При попытке пройти дальше их окликают триста пятьдесят два одурманенных наркотиками копейщика, охраняющие доступ вовнутрь.
- У вас есть бляхи богомольцев внутреннего храма? - спрашивает старший.
- Конечно, - говорит Врамин, поднимая свою трость.
И похоже, они и в самом деле у них есть, поскольку стража расступается.
Теперь уже у самого Внутреннего Святилища окликает их предводитель пятисот десяти одурманенных наркотиками воинов, преграждающих им путь.
- Кастраты или нет? - спрашивает он.
- Конечно, кастраты, - с обидой заявляет Врамин красивым сопрано. - Дайте пройти.
И вспыхивают его глаза зеленью, и отступает воитель с дороги.
Войдя, они присматриваются к алтарю с его пятьюдесятью хранителями и шестью странными жрецами.
- Вот они, на алтаре.
- Как их нам заполучить?
- Желательно стибрить, - говорит Врамин, протискиваясь, пока не началась телетрансляция, поближе к алтарю.
- А как?
- Может, нам удастся подменить их парой своих собственных и уйти прямо в священных.
- Можно попробовать.
- Тогда предположим, что их уже минут пять как увели.
- Понял, - говорит Вэйким и наклоняет голову, словно в молитвенном экстазе.
Начинается служба.
- Славьтесь, о Башмаки, - гнусавит первый жрец, - носители ног…
- Славьтесь! - подтягивают остальные пятеро.
- Хорошие и добрые, благородные и благословенные Башмаки..
- Славьтесь!
- …пришедшие к нам из хаоса...
- Славьтесь!
-...дабы просветить наши сердца и поддержать наши пятки.
- Славьтесь!
- О Башмаки, опора человечества с рассвета цивилизации…
- Славьтесь!
- …конечные полости, спутники ног.
- Славьтесь!
- Славьтесь! Чудесные, стоптанные Котурны!
- Мы припадаем к вам.
- Мы припадаем к вам!
- Мы поклоняемся вам в полноте вашей Обутости!
- Слава!
- О архетипические наножники!
- Слава!
- Высшая идея Обуви.
- Слава!
- Что бы мы делали без вас?
- Что?
- Спотыкались бы, царапали пятки, страдали плоскостопием.
- Славьтесь!
- Храните же нас, ваших смиренных слуг.
- Пришедшие к нам из хаоса…
-...в темный и мрачный день…
- …из пустоты, горя…
- …но не сгорая…
- …вы явились утешить и поддержать нас…
- Славьтесь!
- …стоя, прямо - ныне и присно…
- …и вовеки веков!
Вэйким исчезает.
Поднимается холодный, злобный ветер.
Это ветер перемен из времени; алтарь на долю секунды теряет четкость очертаний.
Семеро одурманенных еще недавно наркотиками копейщиков валяются вокруг алтаря, и шеи их повернуты под странным углом.
Вдруг Вэйким говорит прямо на ухо Врамину:
- Молю, побыстрее отыщи для нас ворота!
- Ты в них?
- В них, в них.
Врамин поднимает трость, замирает.
- Боюсь, что выйдет маленькая задержка, - говорит он, и изумрудным становится его взгляд.
И все в храме глядят вдруг прямо на них.
Сорок три одурманенных наркотиками копейщика выкрикивают в унисон боевой клич и прыгают вперед.
Вэйким пригибается и широко расставляет руки.
- Иже еси царство на небеси, - комментирует Врамин, и пот, как абсент, холодно блестит у него на челе. - Интересно, как мы выйдем на видео.
Веретено и шип
- Что это за место? - восклицает Гор.
Собравшись, словно в ожидании удара, стоит Стальной Генерал, но удара нет.
- Нас занесло в место, которое миром не является; оно - место и только, - говорит Принц Который Был Тысячью. - Здесь нет земли, чтобы на ней стоять, ибо нет в этом надобности. Здесь мало света, но обитатели места сего слепы, и нет им нужды в нем. Температура сама приспособится к любому живому телу, ибо так хотят местные жители. Питание всасывается прямо из этого столь схожего с водой воздуха, сквозь который мы движемся, так что нет никакой потребности в еде. И такова природа этого места, что можно тут никогда и не спать.
- Звучит, словно это Ад, - замечает Гор.
- Чушь, - говорит Стальной Генерал. - Мое собственное существование как раз таково, поскольку я все свое ношу с собой. И я не жалуюсь.
- Ад, - повторяет Гор.
- В любом случае, - говорит Принц, - возьмемся за руки и я поведу вас сквозь мрак, мимо тлеющих пятнышек света, пока не доберемся мы до тех, кого я ищу.
Они берутся за руки, Принц запахивает плащ, и они плывут через сумрачный пейзаж, лишенный горизонта.
- Ну а где находится это место, которое миром не является? - спрашивает Генерал.
- Не знаю, - говорит Принц. - Возможно, оно существует только в каком-то укромном уголке моего темного и грязного ума. На самом деле я знаю только путь сюда.
Падая в безвременье, проплывая по времени, приходят наконец они к шатру, мерцающему над? под? перед? ними, как серый кокон.
Принц отпускает руки своих спутников и касается кончиками пальцев поверхности шатра. Она колышется, и в ней появляется отверстие, через которое он заходит внутрь, бросив через плечо призыв следовать за собою.
Бротц, Пурц и Дульп сидят внутри и делают нечто, что по человеческим меркам отвратительно и неповторимо, но для них - естественно и обычно, ибо они не люди и мерки у них совсем другие.
- Привет вам, кузнецы-норны, - говорит Принц. - Я пришел получить свой стародавний заказ.
- Ну, кто был прав? Вот он и пришел! - кричит один из серых курганов, прядая своими длинными, влажными ушами.
- Признаю твою правоту, - откликается другой.
- Да. Но где же фрейляйншип? Я должен еще разок отдрочить его, прежде чем…
- Ерунда! Он - само совершенство.
- Так он готов? - интересуется Принц.
- О, уже много веков! Вот!
Говорящий высвобождает из черных матерчатых ножен отрезок холодного голубого света и протягивает его Принцу. Тот берет его в руки, осматривает, кивает головой и сует обратно в ножны.
- Отлично.
-..А плата?
- Все здесь.
Принц вытаскивает из-под плаща темный футляр наподобие готовальни и кладет его перед собой прямо на воздух, где он, конечно же, преспокойно и висит.
- Кто из вас будет первым?
- Раз вы не можете решить, я выберу сам.
Принц открывает футляр, в котором оказываются хирургические инструменты и выдвижная операционная лампа, и трех кузнецов начинает бить озноб.
- Что происходит? - спрашивает Гор, который только что вошел внутрь и стоит рядом с Принцем.
- Я собираюсь прооперировать трех этих ребят, и мне понадобится вся твоя огромная сила - и твоя, и Генерала.
- Оперировать? Для чего? - спрашивает Гор.
- У них нет глаз, - говорит Принц, - а они хотели бы опять видеть. Я захватил с собой три пары и собираюсь их установить.
- Для этого же потребуется такая обширная неврологическая адаптация!
- Все это уже проделывалось.
- Кем?
- Мною, когда я в последний раз давал им глаза.
- А куда они делись?
- О, они редко удерживаются надолго. Спустя какое-то время их тела их отторгают. Хотя обычно их ослепляют соседи.
- Почему это?
- Наверно, потому, что они начинают расхаживать по округе, похваляясь, что среди всего прочего их народа только они и способны видеть. Что быстро приводит к весьма демократическому исходу.
- Ужасно! - говорит Генерал, который потерял уже счет своим собственным ослеплениям. - Я намерен остаться здесь и за них сражаться.
- Они откажутся от твоей помощи, - говорит Принц. - Ведь так?
- Ну конечно, - говорит один из них.
- Мы не хотим использовать наемников против собственного народа, - говорит другая.
- Это грубое нарушение их и наших прав, - говорит третье.
- Каких прав?
- Ну как же, права на ослепление. Что вы за варвары!
- Я снимаю свое предложение.
- Спасибо.
- Спасибо.
- Спасибо.
- Какая тебе нужна помощь? - спрашивает Гор.
- Вы вдвоем должны крепко держать пациента, пока я провожу операцию.
- Почему?
- Потому что сознание у них не отключается, а местный наркоз здесь не действует.
- То есть ты собираешься проводить нейрохирургическую операцию, причем такую экзотическую, на них прямо как есть - по живому?
- Да. Поэтому-то мне и нужны вы оба: каждый пациент должен быть обездвижен. А они весьма сильны.
- А почему ты должен это делать?
- Потому что они этого хотят. Это - плата, которую они запросили за свои труды.
- И чего только ради? Чтобы видеть несколько недель? Да и что здесь можно увидеть? Пыль, мглу, мутные огоньки?
- Таково их желание - посмотреть друг на друга и на свои инструменты. Они величайшие ремесленники во всей вселенной.
- Да, я хочу снова увидеть фрейляйншип - если он еще у Дульпа.
- А я гардель.
- А я - вентильный фитиль.
- Их желание стоит им больших мук, но зато воспоминаний хватит потом на всех.
- Да, игра стоит свеч, только - чур первым не я.
- Чур не я.
- Чур не я.
Принц раскладывает в воздухе инструменты, стерилизует их, показывает пальцем.
- Вот этого, - говорит он, и крики больше не смолкают.
На несколько следующих часов Генерал отключает свой слух и большую часть человечности. Гор вспоминает о рабочем кабинете своего отца, а еще - о Лильяменти на Д’донори. Тверда рука Принца.
* * *
Когда дело сделано, лица норн покрывают бинты, и останутся они там еще на некоторое время. Все трое стонут и всхлипывают. Принц умывает руки.
- Спасибо тебе, Принц Который Был Хирургом, - говорит одна из норн.
- …за то, что ты сделал для нас.
- ...и для нас.
- Не стоит благодарности, прекрасные норны. Благодарю вас за отлично сработанный жезл.
- О, не за что.
- …Дай нам знать, когда тебе понадобится еще один.
- …И цена будет той же.
- Ну так я пошел.
- До свидания.
- Прощай.
- Пока.
- Хорошего вам зрения, ребята.
И взяв за руки Гора и Генерала, направляет Принц стопы их по дороге в Марачек, а до него - всего один шаг.
Сзади раздаются новые вопли, и быстро и неистово вершатся дела вполне обычные и подобающие для норн.
И вот они уже снова в Цитадели - чуть раньше, чем удалось Гору, который знает, что это такое, извлечь голубой жезл из ножен на боку Принца.
Это точная копия того оружия, с которым вышел солнцеокий Сет на бой с Безымянным тысячу лет назад.
Искушение святого Мадрака
У Мадрака только один шанс выйти живым из этой мясорубки, и он его использует. Он отшвыривает свой посох и ныряет головой вперед.
Правильно делает.
Он проскакивает под псом, когда тот прыгает за подброшенным вверх посохом.
Под рукой ощущает Мадрак странную ткань брошенной псом рукавицы.
И вдруг нисходит на него успокоительное ощущение собственной неуязвимости. Вселить в него подобное чувство не под силу даже наркотикам.
Он быстро соображает, в чем дело, и натягивает рукавицу на правую руку.
Пока пес поворачивается, Тифон встает на дыбы.
Между Мадраком и псом падает черная тень.
Щекочется, шевелится рукавица, ползет к локтю Мадрака, заползает ему на спину, расползается по груди.
Пес бросается вперед и тут же воет, ибо настигает его тень черной лошади. Безжизненно свисает одна его голова, скулят остальные.
- Уходи, Мадрак! Уходи в условленное место! - говорит Тифон. - Я займу эту тварь, пока она сама себя не прикончит, а потом последую за тобой по-своему!
Рукавица уже спускается по его левой руке, охватывает ее кисть, покрывает всю грудь, спускается уже до пояса.
Мадрак, всегда слывший силачом, вдруг хватает здоровенный булыжник и, сжав в кулаке, стирает его в порошок.
- Тифон, я не боюсь его. Я сам уничтожу его.
- Во имя моего брата, заклинаю, уходи!
Склонив голову, уходит Мадрак. За спиной у него раздаются звуки яростной битвы. Он минует логово минотавра. По коридорам поднимается к поверхности.
К нему пристают бледные твари с горящими зелеными глазами. Он по ходу дела убивает их голыми руками и идет дальше.
Когда на него набрасывается следующая орава, он разгоняет их, но не убивает, экономя время для размышлений.
Вместо этого говорит он им:
- Вам, может быть, стоит рассмотреть возможность того, что есть в каждом из вас частичка, которая способна пережить уничтожение ваших тел, и отнести эти гипотетические кванты удобства ради к разряду душ. Тогда, если начать с предположения, что такие…
Но они снова нападают на него, и он вынужден их всех перебить.
- Жаль! - говорит он и повторяет Литанию Возможно Должной Смерти.
Продвигаясь все выше, добирается он наконец до условленного места.
И ждет там.
У Врат Преисподней.
На Уолдике…
- Ад разворошен, - говорит он. - Я наполовину непобедим. Это, должно быть, рукавица Сета. Странно, что она покрывает меня лишь наполовину. Хотя может быть, я просто человек в большей степени, чем был он. Оглядев свое брюхо. А может и нет. Но сила, заключенная в ней-. Всемогущий! Подчинить развращенные души и побудить их к обращению - может быть, для этого она и передана в мои руки. Божественен ли Тот? По правде говоря, не знаю. Любопытно. Бели да, тогда я не прав, если ее ему не отдам. - Бели только на то не его тайная воля. Разглядывает свои обтянутые сетчатой тканью руки. Неизмерима теперь моя сила. Как я ее использую? Весь Уолдик мог бы я обратить с ее помощью, дайте только срок. Пауза. Но он дал мне специальное задание. - И все же… Улыбка. (Сеть не покрывает его лица.) Что, если он божественен? Сыновья, зачинающие своих отцов? - Вполне может статься. Вспоминаю миф о Рае. Я знаю, что эта схожая со змием рукавица может свидетельствовать о Запретном. Пожимает плечами. Но добро, которое можно с ней сделать... Нет! Это ловушка! Но я мог бы втемяшить им Слова... И я так и сделаю! "Хоть и зияет жерло Ада", как говорит Врамин.
Но когда он поворачивается, сверху опускается смерч, высасывает у него изо рта все слова, бросает его в широкий, пустой, холодный колодец.
Позади сражаются тени, широко разевает рот Уолдик, но Мадрак уже вне досягаемости, ибо Принц отозвал его домой.
Громодавы
- Но Вэйким-Странник обулся и поднимается теперь над землей, стоит, смеясь, в воздухе. С каждым его шагом из храма доносится гул, смешивающийся снаружи с громом. Воины и богомольцы склонились в низком поклоне.
Вэйким взбегает по стене и останавливается на потолке.
За спиной у Врамина появляется зеленая дверь.
Вэйким спускается и шагает в нее.
Следом за ним Врамин.
- Слава! - считает один из жрецов.
Но одурманенный наркотиками копейщик оборачивается и приканчивает его.
Однажды, через много-много лет после их чудесного отбытия, целая галактика могущественных воинов отправится на Поиск Святых Башмаков.
А тем временем алтарь пуст, идет себе закатный ливень.
По ту сторону добра и жезла
Стоят они все в Цитадели Марачека и прокручивают в обратную сторону все, что с ними произошло.
- Башмаки у меня, - говорит Вэйким. - Ты можешь забрать их в обмен на мое имя.
- A у меня рукавица, - говорит Мадрак, отворачивая лицо.
- ...А у меня жезл, - говорит Гор, когда падает он у него из руки.
- Тебе не пронзить меня им, - говорит Принц, - ибо сделан он не из материи или чего-либо иного, что мог бы ты контролировать - рукой или умом.
И закрыт ум Принца для внутреннего ока Гора.
Гор шагает вперед, и левая нога его длиннее правой, но это только помогает ему удерживать равновесие на наклонном теперь полу; за спиной у Принца пылает как солнце окно, золотым и текучим стал Стальной Генерал; Врамин горит, как свеча, а Мадрак превращается в толстого болванчика, раскачивающегося, как раскидай на резиновой нити; стены ворчат и пульсируют в четком ритме в такт музыке, доносящейся из чересполосицы спектра на полу в конце туннеля, который начинается от окна и лежит пылающим медом тигровой шкуры на жезле, ставшем вдруг чем-то чудовищным и слишком истонченным, чтобы увидеть его в вечности башни Цитадели Марачека в Центре Срединных Миров, где пробудил Принц свою улыбку.
Еще один шаг делает Гор, и тело его становится проницаемым и прозрачным для его чувств, и все, что происходит в нем, сразу становится видимым - и пугающим.
- И Луна, словно джин, выходит
из черной, как негр, лампы ночи,
и спешит ко мне по дороге
моего взгляда.Убирает она ковер дней,
по которому хаживал я,
и по пещерам небес
идем мы, -
говорит голос, причудливо похожий и не похожий на голос Врамина.
И Гор поднимает руку на Принца.
Но уже сжимает тот его запястье обжигающей хваткой.
И поднимает Гор на Принца другую руку.
Но уже сжимает тот его запястье леденящей хваткой.
И поднимает он другую свою руку, и бьет ее ток.
И поднимает он другую свою руку, и чернеет она и отмирает.
И поднимает он еще сотню рук, и обращаются они в змей, и набрасываются друг на друга, и, конечно, шепчет он:
- Что случилось?
- Мир, - отвечает Принц, - в который я перенес нас.
- Не честно выбирать для схватки такое место, - говорит Гор, - мир, слишком похожий на один из известных мне, - и при этом чуть измененный, но страшно искаженный.
И слова его - всех цветов Блиса, округлые, капают.
- А с твоей стороны - порядочно разве желать мне смерти?
- Мне было поручено убить тебя, да и сам я этого желаю.
- Ну так ты потерпел неудачу, - говорит Принц, понуждая Гора встать на колени посреди Млечного Пути, который становится прозрачным пищеварительным трактом, сотрясаемым судорожной перистальтикой.
Запах невыносим.
- Нет! - шепчет Гор.
- Да, брат. Ты побежден. Ты не можешь уничтожить меня. Я взял над тобой верх. Пора перестать, пора уйти в отставку, пора вернуться домой.
- Только когда я достигну своей цели.
Звезды, как язвы, пылают у него в потрохах, и Гор устремляет все силы своего тела против калейдоскопа, каковой - Принц. Принц падает на одно колено, но с его коленопреклонением возглашают приветственные осанны бесчисленные собакомордые цветы, что расцветают у него на челе, как пот, и сливаются в стеклянную маску, которая трещит и выпускает на волю ливень молний. Гор тянет руки к девятнадцати лунам, и их пожирают змеи, его пальцы; а кто взывает, о Боже, как не совесть, его отец, восседающий со своей птичьей головой на небесном троне и проливающий кровавые слезы? Отставка? Никогда! Домой? Разносится красный смех, когда наносит он удар чему-то с лицом его брата.
- Сдайся и умри!
Потом отброшен…
…далече
…где Время - прах
и дни - лилии без счета
а ночь - пурпурный василиск, именем которому - отвергнутое забвение…