Словом, парень надулся, как и положено подростку, которого никак не желают понять эти глупые взрослые. Дураки! Как можно не понимать таких простых вещей...
Старый слуга ехал молча, втянув голову в плечи. Вот ведь попал в переплет, помилуй Павший! Сколько всякого случалось на службе у господина Валланта... но никто и никогда не интересовался маленьким прислужником, все глядели сквозь него и лишь спрашивали, где хозяин? Когда вернется? Даже когда Валлант был моложе и бодрее, оруженосца никто не замечал. Очень удобное положение – маленький человек... И вдруг на старости лет, когда, казалось, всем приключениям конец – впервые он оказался замечен! И как!
Старика смущало и пугало все – самоуверенное превосходство Джегеда, легкомысленная веселость Годвина, отрешенная задумчивость Иниги... Что касается мальчишки, то его лакей не воспринимал всерьез, старшие были куда опасней. После того как Мороган наговорил глупостей, никто не возмутился всерьез, и это показалось страшней всего. С таким же бессмысленным равнодушием, с каким они слушали излияния глупого подростка, эти двое могут зарезать, искалечить, опозорить... Старик боялся сказать лишнее слово, чтобы ненароком не привлечь внимания.
Потом, когда религиозный диспут окончился, Джегед стал лениво расспрашивать о дороге. Как далеко до Унадала, какая там дорога, что встретится по дороге. Старик отвечал осторожно – ему взбрело в голову, что страшный человек сейчас ударит его по голове палицей и бросит в кусты, потому и расспрашивает о дороге, чтобы обойтись без проводника. По голосу Джегеда невозможно было определить, что у мага на уме.
Остальные помалкивали, а Джегед монотонно задавал вопрос за вопросом – сколько слуг в доме, кто где ночует, есть ли ограда вокруг дома, какие двери куда ведут... Описать-то усадьбу Унадал было недолго, дом невелик, стоит над заболоченным прудом, среди пустырей, дорога петляет между заросшими колючкой холмами и болотцами. Унылое местечко – неудивительно, что господин Валлант проводит время в столице, предпочитая тяжелую неблагодарную службу приятному безделью.
Пока ехали, стемнело. Это еще не было настоящей ночью, однако небеса налились синевой, и на пустынную округу снизошла тишина. Покой нарушали разве что лягушки – эти как раз завели свои песни.
Наконец Джегед уточнил:
– Стало быть, отсюда дорога прямо к Унадалу?
Дорога – колеи, в которых кое-где поблескивала вода, выступившая из топкой почвы.
– Да, ваша милость. Но не прямо, а все больше вкривь да вкось идет. Но если никуда с колеи не сворачивать, вскоре будем в Унадале.
Джегед натянул поводья. Все остановились. Старичок сжался в седле, подслеповато вглядываясь в массивный черный силуэт чародея.
– Хорошо, я тебе верю, – бросил маг. – Пришло время исполнить обещание. Можешь проваливать на все четыре стороны. Я бы на твоем месте отсюда помчался в Пенову или другой порт... но не по тракту – окольными дорогами, в обход. Лучше потерять день или два, чем попасться тому, кому попадаться не следует. На побережье продашь коня, оплатишь место на корабле... В империи непременно отыщется кто-либо, согласный заплатить за твою историю о Морогане. К примеру, его тетушка. Небось волнуется, как там дитя, среди соблазнов.
Годвин глумливо заржал, Мороган буркнул что-то тихо и неразборчиво, но с заметной злобой в голосе.
– Расскажешь бедной женщине о судьбе родича... то есть, я хотел сказать, очень богатой женщине расскажешь. Соври, что ты всячески помогал малышу и предостерегал относительно соблазнов, перескажешь наш нынешний разговор с Мороганом, мол, какие мы тут язычники... ну, ты понимаешь? Небось если хорошо рассказать, дамочка тебя вознаградит.
Годвин спешился, отвязал от седла дареной лошади тощие тюки с поклажей – теперь, когда Джегед облачился в латы, груза осталось совсем немного. Старик молча наблюдал за работой воина.
– Ну, чего ждешь? – Джегед был серьезен. – Проваливай, да поспеши, пока я не передумал! Ну!
Старик втянул голову в плечи, согнулся в седле и ударил каблуками лошадку в упитанные бока. Дробный перестук копыт удалился в сумерки – все тише и тише.
– Он вполне сносно держится в седле, – заметил Джегед. – Это могло стать слабым местом, но, хвала Павшему, старичок неплох!
– Ты даже имени его не узнал! – возмущенно заявил Мороган.
– Это было бы излишне. Намек на близость... это могло породить ненужную симпатию или, чего доброго, сострадание... хорошо скачет, а?
Когда топот стих, Годвин спросил:
– Это все было, конечно, очень весело, но что теперь?
– Съедем с дороги и подождем.
Так и сделали. Выбрав местечко посуше, всадники остановились в кустах, так что в сгустившихся сумерках их не было видно с дороги. Не прошло и получаса, стал слышен гулкий шум – тяжелый и равномерный перестук сотен копыт... все ближе и ближе. На гребне холма блеснули огни...
По дороге приближалась колонна кавалерии – и весьма многочисленная. Слишком большое число всадников для пустынной окраины, для забытого Павшим не то что медвежьего, а вернее было бы сказать лягушачьего угла. Под ударами копыт земля гудела, как бубен, порождая собственный звук и дрожь пространства, казалось, жидкая грязь в колеях идет волнами от сотрясения тверди.
Четверка затаилась в сырой темноте среди густых зарослей. Голова кавалерийской колонны перевалила холм – холодные магические светильники в руках воинов дрожали и подпрыгивали в такт аллюру отлично выученных коней. В скудном голубоватом свете блестели латы и бляхи лошадиной сбруи... Авангард приближался к лощине, которую облюбовал Джегед, а чужаки все скакали, блестящие шишаки шлемов возникали и возникали на гребне холма, отсветы гасли, когда всадники съезжали вниз, в лощину... конца колонне не было видно, через равные промежутки показывались новые светильники... Воины скакали колонной по двое, они хорошо держали строй.
Голова колонны поравнялась с затаившимися путниками, миновала их – а на холме вырастали все новые силуэты, подсвеченные холодным чародейским пламенем. Теперь к глухому топоту копыт прибавился плеск грязи в колеях и бряцание стали.
– Сколько же их... – протянул Мороган.
Безмолвные всадники проносились мимо лощины, их лимонно-желтые плащи в бледном свете фонарей казались зеленоватыми, чудилось, будто одежда послушников светится в ночи, как болотные гнилушки. Лица под стальными шлемами казались неестественно спокойными, бесстрастными – такая же холодная отрешенность, как на каменных лицах героев, высеченных из светлого камня на фасадах столичных зданий...
Пары окутанных призрачным светом всадников возникали из ниоткуда на гребне холма, проносились по дороге и таяли в сырой, хлюпающей грязью ночи. Казалось, им не будет конца.
– Сколько их...
– Заткнись, Мороган, – прошипел Годвин.
Наконец показались замыкающие кавалеристы. Инига вздохнула. Арьергард колонны миновал заросли в ложбине, холодные отсветы исчезли за поворотом, но земля все еще гудела, ей вторили медленно гаснущие топот и лязг...
Все молчали.
– Неплохо, – наконец произнес Джегед, – их количество впечатляет. Впору возгордиться – тот, кто отрядил этих ребят, относится к нам с уважением!
– Ты не считал, сколько их было? Семьдесят? – спросил Годвин. – Восемьдесят?
– Я сбилась после сорока, – призналась Инига, – уж очень они похожи друг на друга.
– Восемьдесят четыре, – объявил Мороган.
– Не будем терять времени! – бросил Джегед, трогая вороного с места. – Неизвестно, что нас ждет в усадьбе. Нужно успеть, прежде чем эти люди вернутся. Рано или поздно они наверняка настигнут старикашку и вытрясут из него, куда мы направились.
Путники выбрались на дорогу. Из-за тучи вышла луна и осветила округу. Годвин присвистнул – колеи превратились в полосу грязи. Истыканная отпечатками копыт полоса полужидкой массы взбиралась на холм...
Джегед, не говоря ни слова, свернул на обочину, остальные – следом. С холма стало видно, что дорога разбита, насколько хватает глаз. Но следовало поспешить, так что четверка двинулась рысью – гуськом по обочине, по влажным пластам грязи, выплеснувшейся из-под копыт кавалерии. Иногда кусты выползали к дороге, так что приходилось скакать по толстому слою вязкой жижи, в который обратились колеи.
И вот впереди показалась темная масса усадьбы, подсвеченная рыжими огоньками факелов и холодными, синими – волшебными.
Джегед, не сбавляя аллюра, крикнул:
– Инига, Мороган, не лезьте вперед. Сперва работаем мы с Годвином, а вы не суетесь.
– Но я тоже...
– Заткнись, Мороган!
Годвин с протяжным лязгом извлек из ножен клинок. Судя по тому, как освещено поместье Унадал, там оставили охрану. Значит, поработать предстоит всерьез.
Работали Джегед с Годвином по обычной схеме – первым атаковал маг. Усадьба господина Валланта была окружена оградой, но ворота после отбытия отряда остались распахнуты, во дворе горел костер. Несколько вооруженных людей в желтых плащах расположились вокруг огня. Джегед направил вороного на них. Заслышав стук копыт, послушники взялись за оружие, но все же нападения они не ждали, а скорее всего предположили, что возвращается кто-то из приятелей. Этих молодых парней научили обращаться с оружием, но настоящим боевым опытом они не обладали – на это и рассчитывали атакующие. И еще – на ночную темень.
Когда из мрака во двор усадьбы вывалился огромный всадник с занесенной палицей, караульные только и успели, что вскочить – вороной жеребец проскакал сквозь пламя, разметал горящие ветви и сбил с ног двоих парней. Третьего настигла палица Джегеда. Колдун натянул поводья, вороной завертелся на месте, топча поверженных послушников, остальные попытались атаковать мага с разных сторон – точно, как их учили. Клинки с шуршанием рассекали воздух, воины шумно выдыхали и подбадривали друг друга отрывистыми возгласами.
Джегед не заботился о защите, он был уверен в надежности доспехов, которые зачаровал только накануне в мавзолее. И в самом деле, удары мечей вызвали разве что потоки искр. Искры ослепили и сбили с толку воинов в желтом, так что Джегеду удалось достать еще одного. Палицей он размахивал наугад, не целясь, а сам поглядывал на дверь – ждал, когда из дома покажутся новые противники. После того как вороной растоптал костер, во дворе стало темно, скудный свет сочился сквозь узкие окна, да вспыхивали искры на доспехах колдуна, если в них врезались клинки послушников. Годвин уже спешился и незамеченным проскользнул во двор.
Вот распахнулась дверь здания, полосу света тут же заслонили силуэты послушников, спешащих вступить в схватку – и Джегед, выронив палицу, швырнул огненное заклинание на крыльцо. Полыхнуло так, что вздрогнула под ногами земля, боевые амулеты Джегеда налились силой в гробнице Павшего. Даже привычный вороной жеребец встал на дыбы и заржал. Желтых смело с крыльца, дверь сорвалась с петель и отлетела вбок, а Годвин, предусмотрительно прикрывший на время глаза, теперь в три прыжка оказался среди замерших ослепленных послушников. Он бил в не прикрытые кольчугой места – в лицо, в горло. Когда Джегеду удалось успокоить вороного, сражение закончилось. Свет, льющийся изнутри здания сквозь развороченный дверной проем, ложился на растоптанные копытами и запятнанные кровью желтые плащи.
– Эй, сюда! Инига, Мороган! – позвал воин.
Кузены с жеребцом Годвина в поводу въехали во двор. Инига сохраняла прежнее сонное равнодушие, а Мороган стал озираться – очень уж быстро все закончилось, он следил за боем издалека и мало что сумел разглядеть.
– А как?.. – начал парнишка.
– Заткнись, Мороган! – оборвал Джегед. – Прими повод!
В доме могли оставаться послушники, поэтому первым в здание должен был войти маг, защищенный тяжелыми латами. Джегед спешился, притопнул, повел плечами... по доспехам пробежали струйки крошечных искр – колдун проверял защиту. Оглянулся, посмотрел на Годвина – тот кивнул. Джегед направился к стене дома, стараясь не шуметь, но тяжелое снаряжение гремело и звенело при ходьбе. Маг приблизился к проему и остановился. Доски развороченной взрывом дверной коробки тихо тлели и роняли оранжевые искорки...
Джегед подождал немного – и резко метнулся на порог. Бабах! Проем осветился оранжевым, среди огня темный силуэт Джегеда зашатался и вывалился наружу – послушник, скрывавшийся в здании, оказался магом и теперь пустил в ход собственное заклинание. Джегед с оглушительным лязганьем рухнул на колени, припадая к земле, Годвин перепрыгнул согбенную спину приятеля и скрылся внутри. Послышался звон клинков, звук грузного падения... Джегед тяжело поднялся, хватаясь за тлеющие косяки, из-под латных перчаток сыпались угли.
– Порядок! – крикнул из здания Годвин. – Только один и оставался!
Джегед обернулся и крикнул:
– Мороган, сосчитай, сколько мертвецов во дворе!
– Десять!
– Здесь пятеро! – добавил изнутри здания Годвин.
– Ищите, – велел колдун, – если пацан не ошибся в подсчетах, должен быть еще один. В колонне было восемьдесят четыре, до полной сотни одного не хватает.
Но послушника не нашлось ни во дворе, ни на первом этаже. Зато Инига обнаружила еще одно доказательство – в конюшне, пристроенной за домом, позади, стояло шестнадцать оседланных лошадей. Джегед велел Морогану и Иниге держаться настороже, а сам, сопровождаемый Годвином, пошел осматривать дом.
* * *
Джегед не сразу оправился от удара, полученного на пороге. Сперва колдун двигался медленно, то и дело останавливался, опираясь о стену, и отдыхал. Первый этаж Годвин осмотрел в одиночку, да осматривать было нечего – кухня да обеденный зал. Вверх шла лестница из короткого коридора, который начинался у входа и разделял два больших помещения. Погреба здесь не было из-за избытка влаги в почве, за оградой с тыльной стороны здания начинались болота.
На второй этаж приятели пошли вдвоем, под тяжелым чародеем скрипели ступени – если кто и был наверху, должен был слышать. Наверху огляделись – справа и слева по две двери. Справа дверь приоткрыта, и сквозь проем льется слабый свет. Простенький прием, рассудил Джегед и направился влево. Остановился перед дверью, примерился... медленно поднял ногу... и сильно ударил. С треском сломался засов, дверь распахнулась, на мага кинулся мужчина с занесенным топором. Действовал он неумело, слишком высоко замахнулся, промедлил с ударом.
Джегед перехватил латной перчаткой рукоять оружия напавшего, рванул. Человек выпустил топор и пошатнулся, колдун ткнул его в грудь и шагнул следом. От удара незнакомец со стоном отлетел и покатился по полу. В углу взвизгнули женщины. Джегед сделал еще шаг, теперь он был посреди комнаты. Годвин оставался в коридоре, наблюдал за дверями. Оба были уверены, что большой опасности нет. Будь здесь кто-то по-настоящему опытный – атаковал бы вместе с чародеем на входе.
Теперь следовало закончить дело побыстрее. Джегед бросил отнятый топор под ноги, приподнял палицу и прочел заклинание – оружие засветилось, в углу снова завыли. Сбитый с ног мужчина завозился на полу, сел... драться ему больше не хотелось.
Колдун огляделся – он стоял посреди господской спальни. Четверть помещения занимала кровать, за ней сидели трое, дряхлый седой старикан и две женщины, молодая и старуха. Судя по одежке, прислуга. Мужчина – тот, что бросался с топором – тоже слуга. Все правильно, старый оруженосец Валланта говорил, что в доме живут четверо.
– Все здесь? – осведомился Джегед. – В других комнатах никого?
– Никого, господин, – пролепетала старуха, – пощадите нас, не убивайте.
– Не убивайте, господин! – подхватила молодая.
– Нужны вы мне... – буркнул Джегед. – Свет зажгите и выползайте из угла.
Бедняги, трясясь, полезли из убежища. Старик зажег свечу – огонь дрожал в его руках.
– Поставь свечу, – велел маг. – Отойдите к стене.
Слуги выстроились у стены, младший мужчина, кряхтя, встал и присоединился к ним.
– Где Валлант? – спросил колдун.
Пленники молчали.
– Говорите, где Валлант, и можете проваливать на все четыре стороны, – объявил Джегед. – Утром вернетесь, меня здесь уже не будет.
Молодая женщина молча указала на кровать. Джегед поглядел – постель не смята, покрывало никто не потревожил. Потом маг сообразил – хозяин под кроватью.
– А где последний солдат?
– Сбежал в окно, – ответил мужчина. – Из угловой комнаты можно спуститься на крышу конюшни, оттуда через стену.
– Что за стеной?
– Болота, господин. Но, с помощью Павшего, пройти можно, если знать дорогу. А этот в тяжелых доспехах да в темноте...
– Ладно, – решил чародей, – все равно без лошади он ночью далеко не уйдет... Годвин, иди сюда!.. Господин Валлант, вылезайте, прошу вас.
Из-под кровати не доносилось ни звука.
– Господин Валлант, я твердо решил познакомиться с вами поближе, но на мне доспехи, и я не смогу влезть к вам под кровать. Будьте же гостеприимным хозяином, выходите, встречайте гостя! Ну? Я больше не буду повторять!
Послышалось сопение, звуки возни – на свет выбрался хозяин усадьбы, маленький тщедушный мужчина лет пятидесяти. Серенький, морщинистый, весь в пыли и паутине. На Джегеда Валлант глядел с опаской.
– Хорошо, – кивнул маг, оборачиваясь к слугам. – Вы мне не нужны. Если хотите, можете остаться здесь или убраться куда угодно.
– Мы боимся уходить, – сказала старуха. – Здесь кругом эти сердитые солдаты, а из болот по ночам выходят чудовища.
– Тогда сидите тихо и не лезьте, – велел Джегед. – Господин Валлант, идемте вниз, вас дожидается некий юный иностранец. Он хотел вас расспросить, да и у меня вопросы найдутся.
– Я не виноват, – прошептал серыми губами Валлант, – мне велели.
– Именно об этом и пойдет разговор, – кивнул чародей. И посторонился, пропуская маленького пленника.