– Угу, – скорбно покачал головой паренек, – я не устоял перед соблазном, воспользовался темной силой... Это великое искушение. Да еще и для чего согрешил-то... Если вернусь живым, непременно стану каяться, что внял соблазну ради суетного! И ты, Годвин, грешишь всякий раз, когда сомнения высказываешь вслух!
– Ну так я же предлагал, давай я помолчу, но мне очень любопытно, как из существования Солнечного Аротона с его дворцом и бабой – как из этого следует, что империя станет с нами воевать?
– Ну так слушай, не перебивай! – Морогон заговорил быстро, будто боялся, что Годвин сумеет вставить слово. – Имперский двор – как тень светлого чертога. Если у нас есть повелитель с супругой, толпа придворных и лакеев, воины и телохранители – то и в светлом чертоге то же самое. Ваш Павший был одним из приближенных Аротона, дух гордыни суетный. Он поднял мятеж против Солнечного, за то был низвергнут и присужден к вечному заточению в подземелье, в преисподней, где мрак и куда не попадет свет ока Аротона. Но что-то пошло не так, он не пробил твердь и не угодил во тьму кромешную, не достиг преисподней, а задержался в этом королевстве. Хоть и притворяется мертвым, но сеет вокруг себя греховный соблазн. Вашей верой он держится на земле! Теперь ты понимаешь, что такое – эманации Павшего? Он подчиняет вас своей воле, вы служите ему, духу пустой гордыни, а взамен пользуетесь дарами его. Не подчиняетесь императору, который – тень Аротона Солнечного на земле. Как Аротон низверг вашего божка, так и долг императора – низвергнуть грешную власть Павшего, как Аротон лишил его неба, так император лишит земли. Место ему в преисподней! Вот что позовет праведных в поход на землю Павшего! Вы... вы... вас нужно спасти! Понимаешь теперь?
Выпалив разом длинную тираду, юноша перевел дух.
– Понимаю. – Годвин задумчиво посмотрел на паренька.
– И что скажешь?
– Гляди, на людях такого не ляпни. Засмеют.
Мороган удивленно воззрился на воина.
– Ты сам-то понимаешь, чего наговорил? Значит, Аротон ваш изгнал собственную гордость, верно? А вы, которые в империи, – все стараетесь ему в точности следовать? То-то я гляжу, как ни встречу имперского, так непременно слизняк какой. Точно. В этом все дело! Гордость вы свою отбросили, вот что вас гложет. А мы глядим иначе. Богам небесным не было дела до нас, у них – сила, власть, громы и ветры... А мы тут – букашки перед ними. Но Павший явился, чтобы дать нам божественную силу, за это небесным богам он не угоден, а мы его любим. С ним мы – как боги. К нам сошла гордость с небес, а больше и не нужно человеку ничего! Я-то о подобном не размышляю, живу просто. Но ты все хорошо объяснил. Значит, гордость это, Павший. Божественная гордость! Вот что нас равняет с небожителями. Понял теперь?
Ответом Годвину был смех – оказывается, Джегед с Инигой придержали коней, чтобы послушать богословский спор, и теперь оба хохотали.
– Ну надо же, – просипел Джегед. – Мороган, колдун из империи – против магии, а Годвин, человек без способностей – вступается за Павшего! И как вступается! Воистину, мы зрим чудеса!
Отсмеявшись, Джегед скорчил обычную серьезную гримасу и объявил:
– А теперь продолжим наше странствие. Все боги, сколько бы их ни витало в вышних сферах, не помешают нам опередить "Чернокрылого"!
Мороган умолк, и дальше четверка следовала, не разделяясь. Дальше к востоку горы сделались ниже, потом сменились зелеными холмами, над пологими склонами лишь время от времени выступали каменные гребни скал, образовавших этот ландшафт. Широкие распадки между холмами солнышко прогревало без помех, стало совсем тепло... наконец вдалеке, по правую руку, мелькнула голубая морская гладь. Полуостров Хоррох остался позади.
Морогану совершенно не по силам оказалось долгое молчание. Он принялся расспрашивать, сколько осталось до гавани и какие дальнейшие планы. Вопросы юноша по привычке адресовал Годвину.
– Сколько осталось, не скажу, – откликнулся неунывающий воин, – я же прежде здесь не бывал. Думаю так: если на равнине дорога не хуже, чем здесь, то, наверное, завтра будем в Пенове. Верно, госпожа? Сколько еще до Пеновы? Ты же наш проводник!
– Не помню. – Инига, похоже, и не пыталась прикинуть расстояние до порта. Девушку что-то встревожило, она приподнималась в стременах и вертела головой. – Джегед, ты не чувствуешь?
– Что он должен чувствовать? – влез Мороган.
– Чувствую, – коротко откликнулся чародей.
– Ветер, – сказала Инига.
– Похоже.
– Вы о чем? – заинтересовался Годвин.
– Ветер, – повторила девушка.
– Холодный ветер, – кивнул Джегед, – вроде того, какой дул над Серой Чайкой позавчера. Разве вы не замечаете? Годвин? Мороган?
– Ну, повеяло прохладой, – согласился воин, теперь и он стал озираться. – Да, ветер с моря. А разве это не нормально?
– Не знаю, – протянул Джегед, – но мне чудится что-то знакомое в этом ветре. Тот, кто вызвал шторм над Серой Чайкой, теперь гонит "Чернокрылого" в Пенову, вот что я думаю! Поспешим!
Конечно, галопом они не погнали, спешка выразилась в том, что четверка двигалась без отдыха до темноты. Джегед с Инигой прислушивались к странным ощущениям, которые пробуждал ветер с моря, но по-прежнему ни подтвердить, ни опровергнуть догадку относительно "Чернокрылого" не могли. Если Джегед и был прав, рейдер все еще был далеко, двигался к Пенове от южной оконечности Хорроха, а к суше долетал лишь слабый отголосок попутного ветра, сотворенного магом.
На ночевку остановились, когда совсем стемнело – чтобы дать отдых лошадям. Теперь дорога шла по равнине, лишь изредка встречались холмы. Путешественники развели костер, наскоро перекусили сухарями и вяленым мясом и легли вокруг огня, завернувшись в плащи. Поднялись на рассвете и выступили в путь.
На расспросы Морогана Джегед только и ответил:
– Кажется, мы немного опережаем "Чернокрылого". Зато рейдер движется напрямую...
Маг имел в виду, что корабль направляется к порту кратчайшим путем под собственным ветром, а им придется следовать всем поворотам дороги. Тракт вышел к берегу, который здесь был крутым и обрывистым. Кромка суши к востоку от Хорроха казалась не такой изрезанной, как по другую сторону полуострова, но все-таки петляла, сворачивая к рыбацким поселкам, расположенным над бухтами, подходящими, чтобы там могли причалить небольшие суда. На тракте все чаще стали попадаться путники – кто пешком, кто верхом, кто на повозке.
Дело шло к полудню, солнце вскарабкалось почти к зениту, когда дорога сделала крутой поворот – впереди показался широкий залив, длинные серые стены и башни, увенчанные остроконечными кровлями. Порт Пенова.
– Успели, – удовлетворенно заявил Джегед. – "Чернокрылый" еще в пути, я уверен. У нас будет время оглядеться и разработать план действий.
6
Всякий портовый город имеет собственный запах. Гниющие водоросли, протухшие рыбьи потроха, засолочные и коптильни, а еще – соленый острый ветер с моря, а еще – пряности и ароматы, доставленные из дальних стран, а еще... Да мало ли! Имела и Пенова собственный запах...
Еще двадцать лет назад Пенова могла бы показаться обычным портом, разве что несколько более оживленным, чем города к востоку по побережью. Горные кряжи тянулись на западе, по другую сторону от Хорроха, а отсюда шли пологие берега, изобилующие удобными бухтами. Городки и рыбацкие поселки возникали тут и там по побережью, хотя за десятилетия смуты их число уменьшилось из-за набегов...
По сравнению с иными городами Пенова имела неоспоримое преимущество, здесь впадала в море река Уртаха, протекающая через столицу. Таким образом выходило, что Пенова – морские ворота столицы королевства. Со всеми последствиями, следующими из этого обстоятельства. Двадцать лет назад началось большое строительство, и теперь Пенову выделял среди иных гаваней не только запах.
Порт окружили мощные укрепления как со стороны моря, так и с суши. Длинные стены, сложенные из серого камня, смотрелись весьма внушительно. На башнях всегда, в любое время суток горели разноцветные огни, над парапетом вспыхивали искорки – на солнце отсвечивали шлемы многочисленной стражи. Случись война, о которой толкуют по всему королевству, о которой спорят в любом кабаке, – и Пенова наверняка окажется первым городом, на который обрушится имперская эскадра...
Дорога, идущая с востока, от полуострова Хоррох, сворачивала к воде, почти достигала широких песчаных пляжей, затем круто уходила от моря и описывала пологую дугу вокруг укреплений. Со стен путников отлично можно было разглядеть, а если нужно – тракт простреливался из-за парапетов и с башен. Почва в этих краях сырая, вязкая, плохо подходящая для подкопов, да и осадные башни могут увязнуть. Говорили, что в Пенове на королевских складах накоплены огромные запасы продовольствия. Этот город – крепкий орешек.
Мороган не слишком внимательно приглядывался к укреплениям, он уже бывал в Пенове, сюда его привез купеческий корабль. Зато Инига, никогда прежде не видавшая больших городов, рассматривала крепость с любопытством. Наконец дорога свернула в ворота, дальше протекала Уртаха. Мосты были в городе, а за стенами река являлась серьезной преградой – еще одна помеха врагу в случае осады. Но теперь времена мирные, и путников пропустили в город, едва оглядев. Впрочем, стража в воротах была многочисленная, в том числе несколько чародеев в тяжелых латах.
На улицах Инига совсем растерялась – слишком людно, слишком шумно. Девушка постоянно подгоняла коня, чтобы оставаться поближе к жениху. Джегед держался уверенно и спокойно. В Пенову ему приходилось приезжать, и теперь он легко выбирал дорогу к порту. А вокруг шумел большой город, мужчины и женщины сновали по улицам, уверенно проталкивались рядом с всадниками, перекликались, обменивались приветствиями, проклятиями и шутками. Из окон второго этажа глядели пестро одетые горожанки, иногда орали друг дружке через улицу.
Ближе к центру движение горожан приобрело некую упорядоченность, стало очевидно, что толпа течет в одном направлении. Инига вертела головой, не зная, куда глядеть: то ли рассматривать невиданные дома с красивыми фасадами, то ли следить, чтобы не затоптать конем разбитных детишек, которые норовят сунуться под копыта, то ли оглядываться на спутников.
– Куда они все? – окликнула Джегеда девушка.
– Госпожа, да вы что, не знаете? – весело проорала из окна толстая горожанка в ярко-синем платье. – Нынче на площади большая казнь! Ох, не опоздать бы к началу!
Голосистая тетка со стуком захлопнула ставни – должно быть, спешила присоединиться к жаждущей развлечения толпе.
– Не опоздает, – буркнул пожилой мужчина, отскакивая, чтобы не оказаться на пути груженого Разбойника, – начнут через полчаса, не раньше.
– А кого казнят? – осведомился Годвин.
– Большая казнь! – повторил старик.
– Перво-наперво изловили убийцу Эйзеля! Известного душегуба! – подхватил молодой парень в небогатой одежке подмастерья или слуги.
– И его сообщников! – отозвался другой горожанин, постарше и в шитом камзоле.
– Еще фальшивомонетчиков!
– И воришку!
– И, может, еще кого из тюрьмы прихватят за компанию!
– Хорошо бы! Хорошо бы, чтоб побольше! Чтоб не как в прошлый раз! Ох, короткая тогда потеха вышла!..
Всадники проехали дальше, оставив позади прежних собеседников, те уже перекликались между собой, позабыв о чужеземцах. Люди с удовольствием обсуждали грядущее представление, гадали, какие способы казни изберет судья... Заодно вспоминали, как кого казнили в прошлый раз, да в позапрошлый, да еще в начале весны – бичевание, топор, медленный огонь, колесование, удавка из сырой кожи...
– Ну и нравы, – процедил сквозь зубы Мороган. – Радуются, надо же!
– Можно подумать, у вас никого не казнят, – тихо буркнул пареньку Годвин. – Разве не в империи колдунов сжигают заживо на площадях?
– Да, но только богохульников, отрицающих Солнечного Аротона! Остальных казнят тихо, в тюремном дворе, чтобы не возбуждать низменных страстей в толпе!
– Да? Ну а у нас, стало быть, страстей не боятся.
Чем ближе к центру города, тем гуще становилась толпа. Всадникам пришлось прилагать немалые усилия, чтобы не потеряться в густой, бредущей, бормочущей массе – но и чтобы не затоптать кого-то ненароком. Иногда приходилось останавливаться – Инига при этом чувствовала себя мушкой, попавшей в мед, она тонула в голосах, шорохе платьев, перестуке подкованных подошв. Джегед, перехватив взгляд отчаявшейся девушки, натянул поводья. Горожане обходили его, толкались... наверняка многим хотелось обругать некстати вставшего кавалериста, но вид хмурого чародея действовал умиротворяюще, никто не прекословил. Маг подождал, пока невеста сумеет приблизиться к нему, ухватил ее лошадь за повод и увлек за собой. Мороган, столичный житель, которому частенько выпадало оказываться в сходной ситуации, не терялся – следовал за кузиной. Позади весело орал Годвин – огрызался на окрики горожан, которых был вынужден расталкивать. Воину приходилось хуже всех, поскольку он волок в поводу Разбойника, на тощих боках жеребца были навешаны объемные тюки, то и дело задевающие горожан жесткими гранями доспехов.
В конце концов путники вывалились с толпой на площадь. Джегед пробился из основного потока в сторону – люди стремились к центру открытого пространства, где на помосте расхаживали слуги правосудия. Ради нынешнего представления виселицу освободили от казненных – веревки раскачивались под ветром с моря. Пинева – богатый город, помост здесь был каменный, позволяющий проводить огненные казни. Вот и теперь с краю развели костер, над пламенем установили котел, подручные палача передавали снизу ведра и опорожняли в емкость. Двое колдунов в темных мантиях накладывали заклинания на решетку. Главный палач – здоровенный мужчина с обнаженными толстыми ручищами – расхаживал с топором на плече. На аккуратно отточенном лезвии играли блики.
Джегед отъехал в сторонку, под стену здания, и остановился.
– Подождем, – бросил маг, когда спутники поравнялись с ним. – Сейчас толпа сюда со всех сторон валит. Когда казнь начнется, улицы опустеют, а сейчас в порт просто не пробиться.
– Да, – кивнул Годвин, – проще выждать. Я, кажется, не меньше дюжины ног оттоптал.
– Может, стоило по окраинам пробраться, в обход, но я дороги не знаю, – пояснил Джегед. – К тому же в обход – все равно время теряем. А здесь, по-моему, вскоре начнется.
– А зачем там маги? С палачом? – поинтересовался Мороган.
– Ты что, не слышал? Фальшивомонетчика нынче казнят, – пояснил Годвин. – Значит, без колдунов никак, а то он, Павший помилуй, при помощи магии решетку выломает или еще чего придумает. Из котла выскочит... С площади не сбежит, но церемонию сорвет. Нельзя портить людям удовольствие.
– А фальшивомонетчик – тоже маг?
– Угу. Ты что, маленький? Не понимаешь, что монеты без магии не подделать? Их же заговаривают в мавзолее, подле Павшего! Хотя откуда тебе знать... У вас, в империи, даже монеты без магии чеканят – подделывай, не хочу... О, гляди – уже осужденных привели! Скоро мы сможем в порт двигать.
В самом деле, на помост ввели группу арестантов. Толпа загомонила с удвоенным интересом. Первым волокли знаменитого душегуба. Убийца оказался невзрачным мужчиной, но, видимо, в самом деле был опасен – судя по количеству и толщине цепей, которыми его опутали. Фальшивомонетчика доставили с кляпом во рту – чтобы лишить возможности читать заклинания и наводить чары, надо полагать. Из глаз осужденного колдуна непрерывно текли слезы, это вызвало смех зрителей. Орали, что из него со слезой выходит ворованное серебро. За три часа, слава Павшему, все как раз палачи и выпарят! На медленном огне!
Следом под виселицами выстроили еще шестерых, эти были не так интересны. Толпа зашумела с недовольством – мало! Пока колдуна сварят, много времени пройдет, придется скучать. Остальных-то быстро палач обслужит.
Судейский в темной мантии гулко откашлялся. Стало немного тише. Палач прекратил расхаживать позади судьи, остановился и поднял ручищу. Толпа стихла. Судья обернулся к верзиле, кивнул – поблагодарил за помощь – и начал:
– Люди города Пенова, верные подданные господина нашего короля, сегодня свершится правосудие. Во имя Павшего! Нынче подлежат казни следующие злоумышленники. Первым назову убийцу душегуба Эйзеля, повинного в смерти шестерых членов нашей общины. За такое преступление кара – смерть от топора, которая продлится не менее трех часов. Постепенное усекновение членов! Три часа непрерывной муки! Не менее чем по получасу за отнятую жизнь!
Толпа снова загомонила, теперь с несколько большим энтузиазмом – будет, чем развлечься, пока вода закипит. Судейский поднял руку – теперь горожане успокоились без вмешательства палача. Последовал приговор фальшивомонетчику. Этого, как и предполагалось, ждал котел.
– Поедем! – бросил Джегед.
И тут судья удивил:
– Однако его величество милостив! Поскольку сей недостойный не отнимал жизней, и преступление его нанесло ущерб казне, а не подданным, король счел возможным помиловать преступника. Взамен присуждается к тридцати годам службы в его королевского величества войске – простым солдатом без права повышения!
Толпа разочарованно взвыла, еще громче визжал помилованный чародей, которого освободили от кляпа: "Слава королю! Слава королю!"
Путешественники уже покидали площадь, когда судье удалось прокричать, перекрывая вой обиженных земляков, что вместо фальшивомонетчика сварят другого. Воришка, приговоренный к пятидесяти ударам кнута... припомнили, что он уже попадался и, стало быть, неисправим.
– Пятьдесят кнутов – смертная казнь, – бросил Годвин, – если нет договоренности с палачом... но варят дольше. Не повезло бедняге. Зато колдуну – ох, какая удача...
– Видел, Мороган? – хмуро заявил Джегед. – Вот кому во благо предстоящая война.
– Кому? – Паренек не понимал.
– Магу-фальшивомонетчику. Он встанет в ряды доблестного королевского войска. Когда не угроза вторжения, его бы сварили в котле, накрытом решеткой. За три часа. Но королю нужны маги в войске! А теперь сварят другого бедолагу...
– Какая гадость! – заявил Мороган.
Четверка удалялась от площади, а позади толпа горожан криками встречала каждый новый приговор...
Всадники поехали по удивительно безлюдной улице в южную сторону, к порту.
– Даже странно, – промолвила Инига, удивленно оглядывая запертые ставни, – никого нет, город будто вымер.
Сзади, с площади, донесся взрыв воплей – толпа приветствовала очередной подвиг палача.
– Небось вот сейчас-то ворью сподручно по чужим домам лазить, – озираясь, предположил Мороган.
– В чужой дом не очень-то влезешь, – пояснил Годвин, – во всяком случае, здесь, в центре. Видишь, дома богатые – значит, хозяева наверняка и на охранные заклинания раскошеливаются. Все-таки дешевле, чем фасад этак отделывать, а пользы больше. А у вас как дома охраняют, когда хозяева в отлучке?