– Эх, ничего-то ты, брателло бабаевич, в городском экстриме не понимаешь, – опечалился гном. – Бывает, посмотришь как народ друг дружку до смерти в подворотнях убивает, адреналин в кровушку хлынет и сразу жить хочется, на душе прям вселенская благодать наступает! Потому что не с тобой оно случилось. – Федул, недовольно кряхтя, выбрал движением банки первый попавшийся канал из середины списка. На экране возникла дикторша за столиком – в строгом деловом костюме, но с зелёными, уложенными в причудливую причёску волосами, агрессивно-разноцветным макияжем и аккуратно нарисованным на лбу третьим глазом. По низу экрана беспрерывно текла бегущая строка с главными сплетнями на этот час; зеленоволосая дама тем временем скороговоркой рассказывала о разном, для Глеба скучном и малопонятном.
С экрана звучали громкие титулы, всяческие незнакомые имена-фамилии: кто-то кому-то дал крупную взятку, или хотел дать, но не получилось… Кого-то вызвали на дуэль, но тот позорно не явился… Выявлено нарушение магической безопасности при проведении строительно-монтажных работ на территории бабустиса, городского захоронения волшебных кошек… Проведена очередная депортация торговцев, йети-нелегалов, на их историческую родину… Взяты с поличным… Ударились в бега… незаконно заколдовали… подпольно расколдовали…
Глеб скоро потерял интерес к ненужным ему новостям – широко зевнув, потёр ладонью слипающиеся глаза и, вовремя вспомнив о хорошем, открыл нагревшуюся в руке банку с коктейлем.
Коктейль оказался чересчур сладким, с крепким ароматом незнакомых фруктов: потягивая напиток, парень осоловело смотрел на дикторшу, прикидывая в уме, как бы она выглядела, перекрась ей волосы в нормальный цвет, смыв лишнюю косметику и фальшивый глаз. Получалось, что – неплохо. Даже симпатично.
– Теперь о великосветских слухах, – значительно сказала зеленовласка, заглянув в лежавший перед ней листок с распечаткой. – У нас только что появилась информация о некоем эксцентричном князе, внебрачном сыне сами знаете кого – приехавшем сегодня инкогнито в Наймати на лечение, в наш знаменитый имперский госпиталь. Внешность у князя примечательная: очень малого роста, с бородкой, в белых с золотым шитьём одеждах… Говорят, он холост, невероятно богат, а также обладает неотразимым обаянием и харизмой! В общем, незамужние дамы, держите ушки на макушке, не упустите ваш шанс.
– Ты глянь-ка, – восхитился Федул, ткнув Модеста под бок локотком, – по описанию прям вылитый я! Офигеть, чесслово. – Глеб, услышав великосветскую новость, едва не подавился коктейлем и надсадно раскашлялся.
– Что, приступ неконтролируемой зависти накатил? – участливо поинтересовался гном, – дык, есть чему завидовать! Красавец мужчина, не чета всяким обычниковым задохликам. – Глеб с ненавистью швырнул банку на пол и, сдавленно прохрипев: "Какая же гнусь этот ваш коктейль!", срочно убежал в ванную комнату, горло полоскать.
Откашлявшись, отчихавшись и смыв набежавшие слёзы, парень вышел из ванной; Федул – уже полностью одетый, с любимой дубинкой на боку – стоял возле столика, оправляя на себе просохшую рубашку. Выглядел гном сейчас куда лучше прежнего, грязного: такого и впрямь при желании можно было принять за великосветского князя… правда, при очень большом желании. Наслушавшись городских сплетен по инфошару.
– Значит так, народ! – воодушевлённо обратился Федул к сидящему на диване бабаю и Глебу, утирающему лицо брошенным гномом полотенцем, – слушай сюда, у меня созрел гениальный план. Э, что там гениальный – суперский! В общем, в случае чего я буду работать под этого приезжего богатея, грех отличной легендой не воспользоваться, а вы…
– А мы – твои сопровождающие, особые лекари, – бодро подхватил Глеб. – Военные медбратья, охраняющие здоровье и покой захворавшего головой сиятельного князя.
– Именно, – довольно согласился гном, – сечёшь, брателло!
– Ещё бы не сечь, – усмехнулся парень, роняя полотенце на диван. – Я ж этот слух и пустил. Пошутил с администратором, когда вы на лифте в номер поднимались, а он, вижу, всё за чистую монету принял. И растрезвонил кому только мог.
– Да? – обрадовался Федул, – серьёзно? Ну ты, Глебушко, натурально гигант мысли! Я думал, ты у нас по жизни лох лохом, тормоз всенародный, а ты вон какой, соображательный! Молодца, одобряю, – гном возбуждённо потёр ладошки. – Под это дело мы о-го-го чего наделать можем! Скажем, взять бессрочный заём в имперском банке и удрать, пусть они тот должок с моего папаши-экзекутора взыскивают, хе-хе. Или, например, втереться в доверие к высокопоставленным лицам и провернуть афёру с тем же займом, под поручительство сами знаете кого. Или…
– Дурость ты, Федул, болтаешь, – сердито одёрнул гнома Модест. – Ты что, не соображаешь, кого в поручители назначить хочешь, тем более без его ведома? Настоящего палача с огненноглазой лошадью, личного исполнителя императорских приговоров! Который где угодно тебя отыщет, из-под земли достанет и наизнанку вывернет, а уж после убьёт, безжалостно и жестоко.
– Тут ты, бабаище, малость прав. Есть в твоих словах какой-то резон, спорить не стану, – поразмыслив, неохотно согласился гном. – Ладно, будем действовать по обстоятельствам. А теперь пошли-ка в ресторан, а то я с голоду помираю. – В животе Федула неожиданно и громко заурчало; не дожидаясь ответа, гном заторопился к выходу из номера.
– Прям дитё малое, неразумное, – сердито проворчал Модест, вставая с дивана. – Брось его без пригляду, он же всю столицу на уши поставит!
– Кто бы сомневался, – понимающе сказал Глеб. – И империю заодно угрохает, с него станется. Запросто.
Вход в ресторан находился неподалёку от входа в гостиницу, с той же стороны здания. Миновав швейцара в чёрной "эсэсовской" форме – при виде гнома вытянувшегося во фрунт и едва ли не вскинувшего руку в партийном приветствии – троица спустилась по ступенькам вниз. Федул, как самый голодный, немедленно вырвался вперёд: подбежав к стеклянным дверям ресторана и не найдя на них ручек, он собрался было в нетерпении забарабанить по тёмному стеклу кулаком, когда створки дверей перед ним разъехались в разные стороны – точь-в-точь как в крупном супермаркете. С торжествующим криком: "Пиво! Чебуреки! Развратные танцы!" гном исчез за сомкнувшимися тонированными створками.
Глеб и Модест не торопясь подошли к дверям, дождались, когда те откроются, и так же чинно прошли в глубь ресторана.
Просторный зал оказался заполнен посетителями едва ли наполовину: по ранней вечерней поре большая часть столиков пустовала, белея идеально чистыми скатертями. Присутствующие вели себя на удивление тихо и прилично: ни тебе обязательного для подобных мест разговорного шума, ни звона бокалов, ни хохота, ни табачного дыма… Хотя, конечно, ещё не время – скорей всего обстановка кардинально изменится часам к десяти вечера, когда сюда начнут приезжать не ужинать, а гулять. Тогда да, тогда будет всё и с избытком, уж Глеб-то знал – сколько раз наблюдал подобные картины! Правда, по другую сторону ресторанных окон, жуя кусок хлеба и дешёвый плавленый сырок.
Федул занял дальний от входа столик, неподалёку от пустой, обрамлённой бархатными занавесами оркестровой эстрады. На фоне прочих, буднично одетых посетителей ресторана гном в своих белых одеждах выделялся как парадный генерал среди рядового состава. Тем более в вышитой золотом рубахе, издали вполне схожей с военно-праздничной формой какого-нибудь малоизвестного африканского государства.
Возле гнома, восседавшего на высоком, наверняка специально принесённом для него стуле, почтительно замер официант: Федул с утомлённым аристократическим видом отдавал ему распоряжения. Пока Глеб и Модест дошли до столика, официант успел получить необходимый инструктаж и быстро удалился на кухню – похоже, обычно прижимистый гном не поскупился наобещать ресторанному работнику хорошие чаевые. "Однако, – философски подумал Глеб, – просто удивительно, что порой делает с людьми голод!"
– Присоединяйтесь, господа, присоединяйтесь, – Федул вальяжно повёл рукой, – сейчас нам подадут горячее и вынесут бутылочку шампанского с картой вин. Типа, услуга у них такая, для вип-персон… Выберем что-нибудь марочное, элитное, и нахрюкаемся тем эксклюзивным до поросячьего визга, отчего бы и нет?
– Ты, друже, не очень-то, – предостерёг бабай, усаживаясь за стол. – Нам, как-никак, в госпиталь с утра пораньше идти. А ну-ка, явишься туда с перегаром, кто же тогда с тобой разговаривать станет? Ещё вколют какой успокоительный укол, чтобы, значит, под ногами не болтался и не отвлекал врачей от их лечебного долга, да и запрут в палату с мягкими стенами. – Судя по ехидной усмешке гнома, подобная перспектива его ничуть не пугала.
Глеб отодвинул стул: с сиденья, зацепившись за низкую скатерть, соскользнул и с лёгким стуком упал на пол жёлтый, размером с пятирублёвку, пластиковый кругляш. Подняв находку, парень устроился за столом и с интересом начал её разглядывать – на одной стороне кругляша обнаружилась рельефная надпись: "Казино Богемия", на другой – число "100". По всей видимости здесь подразумевались империалы или нечто подобное, но однозначно валютно-денежное.
– Модя, какое пьянство, что ты! – преувеличенно негодующе воскликнул Федул, – как можно в преддверии столь важного события позволять себе лишнее! Грамм по пятьсот коньячку на нос, не более, и по две-три бутылочки шампанского на заглянцовку… Оба-на! – Гном во все глаза уставился на жёлтый кружок в руках Глеба. – Это чего, реальный жетон из казино, что ли? Ну-ка, дай сюда, – он отобрал у парня находку и внимательно осмотрел кругляш с обеих сторон.
– Где взял? – Федул вернул Глебу жетон.
– На стуле лежал, – Глеб спрятал кругляш в карман джинсов. – Лежал, упал, я поднял.
– Нашёл, стало быть. – Физиономия у гнома стала задумчивой, будто он решал в уме непростую математическую задачу. Какое-нибудь арифметическое уравнение высокой степени сложности, класса для четвёртого-пятого общеобразовательной средней школы. А после, обдумав то уравнение, Федул твёрдо сказал:
– Вот что, граждане алкоголики, концепция изменилась: пить коньяк с шампанским мы сегодня не будем. Вообще ничего не будем!
– Я не алкоголик, – немедленно возмутился Глеб, – ты сам первый начал!
– И слава тебе господи, – одобрительно прогудел бабай, – успеем ещё, в нужное время и в нужном месте… А с чего эдак вдруг?
– Потому что после ужина мы идём в казино, – непререкаемо объявил гном. – В "Богемию".
– Час от часу не легче, – ужаснулся Модест. – Тогда уж лучше коньяк, чем игровой притон! Небось, все деньги там оставим, все штаны и портки; обеднеем, обнищаем и придётся на улице милостыню у прохожих просить. Какой позор, охо-хо.
– Ты, Модест, прекращай заранее убиваться-то, – настоятельно потребовал Федул. – Не видишь разве, что нам был явлен знак судьбы! А подобными знаками умные люди не разбрасываются – надо идти, понял? Проиграть всё не проиграем, половину денег я тебе на сохранение отдам, а оставшееся вложу в игровой бизнес.
– То есть продуешь, – верно догадался Глеб.
– Вряд ли, – с надеждой ответил гном. – Потому что играть станешь ты! Во всяком случае начнёшь игру с найденным счастливым жетоном, а там посмотрим… Ты же в казино никогда раньше не бывал? – Парень отрицательно покачал головой. – Вот видишь, тем более. Надо повышать свой культурный уровень, надо! Не то на старости лет и вспомнить-то нечего будет – в казино не ходил, в рулетку не играл… Зря жизнь прошла. Впустую.
– Ну да, – китайским болванчиком закивал Глеб. – Типа, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы.
– Умри, лучше не скажешь, – с уважением произнёс Федул. – Эх, умеешь ты, брателло, найти верные слова когда приспичит.
Возле столика бесшумно, словно ресторанный призрак, возник официант с двухъярусной тележкой на резиновых колёсиках, сплошь уставленной блюдами и тарелками. Ни Глеб, ни оголодавший Федул – увлечённые обсуждением похода в казино, – ни закручинившийся по тому поводу Модест официанта не заметили. И лишь когда услышали театрально-классическое: "Кушать подано", наконец-то обратили внимание на прибывший к ним долгожданный заказ.
– Княжеский обед на три персоны! – громогласно, на весь зал объявил официант. – С выносом бутылки шампанского и карты вин!
В тот же миг за спиной парня, на эстраде, грянул оркестр: невесть когда собравшиеся там музыканты рьяно выводили что-то удивительно Глебу знакомое. Из-за занавесов возле эстрады выбежали цыгане, откуда только взялись, – в пёстрых одеждах, с бубнами и гитарами; слаженно выводя: "К нам приехал, к нам приехал князь Федул наш дорогой!" цыгане окружили столик и водрузили на него серебряный поднос с громадной, не менее трёх литров, бутылью шампанского.
– Значит, говоришь, ничего пить не будем? – нейтрально поинтересовался Модест, пододвигая к себе бутыль и берясь за проволочное ушко пробки, – ну-ну. – Федул лишь обречённо развёл руками, мол, так получилось, кто ж знал.
Официант принялся сервировать стол, первым делом поставив бокалы под шампанское; пушечным выстрелом грохнула пробка и шипучее вино тугой струёй ударило в лицо неаккуратному бабаю.
Глеб понял, что вечер обещается быть интересным.
Глава 10
Казино "Богемия", как сообщил официант, находилось в нескольких кварталах от ресторана – потому заказывать такси друзья не стали, а решили прогуляться туда пешком, по свежему вечернему воздуху. Тем более, что ужин на этот раз и впрямь оказался практически безалкогольным, не считать же один-единственный выпитый бокал шампанского за оголтелое пьянство? Больше, к сожалению, Глебу не досталось: половина бутыли зряшно вылилась на Модеста, пришлось отмываться в туалете, а остатки гном и бабай допили сами – объяснив парню, что ему сегодня ещё играть, а Фортуна, мол, пьяных не любит. Да и вообще "лосёнок маленький, на всех не хватит". Причём тут какой-то лосёнок, Глеб не понял, но спорить не стал – посиделки и без того удались на славу.
Щедро рассчитавшись с официантом, "князь" и его свита с гордым видом удалились из ресторана, сопровождаемые беспрерывно пляшущими и поющими цыганами. Одарив на выходе назойливых певцов сотенной купюрой, Федул – а за ним Глеб и Модест – едва ли не бегом направились прочь от разгулявшихся умельцев бубна и гитары. Многоголосое "Ай-нэ-нэ!" преследовало их ещё с полквартала, не менее, пока не превратилось в невнятный, но грозный шум: издали казалось, что возле ресторана идёт массовая драка.
– Ты, я вижу, сегодня в ударе, – оглянувшись назад, подначил гнома парень, – деньгами прям так и расшвыриваешься, налево и направо. В буржуйские меценаты, что ли, подался?
– Сам дурак, – огрызнулся Федул, – не трогай меня за больное! Оказывается, быть князем дело хлопотное и экономически не выгодное, – гном сердито засопел, жалея о бестолково потраченном стольнике. Модест, глядя сверху на взъерошенную от злости макушку "князя", молвил успокаивающе:
– Ничего, друже, не переживай. Оно, вольное цыганское племя, таково везде, хоть в колдовской империи, хоть в обычниковом мире. Не дал бы ты им денег, ещё неизвестно, чем бы дело закончилось – уж поверь опытному человеку! Или обокрали б, или побили, одно из двух. Так что радуйся своему нерастраченному здоровью, красоте вечерних улиц и славной погоде, – бабай указующе повёл рукой, приглашая полюбоваться городским пейзажем. А посмотреть и впрямь было на что!
В тёмно-синем небе разгорались первые звёзды, видимые даже в мегаполисном зареве фонарей и разноцветных реклам. Подсвеченные снизу, в небесной выси там и тут организованно летели привычные Глебу колдовские средства передвижения – всяческие мётлы, сундуки, ковры, ступы и прочие бытовые предметы, в обычной жизни к полётам не предназначенные. Отсюда, с тротуара, они напоминали бесконечные муравьиные вереницы, спешащие невесть куда по своим неотложным делам.
На центральных улицах тоже шло оживлённое движение: автомобили самых разных конструкций, габаритов и расцветок мчались по двум встречным полосам – ни в коем разе не обгоняя друг дружку, с включёнными только на ближний свет фарами, строго соблюдая как дистанцию, так и сигналы светофоров. Честно говоря, для Глеба это было в диковинку – что-что, а городских лихачей он повидал достаточно! Не в силах понять, отчего и почему местные водители ведут себя как начинающие выпускники автошколы, парень даже предположил, что они попросту все до ненормальности сознательные и крайне ответственные. Хотя, конечно, такого не бывает.
Странная загадка разрешилась сама собой.
Одна из машин – похожая на "форд" тридцатых годов прошлого века, но с шестью колёсами и зеркальным корпусом – ехавшая по другую сторону улицы, во встречном для Глеба потоке, внезапно рванула вперёд. То ли водитель вспомнил о каком-то срочном деле, то ли ему надоело ехать с одной и той же скоростью, кто знает? Так или иначе, но зеркальная машина вдруг пошла на обгон, лавируя между другими автомобилями. Однако далеко уехать она не успела: из тёмного неба к автостраде спикировал здоровенный чёрный дракон с заметными жёлтыми буквами "ДПС" на боку, прошёлся над дорогой на бреющем полёте и, ловко выхватив когтистыми лапами беднягу-нарушителя из транспортного потока, был таков. Где ранее таился тот дракон, куда понёс зеркальную машину – Глеб, разумеется, не знал. Да, в общем-то, оно ему и не нужно было.
– Эхма, чего дивное творится, – поразился видевший всё Модест, – ох и серьёзное у них тут отношение к безопасности, ох и категорическое! Дорожно-патрульная служба в буквальном смысле на высоте… Хотя, может, так оно и надо? Меньше аварий, меньше жертв. – Гном, проводив улетевшего дракона угрюмым взглядом, хотел было в раздражении сплюнуть на тротуар, но передумал – а ну как здесь и за плевок тоже похищают?
– Нет, Модя, – уверенно сказал Федул, для начала подбежав к ближайшей урне и от души туда наплевав, – не прав ты. Это что же выходит – уже и нарушить ничего нельзя, да? Хоть чуть-чуть, хоть самую малость?! Типа, шаг влево, шаг вправо от предписанного законом и амба, каюк с занесением в посмертный мемориз? Не-ет, брателло, никуда оно не годится. Потому что подобное на корню гробит творческую инициативу, предприимчивость и гибкость мышления… ну-ка, сам посуди, из кого выросли все известные предприниматели и миллиардеры? – Модест с подозрением уставился на вдруг осерчавшего гнома, непонимающе пожал плечами. – Из хулиганов и нарушителей, ясен пень! Типа, копни биографию любого из них поглубже и непременно обнаружишь какое-нибудь серьёзное правонарушение с приводом в полицию. А то и отсидку в тюрьме.
– То есть, друже, по-твоему получается, что те, кого хоть раз арестовывали, отнюдь не обязательно становились миллионерами. Но все ставшие миллионерами обязательно когда-нибудь, да арестовывались, – подумав, сделал логичный вывод бабай. – Архилюбопытнейшее рассуждение! Малость неожиданное.
– Более того, – веско произнёс гном, – кабы в какой несчастной стране её граждане жили бы и трудились только по предписанным им законам, по канцелярским положениям, уложениям, приложениям и уточнениям, то очень скоро такая страна или развалилась бы к чертям собачьим, или же сдохла экономически! Или в ней началась бы гражданская война… Ну-ка, вспомни забастовку по-итальянски – это, понимаешь, когда трудяги выходят на работу, но работают исключительно согласно официальным нормам и инструкциям техники безопасности предприятия. Что немедленно и катастрофически снижает производительность, и, само собой, сводит до убыточного минимума количество выпускаемой тем предприятием продукции.