жрец громко спросил Морати:
– Молчание Кхеине добрый знак, знак побед и завоеваний, за это нужно заплатить цену. Что предлагает дворец?
Королева выдержала эффектную паузу и объявила:
– Кхеине шепчет внутри меня имя. Он хочет, он голоден. Но ему мало простолюдина. Он хочет эльфа-ведьму.
Среди жриц пробежала волна недоуменных взоров.
– Кхеине обещает скоро большую победу и хочет большую жертву! – продолжила Морати.
– Кто это? – спросил Алер.
– Он назвал имя! – ответила королева и показала на одну из стоящих внизу жриц. – Это Кет Зарин.
Девушка покорно вышла вперед и поклонилась статуе.
– Я могу умереть ради моего народа, – спокойным голосом сказала она. – Призовите Кхеине, потом в тишине я буду ждать его беззвучных шагов, потом я омою своей кровью его ноги, – и она извлекла из-за пояса кривой ритуальный нож.
– Ты – верная дочь нашего народа, – похвалил жрицу старец и поднял к небу руки. Кет приставила лезвие к своему горлу.
– Кхеине! – протяжно возопил Верховный Жрец.
– Кхеине! – повторили за ним присутствующие жрицы.
– Кхеине! – эхом пронесся над Жертвенным Двором призыв всех собравшихся.
Наступила тишина, оглушительная тишина, словно все звуки города вокруг растворились в ритуальном призыве.
Поэтому когда Магнификус крикнул: "Я тут как тут!" и соскочил с носилок, его неожиданное появление привело всех присутствующих в состояние оцепенения.
Второй подошел к девушке и отвел руку с ножом от ее горла.
– Я здесь, Кет, – еще раз повторил он, забрал нож из рук предполагаемой жертвы, небрежно бросил его на землю и опять расхохотался.
Его безумный смех еще больше ошеломил публику.
Первой в себя пришла Морати и заорала:
– Стража, взять этого идиота!
Но сделать это оказалось весьма затруднительно – БеасЛорды и Хладнокровные Рыцари, вытащив из ножен свои мечи, в десять рядов окружили молодого человека. Боевые гидры, будто управляемые мысленными приказами хозяев, встали в боевые стойки. Сверху прошумел звук полусотни огромных перепончатых крыльев, и небо над Жертвенным Двором перекрыли драконы.
– Вы звали меня, – развел руками Магнификус. – Я пришел. Я и есть Кхеине.
– Это ложь! – взвизгнула королева.
– Это Кхеине, хозяйка, – подала голос Кет. – Я говорила вам, но вы меня не послушали. Я поверила вам и хотела умереть. Вы обманули меня. Значит, это правда, что вы и король поклоняетесь не нашему богу, а Хаосу!
– Кауран! – крикнул Малекит Капитану Черной Стражи. – Убей их всех!
Тот, к кому он обращался, с обнаженным мечом стоял впереди колонны вооруженных копьями воинов. Его взгляд растерянно перескакивал то на Кхеине, то на короля, то на Кет.
Неожиданно девушка пробралась сквозь защитное окружение Магнификуса и подошла к Капитану.
– Папа, это и правда Кхеине, – глядя прямо в глаза Каурану, сказала она. – Нас долго обманывали.
Капитан огорченно сплюнул на землю и опустил меч.
Вслед за ним свои копья опустила вся Черная Стража.
– Вот и славно! – обрадовался Второй.
– Морати и Малекит сбежали! – крикнул Дирон. – Они скрылись в храмовой башне! Надо их догнать!
– Не надо, – остановил его Магнификус, поднес к губам знак прадракона и шепнул: – Братья драконы, расплавьте храмовую башню до основания со всей дрянью внутри.
Драконы тут же вняли его приказу, зависли в воздухе полукругом у башни, и на приговоренное строение хлынул такой поток огня, что его свет озарил весь Наггарот.
Второй поднялся к собственному изображению, встал рядом с Верховным Жрецом, предварительно силой подняв его с колен, и громогласно объявил:
– Дручии! Я Кхеине! Мои слова для вас закон! Я не буду особенно вмешиваться в вашу жизнь. Это ваша жизнь. Я только немного изменю ее оболочку. Итак: Та, которую хотели принести мне в жертву, становится вашей королевой, ее дети – вашими правителями. Кет Зарин отныне и навсегда силой бога Кхеине стала королевой дручий. Дальше: мне не нужны человеческие жертвы, я бог благородных эльфов, а не кровожадных шакалов. Посему и весь институт эльф-ведьм не имеет смысла. Устраивайте свою личную жизнь, прекрасные совратительницы, и забудьте о моей. И последнее: сегодня арестовали врача Честа и Теневого Клинка. Их нужно освободить. Специалисты на дороге не валяются. Мне нечего больше сказать пока. Я еще вернусь, если увижу, что вы страдаете. Аминь.
Закончив свою речь, Магнификус спустился с постамента вниз.
– Слава богу Кхеине! – первым закричал Дирон.
– Слава богу Кхеине! – присоединились к его возгласу бывшие эльф-ведьмы.
– Слава богу Кхеине! – подхватили все присутствующие.
И это прозвучало искренне.
Утром у городских ворот его провожали Радира, Кет, Ракартх и Дирон.
– Что говорят боги в таких случаях? – спросила Кет и вытерла заплаканное лицо.
– Не знаю, всегда импровизация, – улыбнулся ей Второй.
– Вы точно не хотите остаться с нами? – уточнил Ракартх, снимая с руки перчатку. – Нам предстоит многое изменить в Наггароте. Ваша помощь была бы бесценна.
– Ты преувеличиваешь мои таланты, – пожал ему руку Магнификус. – Честное слово, я еще появлюсь.
Радира ничего не сказала, а только обняла его.
Уже отойдя от ворот на приличное расстояние, Магнификус все-таки обернулся и громко спросил у Повелительницы Невест:
– Если мне посчастливится случайно встретить большого белого волка, можно, я передам ему от вас поклон?
Женщина смущенно кивнула и пошла к городу под недоуменными взглядами ничего не понявших спутников.
Шарскун, заложив руки за спину, ждал его у плотины. Как только Магнификус подошел, крыс тут же сообщил:
– У нас неприятности.
– Что такое? – испугался Второй.
– Болтун, то есть Дооф, вернулся. Его не приняли сородичи, потому что он может порождать пламя. Он сейчас в лесу сидит и ноет. Жалостливо так, – сказал скейвен.
– Нечего было с ним ругаться, – пристыдил приятеля Магнификус.
– Это еще не все новости, – продолжил Шарскун. – Пока мы ходили на задание, к нам пытался проникнуть неприятель, но попал в ловушку, а моя мышка его добила. Вот он, – и крыс вытащил из-за спины большую отрубленную голову.
– Кром Завоеватель, – узнал голову Второй. – Не везет парню. Но смотри, какой настырный! Как он нас выследил? Выброси эту гадость, зачем ты ее с собой таскаешь?
– Показать хотел, – оправдался Шарскун.
– Что с девушкой? Помнишь, я тебя просил? – поинтересовался Магнификус, направляясь в лес.
– Очень хорошо! – похвалился скейвен. – Я посмотрел, куда она вошла, и через дымоход пролез. Она орать, ну, я ее по башке горшком стукнул и под кроватку засунул. А сам в кроватку лег и жду. Слышу – идет скверный человек, а с ним еще три человека. Его друзья идут – тоже скверные люди. Заходят и меня через одеяло щупают. – Большая, – говорят, – сейчас мы разденемся и будем с ней совокупляться. Слышу – шуршат, штаны снимают. Потом тот первый подходит и с кроватки одеяло стаскивает. Я им говорю: "Здравствуйте, дорогие проказники! Меня послал ваш великий бог – Кхеине вам глотки порезать, потому что вы совсем не уважаете молодую женщину! А молодая женщина – это будущая мать и полноправный гражданин". Они как давай ругаться!
– Ну и?.. – не выдержал столь подробного повествования молодой человек. – Где они?
– Вот они, – и Шарскун вытащил из-за спины правую руку, держащую за волосы отрубленные головы молодых извращенцев.
– Тьфу ты! – брезгливо сплюнул Магнификус. – А девушка? Испугалась?
– Не очень, – хихикнул крыс. – Она помогала головы резать. Я ее сюда привел. С ней Асушан разговаривает.
– То есть как привел? – удивился Второй.
– Ей никак нельзя было в городе оставаться; для своих родителей она позор. Мы с женой пока девушку в Эшинблант возьмем. Пусть с моими детишками поиграет. А няньку я уволю. Чего деньги даром платить? – объяснил Шарскун и хитро сощурился. – Когда, кстати, ты денежки дашь?
– Слетаю к друзьям и привезу, – пообещал тот.
Дооф сидел рядом с руинами, где они устроили свое убежище, и осоловело глазел на свое отражение в луже.
– Что пригорюнился? – подходя к нему, спросил Магнификус.
– Я один, я совсем один, – тоскливо пробасил дракон. – На свете больше нет огнедышащих водяных драконов. У меня никогда не будет детей. Я не смогу их научить летать и говорить. Я не буду отцом.
– Неужели у драконов так развит родительский инстинкт? – поразился Второй.
– Он самый сильный, – кивнул чешуйчатой головой ящер.
– Не грусти, – успокоил его Магнификус, – Еще немного, и я смогу тебе помочь. Вряд ли, конечно, мне удастся создать еще одного водяного дракона, извергающего пламя, но я постараюсь превратить тебя в человека. Из драконов весьма приличные люди получаются. Чего ты хочешь больше – остаться драконом или иметь потомство?
– Потомство, – с интересом отнесся к предложению человека дракон. – А ты меня красивым сделаешь?
– Ну, брат! – развел руками Второй, – это уже от тебя зависит. Будешь веселым и храбрым – за тебя любая девушка пойдет.
– Буду! – клятвенно пообещал Дооф и признался: – Знаешь, а мне уже одна девушка понравилась. Та, которую крыса привела.
– Только не торопись с выбором, – предостерег его Магнификус. – Выбор подходящей девушки – очень сложное дело. Некоторые до седых волос определиться не могут. Очень сложное!
– О чем я и говорю! – рявкнул повеселевший ящер и, резко развернувшись в сторону леса, посерьезневшим голосом сообщил: – Рядом в лесу кто-то есть. Нападать не хочет. Чего-то ждет. Человек, но не совсем. И очень сильный. Очень.
– Сильнее меня? – заинтересовался Второй.
– Нет. Ты Кхеине и Создатель, – мотнул чешуйчатой головой Дооф и предложил ему: – Хочешь, я по лесу огнем полью?
– Не надо, – запретил тот, – схожу, гляну. Вдруг это посланник от моих друзей.
– Крикни, если что, – попросил дракон.
Магнификус согласно кивнул и пошел к лесу.
Источник беспокойства Доофа он обнаружил сидящим на пне неподалеку, и это был Таал собственной персоной.
– Твоя ящерица права – ты действительно уже сильнее, и я действительно уже не совсем человек, – поприветствовал его Древний. – Драконы искони отличались особого рода проницательностью.
– Таал, как я рад тебя видеть! – обрадовался Второй. – Что привело тебя к нам?
– Твоя глупость, – сказал Таал. – Как ты посмел вмешиваться в историю дручий? Они должны существовать сами по себе, без влияния Древних.
– А что тут такого? – пожал плечами Магнификус.
– Дручии первыми вслед за Хаосом вышли из игры со своим дурацким расколом. Ты этим энтузиазмом можешь натворить бед. Не забывай – дручии, – это те же эльфы. Задействуешь в битве с Хаосом дручий, игра может заставить гномов и людей встать на сторону Хаоса. Это – не считая орков, гоблинов и твоих дружков из нежити.
– Учту, – пообещал ему Второй, – все как-то само собой вышло. – И спросил: – Вы знали, что Моор свои принципы раздал демонам?
– Каким демонам? – удивился Древний.
– Два Слаанешу, два Тзинчу, – сообщил Магнификус. – Я так понял, что во время последней игры ты первый начал жульничать и усилил своих героев принципами, Моор последовал твоему примеру. Только свои принципы ты собрал, а он не смог. Хаос с помощью этих кубиков смог выйти из-под контроля.
– Это конец! – обреченно прошептал Древний.
– Почему конец? – не согласился Магнификус и вытащил из кармана добытые принципы. – Два я вернул. Надеюсь, что и остальные как-нибудь добудем.
– Гениально! – обрадовался Таал. – Как тебе это удалось, молодой проныра?
– Пришлось немного вмешаться в историю дручий, – улыбнулся молодой человек. – И у меня были расходы.
– Вот, – показал ему на мешок, лежащий у ног, Древний, – три тысячи золотых. Прихватил тебе на мелкие расходы.
– Если бы ты знал, как это кстати! – потер руки Магнификус. – А что у нас с проходом наемников через земли Империи?
– Я лично дал задание Карлу-Францу заняться этим вопросом, – сказал Таал и поднялся. – Мне пора. Будь осторожнее с историческими переделами. Не дай бог устроишь сбой в программе, и – конец Нибиру.
– Не устрою, – заверил Второй.
Древний сделал круговое движение правой рукой и взметнулся вихрем серебряной пыли к небу, оставив у пня мешок.
– Шарскун, Асушан! – позвал Магнификус, возвращаясь из леса и скидывая со спины тяжеленный мешок, набитый золотом.
Скейвены выглянули из своего убежища.
– Друзья! – объявил Второй. – В силу не зависящих от меня обстоятельств я не выплачу вам обещанную тысячу золотых.
Шарскун замялся, не зная, как реагировать на эту новость, и взглянул на супругу.
– Мы понимаем, – вздохнув, ответила за него женщина. – Потом как-нибудь сочтемся. Самое главное, что мой хорек стал вечным, и к этому приложили руку вы, божественный.
– Да, – сориентировавшись, поддержал жену скейвен. – Ты мне еще меч сланнов подарил. Такого ни у кого нет в Эшинбланте. Золото – не главное, хоть в нем и есть что-то настоящее.
– Вы не поняли меня, – умилился Магнификус. – Я не дам вам тысячу, я дам вам три тысячи. Точнее – две тысячи восемьсот пятьдесят золотых. Сто пятьдесят на дорогу себе оставлю.
– Две тысячи восемьсот пятьдесят! – воскликнули супруги.
– Две – вам, восемьсот пятьдесят на нянек и на содержание девушки, – разделил Второй. – Купите детям конфеты.
– Любимая, – обратился к Асушан крыс. – Что обычно говорят в таких случаях?
– Не знаю, – так же тихо ответила ему супруга.
– Спасибо говорят! – насмешливо прорычал дракон. – Грызуны!
Со скейвенами Магнификус и Дооф расстались неподалеку от Наггарота. Шарскун отлично знал пролегающие под здешними землями подземные пути, регулярно используемые контрабандистами. Молодому же человеку было гораздо удобнее, воспользовавшись услугами дракона, пролететь напрямик через половину Империи к Нульну. Он с замиранием сердца представлял встречу с любимой Наолой и загадочным Тордионом. Ему очень хотелось с кем-нибудь поделиться своими переживаниями, но никого, кроме Доофа, рядом не было, а дракон в подобных вопросах был некомпетентен.
Под ногами мелькали имперские ландшафты, то озаряемые палящим в это время года солнцем, то тонущие в ночном сумраке. Кстати, о времени года Магнификус задумался впервые. В той части Нибиру, где он находился, явно было лето. Точнее – конец лета или даже ранняя осень. Это Второй определил по начинающей желтеть листве деревьев и нескольким кратковременным теплым дождям. Когда он впервые встретился с преображенным Торгримом, стояла глубокая осень.
"Мы отстаем на сезон, – промелькнуло в его голове. – Мы! Вот так вот, мечтательный друг. Ты уже мыслишь о реальной жизни в отвлеченных категориях. Видать – понравилось бродить по иллюзорным маршрутам и общаться с несуществующими персонажами. Электронно-психическая фикция тебе ближе суровой действительности. Но почему нет? Что в этом, собственно говоря, плохого?! Так и есть – ближе этой паскудной действительности. Может быть, молекулярно я и принадлежу ей, но только молекулярно. Я здесь живу больше, чем там. Опять это "там". Небытие, – как сказал однажды Таал. Небытие. Должно быть, я обязан ощутить стыд и раскаяние, но я его не ощущаю. И почему – обязан? Кому обязан? Родным и близким? Но чем обусловлена эта обязанность? Только моим рождением в их окружении, факте столь же случайном, как и мое избрание хозяином принципа. Родине? Да пошла она! Предложи выбирать – доли секунды не задумался бы и выбрал местечко на Нибиру. Богу? Простите, но кто сказал, что Ему это неугодно? Даже наоборот – там я равнодушный, инертный, как устрица, маргинал, а здесь я люблю, мне интересно жить, я хочу жить, в конце концов! Слава порталам! Они прививают вкус к жизни. Чтобы полюбить жизнь, нужно перестать бояться умереть. В Небытии мы не любим жизнь, мы боимся умереть. Так почему же я обязан желать той реальности?! Я не желаю ее. Дрянь, а не реальность. Единственное, что она дала мне, – это возможность расстаться с ней. Вот за это спасибо от всей души! Нет, пора заканчивать с правдой. Так или иначе, придется возвращаться. Игра закончится, начнется оплата коммунальных услуг. Абстинентный синдром счастливого человека, который не имел права быть счастливым. И все-таки спасибо, Господи, что я сейчас лечу на драконе в город, где меня ждет любимая!" – дальше этой мысли Второй не пошел, из опасения окончательно впасть в ересь и потерять последнюю надежду на милость Свыше, которая, по его мнению, оставляла вариант загробного возвращения на Нибиру, поскольку постулат "каждому по вере его" еще никто не отменил.
Дооф летел, не зная усталости. Магнификусу тоже не терпелось добраться до места, поэтому, когда его охватывала дрема, он привязывался ремнем к шее дракона и засыпал.
Вечером следующего дня Дооф начал спускаться.
– Мы прилетели? – спросил у него путешественник.
– Прилетели, – ответил ему дракон. – Дальше лететь нельзя – заметят. Я приземлюсь у дороги к твоему городу, высажу тебя, а сам подальше в лес перелечу. Буду нужен – позови.
– Разумно, – одобрил его план Магнификус. – Заберешь с собой мою сумку с мечом и другими вещами. Они мне пока не потребуются.
Глава четырнадцатая
Вскоре он шагал по дороге в направлении сверкающего огнями города.
Неподалеку от первых строений Второй зарыл под деревом с развесистой кроной и прибитыми к стволу указателями сто двадцать пять золотых, остальные рассовал по карманам и вошел в Нульн.
Академический городок пестрел огнями. Газовые фонари по обочинам украшали стеклянные колпаки разного цвета, отчего создавалось праздничное ощущение. В этом не было ничего удивительного, так как основное население Нульна составляли студенты, а они традиционно тяготели к разнообразию. Многочисленные кафе заполняли шумные молодежные компании, влюбленные парочки прохаживались по тротуарам и занимали большинство деревянных скамеек вокруг журчащих фонтанов. Порой встречались куда-то спешащие взрослые господа с толстыми папками в руках. "Преподаватели", – решил про себя Магнификус.
В поисках ближайшей гостиницы он забрел в один из переулков и тут же наткнулся на две дерущиеся ватаги. "Настоящая студенческая жизнь", – обходя кулачную баталию стороной, почему-то удовлетворенно подумал он.
После недолгих блужданий Второй наконец вышел к небольшой гостинице с озорным названием "Шпаргалка". Пройдя в фойе казенного дома, он прямиком направился к дремлющему за стойкой портье.
– Хм! – деликатно кашлянул Магнификус.
Портье, пожилой господин в костюме кофейного цвета, поднял на него глаза и, не вымолвив ни единого слова, протянул через стойку ключ с номерной биркой.
Решив, что портье его с кем-то спутал, путешественник признался:
– Я здесь не живу. Я только приехал в город.
– Я понял, – кивнул портье. – Утром оформитесь, а сейчас идите, отдыхайте. Завтрак в девять.