- Теперь я понимаю, откуда в лавках диковинок иногда появляются кустики такого мха, - невпопад проворчал разбойник, пряча подальше всколыхнувшее душу воспоминание. - Ну так с чего начнем?
Мишеле уныло брел по аллеям парка, и от яркого сияния дивных облаков и фонтанов ночь казалась ему днем, только волшебным, какие бывают лишь в снах. В другое время он бы с восторгом впитывал эту красоту, старался надолго запомнить, сохранить в душе, чтобы потом, сочиняя песни и стихи, вдохнуть в них частицу чудесных образов. Но сейчас, возвращаясь во дворец из беседки, куда вышвырнул его проклятый маг, граф Хангро не мог ничему радоваться: хлесткие, жестокие в своей правоте слова ведьмы резали сердце, как забытый убийцей кинжал.
- Ну и зачем ты пытался опозорить несчастную девушку? - уперев руки в бока, встала перед графом настырная женщина, едва они оказались в дальнем углу парка.
- С каких пор предложение брачного браслета стало считаться позором? - огрызнулся Мишеле, шлепаясь на скамью и отряхивая с волос и воротника лучшей рубашки лепестки цветов, свалившихся ему прямо на голову.
- Не прикидывайся деревенским лопушком, - сердито прикрикнула Мильда. - Только они могут не догадываться, чем закончилась бы твоя выходка. Октябрина уже готова была бежать прочь от оскорбления, ведь взять при всех браслет - значит, признать себя твоей невестой и разом отказаться от всех мужчин, которые захотели бы пригласить ее на танец. Так как герцогиня - не белошвейка, а к знатным девушкам, если они уже сделали выбор, навязываться с приглашениями не дозволено никому. А она пока тебя не выбрала, иначе ты бы стоял сейчас среди женихов. Затем ты и изобрел коварную шутку, рассчитывая одной стрелой убить двух уток. Либо наглостью всучить ей браслет и этим отшить всех прочих ухажеров, либо представить ее гостям жестокой привередой и вынудить сбежать с праздника. Октябрина ведь девушка чуткая, сразу разглядит и ехидные взгляды, и ухмылки. Но тебе ее не жаль, лишь бы другие тебя не обошли.
- Ведьма! Да ты с ума сошла, придумывать такие гадости?! - как ошпаренный подскочил Мишеле. - Да я ее больше жизни люблю!
- Лжешь ты сейчас, и это легко проверить, вот у меня колечко на ложь зачаровано. Пока говоришь правду - оно прозрачно, как покривишь душой - покраснеет. - Мильда спокойно уселась напротив и положила на колени руку с крупным перстнем на среднем пальце. - Как всем известно, когда любят, да еще и больше жизни, то готовы на все, лишь бы любимому было хорошо и спокойно. Вот и скажи, Октябрине было очень приятно, когда ты при всех ни с того ни с сего бухнулся перед ней?
- Любая девушка обрадовалась бы, - упрямо буркнул граф.
- Может быть, - усмехнулась ведьма. - Но ты ведь не к любой выскочил, как кикимора из болота? А к герцогине! Которая, как я слышала, тебя всячески избегает.
- Вот и скажи мне, раз такая умная, - вскипел обиженный Мишеле, - почему она меня не замечает? Чем я плох? Я ведь ее на руках готов носить, драгоценностями засыплю, любой каприз исполню!
- Выходит, ты ее купить собираешься, - помрачнела ведьма, - а до сих пор не знаешь одной простой вещи. Не все женщины продаются, но дороже всех ценятся именно те, кто просто дарит свою любовь избраннику. Безо всяких условий и капризов, только за то, что он есть на свете. Но ты-то ей пока вовсе не избранник! И никогда не будешь, потому как лишь о себе и думаешь. Я хочу, я люблю, я буду… А о том, какие мужчины ей по сердцу, каких слов и поступков ждет она от будущего избранника, да просто какие цветы любит, ты не постарался разузнать? Может, ей просто цвет твоих кудрей не мил?
- Ну и что же мне тогда, волосы выкрасить? До сих пор никто из девушек на мою прическу не обижался, - ядовито фыркнул Мишеле, разглядел, как покраснел камень в перстне ведьмы, и яростно скрипнул зубами.
- Да при чем тут другие девушки? - вдруг устало выдохнула Мильда и поднялась со скамьи. - Ты от Октябрины требуешь душу и тело, а сам ради нее не готов даже малым поступиться. Нарвать на клумбе цветов или накупить на отцовские деньги побрякушек проще всего, это и дурак может… но, похоже, зря я на тебя время трачу.
Чем-то хрустнула и исчезла, не дав графу больше и слова выпалить.
С досады он со всей силы врезал кулаком по резному столбику, сердито зашипел, дуя на ушибленные костяшки, и, отпихнув ногой злополучные цветы, не спеша побрел куда глаза глядят. Идти во дворец не хотелось совершенно, теперь Октябрина даже из вежливости не подарит ему ни одного танца, а смотреть, как ее обнимают ловкие смуглые дроу, наводнившие к вечеру дворец, свыше его сил. И ведьма, конечно, в чем-то права, но думал он вовсе не так, когда торопливо обрывал дальнюю клумбу. Да он даже мысли не допускал хоть словом или взглядом обидеть удивительную девушку, словно явившуюся из его снов. Просто жарко надеялся, что удастся уговорить Октябрину и она, не решившись упрямиться в такой торжественный момент, возьмет его браслет. Тем самым на несколько часов давая ему право неотлучно находиться рядом. За это время граф собирался сделать все возможное, чтобы показать себя с самой выгодной стороны и хотя бы заинтересовать красавицу.
"Заинтересовал!" - снова удрученно зашипел Мишеле, вспомнив едкие слова ведьмы, и вдруг с ужасающей ясностью понял, что сам, собственными руками, оборвал единственную ниточку, которая связывала его и Октябрину и при его должном усердии могла бы постепенно стать бечевкой и даже свадебной цепью.
А теперь уже никогда и ничего между ними не будет, и как бы он ни старался, отныне девушка всегда будет видеть не его, а этот зал, разбросанные цветы и приоткрытые от любопытства рты гостей.
- Ох, дурак, - простонал шутник от пронзившей сердце боли, пнул со всей силы ствол дерева, под которым застигло его прозрение, и ринулся к дворцу, желая лишь одного. Сбежать отсюда куда подальше, хоть в столицу, хоть в Хангро, к деду.
Однако минут через пять, сообразив, что случайно забрался в один из самых дальних уголков парка, Мишеле немного остыл и дальше шел спокойнее, прикидывая, чем он сможет объяснить Ителю свой отъезд. И нужно ли объяснять, если непримиримый барон все равно не станет после этого с ним дружить, непременно сочтя внезапный уход бегством? И правильно в общем-то будет думать, ведь ему все равно, по какой причине граф помчался под крылышко к любящему деду. Важнее другое: отсюда он уходит в самый напряженный и тяжелый для королевы момент.
"И вот этого даже дед не простит", - горько усмехнулся Мишеле, старик столько сил приложил, чтобы добиться для внука титула и права на наследство, и не раз просил не ввязываться в разные мятежи и сомнительные проделки. Значит, к нему тоже ехать нельзя, придется выбирать между домом в столице и небольшим поместьем, доставшимся от бабушки по материнской линии.
- Вздыхаешь? - раздался откуда-то сбоку насмешливый вопрос, и граф Хангро нехотя покосился в ту сторону.
В беседке, почти скрытой плетьми вьющихся роз, за заставленным бутылками и тарелками столиком с едой с удобством устроился на горке подушек граф Бризен.
- Можешь никуда не торопиться, - лениво отхлебнув вина, сообщил он так же насмешливо. - Твоя герцогиня уже нашла утешение в объятиях оборотней.
- Не мели глупостей, - огрызнулся Мишеле. - Каких еще оборотней?
- Обыкновенных. Совсем ничего не замечаешь со своей белобрысой дылдой!
- Убью, - схватился за рукоять кинжала Мишеле.
- За что? - выставил перед собой подушечку Тимул. - Это твои собственные слова.
- Лжец, - презрительно процедил граф.
- А вот и нет. Это у тебя от любви память начисто отшибло. А ну припомни королевский прием в день зимнего солнцеворота. Ты еще нам жаловался, что Зантария нарочно собрала во дворце самых некрасивых девиц королевства. Они там были всем семейством, сидели под портретом старой королевы. Бледная как поганка мать и пять или шесть долговязых дочек. Ты еще стишки про них сочинил… напомнить? Я пару строк наизусть заучил.
- Это не она, - сквозь зубы рыкнул Мишеле.
- А у нас в королевстве теперь два Сарнса? И два семейства Сарнских? Помнится, ты еще пошутил, что женился бы, если бы у нее было приданое. Такая жена никогда не станет ревновать к хорошеньким белошвейкам.
- Значит, эти оставались дома, - из упрямства еще спорил граф Хангро, умом понимая правоту Тимула.
Именно так все и было. И если лицо и фигурка у нее изменились, то взгляд таким же и остался. Теперь вдруг ясно припомнилось колючее, как льдинки, презрение, плескавшееся в бледно-голубых глазах одной из высмеянных девиц. И сразу стали понятны осторожные полунамеки окружающих, на которые он в пылу влюбленности не обращал внимания, и странное исцеление герцога Лаверно, и совпадение давно известных имен и титулов с незнакомыми людьми. Значит, правы были те, кто утверждал, что вдовствующая королева предала старинный закон и не только завела себе придворного мага, но и вовсю пользуется услугами дроу и даже маглоров, расплачиваясь за них королевской казной. Вот и новую внешность преданным фрейлинам заказала, и судя по тому, что он никогда раньше не встречал этих красавиц, вовсе не одной Октябрине.
И сегодняшний праздник тоже доказывает правоту тех утверждений. Не было сейчас в Беленгоре, помимо него самого и Тимула, ни одного гостя из знатных семейств Тальзии, кроме тех, кто повязан с королевой магией. Зато всюду мелькали чужие лица с пытливыми взглядами любознательных глаз и распоряжались, как у себя дома, наглые ведьмы.
- И маг этот, который проводил ритуал, - понаблюдав за мрачнеющим Мишеле, подбросил дров в костер его подозрительности Бризен, - не слышал, как его называли? Магистр Иридос! Тебе это имя ничего не говорит? Вспомни, рассказывали про маглора, который собрал всех оборотней Дройвии. И теперь он у нас настолько важный гость, что ему доверяют проводить брачные союзы князей и герцогов. Скажи кому в Карстаде - не поверят!
Последние слова белобрысого сплетника неприятно кольнули Мишеле, но он не сразу осознал, чем именно, да и не о Тимуле сейчас размышлял. Графу Хангро живо припомнились легенды и байки, ходившие по Идрийсу про оборотней, и как-то сразу поверилось, что веселые и быстрые гости с добродушными, но внимательными взглядами - действительно оборотни. И потому все до единого имеют дар обольщения, или, как они сами его называют, очарования. Значит, любому из них ничего не стоит заморочить Октябрине голову, и, может быть, сейчас, когда он сидит тут и рассеянно, не чувствуя вкуса, глотает вино, щедрой рукой подливаемое Тимулом, какой-нибудь медведь уже одурманил его любимую.
- Я пойду туда, - поднялся со скамьи рыжий шутник и, слегка покачнувшись, ухватился рукой за перила.
- Куда? - ухмыльнулся Бризен. - Ты же на ногах не держишься! Мало тебе позора? Послушай моего совета, как другу говорю. Уезжай отсюда и забудь про нее. По тебе такие красавицы вздыхали, и ни одной из них сегодня даже в голову не пришло бы отказать. Это же так впечатляюще - огромный букет, к ногам, при всех…
- А она сказала, - пролепетал Мишеле, и сам не понимая, зачем открывает душу перед этим сплетником, - злая шутка! Опозорил девушку!
- Кто сказал, ведьма? - заинтересованно подался вперед Тимуальд. - Ну так они же живут в доме того самого Иридоса. А он наверняка рассчитал, как неплохо бы одному из волков получить герцогский титул. Королева ведь не отказала бы, дала же княжеский титул своему магу? И к свежеиспеченным нищим красоткам тоже слишком уж благоволит, дарует такие привилегии, каких не давала раньше никому из преданных знатных дам и господ.
- Откуда ты всегда все знаешь? - пьяно бормотал Мишеле, отстраненно поражаясь своему опьянению.
Никогда еще его так сильно не развозило от одного бокала вина.
Хотя… поужинать так и не удалось, да и обед он пропустил, занятый подготовкой к замечательному, как тогда казалось, сюрпризу. Зато никогда не забывает тайного наказа деда - никуда не ходить без амулета, хоть и медленно, но верно очищающего тело от любых ядов и крепких напитков. Вот и сейчас расплывчатые очертания светящихся кустов и деревьев постепенно обретают четкость и яркость, а в голове начинает постепенно проясняться. И просыпается в душе давнее подозрение - а действительно, каким образом Тимулу удается всегда быть в курсе самых свежих новостей, да еще и неплохо на них наживаться?
- Не могу сейчас никуда ехать, ноги не идут, - подпустив в голос слезливой жалобности, сообщил Хангро и неуклюже рухнул на прежнее место, словно нечаянно перевернув свой бокал.
Вино выплеснулось на стол и потекло на пол, несколько капель попало на рукава и кружево рубахи, но Мишеле больше не думал об одежде. Теперь его вела неистребимая страсть к розыгрышам и шуткам, за которые граф заработал не только репутацию шутника и плута, но и несколько довольно серьезных шрамов. Что поделаешь, и среди знатных господ хватает людей, у которых напрочь отсутствует чувство юмора.
- Но если ты решился, я тебе помогу, - продолжал настойчиво уговаривать граф Бризен. - Только скажи "да", и я прикажу собрать твои вещи.
- Но там темно, - жалобно прохныкал Мишеле и обиженно выпятил нижнюю губу. - Я не трус, но темноту не люблю. Может, утром?
- Не волнуйся, - уверенно пообещал сплетник, - я поеду с тобой и никому тебя в обиду не дам. Как ты мог подумать, что я брошу друга в такой беде?
- Ты настоящий друг, - с энтузиазмом подтвердил Мишеле и снова пьяно закручинился: - Больше меня никто не любит…
- Это здесь, - упорно гнул свое Тимул, - а в Карстаде, наоборот, все тобой восторгаются. И девушки за твое внимание соперничают, и знатных друзей у тебя не счесть. С тобой же всегда весело… раньше было, это теперь ты раскис. Давай, соберись, если сейчас выедем, к полуночи будем в ближайшей усадьбе, у графа Ченриса. Переночуем у него, а утром попробуем достать контрабандные капсулы и уйдем в столицу.
- Я не хожу конра… котра… банными капсулами, - еле ворочая языком, важно объявил рыжий шут, стараясь, чтобы Тимул не заметил иронии в его голосе. - Поедем в карете.
- И прибудем в Карстад через неделю, когда там все уже будут наслышаны о твоем позоре. Нам нужно опередить слухи, и тогда все будут думать об этом происшествии так, как представишь ты. Или не знаешь простого закона - кто рассказывает первым, тому верят на слово, а всем остальным приходится доказывать свою правоту?
"Умный ты и очень хитрый", - хотелось сказать Мишеле, уже сообразившему, что Тимулу зачем-то срочно нужно выбраться из Беленгора, и он нашел подходящий предлог, как уйти, не потеряв собственного достоинства. И королевского доверия. Ведь стоит только оскорбленно заявить, будто спасал опозоренного друга, решившегося покончить с собой или еще на какую глупость, и никто не посмеет упрекнуть в трусости. Наоборот, решение бросить вызов королевским любимчикам сочтут большой смелостью.
Вот только и Хангро не дурак и уже успел присмотреться к тем, кто в тот день встал рядом с ним с оружием в руках плечо к плечу. Да и мнению Ительниза верит беспрекословно, у барона просто нюх на гниловатых людей, и с плохими он никогда не стал бы вести себя так свободно и дружелюбно. И его влюбленность в миниатюрную брюнеточку, умеющую развеселить публику не хуже самого рыжего плута, вовсе не отбила у Ительниза разум, как у Мишеле.
И сейчас необходимо любыми путями выяснить, ради чего белобрысый сплетник так рвется за ворота? Желает выгодно продать тайны, какие успел разнюхать о магах и оборотнях, или отправить отчет о происходящем в Беленгоре недоброжелателям королевы? Ведь иного способа, кроме как лично вывезти их за ворота, просто нет, маги надежно защитили поместье, и теперь отсюда невозможно ни голубя послать, ни контрабандное магическое письмо.
Но в таком случае важнее всего его остановить, ведь страшно даже представить, какой бедой может обернуться это предательство для обитателей дворца и их гостей. Значит, Мишеле должен немедленно придумать верный способ одурачить Тимула и заманить во дворец, а потом попытаться подать знак мечнику. К сожалению, никто в Беленгоре, кроме Ительниза, не поверит рыжему шутнику, даже если он начнет вслух кричать о своих подозрениях.
- Т-ты… п-прав! - подняв палец, важно и невнятно возвестил граф Хангро, копировать поведение пьяных он умел мастерски. - Но дов-верить багаж никому… в тайничке одна вещ-щица… тсс! Эт-то тайна! Идем… утром будем в моем особняке… ты помнишь, где я живу?
- А ты сам-то хоть помнишь? - усмехнулся Тимул, поднимаясь, и бдительно заглянул в лицо Мишеле.
- Зеленая с… золотом спальня… второй этаж. Ик… - подавился искусственной отрыжкой тот и небрежно рванул ворот рубахи. - Как жарко…
Граф Бризен ухмыльнулся, подхватил его под руку и повел сильно шатавшегося плута к дому, время от времени умело подогревая язвительными фразочками его обиду на заносчивую герцогиню, и не подозревая, что Мишеле давно уже не таит зла на отвергнувшую его Октябрину и искренне терзается раскаянием. Зато с каждым шагом все сильнее ненавидит своего назойливого спутника, понимая, в каком виде он по его вине должен предстать перед гостями и обитателями Беленгора. Но ничего поделать уже нельзя, нужно доиграть роль до конца.
- Идем через восточную веранду, - добравшись до дома, решил Тимул, и Мишеле сообразил, что думают они об одном и том же.
С маленькой разницей - блондин не желал попадаться на глаза абсолютно никому, а рыжему нужен был только Итель. Но вряд ли он в этот момент гуляет возле восточной веранды, через которую чаще ходят слуги и те, кому срочно потребовалось попасть в конюшню или в казарму для егерей. Гости и молодожены сейчас, скорее всего, наслаждаются ночным бризом на южной, самой широкой и роскошной открытой веранде. А судя по доносящейся оттуда музыке и взрывам смеха, еще и танцуют, флиртуют и вообще веселятся от души. И он мог бы быть там… смотреть тайком на Октябрину и веселить публику, собирая в свою копилку белые камни.
Однако спорить с Тимулом пока нельзя, вряд ли такой хитрец не выкрутится - запросто может заявить, будто опозоренный граф сам умолял увезти его из Беленгора. Бризена нужно поймать на горячем, и лучше всех в этом поможет Габерд, сам учивший Мишеле тем знакам, какими обмениваются воины в засаде или в бою, чтобы не выдать свои намерения противнику.
"Интересно, где он сейчас?" - лихорадочно пытался сообразить рыжий шутник, послушно плетясь за Тимулом, упорно ведущим его в намеченном направлении.
С верхней башни, перебивая звуки музыки, вдруг донесся звон колокола, и Мишеле начал по привычке считать удары.
"Так вот почему белобрысый так спешит, - пришло вдруг отчетливое понимание, не успели замереть в вышине последние отзвуки колокольного боя. - Оказывается, до полуночи остался всего лишь час! А в полночь егеря опускают железную решетку и не поднимут ее до рассвета без особого приказа королевского советника или мага".
Почти одновременно он четко осознал и еще одну, намного более неприятную новость. Вряд ли ему удастся встретиться с мечником: в этот час молодоженам положено покинуть гостей и отправиться в выделенные им покои. Встать в такой момент на пути свежеиспеченного мужа с какими-то дурацкими условными знаками решится только самоубийца или законченный глупец, рискующий на всю жизнь получить презрительное прозвище и стать посмешищем для всего королевства.