О, происходи бой здесь, на поверхности, Амгай противопоставил бы Шамшуддину многое! Сама земля под ногами разверзлась бы, поглотив врага без остатка! Но воздух… геоманту не так-то легко сражаться с летающим противником. Точно так же аэромант будет малополезен под землей, вдалеке от ветров и облаков. А гидромант немногое сделает в пустыне, где нет ни капли влаги.
Однако кое-что у Амгая припасено и на такой случай.
- Убить его! - приказал колдун.
Приказ был обращен к шестерке автоматов Руорка, оказавшейся поблизости. Они обладают высоким интеллектом, и их обучили повиноваться любым командам носителей радужных плащей.
Шамшуддин лишь насмешливо хмыкнул. Что ему сделают эти создания? Пулям не пробить диска из черной бронзы. А чтобы…
Но тут мысль оборвалась. Автоматы, услышав приказ, одновременно как бы… присели. Точнее, резко согнулись, сокращая пружинную "ногу" с колесом. Из области копчика вырвались языки пламени, и великолепные творения Руорка Машиниста взлетели в небеса.
Порохового заряда хватило лишь на стартовый толчок. Унесшись под облака, автоматы тут же устремились обратно - в свободное падение. Но за плечами раскрылись складные алюминиевые крылья - недостаточно, чтобы остановить падение, однако достаточно, чтобы замедлить его во много раз.
Шамшуддин удивленно покачал головой, глядя на планирующих по воздуху автоматов. Медленно раскрыл ладонь, не совсем понимая, от чего предстоит защищаться. Пули на такое расстояние не долетят, пожалуй…
Но тут автоматы как по команде вскинули руки-клинки. Короткий щелчок - и они отстреливаются подобно болту, выпущенному из арбалета. И не просто слепо устремляются в цель - мчатся направленно, словно стальные птицы.
Шамшуддин резко вывернул запястья, чуть заметно усмехаясь. Они надеются достать его такой мелочью?… Маргул легко перехватил свищущие клинки на подлете, заставил их пару секунд повисеть в воздухе, а потом… устремил обратно.
Собственные лезвия обрушились на планирующих автоматов, распарывая им крылья. Творения Руорка одно за другим ринулись вниз, к земле, все ускоряясь и ускоряясь…
Шамшуддин вновь перенес внимание на песчаного колдуна. Хрустнул шеей, готовясь в буквальном смысле раздавить нахала.
И запоздало понял, что автоматы всего лишь выполняли отвлекающий маневр. Расправляясь с ними, Шамшуддин ослабил напор на Амгая. И теперь тот презрительно ухмыляется, сведя вместе набухшие венами запястья…
Амгай резко раскрыл ладони "крабом" и хрипло выкрикнул:
- Таран Пустыни!!!
Колдуна оттолкнуло назад, словно ружейной отдачей. Ладони выстрелили мощнейшим столбом песка - уплотненным до предела, до каменной прочности. Таран Пустыни стократ сильнее обычного боевого тарана - этот удар пробьет крепостную стену любой толщины.
Натиск душащей пыли резко ослаб. Шамшуддин молниеносно сбросил напряжение со всех точек, полностью сосредоточившись на обороне. Быстрым движением руки он сорвал с дома Катценъяммера крышу, едва не своротив весь второй этаж, и в последний миг успел выставить огромный щит.
Белки глаз бешено завращались. Маргул едва удержался на ногах - с такой чудовищной мощью ударил Таран Пустыни. Крыша, удерживаемая телекинезом, разлетелась вдребезги, приняв на себя сокрушающий импульс. Глаз Урея часто запульсировал и лопнул, разлетевшись крохотными брызгами.
Но заклятие тоже рассыпалось.
Дом Катценъяммера превратился в нечто обезображенное, лишенное крыши и половины второго этажа. Но если бы этот колдовской снаряд ударил в несущий диск, коцебу мог попросту рухнуть. За отмеренные ему полторы секунды Шамшуддин никак не успевал ни уклониться, ни отвести заклятие, ни хотя бы подобрать защиту получше.
Пришлось чем-то жертвовать.
- Еще сюрпризы будут? - негромко спросил Шамшуддин, уже не ухмыляясь.
Судя по подавленному виду песчаного колдуна - больше тот ничего не приберег. Его песочный щит может уберечь от пули и ножа, от взрывной волны и боевого заклятия…
Но как защититься от ментального щупальца, проникающего сквозь любую преграду?…
Йоганц Изменяющий разглядывает кипящее сражение с высоты огромного мамонта. Захватывающее зрелище - сейчас бы сюда фужер хорошего вина…
А вот участвовать во всем этом самому как-то не хочется. Йоганц - человек спокойный, миролюбивый, вооруженные конфликты ему претят. Но маршалы приказали помогать колдовством на левом фланге - а приказы следует исполнять.
Йоганцу даже не приходило в голову, что седьмой в Совете Двенадцати вовсе не обязан подчиняться восьмому и одиннадцатому в том же Совете. Да и Астрамарий Целебор Краш ему не начальник - он командует только армией, а Йоганц - штатский колдун.
У него даже военного мундира нет.
Время от времени Йоганц рассылает туда-сюда колдовские импульсы, обращая вражеских солдат в каменные статуи или мелких зверушек. Приходится тщательно выбирать цель - пару раз он уже промахивался, задевая заклятием своих. Слишком уж мельтешат фигуры, постоянно перемешиваются - трудно сосредоточиться, фиксация то и дело нарушается.
Грохнула пушка. И одновременно - болезненно затрубил мамонт. Похоже, задело шальной картечиной. В движениях огромной зверюги появилась неуверенность, правая задняя нога явно повреждена.
Низкорослый махут обернулся к Йоганцу и виновато залопотал на своем диковинном наречии. Колдун поморщился - он так и не удосужился выучить язык ингарцев. Хотя бы по той причине, что у этих варваров нет единого языка - общее число диалектов переваливает за два десятка. Царьки довольно бегло говорят на ларийском, но вот рядовые воины…
Впрочем, приблизительный смысл понять нетрудно. Махут говорит, что этот мамонт больше не годится нести на себе такое высокопоставленное лицо, как член Совета Двенадцати. Нужно перейти на другого зверя, а этого отвести в тыл или дождаться колдуна-медика.
Или здесь уместнее будет бестиолог?…
- Я пройдусь, - рассеянно спрыгнул с волосатой спины Йоганц.
Махут вскрикнул вслед - с мамонта нельзя просто так спрыгивать, это не лошадь. Неудачно упав с такой высоты, можно и ногу сломать.
Но Йоганц, разумеется, в момент прыжка активировал смягчающие чары, обратив небольшой участок почвы в пружинящую желеподобную массу. Простенькое заклятие, но довольно полезное, если надо сэкономить время.
Колдун скучающе двинулся куда глаза глядят. Нет, все-таки военные дела не по нему. На поле брани хорошо себя чувствуют маршалы. Ригеллион Одноглазый наслаждался битвами каждой клеточкой тела… пока был жив. Руорк Машинист тоже вояка до мозга костей, обожает порох и ружейное масло. Даже крайне осторожный Квиллион Дубль на самом деле очень любит сражения, пусть и не лично, а посредством доппелей.
И Асанте Шторм военачальник не из последних, только водит не дивизии, а эскадры. А дядюшка Яджун как стратег звезд с неба не хватает, зато подпалить кому-нибудь задницу не откажется никогда…
Но он, Йоганц Изменяющий, гораздо больше похож на другого дядюшку - Бестельглосуда. Ему скучны все эти драки, перестрелки… Пустое, никчемное времяпрепровождение. Лучше бы уж его оставили в Симбаларе - помогать дедуле Тахему на стройке или присматривать за арсеналами взамен Руорка…
Перед глазами мелькнула яркая вспышка, по скуле потекла вода. Шальная пуля. Защитный экран вокруг Йоганца не отталкивает их, а мгновенно меняет молекулярную структуру, обращая в безобидные водяные капли. На одежде уже осталось несколько мокрых пятен.
Огромный дэвкаци, с ревом замахнувшийся на Йоганца молотом, замер неподвижно. Гигант даже не успел ничего почувствовать, как обратился мраморной статуей. Весьма зрелищной, надо сказать.
Та же судьба постигла драгуна, попытавшегося зарубить колдуна на скаку. Лошадь истошно заржала, копыта ушли в почву под тяжестью медного всадника. Йоганц чуть улыбнулся - животине еще повезло, что он не выбрал свинец.
Трансформация одних веществ в другие - это его коронное умение, здесь Йоганцу Изменяющему равных нет. Почти мгновенно, почти без усилий. Даже не напрягаясь.
Очередной безумец, мчащийся со штыком наперевес… Йоганц лениво повел бровью… и резко отшатнулся. Вместо того, чтобы рассыпаться кучей песка, как рассчитывалось, солдат лишь запнулся, тупо пялясь на струящуюся меж пальцев фузею. На оружие чары подействовали, и на одежде кое-где образовались прорехи…
Но человек нисколько не пострадал.
- Циар гехастур!… - в страхе дернулся Йоганц.
Эйнхерий! Ктулху Всеблагой, как же он мог забыть об этих проклятых мертвяках, недоступных колдовству?! Дядюшка Бестельглосуд же несколько раз повторил - без охраны не передвигаться, быть постоянно готовым к такой встрече!
Пистоль!… Пистоль с серебряной пулей!… Вот он, на поясе, специально для такого случая!… Эйнхерии - нежить, они боятся серебра!
Если бы еще только уметь пользоваться этим плебейским оружием…
Трясущаяся рука колдуна вскинула пистоль на уровень глаз. Палец неуверенно лег на спусковой крючок… но нажать уже не успел. Гренадер, оправившийся от шока, врезал Йоганцу Изменяющему просто кулаком.
Из глаз посыпались искры. Колдун повалился на спину, роняя пистоль. Дух вышибло мгновенно - словно лошадь копытом лягнула.
Эйнхерий сжал кулак покрепче и встал над поверженным противником. Если садануть со всей силы в кадык, горло превратится в кровавое месиво. Эти мертвые руки наделены нечеловеческой силищей…
Но он не успел. Едва гренадер замахнулся… как развалился на четыре части. Автомат, бесшумно подкативший сзади, нанес молниеносный удар руками-клинками, разрезав ходячего мертвеца крест-накрест от плеч к подмышкам.
Почти не кровоточащие куски по-прежнему шевелятся, глаза недоуменно моргают, руки пытаются ползти, туловище силится сесть… но что толку? В таком виде это уже не боец.
Литиевые цилиндрики, заменяющие автомату глаза, совершили полуобороты. Металлический солдат смерил бездыханного Йоганца пристальным взглядом, особенно внимательно рассматривая серый плащ. Комочек кремния, скрытый в титановом черепе, завибрировал от бешено клубящейся маны.
Биологический вид… человек.
Расовая принадлежность… серый.
Гражданский статус… колдун.
Уровень могущества… восьмой.
Дополнительная информация… один из Совета Двенадцати.
Приоритет защиты и повиновения… высший, уступает только Создателю Руорку.
Дальнейшие действия…
1. Отложить все прочие задачи.
2. Доставить человека в безопасное место.
3. Вызвать колдуна-медика.
4. Вернуться к отложенным задачам.
Боевые клинки разомкнулись, образовав подобие ножниц. Автомат насколько сумел бережно ухватил этими "ножницами" Йоганца и поволок прочь от сражающихся.
Мамонт-исполин с трубным ревом вломился в фузилерское каре, расшвыривая солдат хоботом. Громадные бивни, изогнутые почти кольцом, работают на манер таранов. В крошечных злых глазках горит яростный огонь. Шерсть - черная, угольно-черная шерсть - стоит дыбом, разве что не искрясь.
Вождь вождей Айюки зорко рассматривает окрестности, направляя Черную Шкуру в самую гущу схватки. Могучий зверь понимает хозяина без слов, по одному лишь прикосновению.
- Я думаю, мы здесь очень далеко от Ингара, - философски заметил Айюки. - Жарко в шубе уже стало совсем. Сильно жарко. Хорошо мне - я могу шубу снять. Не сниму, но могу снять ведь. Плохо тебе, Черная Шкура - твоя шуба на коже растет, сняться не может. Да, совсем тебе плохо.
Вокруг стало что-то слишком уж много серых людей. Кажется, на правом фланге их крепко теснят, вот они и жмутся сюда, к реке. Мелкая река совсем - мамонт вброд перейдет. А вот человек не перейдет, потонет.
Шибко хорошо, когда мамонт есть.
Серые наседают на дэвкаци. Эти волосатые великаны, сами похожие на двуногих мамонтов, бьются каждый поодиночке - в строю им несподручно. Когда богатырь-дэвкаци машет своей кувалдой весом в полтора центнера, соратники больше мешают. Только и гляди, как бы своего ненароком не задеть.
Другое дело - серые солдаты. Эти, наоборот, идут ровными колоннами, сражаются вместе, словно пальцы одной руки. Приучены держать идеальную линию - разбей ее, и сразу растеряются.
Одинокий серый - что отрубленное осьминожье щупальце. Подергивается, извивается, будто все еще живое, но вцепиться уже ни в кого не вцепится.
Бум-м-м!… Бум-м-м!… Тяжелые молоты-колотушки лупят по земле, отдаваясь гулким эхом. Хрясь!… Какой-то пикинер попал в пределы досягаемости, и стальная чушка превратила его в кровавое месиво. Рукояти молотов короткие, но словно живут собственной жизнью, буйно вращаясь в намозоленных ладонях дэвкаци.
Торир Дом кажется неуклюжим, неповоротливым - но он правая рука вождя и один из лучших бойцов клана. Пространство вокруг гиганта устлано трупами. Необъятное пузо колышется, прикрытое лишь дубленой кожей. Стальные кирасы - для маленьких хрупких людей. Не для сынов Огненной Горы.
Но Ториру приходится все тяжелее. Его уже не раз задевали и дырявили - очень уж крупная мишень. Нелегко быть таким большим, как Торир. Он ведь уже не так молод, как когда-то…
Вжик!… В могучий торс впилась очередная пуля. Проклятые свинцовые осы - так больно жалят… так больно… Сколько их уже таких в теле?… Десять?… Двадцать?… У Торира всегда было плохо с устным счетом.
- Торир… может еще… - пророкотал дэвкаци, размахиваясь в очередной раз.
Помутневший взгляд остановился на худощавой фигуре в фиолетовом плаще. Колдун… маленький колдун… Сейчас Торир его пришибет…
- Пли!… - гаркнул майор серых.
Мушкетный залп. Торир, окруженный со всех сторон, утробно загудел и покачнулся. Силы иссякли окончательно. Один из увесистых молотов выпал из пальцев, оставив глубокую вмятину в почве. Толстенные ножищи подкосились…
Нашпигованный пулями Торир Дом испустил дух. Сама земля вздрогнула и застонала, когда рухнул этот необъятный колосс.
Вождь вождей Айюки цокнул языком, погоняя Черную Шкуру. Здесь он повоевать уже не успел - надо двигаться дальше, а то все враги закончатся.
Мамонт шумно затрубил. И ему ответил другой рев - тоже трубный, но более мелодичный. Другой мамонт?…
Нет. Еще один дэвкаци. Крупный, широкоплечий, совершенно седой. А трубит он в витой медный рог. Созывает своих.
- За мной, все большие мамонты!… - пошарил в складках шубы Айюки.
На свет появилась кривая свистулька, вырезанная из моржового клыка. Вождь вождей приложил ее к губам, и сквозь шум битвы пробился еще один звук - пронзительный скрежещущий визг. Махуты, услышавшие его, потянули мамонтов за уши - на зов мудрого Айюки!
Седой дэвкаци обернулся на вопль свистульки. Он не сдвинулся с места, без страха взирая на громадного черного мамонта и коротышку в шубе, что его оседлал. Вождь Огненной Горы и вождь вождей Ингара встретились посреди поля боя.
- Пойди, Черная Шкура, пойди, пойди туда!… - кольнул огромное ухо крючком Айюки.
Крохотные глазки вмиг налились кровью. У мамонтов есть одно очень чувствительное место - уши. Даже легкий укол в эту часть тела причиняет толстокожим зверюгам сильную боль. И махуты Ингара пользуются этим при обучении мамонтят. Четвероногий великан безропотно повинуется крохотному человеку на голове - иначе ухо пронзит злая колючка.
Земля задрожала под ударами тяжелых ножищ. Черная Шкура помчался прямо на Хабума Молота.
Дэвкаци велик рядом с человеком, но совсем мал рядом с мамонтом!
Седая грива всколыхнулась. Вождь Огненной Горы с разворота метнул боевую острогу - весом со взрослого человека, отлитую из лучшей стали.
- Тай-тай!… - выкликнул Айюки, швыряя навстречу собственную острогу.
Глаз и рука не подвели Айюки. Легкая костяная острога встретилась с тяжелой стальной и отклонила ее с пути. Оружие Хабума просвистело мимо несущегося мамонта.
А в следующую секунду на вождя дэвкаци обрушились громадные бивни.
- Отец!!! - пронеслось над полем.
Окровавленный Хабум отлетел в сторону, теряя молот. Черная Шкура с трубным ревом развернулся и набросился на поверженного противника, круша ребра и хребет, топча дэвкаци в кровавое месиво.
Глаза старого вождя широко распахнулись. Перед ними одна за другой возникают призрачные фигуры - отец Старбул, мать Ядзуки, тетка Эрлеке. За ними теснятся и шепчут другие лица - полузабытые или совсем незнакомые. Все они принадлежат к роду Молот.
Предки. Великие предки.
- …Хабум Молот!… - послышался чей-то гулкий голос в наступившей вдруг тишине.
- Хабум… идет… - произнес старик, поднимаясь на ноги.
Духи предков расступились, пропуская погибшего вождя. Родители протянули сыну руки, вводя новый дух в свое сонмище.
- Видишь, Хабум, Эрлеке была права! - воскликнула Эрлеке Молот. - Сама Огненная Гора стала погребальным костром Эрлеке!
- Когда Хабум и Эрлеке виделись в последний раз… - вспомнил вождь, - …Эрлеке не договорила, что слышала от духов. А духи ведь еще сказали, что Хабум тоже вскоре последует за Эрлеке, так?
- Да, так сказали духи, - кивнула шаманка. - Но не кручинься, Хабум, не жалей. Сегодня Хабум умер славной смертью, оставив славных детей. Взгляни, каким богатырем стал Индрак! Хороший будет вождь клану!
Хабум обернулся - и лицо озарилось улыбкой. Он увидел сына.
Молодой дэвкаци стоит нерушимой скалой и бешено вращает исполинским молотом, не подпуская врагов к отцовскому телу. Даже огромные мамонты разлетаются от этих ударов сухими листьями.
- Стань хорошим вождем, Индрак… - с любовью произнес Хабум.
Глава 9
Руорк Машинист раздвинул плечевые пластины. Наружу выдвинулись короткие дула. Резкий выстрел - и в цель летят два разрывных снаряда, похожие на перезрелые каштаны. Взрыв - и сразу пятеро солдат обращаются в кровавое месиво.
Из них двое - эйнхерии.
- Как жаль, что в приснопамятном Дорилловом ущелье не было меня… - пробормотал себе под нос Руорк. - Посмотрел бы я, как эти рисунки на коже справились бы с автоматами… а, да вы всё не унимаетесь?!
Из металлической ладони вылетел длиннющий титановый шнур. Колдовской хлыст раскалился добела - одного взмаха хватит, чтобы рассечь всадника вместе с лошадью!
Руорк очертил в воздухе несколько слепящих дуг и язвительно расхохотался, глядя на корчащиеся вокруг обрубки. Мерзкая нежить! Как отвратительна эта мертвая человеческая плоть! И как она слаба перед благородным металлом!
Фшуууууууххххх!… Накопитель маны, вмонтированный меж лопаток, загудел, активируя защитный экран. Вокруг Руорка образовалась мерцающая сфера, принимая на себя поток бушующей энергии.
В него ударили боевым заклятием - и очень мощным.
Чары схлынули, силовой экран погас, и Второй Маршал увидел своего противника. Высокого смуглого мужчину с матово-черным посохом. Штанины и рукава еще колышутся - чужак спланировал прямо по воздуху.
- А, вот и предводитель… - удовлетворенно улыбнулся Креол.
Руорк приподнял губу, демонстрируя железные зубы. Для жидкокристаллического глаза этот человек - просто человек. Но его протоплазменный собрат наделен высшим зрением и видит колдовскую ауру - ауру ужасающей мощи.
Даже у владыки Бестельглосуда немного слабее.