Глава 4
ЧУДО, СОТВОРЕННОЕ ТАУГОМ
- Идти недалеко, - сказал Мани, - но неудобно. Ступайте вон туда, к большому хлеву. Нельзя ли мне забраться под ваш плащ, мой добрый господин?
Я прикрыл кота плащом.
- Я думал, теперь твоя хозяйка Идн.
- Так и есть, - подтвердил Мани и пояснил: - Леди Идн - знатная особа. И потому она становится моей хозяйкой всякий раз, когда такое представляется целесообразным. Но и вы мне хозяин, как прежде. Коту трудно найти друзей в этом пустынном северном крае.
- Вижу.
- Надеюсь, не призрак моей прежней хозяйки, ибо я сам его не вижу. Но раньше видел. С тех самых пор, как мы покинули ее дом, она постоянно кружила вокруг нас, надеясь пособить как-нибудь. Теперь, узнав новости, которые она считает для нас важными… Вы знаете, что ваш пес увязался за нами?
- Конечно. - Я обернулся взглянуть на Гильфа, поднявшего на меня блестящие глаза. - Знаю. Пусть тебя это не беспокоит.
Упершись задними лапами в мою руку, Мани приподнялся и посмотрел мне через плечо.
- Между вами двумя что-то происходит.
- Ничего особенного, но ты сказал, твоя хозяйка сообщила тебе новость. Какую именно?
- Один ваш друг получил тяжелое увечье.
- Прискорбно слышать. - Свободной рукой я погладил Мани. - У меня не так уж много друзей.
- А другой ваш друг не желает обращаться к вам за помощью, хотя и знает, что вы в силах помочь ей.
Мои пальцы сомкнулись на шее кота.
- Это Дизири? Отвечай!
- Нет, честное слово. Другой друг.
- Женщина. - Я натянул на голову капюшон плаща. - У меня провалы в памяти, Мани. О ком ты говоришь?
- Об одной из красных эльфийских девушек. Имя я забыл, но в любом случае имена у них взаимозаменяемы.
В хлеву было темно, хоть глаз выколи.
- Сюда, - сказал Мани. - На сеновал. Там лестница.
- Знаю. Я ночевал там однажды. Такое ощущение, что давным-давно.
- Мне очень жаль, но ваш пес должен остаться здесь. - В голосе Мани не слышалось ни малейшего сожаления. - От него будет прок, коли он посторожит здесь, от незваных гостей. Насчет меня не беспокойтесь, я поеду на вашем плече.
- Насчет тебя я нисколько не беспокоюсь, - прошептал я. - И я готов к незваным гостям. Расскажи еще что-нибудь.
- В таком случае я усядусь здесь, - Мани вспрыгнул мне на плечо, - и удостоверюсь, что она все еще жива.
С сеновала донесся слабый голос:
- Г-господин?
Я напряженно прислушивался к скрипу свежевыпавшего снега под чьими-то ногами и потому не ответил.
Медленно, почти бесшумно дверь хлева приотворилась, и я увидел вертикальную полосу тусклого лунного света. Тауг проскользнул в хлев и громко вскрикнул, когда я схватил его за плечо.
- Если ты хочешь стать рыцарем, то не должен так легко пугаться, - сказал я. - И зажмуривать глаза тоже не стоит.
- У меня нет ничего дурного на уме, сэр.
- Я и не подозревал тебя в дурных намерениях, а говорящий кот в любом возбудит любопытство.
- Дело не в коте. Я знал, что Мани умеет разговаривать. Он разговаривал со мной и, думаю, разговаривает с леди Идн. Дело в вас: вы так интересно рассказывали про Скай, что мне захотелось остаться с вами и узнать побольше.
Сверху донесся шепот:
- Прошу вас, г-господин Эйбел…
Мани прыгнул в темноту, с глухим стуком ударившись о бревенчатую стену, и через несколько секунд сообщил:
- По-моему, у нее сломан позвоночник.
- Я не могу ей помочь, - сказал я Таугу, - но ты можешь. Вот почему ты бодрствовал, когда должен был спать, и последовал за нами. Полезай на сеновал и исцели ее.
Когда Тауг поднялся по лестнице, я сказал Гильфу:
- Я вернусь в дом на минуту. Ты можешь пойти со мной или остаться здесь.
- Я с вами, - прорычал он.
Мы вернулись в дом, где нашли чашу и большую лампу Бимира. Когда мы вышли во двор, пламя затрепетало на ветру, и я прикрыл его ладонью.
- Я хочу, чтобы ты поднялся наверх, - сказал я, когда мы вновь оказались в хлеву, - а люк, которым воспользовался Тауг, для тебя маловат. Видишь там большое отверстие, через которое сбрасывают сено?
- Да.
- Поставь передние лапы на край и подпрыгни, - думаю, ты легко туда заберешься.
Гильф промолчал.
- Великан, прежний хозяин фермы, просовывал в него голову. Значит, оно находится на высоте примерно в два моих роста. - Чтобы рассмотреть получше, я поднял лампу. - Скажем, род [Мера длины, примерно 5 м.] с небольшим. Все равно тебе не составит особого труда сделать это.
- Мне не прыгнуть так высоко. - Гильф избегал встречаться со мной глазами.
- Может, я поднимусь первым и позову тебя?
Через несколько долгих мгновений Гильф кивнул. Взобраться по лестнице, не расплескав масло из лампы, было отнюдь не просто, однако мне удавалось сохранять равновесие, проворно перехватывая одной рукой перекладины. Я облегченно вздохнул, когда Тауг свесился вниз и взял у меня лампу.
- Здесь эльф, - сообщил он.
- Знаю. Баки, да?
Мани выглянул из-за края люка:
- Да, сэр Эйбел, и она ужасно страдает. Она глубоко признательна моей хозяйке и мне, но мы уже сделали все, что в наших силах.
- Она зовет вас, - сказал Тауг.
- Я ничем не могу помочь, - сказал я, забираясь на сеновал. - Я надеялся, что ты уже исцелил ее.
- Я не умею!
Из темноты донесся стон Баки.
Я отыскал девушку и сел на солому рядом с ней.
- Она страшно мучится, - сказал я Таугу. - А ты теряешь время. Опустись на колени.
Он подчинился.
- Проведи пальцами по телу Баки. Осторожно! Очень осторожно!
- Не могу.
- Можешь. Вот в чем дело. Для нее ты бог. Не для меня и не для Мани. Но для нее - бог. Митгартр - высший мир по отношению к Эльфрису.
Тауг попытался, но ничего не произошло.
- Представь ее целой и невредимой. Исцеленной. Живой и здоровой. Прыгающей, танцующей, ходящей колесом. Она делала все это, покуда с ней не приключилось несчастье. Представь, какой она была раньше.
Тауг попытался, зажмурив глаза и плотно сжав губы.
- Что-нибудь происходит?
- Нет. Все произойдет не постепенно, а в один миг: закончится, не успев начаться, - и ты сразу поймешь. Ты почувствуешь проходящий сквозь тело поток силы, которая исцелит бедняжку.
- Г-господин… - выдохнула Баки.
- Я не могу помочь тебе, - сказал я, - но Тауг может и поможет. Ты веришь в Тауга? Надо верить, иначе умрешь.
- Вы… пили мою кровь, господин.
- Я помню, и я отблагодарю тебя, коли сумею. Сейчас я не в силах помочь тебе. Это должен сделать Тауг.
- Прошу вас, Тауг! Я… поклоняюсь вам. Пусть меня убьют, но я буду поклоняться вам. Я принесу жертву на ваш алтарь, сожгу дары… животных, рыбу, хлеб. - Баки задыхалась, выше пояса ее били судороги.
- Кем ты клянешься? - по возможности требовательнее спросил я.
- Им! Великим Таугом!
- Не Сетром?
- Я отрекаюсь от него. - Голос Баки упал до шепота. - Я снова отрекаюсь от него. О, попытайтесь, Тауг! Попытайтесь! Я построю храм в вашу честь. Я сделаю все, что угодно!
- Я пытаюсь. - Тауг снова закрыл глаза.
Я склонился над Баки:
- Отрекись от него по двум его именам, сейчас и навеки. Поверь, он не может исцелить тебя.
- Я отрекаюсь от Сетра по имени Гарсег! Я отрекаюсь от Гарсега по имени Сетр! Навсегда, навсегда, навеки!
- Кто твоя мать?
- Кулили!
Я положил руку на плечо Таугу:
- Она в твоем сознании, поверь мне. Она мысль, видение. У тебя есть нож?
Он помотал головой:
- Только меч.
- У меня есть. - Я вытащил маленький нож, которым когда-то выстругал лук, и отдал Таугу вместе с чашей. - Сделай надрез на руке, длинный, но неглубокий. Я посвечу тебе лампой. Кровь станет стекать к пальцам. Подставь чашу. Когда она наполнится, дай Баки выпить.
Закрыв глаза, Тауг завернул рукав и полоснул по руке ножом.
- Поднеси чашу к ее губам. Скажи: "Выпей, Баки". - Я направил руку Тауга, и Баки осушила чашу.
Тауг открыл глаза:
- Я сделал это! Сделал! Баки, сядь!
Дрожа, она села. Ее медно-красная кожа теперь не отливала металлом, и в улыбке читалось новое, вполне человеческое чувство.
- Благодарю вас! О, благодарю вас!
Она изъявляла признательность и выражала свое почтение, пока Тауг не тронул ее за плечо и не велел встать.
- Жаль, Гильф не видел этого, - сказал я. - Но он все слышал, и, возможно, этого достаточно.
Поднявшись на ноги, я подошел к большому отверстию в полу, в которое Бимир просовывал голову.
- Эй, Гильф! Давай сюда.
Огромное черное существо взметнулось вверх в мощном прыжке, заставив шарахнуться и пронзительно заржать мулов и лошадей, и своей тяжестью сотрясло все строение, приземлившись на пол сеновала. Потом оно быстро сократилось в размерах и превратилось в крупного коричневого пса с белым пятном на груди.
Я почесал его за ухом и снова сел. Гильф улегся рядом, положив массивную голову мне на колено.
- Мне нужно объяснить кое-какие вещи, - сказал я. - В особенности - объяснить Баки, почему я не мог помочь ей, хотя она столько сделала для меня. Я не люблю объяснять и потому намерен заставить вас самих сделать это насколько возможно.
- Мне непонятно, как Гильф проделывает такие штуки, господин, - тихо промолвила Баки.
- Думаю, Гильф сам не понимает. Правда, Гильф?
Гильф кивнул, почти незаметно.
- Он не понимает, поэтому насчет него объясню я. Но ты понимаешь многое из того, чего не понимают другие, Баки. Ты должна объяснить сейчас.
- Мне надо рассказать про Сетра, господин?
- И не только.
Я подождал, когда она заговорит, но Баки молчала.
- Кто все эти люди, о которых вы говорите? Сетр, Кулили и еще один? - спросил Тауг.
- Кажется, мы не упомянули Гренгарма, - сказал я, - но его тоже вполне можно включить в данный перечень.
- Я отрекаюсь от него, господин.
Я пожал плечами:
- Знаю, но он мертв, так что это не имеет значения. Кто сотворил тебя?
- Кулили.
- Кулили сотворила ее?! - воскликнул Тауг.
Я взглянул на Баки, и она кивнула.
- Ну, этого я совсем не понимаю.
- И Мани тоже сотворила его прежняя хозяйка. Во всяком случае, я так думаю. Не хочешь рассказать нам об этом, Мани?
- Я бы рассказал, кабы мог, - заявил Мани, - но не могу. Я помню себя котенком, лакающим молоко из блюдечка, но вряд ли это поможет.
- Ты тогда умел говорить?
После продолжительной паузы Мани наконец ответил:
- Конечно умел.
Я кивнул:
- Существуют так называемые первосущности - духи, похожие на призраков, хотя они никогда не обладали телесной оболочкой и не умирали. Ты можешь их видеть?
- Разумеется.
В моем уме раздался голос Облака: Я тоже, Всадник. Люди, которые недавно ушли отсюда, возвращаются с факелами. Вас это интересует?
Нет.
Вслух я сказал:
- Кулили есть коллективное сознание первосущностей, почти не сознающих свое индивидуальное существование. Тебе это кажется странным, Тауг?
- Я даже не понимаю, что это значит.
- Ладно, не важно. Ты тоже коллективное сознание, и потому тебе лучше не задумываться об этом. Кулили являлась тысячами первосущностей одновременно, но у нее не было друзей. Чтобы не скучать в одиночестве, она сотворила эльфов, создав тела из растительных и животных организмов и заключив в них духов природы, чтобы они обрели способность говорить и мыслить. Эльфы - долгожители.
Тауг неохотно кивнул.
- Они живут гораздо дольше людей. Но зато мы бессмертны, пусть и живем недолго. Наши души не умирают. У эльфов не так. У них вместе с телами умирают и души. - Я повернулся к Баки: - Ты поэтому встала на путь ереси?
- Нет, - ответила она.
- Тогда почему? Ты должна объяснить мне. Я не понимаю.
Баки набрала воздуха в грудь, но тут Тауг сказал:
- Я по-прежнему не понимаю насчет Гильфа, а хотелось бы.
- Поймешь. Наверное, ты знаешь, что всего существует семь миров. Этот - четвертый.
- Митгартр, - кивнул Тауг.
- Верно. Баки, начни с сотворения миров.
- Вы действительно считаете нужным?… Хорошо. Они сотворены Верховным Богом. Сначала Он создал слуг для Себя, как позже сделала Кулили. Потом Он сотворил для них отдельный мир - в награду за все, что они для Него сделали. В нем существовало зло. Не знаю почему.
- Новый мир должен был отличаться от Него. Верховный Бог совершенен, и все, от него отличное, должно иметь изъяны. Продолжай.
- Слугам Верховного Бога это не понравилось, и потому они собрали все зло, какое только сумели, и отослали в мир, который Он сотворил ниже. Сейчас мы называем второй мир Клеосом, Миром благой вести, поскольку он поистине прекрасен. А под ним находится Скай.
- Где вы и были? - спросил меня Тауг. - По вашим описаниям, в нем нет ничего плохого. Послушать вас, так он просто чудесен.
- Я же говорил про Великанов зимы и древней ночи.
- Я употребила слово "зло", - продолжала Баки, - но мне следовало пояснить, что я имела в виду всего лишь недостатки, несовершенство. Сначала они воплощались лишь в одном существе - великане по имени Имир, одиноком, неистовом и несчастном. Несколько слуг Верховного Бога оставили свои замки в Клеосе и спустились в Скай, чтобы убить его. И убили, но уже не смогли вернуться обратно.
Наверное, с полминуты все мы молчали. Снизу доносились голоса погонщиков, фырканье лошадей и мулов. Неверный свет фонарей внизу проникал в открытый люк и пробивался сквозь щели пола. Я поднялся на ноги и подошел к люку.
- Вас встревожил шум, поднятый животными! - крикнул я. - Не надо тревожиться. Они уже успокоились, и больше такого не повторится.
- Я не понимаю, - сказал Тауг, когда я снова сел. - Какое отношение имеет убийство великана к ее исцелению.
- Баки?
- Слуги Верховного Бога общаются с Ним в Клеосе.
Поймав на себе выжидательный взгляд, Тауг промямлил:
- Ну, ясно.
- Покинувшие Клеос утратили связь с Ним. Теперь им приходилось сообщаться с Верховным Богом через посредничество соплеменников. Они размножились, и их дети уже не знали иного мира, помимо Ская. Бывшие соплеменники стали для них богами.
Мани осторожно дотронулся лапой до моей руки:
- А что насчет великанов, обитающих в Скае? Откуда они появились?
- Из тела Имира. Когда он умер, части его существа остались жить. Природа Имира много выше нашего понимания.
- Верховный Бог сотворил еще один мир, под Скаем, - сказала Баки Таугу. - Мир, в котором мы сейчас находимся, - Митгартр, Пространство легенд и сказаний.
- Видишь ли, оверкинам, под которыми мы разумеем наших богов, обитающих в Скае, - продолжил я, - нужно было избавиться от останков Имира. И они обратились с мольбой к своим соплеменникам, которые сказали, что они очистят свой мир от зла, коли сбросят все зло в Митгартр, вместе с гниющей плотью Имира, с кровью и костями. Кости Имира ныне мы называем камнем, плоть - землей, а кровь - морем.
- Какой кошмар!
Я потряс головой:
- Живой великан был ужасен, и частицы его существа, продолжающие жить, по-прежнему ужасны. Любой мертвец ужасен. Ты когда-нибудь видел мертвеца? Не тело недавно умершего человека, а труп, уже начавший разлагаться?
Тауг медленно кивнул.
- Но мертвый человек возвращается в виде деревьев, травы и кустов. Так и с Имиром. Сейчас бессмысленно осуждать все зло, которое он воплощал в себе. Оно ушло. Ныне остается только благо, в которое он претворился. Коли мы не восхваляем его на словах, мы должны восхвалять его в сердце своем всякий раз, когда видим рассвет или цветущий луг.
- Вы говорили, Леди живет на лугу, - напомнил мне Тауг. - На лугу, где круглый год цветут прекрасные цветы.
- Да. И цветы эти мы называем звездами.
- Вы знаете, откуда пошло наше племя, - сказала Баки, - но я не знаю, откуда пошло ваше. Если хотите просветить Тауга, расскажите ему.
Я улыбнулся:
- Откуда появились малые великаны, мудрый кот?
- Из Ская.
- Совершенно верно.
Мани казался страшно довольным собой.
- Спустя долгое время после смерти Имира один из оверкинов вступил в сношения с великаншей. - Я говорил так тихо, что Тауг подался вперед, чтобы лучше слышать. - Сколь долгое, я не знаю. Для них - многие тысячелетия, а мне так кажется, что гораздо дольше, чем тысячелетия. Оверкина звали Лотур. Многие считают Лотура сыном Вальфатера.
- По-видимому, его отец был из оверкинов.
Я кивнул:
- Если только он не принадлежал к числу выходцев из Клеоса, как многие полагают.
- Вы назовете нам имя великанши? - спросила Баки.
- Да ты и так его знаешь. Дети Ангр - ангриды - были недостаточно сильны, чтобы противостоять оверкинам, но оверкины и не хотели убивать их, поскольку состояли в родстве с ними. Чтобы избавиться от них, они отправили ангридов сюда.
- А как насчет нас? - спросил Тауг. - Как мы здесь оказались?
- Верховный Бог произвел нас от животных. Звучит ужасно?
- Ну, я лично так не считаю, - заметил Мани.
- И я тоже, - сказал я. - Вы всегда невинны, а зачастую отважны и преданны. Ни один человек, близко знакомый с Гильфом, не устыдился бы при мысли о своем родстве с ним, хотя сам он не раз имел основания устыдиться своего родства с нами.
- Но он ведь волшебный пес! - воскликнул Тауг.
Мани скептически потряс головой.
- О Гильфе мы поговорим позже, - сказал я. - Надеюсь, он сам все расскажет.
Гильф посмотрел на меня с таким видом, словно я продал его с потрохами.
- Сейчас мы говорим о Баки и о том, как ты исцелил ее. А если бы не говорили, то стоило бы. Откуда появился Эльфрис, Баки? Ты должна знать.
- Вы сказали, что мы произошли от животных, - сказал Тауг. - Вроде как они развились и превратились в людей. Но вы не сказали почему.
- Потому что такова была воля Верховного Бога. Неужели ты полагаешь, что Он советовался со мной? Он ни с кем не обсуждает Своих решений.
- У него наверняка имелись причины.
- Несомненно, но о них нам остается лишь догадываться. Я разделяю мнение Мани: мы призваны спасти Митгартр от ангридов. Они бессмысленно жестоки и разрушают просто из любви к разрушению. Животные, которыми Верховный Бог населил этот мир, так не поступают, и возможно, Он надеялся, что если мы обретем разум и дар речи, то сумеем обуздать ангридов. Что мы и делаем.
- Но мы тоже иногда разрушаем. - Тауг взглянул на Баки, словно обращаясь за подтверждением, и она кивнула.
- Да. Но мы также строим дома и амбары. Как по-твоему, откуда ангриды научились этому?
- Подражая нам?
- Точно. Но слишком часто и мы подражаем ангридам. - Я повернулся к Баки. - Теперь тебе слово.
Она кашлянула:
- Сначала я хотела бы еще раз поблагодарить Тауга за то, что он исцелил меня.
- В этом нет необходимости, - пробормотал Тауг.