- Братия, из источников, заслуживающих особого доверия, мне стало известно, что сегодня из стран басурманских к нам приедут священнослужители церквей еретических, то бишь католики, протестанты и прочие кальвинисты с гугенотами.
Святые отцы возмущенно загудели.
- Пришла пора деликатно намекнуть им, что в чужой монастырь со своим уставом не лезут!
- Пора, Ваше Святейшество! - дружно рявкнули святые отцы.
- Итак, братия, настал наш час! - сверкнул глазами патриарх. - Не посрамим Русь Святую?
- Не посрамим, Ваше Святейшество! - дружно рявкнули монахи.
- Отстоим нашу веру православную! - кинул клич владыко Сергий.
- Отстоим, владыко!
- Орлы! - умилился викарий. - Эти не подведут, Ваше Святейшество.
- Возможно, возможно, - задумчиво потеребил свою седую бороду патриарх, - но все же проверить не мешает. Готовы ли вы, братия, к спору теологическому с еретиками, с отщепенцами, погрязшими во грехе католицизма?
- Готовы, Ваше Святейшество! - дружно рявкнули монахи.
- Да? Ну что ж, посмотрим, чему за это время обучил вас наш викарий. Командуйте, владыко.
- Ну что, братия, - расправил плечи отец Сергий, - не дадим спуску нашим оппонентам из стран загнивающего Запада, припершихся в нашу просвещенную Русь?
- Не дадим, владыко!
- Тогда в первую стойку. Делай раз!
- Хо! - дружно выдохнули монахи, нанеся удар "посохами странника" по невидимому противнику.
- Вторая стойка. Делай два!
- Ха!
Второй удар был настолько сокрушительный, что Виталик сразу понял: православие в предстоящем теологическом споре обязательно победит!
- Вот это подготовка! - восхитился юноша. - Держись, католики! На вас идет православный спецназ!
Виталик с трудом сдерживал смех.
- Делай три!
- Ху!
- Теперь работаем четками… Отец Серафим! Я сказал четками, а не кадилом! Кадило у нас будет последний аргумент!
Последний аргумент оказался последней каплей. Виталик не выдержал и выпал на церковный двор, хохоча во всю глотку. Ой, напрасно он это сделал!
- На нашу территорию пробрался иностранный шпиён, подосланный оппонентами! - радостно воскликнул патриарх. - Вот на нем и отработаем основные заповеди церкви православной! Ату его, братия! Ату!!!
- Ох и ё-моё!!!
"Иностранный шпиён" в самый последний момент успел перекатом вывести свое тело из-под первого удара, а в том месте, где перед этим находилось его тело, земля задрожала от ударов "посохов странника", четок и кадил. Вот тут-то царскому сплетнику и пришлось волей-неволей показать мастер-класс. Он вихрем пронесся по церковному двору, благословляя святых отцов кого рукой, кого ногой, а кого и Библией в тяжелом кожаном переплете.
- Ваше Святейшество, - заволновался отец Сергий, - а вы уверены, что это шпиён? Смотрите, как требником работает!
- Каким требником? Библией!
Тряпица со Священного Писания уже слетела, и надпись на обложке была прекрасно видна.
- Ай! Мать вашу!
Кадило одного особо рьяного монаха сбило с головы Виталика парик.
- Стойте, братия! - завопил патриарх. - Я ошибся!
Запаленно дышащая церковная братия опустила посохи, четки и перестала раскручивать кадила.
- Возрадуйтесь! Господь послал нам не шпиёна иноземного, а инструктора по теологическим спорам! - В голосе Алексия III звучало ликование. - Теперь я за Русь-матушку и веру нашу православную спокоен. Царский сплетник с нами! Да, сплетник, а чего ты с боярином Надышкиным не поделил? Нормальный вроде мужик был.
- Тьфу! И вы туда же, Ваше Святейшество. Чем дурью маяться, пошлите лучше кого-нибудь в банный комплекс.
- Зачем? - опешил патриарх.
- За первыми экземплярами печатных Библий. Первая партия бесплатно. Это вам подгон от нашей компании.
- Какой компании? - захлопал глазами Алексий III.
- "Царский сплетник и К". Я, Ваше Святейшество, свое слово всегда держу. Раз сказал "будут Библии", значит, будут Библии. Получайте!
14
В точно назначенный для презентации срок на территорию тюремного двора с молитвами и песнопениями начала вливаться длинная вереница вооруженных монахов со всеми необходимыми атрибутами для священнодействия. У каждого в одной руке было кадило, в другой свежеотпечатанная в типографии Ваньки Левши Библия, у каждого был посох под мышкой, а на груди поверх рясы висели массивные серебряные кресты и не менее массивные свинцовые четки. Виталика в облачении священника теперь точно было не узнать. Да и как тут узнать, если из-под капюшона торчали только усы и борода, и лишь изредка над ними посверкивали сердитые глаза начальника ЦРУ Великореченского разлива. Он шел следом за Патриархом Всея Руси и владыкой Сергием по пятам, делая вид, что читает на ходу Библию, и беззвучно раскрывал рот, опять-таки делая вид, что поет с остальной церковной братией псалмы. Сам Алексий III нес на вытянутых руках подарочный вариант Библии и топал с ним прямо на царя-батюшку Гордона, ошеломленного такой торжественной процессией. Стоящая рядом с царем Василиса незаметно толкнула державного локотком в бок.
- Ты чего? - встрепенулся Гордон.
- На Библию посмотри, - тихо шепнула царица.
- Красивая…
- Бестолочь! Это же тебе привет от сплетника!
- Ты думаешь?
- Точно тебе говорю.
- Вот гад! Еще и издевается!
- Да ты рожу-то не криви. Я в нем, как в себе, уверена.
- Уверена она! Скрылся, как тать в ночи, а она уверена. Ты, Василисушка, чем дурью маяться, лучше людей его разбуди. А то перед гостями иноземными неудобно будет. Они евроремонт начнут проверять, узников об условиях быта расспрашивать, а заключенные в ответ им храпеть будут.
- Сейчас разбужу.
Погруженная в магический сон ударная группировка Виталика начала просыпаться в выделенных им за казенный счет камерах повышенной комфортности.
Тем временем Виталик, не прекращая "песнопения", украдкой окинул внимательным взглядом собравшуюся во дворе приемную комиссию. На презентацию отремонтированной тюрьмы пожаловало очень много народа: иноземные купцы, представители посольств самых различных государств, боярская дума почти в полном составе. Возле пока еще закрытых ворот узилища, как и положено, стояла стража, укрепленная на период мероприятия взводом стрельцов. Его ради такого торжественного случая решил лично возглавить сам стрелецкий воевода. Федот подозрительно косился на "посохи" и кадила святых отцов, явно прикидывая, не стоит ли подтянуть подкрепление. Уж больно "приветливо" косились подопечные патриарха на оппонентов, столпившихся на противоположной стороне двора. Это были крепкие, мускулистые монахи с фатерлянда Вилли Шварцкопфа, которых епископ Климент XIV, в миру Варфоломей Виссарионович, прихватил с собой в поездку на варварскую Русь. Их было много, не меньше тридцати, но подготовились они к теологическому спору хуже православной братии: кроме требников и массивных серебряных крестов с собой больше ничего не захватили.
- Слышь, сплетник, - шепнул Виталику шедший рядом с ним монах, - ты в случае чего первым делом эту гниду гаси, - указал он глазами на епископа.
- За что?
- Он среди них самый вредный.
- Меня больше другой волнует. Видишь того мордоворота в рясе рядом с ним?
- Вижу.
- Очень напрягает меня пачка бумаг у него в руках. Что-то ваши оппоненты хитрое супротив вас задумали.
Собеседник Виталика присмотрелся внимательнее. Действительно, рядом со святым отцом в фиолетовой сутане епископа стоял толстый монах в черном балахоне с кипой бумаг в руках.
Алексий III подошел почти вплотную к царской чете.
- Здрав буди, государь, здрава буди, царица-матушка. Возрадуйтесь! Великий праздник на Русь Святую пришел.
- Что за праздник, Ваше Святейшество? - вежливо спросил Гордон.
- Слово божие теперь в каждый дом войдет. Не латиницей иноземной, простому люду непонятной, а нашими исконно русскими письменами писанное. Прими, государь, первый экземпляр Библии печатной, самим царским сплетником, оклеветанным врагами земли русской, сделанной.
При этом патриарх так выразительно покосился в сторону епископа, что всем сразу стало ясно, кого Алексий III с ходу записал во враги земли Русской. Гордон невольно усмехнулся, взял из рук патриарха Библию, полюбовался на золотое тиснение, приложился губами к серебряной накладке на обложке в виде распятого Христа.
- Ну, раз уж речь зашла о делах церковных, то прежде чем мы пойдем с узниками об условиях их содержания и быта беседовать да освящать сию обитель скорби и печали, может, подскажете, отче, как отнестись к прошению папы римского, которое передал мне перед вашим приходом епископ Климент XIV?
- Что за прошение? - насторожился патриарх.
- Просит он разрешения строить костелы в землях русских, дабы нести свет учения истинного в земли наши варварские.
- И чему же учит их учение истинное? - начал наливаться кровью патриарх.
- А это ты у них спроси.
Епископ, которому на ухо шептал синхронный перевод всего происходящего толмач, немедленно ответил, не дожидаясь повторного вопроса.
- Кротости, смирению, любви к ближнему… - начал переводить ответ епископа толмач, тот самый толстомордый монах с кипой бумаг в руках.
- А спроси-ка ты любвеобильного вашего, - бесцеремонно перебил толмача патриарх, - по чьему приказу в землях франкских гугенотов перебили? Только за то, что псалмы петь на родном языке предпочитали, а не на латинице непонятной!
Викарий подмигнул братии, и святые отцы начали поудобнее перехватывать свои посохи, готовясь к теологическому спору. Их оппоненты, за неимением лучшего оружия, начали засучивать рукава.
- Святость церкви католической, ее высокие моральные устои не подлежат сомнению! - зачастил толмач. - Слово божие из уст истинно верующего католика способно творить чудеса. Оно закоренелого преступника может сделать святым, и Господь простит ему все его прегрешения. Да так простит, что и казне царской прибыток от прощения того будет!
- Ну-ка, ну-ка, с этого момента поподробнее, - оживился Гордон.
- Ты что творишь? - зашипела на державного Василиса. - Ты же царь православный, не забыл?
- Хороший царь о казне государственной завсегда печься должен, - краешком губ прошипел в ответ Гордон. - Вот тюрьма, - уже громче сказал он, простирая руку в сторону пока еще закрытых ворот. - Продемонстрируйте нам свое искусство в исцелении душ неправедных на благо казны царской.
Толмач, получив одобрительный кивок епископа, еще плотнее прижал к пухлому животу бумаги и направился к воротам тюрьмы с гордо поднятой головой.
- Федот, - крикнул Гордон, - выдели ему парочку стрельцов в сопровождение. Святость святостью, а предосторожность не мешает.
Федот молча кивнул в ответ, ткнул пальцем в двух стоящих рядом с ним стрельцов и указал глазами на дверь. Выбранные в сопровождение стрельцы распахнули перед монахом двери и прошли вслед за ним в тюрьму. Двери закрылись.
- Ну что ж, подождем, посмотрим, что из этого выйдет, - хмыкнул державный, раскрыл Библию и начал любоваться пахнувшими свежей типографской краской ровными строчками Священного Писания. - Надо отдать должное сплетнику, - вынужден был признать он. - Отменного качества работа. А признайтесь честно, Ваше Святейшество, - обратился он к патриарху, - не боитесь, что аргументы папы римского окажутся весомей ваших? - Гордон взвесил в руке увесистый том Библии, ощупал серебряные уголки окантовки.
- Верой нашей православной испокон веков Русь-матушка сильна. И ни за какие деньги басурманские народ русский ее не продаст! - набычился патриарх.
Гул возмущенных голосов со стороны тюрьмы заставил всех встрепенуться. Стрельцы во главе с Федотом тут же оказались возле царской семьи и ощетинились бердышами, готовясь биться не на жизнь, а на смерть с неведомым врагом. Послы иноземные и купцы с боярами начали пятиться от греха подальше, то есть поближе к выходу. Дверь тюрьмы с треском распахнулась, и оттуда вылетел абсолютно голый монах с всклокоченными волосами, прикрывая интимные места мисками с пробитым днищем.
- Это ест бандит! Это ест савсэм не понимайт слово божие! Толко костер! Костер святая инквизиция спасать их душа!
Куда девался его чистейший русский язык? Святой отец был явно в шоке и от пережитого ужаса безбожно коверкал слова. Следом за монахом выскочили стрельцы Федота, захлопнули створки дверей и подперли их бердышами.
- В чем дело? - нахмурился Гордон.
- Заключенные взбунтовались! - крикнул один из покинувших тюрьму стрельцов, наваливаясь на загудевшую от ударов изнутри дверь.
Мгновенно сориентировавшись в обстановке, Федот немедленно отправил им на помощь еще пятерых своих подопечных, а одного стрельца послал за подмогой в стрелецкий приказ.
- Из-за чего взбунтовались? - сердито спросил царь.
- Да мы сами толком не знаем, царь-батюшка, - честно признался стрелец. Убедившись, что его товарищи надежно заблокировали дверь, он поспешил к Гордону. - Мы его в первую камеру запустили, и он начал там к заключенным приставать. Предлагал купить у него какие-то бумажки, утверждая, что они им все грехи отпустят. Зэки поначалу просто ржали, а потом бумажки у него купили, и тут началось такое! Короче, пока мы этого торгаша отбивали, они успели все камеры открыть, охрану повязать и теперь вот наружу ломятся.
- Что за бумажки? - требовательно спросила Василиса.
- Вот, я тут с собой парочку успел прихватить. - Стрелец вытащил из кармана смятые бумаги и с поклоном передал их царице.
- "Индульгенция", - медленно прочитала Василиса, - "отпущение грехов прежних…" - посмотрела на вторую бумагу, - "отпущение грехов будущих…" Да тут у них целый прейскурант - цена на каждый грех!
- И с этим они пришли на Святую Русь? - ужаснулся Гордон. - На что они рассчитывали?
- На твою жадность, - сердито прошипела Василиса.
- А позволь теперь, государь, показать силу нашей исконно русской, православной церкви, - плотоядно облизнулся патриарх, злобно косясь на оппонентов, срочно сооружавших из обрывков своих ряс набедренную повязку пострадавшему собрату во Христе.
- Церковь православная, - поспешил выступить вперед Виталик, - сильна духом своим. Дозвольте мне умиротворить бунтующую чернь словом божьим.
- А не боишься, что тебя опустят так же, как и этого долгополого? - хмуро спросил Гордон.
- Кто посмеет на Руси поднять руку на человека божьего? - пропел Виталик елейным голоском.
- Да те же зэки! Вот же ведь, - кивнул на пострадавшего монаха Гордон, - уже посмели.
- Я говорю о людях божьих, а не об извергах в сутанах, торгующих отпущением грехов и отправляющих невинных людей на костер.
- Ну что ж, попробуй, божий человек, - пожал плечами царь.
Получив санкцию, царский сплетник неспешным шагом приблизился к дверям тюрьмы.
- Открывайте, - кивнул он стрельцам.
- Может, не стоит, отче? - осторожно спросил кто-то из стрельцов. - Они же там все на ушах стоят. Порвут.
Дверь содрогнулась от удара изнутри, но стрельцы не дали створкам распахнуться.
- Открывай, сын мой. Слово божие, праведником сказанное, вскроет цитадель любой души.
Очередной удар в дверь был такой силы, что створки затрещали.
- Была не была!
Стрельцы на мгновение разблокировали дверь, дав возможность скользнуть внутрь царскому сплетнику, и вновь всем телом навалились на створки. Они это вовремя сделали.
- Братва, тараном надо! Не фига плечи ломать!
Виталик едва успел увернуться от своей лихой команды, уже вооруженной тараном, которая неслась на забаррикадированную снаружи телами стрельцов дверь.
Что интересно, тараном служила тоже дверь, явно снятая с косяка какой-то камеры. Третий удар не получился, так как Семен, несшийся на штурм в первых рядах, запутался в своих ногах (Виталик, отпрыгивая в сторону, очень ловко поставил ему подножку), и атака захлебнулась.
- Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, - поднимая Библию над головой, радостно приветствовал сплетник покатившихся по полу друзей.
- Еще один торгаш в рясе! Отпущения грехов мы себе на сто лет вперед купили, так что держись! - прорычал Семен, бросаясь на Виталика, и, сметенный лихим ударом ноги царского сплетника, отлетел обратно, сшибая по пути подельников.
- Торговая сделка отменяется, - обрадовал свою команду Виталик, откидывая с головы капюшон. - Покупатель налог с продажи не заплатил, фуфло позорное.
- Кэп! - заорал Семен.
- Да тихо ты!
- Молчу, молчу.
- По голосу узнал?
- Нет, по удару, - честно признался бывший боцман.
- Тюремная охрана где?
- По камерам распихана.
- Отлично. А вы что, того монаха взаправду отоварили?
- Да сдался он, - брезгливо сморщился Семен. - Мы ж не извращенцы. Такими мерзостями не занимаемся. Так, попугали малость.
- Жаль, мне было бы приятно. Значит, так, ребята, всех не наших зэков тоже в камеры…
- Уже запихали, чтобы не мешались, - успокоил сплетника Семен.
- Молодцы. Тогда быстро все сюда.
Команда сплетника сгрудилась около своего предводителя.
- Уши навострили. Слушаем и запоминаем. Уходить будем с помпой…
Приемная комиссия на тюремном дворе застыла в тревожном ожидании.
- Федот, проверь, как там у святого отца идут дела, - потребовал Гордон.
Воевода осторожно приблизился к двери, которую продолжали подпирать своими телами стрельцы, приложил к ней ухо.
- Ну что там? - нетерпеливо спросила Василиса.
- Затихли чегой-то. А ну-ка, ребятушки, в стороны разойдитесь, я загляну. Бердыши наготове держите. А то мало ли чего.
Стрельцы отошли в сторону. Двери тут же распахнулись, грянула песня, и на тюремный двор вышла команда Виталика.
Боже, царя храни.
Сильный, державный…
"Святой отец" возглавлял шествие с высоко поднятой над головой Библией в руках, задавая темп, и громче всех драл глотку:
Царствуй на славу,
На славу нам!
Приемная комиссия с отпавшей челюстью провожала взглядом лихой отряд, двигавшийся стройными рядами в колонне по два. Отряд шел, чеканя шаг по направлению к выходу с тюремного двора, и пел так вдохновенно, что даже стрельцы Федота поспешили вытянуться во фрунт, выпятить грудь колесом и щелкнуть каблуками.
Царствуй на страх врагам,
Царь православный…
- Вот именно! Православный! - восторженно взвыл патриарх.
- А-а-а… куда это они? - растерянно спросил Гордон.
- В церковь, конечно, куда же еще? - воскликнул патриарх. - Грехи замаливать спешат.
Судя по тому, что скорость песнопения уже покинувших тюремный двор преступников резко увеличилась, они действительно спешили.
"Боже, царя храни, - частила перешедшая на бег трусцой команда Виталика. - Сильный, державный…"
Гордон почувствовал странную вибрацию в левой руке. Это тряслась его супруга, вцепившись в руку мужа.
- Что с тобой, Василисушка? - всполошился державный и только тут сообразил, что трясло ее не от внезапно нагрянувшей хвори, а от с трудом сдерживаемого смеха.