– Мать честная, – присвистнул полицейский, оказавшись посреди учиненного упырьей бедлама. – Что же здесь произошло?
– Вам виднее, вы слуга порядка, – едко заметила Анжела. – Но должна вам сказать, что та, кто это сделала, лежит связанная наверху.
Соня с удивлением уловила в голосе мамы самодовольную гордость.
– Хмм… – Листок подошел к лестнице и вытащил из кобуры пистолет. Он сдвинул фуражку на затылок, и Соня поняла, что этот полицейский совсем еще молодой, пожалуй, лишь немного старше Жука. Рис явно чувствовал себя героем детективного фильма и, подняв пистолет на уровень виска, стал медленно подниматься по лестнице.
– Она же связанная, – крикнул ему в спину Жук и засмеялся.
Полицейский слегка вздрогнул и у него порозовел затылок, тем не менее он продолжил восхождение. Через пару минут сверху послышался его удивленный и слегка сердитый голос:
– Что за шутки?
Анжела и следом за ней, как гусята за гусыней, – ребята поднялись по лестнице. Рис стоял над плавающей в изумрудной луже веревкой, держа в руке зеленый парик упырьи:
– Вы думаете, это смешно, миссис Маршал?
Но, увидев выражение лица Анжелы, полицейский сник и, уныло достав из-за пазухи полиэтиленовый пакет, сунул туда зеленые волосы.
– Не переживайте, бывает, – он подмигнул Соне, – и не такие спецы не умели как следует связать преступника.
Анжела вздохнула.
– Что, собственно, у вас украли? – спросил Листок.
– Ничего.
– Вы уверены?
– Да… А впрочем – у меня похитили сына и мужа.
– Ну! Такие предметы едва ли входят в сферу интересов преступников, – Рис скептически ухмыльнулся.
– Тем не менее Фила и Рики нет целый день. Я обыскала весь лес, – голос Анжелы предательски дрогнул.
– Они найдутся, – твердо сказал Листок. – Наверно, заплутали в лесу… Так часто бывает в наших краях.
От этого парня, почти мальчишки, шел такой мощный заряд уверенной силы, что Соня сразу поверила ему. Посмотрев на маму, она поняла, что та тоже верит полицейскому.
– Захария Антош две недели блуждал в Штольных кущах, – вставил Жук.
– Его едва откачали, – некстати поддакнул Алекс и, поняв, что сморозил глупость, покраснел.
На улице загудел автомобильный клаксон: миссис Тимповой осточертело ждать в полицейской машине.
– Вам придется поехать со мной, миссис Маршал, – сказал Рис. – Необходимо составить протокол…
– Даже не мечтайте, – резко заявила Анжела. – Я сейчас же пойду искать Фила и Рики!
– Одна вы уже искали и безрезультатно, – резонно напомнил Листок. – Мы составим протокол и вернемся.
Анжела недоверчиво посмотрела на полицейского. Тот, поняв, что ему не верят, порозовел.
– Клянусь бородой святого Маттея, – горячо воскликнул Рис, и лицо его залила краска.
"Совсем мальчишка," – подумала Соня.
Клаксон снова взвыл во дворе.
– Идемте, – бросила Анжела. Листок радостно кивнул и последовал за ней.
– Мама, мы поедем с вами, – крикнула Соня, но ее, похоже, никто не услышал. Жук и Алекс поспешили вниз по лестнице, стуча подошвами. Девочка осталась одна в комнате, где совсем недавно ее держала за горло зеленоволосая, пахнущая болотом, женщина. "Куда ты ее спрятала?"
– Что она искала, что ей было надо? – тихо проговорила девочка, глядя на изумрудную лужу. – О, дура я!
Она кинулась к стене. Там, за отстрявшими обоями, вывалился один кирпич и в образовавшийся тайник Соня спрятала…
– Да! – книга была на месте и золотая буква
R
на переплете совсем не потускнела. Намучившаяся за сегодняшний день лестница вновь сотряслась от чьих-то шагов. Соня едва успела сунуть фолиант в свой школьный рюкзак, как в комнату вбежал тот, у кого на плече был нарисован точь-в-точь такой же знак, как на книге.
– Соня, надо спешить, если не хочешь остаться, – выпалил Жук. Рис сказал, что будет ждать ровно минуту.
Он замер на пороге, подозрительно глядя на девочку. Его глаза остановились на рюкзаке…
– Пойдем скорее, – поспешно выпалила Соня. – Я не желаю здесь оставаться!
Во дворе заревел клаксон и, не дожидаясь, пока Жук просверлит взглядом ее рюкзак, девочка обогнула его и бросилась вниз по лестнице…
– Скорее, – одновременно закричали ей Анжела и Листок, маячившие около машины. Соня открыла дверцу и втиснулась в салон на заднее сиденье, где уже сидели Мириан и Алекс.
– Ну вот, и эта сюда! Да еще с рюкзаком, – проворчала миссис Тимпова, смерив Соню недовольным взглядом. Девочка собралась ответить, но тут к машине подбежал Жук и, отворив дверцу, тоже втиснулся на заднее сиденье. Вот когда стало по-настоящему тесно! У Сони даже перехватило дыхание.
– В тесноте, да не у упырьи на зубке! – весело проговорил Жук, елозя, чтобы устроиться поудобнее.
– О, господи! – воскликнула Мириан и страдальчески закрыла глаза.
– Ну, все поместились? – спросил Рис, повернувшись.
– Все, – сдавленно шепнул Алекс, и машина, едва не касаясь брюхом земли, поползла к Ихтиандру.
Директор Ихтиандрской средней
Ночь кончалась, первые лучи солнца запрыгивали в машину на поворотах, тревожа глаза, и Соня с изумлением поняла, что впервые в жизни она вовсе не ложилась спать, – она не спала всю ночь. Девочка даже ощутила некоторую гордость. Алекс дремал, склонив голову на плечо своей матери, сурово взирающей перед собой. Жук и тот клевал носом. Только Анжела, сидящая впереди, тихо переговаривалась с Листоком, рассеянно крутящим баранку:
– Рис, скажите, что вы думаете обо всем этом?
– О чём? Ах, да! Миссис Маршал, не советую вам заморачиваться – обычная попытка ограбления, в наших краях такое происходит так часто, что если бы я сказал вам, вы потеряли бы сон.
– Что-то не очень эта зеленоволосая была похожа на грабителя, – заметила Анжела.
– Ну что ж, бывает и такое – сбежала из психушки пациентка… Шла-шла по лесу, уморилась, проголодалась – что делать? И вдруг – домик в лесу. И, заметьте, абсолютно пустой. Ну отчего ж не зайти? Я бы сам зашел. Кстати, всего в десятке миль отсюда как раз и находится Учреждение святого Шизикса, – полицейский рассмеялся.
Анжела, глядя на него, тоже улыбнулась, но сказала, понизив голос до шепота:
– А потусторонние силы?
– Э, – отмахнулся Рис. – Вы всерьез верите в эти дурацкие байки?
Соня заметила, что уверенный голос молодого полицейского вновь ободряюще подействовал на Анжелу, и она согласилась с ним. Девочку так и подмывало рассказать всё этим неверующим Фомам, но она сдержалась. Почему? Она и сама этого не знала.
– Вот эти россказни про оборотней, – не унимался Листок. – Вы, наверное, слышали? Якобы видели в наших лесах оборотня, он пожирает заблудившийся скот и воет на луну. Ха-ха-ха! И люди верят… Сначала посмотрели бы – кто, собственно, повстречался с сим исчадием природы…
– Исчадием ада, – глухо поправила Соня.
– Ну да, исчадием ада, – кивнул Рис, посмотрев на девочку в зеркало. – А повстречал оборотня – кто бы вы думали? – мистер Пржанц, у которого от самопального вина булькает не только в желудке, но и в голове.
– Вы очень категоричны, – с некоторым восхищением сказала Анжела.
– Я реалист, я верю в то, что вижу.
– А что вы думаете о Мисоше? Его тоже нет? – прозвучал вдруг хрипловатый голос. Соня посмотрела на Жука, тот перестал раскачиваться и клевать носом и взволнованно глядел в затылок полицейского. В машине как будто стало холоднее, и Рис Листок, вопреки ожиданиям Сони, не стал спорить с Жуком.
– Подъезжаем, – сообщил он. И правда, машина уже ползла по пыльным улочкам Ихтиандра.
– Останови у моего дома, Рис, – подала голос Мириан.
Машина остановилась напротив домика Тимповых, где на маленькой клумбе млели под освежающей росой цветы.
– Пока, Соня, – сказал Алекс, зевая, и полез вслед за матерью.
– Пока, соня, – сказала девочка и засмеялась: ей совершенно не хотелось спать.
– Тимпов!
Сердце Сони забилось быстрее: через дорогу к стоящим на тротуаре Алексу и его матери бежала, размахивая желтым флагом волос, Кукуруза.
– Трогайте, мистер Листок, – взмолилась Соня, но было уже поздно.
– О! Да здесь, я смотрю, и Маршал. Очень хорошо, – пропела учительница, поправляя прическу.
– Я – мать Сони, – представилась Анжела, с явной неохотой вылезая из теплой машины.
– Прекрасно, – Кукуруза просто расцвела. – Вы в курсе, как ваши дети вели себя на моем уроке?
– Алекс, – гневно воскликнула Мириан, и рука ее сцапала ухо сына. – Ты что себе позволяешь?
Кукуруза с явным удовольствием глядела, как сморщилось от боли лицо Алекса.
– Это я во всем виновата, – поспешно выкрикнула Соня. – Я одна.
– Да, кстати, – ехидно проговорила Кукуруза. – Нечто похожее я и собиралась сказать. Вина Тимпова не столь очевидна…
Мириан отпустила ухо Алекса и, сердито хлопнув калиткой, исчезла в доме. Кукуруза пристально смотрела на Анжелу, точно ожидая, что та последует примеру миссис Тимповой и надерет Соне уши. Но та стояла, как ни в чем не бывало, и даже не смотрела на дочь.
– Ну что же, – разочарованно произнесла учительница. – Вам всем придется проследовать со мной к директору Термосу.
– Мисс Трофс, – робко вставил Листок. – Я везу их в полицейский участок!
– Участок подождет, – отрезала Кукуруза.
Под взглядом учительницы полицейский скукожился, как банановая кожура на солнце, и Соня подумала, что ему, должно быть, еще совсем недавно приходилось корчиться так, сидя за партой Ихтиандрской школы.
– Поехали, – приказала Кукуруза, плюхнувшись на заднее сиденье. Рис Листок, вздохнул, поправил фуражку и сел за руль.
Ихтиандр оживал на глазах: по посветлевшим улочкам уже спешили работяги, старухи вылезали из домов под лучи солнца, домохозяйки развешивали на балконах белье. К школе отовсюду струились ребята с портфелями, с удивлением разглядывающие переполненную полицейскую машину. Многие узнавали учительницу и тогда злорадные улыбки озаряли их лица: наконец-то Кукурузу замели!
Директор Термос сидел в своем кабинете за столом, заваленным бумагами, залитым чернилами, и длинной деревянной ложкой ел что-то прямо из большой мурзатой кастрюли.
– Что за фуфло? – он ошарашено уставился на ввалившуюся в кабинет компанию и уронил ложку на пол. – Какого черта?
Недовольно ворча, директор полез под стол и долго возился там, пока не выудил пыльный комок на длинной ножке.
– Ну вот, – сердито пробормотал он. – Пожрать не дают.
Мисс Трофс, вытянувшись в струнку, делала вид, что ничего экстраординарного не происходит, хотя в кабинете директора немилосердно пахло мусорным ведром.
– Мистер Термос, я привела Маршал.
Это сообщение явно заинтересовало директора, он отставил кастрюлю в сторону и, взлохматив рукой красную шевелюру, уставился на Соню своими свиными глазками.
– Эта негодница позволила себе писать записки на моем уроке. Вот! – Кукуруза протянула директору свернутую в комок бумажку.
– Ну-ну, – рассеянно промычал Термос, развернул, вяло прочитал записку и отложил сторону. – О-очень интересно.
Он еще немного помолчал, сверля Соню глазами, а потом вдруг рявкнул:
– Все вон отсюда!
– Что? – выдохнула Кукуруза.
– Вон! – крикнул Термос, нетерпеливо взмахивая рукой.
Кукуруза, Листок, Анжела, Алекс и вслед за ними – Соня, потянулись к
выходу.
– Э-эй! Ты-то притормози.
– Я? – удивилась Соня.
– А то кто же? – Термос вскинул бровь. – Я, что ли, записки писал?
Девочка молчала.
– Сядь, – директор кивнул на свободный стул. – Я знаком с твоим отцом – мрачный тип…
– Вы тоже не весельчак, – парировала Соня, присаживаясь.
– Хмм… А ты, я вижу, с язычком… Ну что ж, тем лучше, – Термос запустил пятерню в шевелюру и зачесался, словно кот. – Итак, где она?
– Что? – удивилась Соня.
– Не знаешь, – директор захихикал, и глаза его вдруг вспыхнули холодным огнем. – Где книга, которую ты выкрала из хижины?
Соня вскочила и бросилась к двери. Термос вскрикнул и хлопнул в ладоши – из массивного старинного шкафа выскочила лохматая девушка и повалила Соню на пол.
– Держи, – Термос подступал, разматывая трещащий скотч.
– Вы же директор школы, – напомнила Соня.
– Вот именно, – засмеялся Термос и шустро скрутил девочку липкой лентой.
– На стул ее, – приказал он своей помощнице. Кряхтя, они усадили Соню.
Тяжело, но довольно дыша, директор опустился в свое кресло и, подвинув кастрюлю, принялся есть, весело поглядывая на скрученную скотчем ученицу:
– Что бы сказали в министерстве образования? – пробормотал он и, отложив ложку, захохотал, забрызгивая Соню слюной. Его помощница захихикала и, подойдя к Термосу, оперлась локтями на спинку его кресла. Только сейчас Соня разглядела ее лицо:
– Белка!
– А ты думала кто? – выдавила девушка сквозь смех. – Я не желаю играть в охотничков за нежитью с моим сопливым братишкой!
– Змея, – прошипела Соня, с ненавистью глядя на Беллу. Та не выдержала взгляда и отвернулась.
– Ладно, к делу, – директор постучал костяшками пальцев по столу. – Где книга?
Девочка молчала.
– У нее есть рюкзак, – напомнила Белка. Соне до дрожи захотелось вцепиться ногтями в ее красивое лицо и расцарапать его.
Термос взял рюкзак и медленно открыл молнию. Через мгновение он
издал радостный вопль, и в руке его очутился фолиант с золотистым знаком на переплете. Соня была удивлена – ей как будто стало легче дышать. В конце концов, с какой стати она носится с этой книгой, как курица с яйцом?
– Зачем вам это? – спросила девочка.
– Это надо не мне, это надо Мисошу, – ухмыльнулся директор, поглаживая пальцем знак, – Знак Руфи… Эта идиотка поставила его, так и не сумев открыть книгу.
Термос спрятал фолиант в несгораемый шкаф.
"Ну Мисошу, так Мисошу, – решила Соня. – Какое мне дело!"
– Освободите меня, вы получили, что хотели.
– Освободить? – Термос исподлобья посмотрел на неё и задумчиво принялся вертеть в руках пустой Сонин рюкзак. Вдруг в руке его очутилась бутылочка с упырьим нехристем.
– Освободить? А кто тебе сказал, что ты не умрешь? Но что это? – он ухмыльнулся и принялся отвинчивать пробку на бутылочке.
– Нет, – вскричала Белка, повернувшись от окна, из которого она смотрела на улицу.
Было поздно. Жадный нос Термоса с красноватыми хищными крыльями уже понюхал снадобье. Бутылочка выпала у него из руки и разбилась. Сквозь разлетевшиеся по полу зеленоватые брызги Соня увидела мечущегося в ужасе маленького человечка. И вдруг, ища защиты от неожиданно обрушившегося на него мира, упырий нехристь кинулся к девочке, уцепился за рукав ее кофты и, шустро перебирая ручками и ножками, полез вверх. Через мгновение он уже спрятался в Сонином кармане и дрожал там, как осиновый лист. К счастью, ни Термос, ни Белка ничего не заметили, да им, кстати, было не до этого. Соня подняла голову и напрочь забыла об упырьем нехристе.
Сестра Алекса, забившись в угол, расширившимися от ужаса глазами наблюдала, как директор Ихтиандрской средней школы с углупленным обучением превращается в пластилинового человека. Соня вспомнила жуткую лунную ночь в лесу и поняла, что погибла – она уже знала, что последует вслед за этим. И точно – пластилиновый Термос начал обретать некие черты – не человеческие. С резким щелчком из головы выдвинулась длинная зубатая пасть и зажглись красные глаза, клочковатая бурая шерсть вмиг покрыла тело директора. Оборотень взревел, выделывая перед приклеенной к стулу девочкой сумасшедшие коленца.
– Развяжи меня, – крикнула Соня, повернувшись к Белке, но та, скованная ужасом, не двинулась с места, скрючившись в углу.
Оборотень двинулся к девочке, она ясно различила капельки багровой крови на его чудовищных зубах.
– Стой на месте, я стреляю, – бледный, как лихорадка, в кабинет директора ворвался Рис Листок. Оборотень повернул к нему косматую башку. Полицейский выстрелил, но чудовище даже не дернулось, а вот ответ – удар когтистой лапы – отбросил Листока к стене. Он обмяк и остался лежать без движения. Следом за ним Соне на выручку бросилась Анжела, но и ее ждала та же участь: пролетев несколько метров, она врезалась в стенку и медленно съехала на пол.
– Директор Термос! – взвизгнула Кукуруза, заглянув в дверь. – Я напишу жалобу в министерство.
Оборотень двинулся к ней, и учительница, вскрикнув, кубарем скатилась с лестницы. Тогда чудовище вновь повернулось к Соне, и девочка поняла, что теперь – это точно – конец. Она зажмурилась, чтобы не видеть приближающейся пасти и, дрожа всем телом, ждала: вот-вот на нее обрушится страшный удар…
– Грипл-грипл!
Соня приоткрыла глаза и оторопела: на пороге, в ореоле развевающихся седых волос, стояла старуха Грипл.
Время обмануло ее…
– Орлас! – звала Руфь, мечась по желтой от листвы поляне. Ни следа, ни намека на след ей найти не удалось. Мальчик был здесь, и вот он исчез, как будто его не существовало вовсе. А может, Орлас и вправду лишь плод ее воображения, ее души, истерзанной страшной потерей, мираж, бальзам на рану – и не более того? Она полюбила его сильнее, чем сына, она верила, что с этим мальчиком обретет долгожданный душевный покой, но – жестокое время, совершив сумасшедшую виток, враз лишило Руфь последнего утешения, смысла и желания жить.
Время? Нет, это не время, это Мисош, зло и проклятие этого мира. Мисош, поманивший ее светом счастливой звезды и лишивший даже надежды… Мисош, существующий и запредельный, лживый и правдивый, по своей неведомой жуткой прихоти сделал ее Воительницей, внушил, что она избрана, чтобы уничтожить его. Воительница? Какая она Воительница? Ужасающее, фатальное заблуждение!
– Орлас, – острые снежинки летели с неба, ложились на желтую листву, на волосы Руфи. Небо посерело, вечерний туман заклубился у подножий дубов…
Белая волчица бежала по припорошенной снегом земле, останавливалась и долго сосредоточенно принюхивалась, словно пытаясь втянуть в свои легкие весь мир. Она изучала каждую травинку, каждый робкий кустик, но поиски ее были тщетны, и волчица бежала, бежала, не оглядываясь назад и не глядя вверх.
Лес поредел, и перед ней открылась долина, на дне которой, как подарки в рождественском мешке, лежали светящиеся домики. Волчица побежала вниз, к поселку, хотя никогда раньше не приближалась к нему. Но сила, которой нельзя противиться, несла ее, как на крыльях…
Семья, живущая в маленьком доме на окраине поселка, ужинала.
– Не хочет он рыбу есть, вишь ты, – сердито бурчал краснолицый упитанный мужчина, сверля глазами тонкошеего мальчишку, уныло ковыряющего ложкой в дымящейся миске. – Каким стал бароном! Это все школа, разрази ее гром! Чему только учат? Вот скажи, чему тебя в школе учат?
– Арихметике, – отозвался мальчишка, косясь в угол на греющегося на печи кота.
– Арихметике, – передразнил его отец. – Лучше б вас учили, как рыбу нахлыстом ловить!
– Тогда я не буду больше в школу ходить, – мальчик с радостной готовностью вскинул голову.