- Без проблем. Поменяю пароль и все дела, - откликается Джина и быстро - быстро бьет по клавишам. - Пока она разберется, почему не открывается ящик, мы их успеем сохранить.
- Смотри‑ка! - говорит Томас удивленно. - Письмо называется "Милый божок"! Может, мы все же попали в яблочко?
Не мы, а я! Это я залезла в ноутбук, я нашла название ящика и я подсказала пароль! Да он мне должен половину своей зарплаты за этот месяц отдать! Впрочем, ладно. Он и так поди не шикует. Отдал все деньги за костюм и не может даже квартиру снять.
- Сколько у тебя зарплата? - говорю.
Джина произносит только:
- Хе - хе.
Томас отвечает:
- Десять тысяч в неделю.
Ого. Это же… это же… полмиллиона в год! Может, все же намекнуть, что уже целый день я работаю за него?
- Ну, готово, - Джина очень довольна собой. - Распечатать или с экрана почитаете?
- С экрана, - сказал Томас.
Джина встает, потягивается:
- Садитесь, я пойду перекушу. Еще не обедала.
Томас сел на ее место, я подтянула ближе соседний стул и тоже села.
- Посмотрим в последних, - пробормотал Томас.
Штук шесть отправленных писем были за вчерашнее число. (Те, одинаковое ругательное название которых я видела в ноутбуке у Вивиан.) Ниже были письма за август - то есть следовал перерыв в переписке почти два месяца. Томас открыл самое свежее письмо - оно содержало, похоже, всю переписку за вчера - в виде цитат лесенкой. Поэтому, чтобы понять, кто что на что говорил, читать надо было снизу вверх. Было там следующее:
"Немедленно верни его, сволочь!" (Писала Вивиан.)
И на это следовал ответ с мейла "Вашингтон 52":
"Я лучше знаю, что ему нужно".
Потом подряд шло три письма Вивиан, с интервалом в несколько часов - без ответа. В них требования переходили в угрозы всяческих расправ. Но не было ни имен, ни каких‑то других указаний, кого она требует вернуть.
Затем адресат отвечал:
"Зато теперь ты совершенно свободно можешь устраивать свою личную жизнь".
Две последних записки были от Вивиан, в них она объявляла, что она знает, к кому обратиться за помощью.
- Все понятно, - сказала я. - Сначала Вивиан просила вернуть Петера! - сказала я. - Вчера! Значит, Гермес привез его ко мне сразу после того, как украл!.. А потом заявила, что ей поможет кто‑то… и этот кто‑то Швайгер, который и помог - украл Петера сегодня!
Томас внимательно выслушал мою расшифровку и стал разбивать ее в пух и прах (По крайней мере, говорил он с таким видом, как будто разбивал):
- Во - первых, с чего ты взяла, что Вашингтон - это Гермес? Такой адрес заводят самые обычные люди.
- Он шифруется, ведь понятно! - сказала я. - А Джина может вскрыть его ящик?
- Почту олимпийцев вскрыть невозможно, - ответил он кратко.
- Ты же сказал, что это не он!
- Тогда тем более. К чему рыться в письмах непричастного к делу человека?
Ему бы в воспитательницы детского сада идти, а не в сыщики!
А "воспитательница" продолжила гнуть свою линию:
- Во - вторых, с чего ты взяла, что речь идет о Петере? Может, они не могут поделить любимую собаку!
Ну что тут скажешь? Может, конечно.
- Не видела я фотографий Вивиан с собаками, - только и оставалось пробурчать мне.
Томас не обратил не мое бурчание никакого внимания. Он отыскал письмо с темой "Милый божок" и открыл его. Письмо было не очень длинным, но очень сердитым, Вивиан говорила о том, что если он еще раз позволит себе выкинуть такое, она его по стенке размажет, да еще и голову оторвет. И пусть попробует выжить после всего этого! (Похоже, название письма содержало сарказм).
- Вот! - сказала я. - Она намекает на его бессмертие, значит, это Гермес!
- Да? - сказал Томас. - И может, она намекает на то, что она не женщина, а робот - убийца? Вон она что с ним собирается сделать!..
Я угрюмо хмыкнула.
- Лучше бы она, вместо того, чтобы выразительно ругаться, - сказал Томас, - назвала б его хоть раз - Джоном там, или Дени.
- И он бы стал ее слушаться? - с сомнением сказала я.
- Нет. Ты бы успокоилась, - веско сказал Томас.
- С чего ей называть его Джон, - настырно сказала я, - когда он - Гермес?
- Вряд ли мы в этих письмах вообще что‑то найдем, - произнес Томас.
- А вдруг?
- Хочешь, читай их сама. Мне надоело видеть эту бредовую ругань, - он встал. - Ты не проголодалась? Сходим в кафе? Оно тут, на крыше.
Так вот почему они не бегают туда - сюда по коридору первого этажа. Они бегают по коридору последнего.
- Нет, - сказала я. - Я лучше посижу.
Я пролистала список писем до начала, и открыла первое письмо. Оно было написано почти полтора года назад - в июне. Так вот почему Джемисон назвала ящик "золушка тридцать шесть"! Тогда ей как раз было тридцать шесть лет!
Это нехорошо, конечно, читать чужие письма. Но как еще убедить Томаса, что Вивиан - жена Гермеса, и Петер сейчас у нее? А найти его для нас было самое главное.
Читать было удобно - не нужно было скакать к папке входящих и обратно, потому что почти все письма содержали цитаты из полученных.
Переписка была с одним и тем же адресатом - все тем же Вашингтоном 52 - будто только ради него Вивиан и завела этот ящик. В отличие от яростных и нецензурных последних писем, первые были вежливые, и переходили в нежные. Похоже, они нашли друг друга на каком‑то сайте в Сети. Мужчина подписывался Генри П. (Актрису он называл "Ви" или "моя милая продавщица" - значит, о том, кто она есть, Вивиан умолчала.) Я искала подпись "Гермес О." или упоминания о сверхъестественной сущности Гермеса. Но ничего такого не было. Генри П. говорил о горах, о море, а больше всего о своих чувствах и о том, что не пора ли им встретиться. Вивиан, похоже, все отказывалась, и, судя по цитатам из ее писем, по совершенно нелепым причинам, вроде "Сегодня так холодно" - это в Лос - Анджелесе‑то, где даже снега не бывает! - или "Мне бы хотелось надеть на встречу с вами самое красивое платье, но я как раз сегодня отдала его в химчистку". Станет, по - вашему, звезда встречаться с простым незнакомцем из Интернета?
- Похоже, этот Генри из Лос - Анджелеса, а не из Вашингтона, - пробормотал вдруг объявившийся за моей спиной Томас. - Готов встретиться в любой день.
Он протянул мне кружку с чаем и хот - дог:
- Не знал, что именно ты любишь. Взял обычный с кетчупом.
- Спасибо, - сказала я, а желудок мой заурчал так громко, что пришлось прижаться животом к столу, чтобы Томас это не услышал. - А вдруг он просто может взять и прилететь сюда в любой день? - осеняет меня. - И никакой он не Генри…
- …а Гермес, - подхватывает Томас.
Похоже, он не такой уж и непробиваемый!
Чай оказался горячим, а хот - дог оказался вкуснейшим (в корпорации, похоже, все без исключения неплохо устроено. Интересно, а для инопланетян и вампиров у них особые меню?)
- Они познакомились в Интернете! - сообщаю я.
- Ребенка они тоже в Интернете сделали? - замечает Томас. - Ведь никаких сведений о том, что они встречались, как ты помнишь, нет.
Еще бы мне не помнить, когда он твердит мне об этом в сотый раз.
- Гермес летает по всему миру, почему бы ему не прилетать в Калифорнию.
- Но все его поездки фиксируются в ведомости на Олимпе. Бобу удалось раздобыть ее в скинутых в небесную канцелярию отчетах.
- Он мог приезжать к ней после работы! - кричу я.
Томас пожимает плечами.
- Смотри‑ка! - удивленным тоном говорит он и тыкает в экран пальцем.
Я вижу строчку: "…я прилечу тотчас, на своих крылатых сандалиях".
- Это он! - завопила я.
Парень за соседним столом уронил пластиковый стакан с колой себе на колени и принялся тихо ругаться - на свои руки, видимо.
- Не обязательно. Может, этот мужчина из тех, кто любит цветистые фразы. Но выглядит очень уж…
- Вот именно, - с торжеством сказала я.
- Но ты посмотри на ответ Джемисон!
"Спасибо, чувствую себя отлично, сын тоже…"
- Сын!!! - в один голос вскричали мы.
За соседним столом что‑то брякнулось: парень уронил коробку с дисками и пополз их собирать. Он ругался, и похоже, вовсе не на руки, а на каких‑то двух диких ослов, которые кричат, как в джунглях. А разве в джунглях живут ослы? Но я ему ничего не сказала, и слушать дальше не стала (хотя было жутко интересно, при чем тут ослы), а слушала я Томаса. Он говорил:
- Письмо написано около двух месяцев назад…
- Он поздравляет ее… - с недоумением произнесла я. - Ты же не думаешь, что он поздравляет ее с рождением Петера? Будто они чужие люди… И это не его сын родился.
- Они могли разойтись к тому моменту, и к детям у бессмертных совсем другое отношение, чем у людей, - сказал Томас, вставая и хватая свой пиджак со спинки стула. - Поехали‑ка к ней снова.
Мы без всякого предупреждения заехали к Вивиан Джемисон - в домофон у ворот Томас сказал, что забыл у нее на диване какую‑то папку.
- Она же увидит, что никакой папки там нет, - сказала я, когда ворота открылись.
- Почему? - сказал Томас. - Я и правда ее оставил. На всякий подобный случай.
Ничего себе. Вот это хитрости.
- Спасибо, мы тут как раз обещали завезти эти документы одному клиенту, - сказал Томас, когда Вивиан встретила нас у дверей и протянула синюю клеенчатую папку. - Гермесу Олимпусу.
У Вивиан тревожно забегали глаза.
- Кажется, он упоминал, что вы с ним друзья, - добавил он небрежно.
Лицо Вивиан будто окаменело.
- Он тоже собрался что‑то покупать? - спросила она.
- Не могу раскрывать тайны своего клиента, - добродушно сказал Томас, не сводя с нее глаз. - Лучше сами у него спросите.
- Точно, - говорит она решительно. - Подвезете меня к нему?
И что нам теперь делать?
- Конечно, - отвечает Томас. - Только я… адрес в конторе оставил. Не подскажете?
И смотрят друг на друга, как те бараны на мосту.
- Вы не из агентства, - наконец сказала Вивиан.
- А Гермес Олимпус вам не друг, а муж, - в тон ответил Томас.
Нас оглушило тарахтение снижающегося вертолета.
- Нам лучше поговорить в другом месте, - торопливо проговорила Вивиан. - Через полчаса, в кафе "Джонни Бэнкс"
Вертолет сел где‑то за домом.
- Это он, - зашептала я Томасу, - на вертолете…
Томас понял меня с полуслова, прошипел:
- Вертолет тут ни при чем, - и спросил Вивиан: - Кто к вам приехал?
- Это вас не касается. Уезжайте, - ответила она.
Томас отрицательно покачал головой и быстрым шагом направился в дом.
Вивиан метнулась за ним. А я - за Вивиан.
Навстречу нам в холл - видимо, из двери, выходящей во внутренний двор, выбежал Ричард Швайгер со словами:
- Дорогая, я привез его!
Увидел нас и будто в соляной столб превратился. Закричал - при этом щека его нервно дернулась:
- Вы что тут делаете?! - Потом обратился к Вивиан: - Зачем ты впустила в дом этих папарацци?!
- Вы журналисты? - ужаснулась Вивиан, глядя на нас.
А я‑то была права! Вивиан Джемисон и Ричард Швайгер вместе!
- Охрана! - завопила Вивиан.
- Мы не журналисты, - сказал Томас и сделал шаг к Вивиан: - Вы не должны…
Но он недоговорил, откуда‑то возникли два молодца в темных костюмах и очках, один набросился на Томаса, другой практически деликатно скрутил мне руки.
- Эй! - закричала я. - Вивиан, только покажите нам Петера!
Томас межу тем заехал своему противнику в рожу так, что тот улетел к лестнице. Не вставая, этот громила взял рацию и пробормотал туда что‑то. Поди подмогу зовет.
Томас сказал:
- Вивиан, вы не имеете права прятать Петера… Его отец…
И тут его снова сшиб с ног охранник. А меня второй поволок к выходу.
- Вивиан! - закричала я. - Вы имеете право, вы мать, но ведь я же беспокоюсь!
Нас с Томасом впихнули на заднее сиденье Форда, один из громил (а подоспели еще двое) сел за руль, выкатил за ограду, проехал еще с квартал, остановился у обочины, вышел, сказал:
- Удачи.
И ушел.
Томас молча пересел на водительское кресло. Я тоже уселась вперед.
- Как глупо все вышло, - с досадой сказал он, трогая машину с места.
Я вздохнула. Что тут скажешь. И правда. Мы даже не увидели Петера.
- Зато мы узнали, что Петер у нее, - сказала я.
- Мы узнали, что она жена Гермеса и любовница Швайгера… - хмуро сказал Томас.
Не могла я кричать: "А я ведь догадалась! Я - гений!", он был слишком подавлен. Вместо этого я сказала:
- И что Швайгер привез кого‑то из Нью - Йорка! Кстати, почему ты сказал, что вертолет ни при чем, когда похититель был как раз на вертолете!
- Потому что вертолет тебе не самолет. На нем невозможно смотаться в Нью - Йорк и обратно. И где ты такое слышала?
- Но как же…
- Швайгер в Нью - Йорке, скорее всего, арендовал вертолет, так как умеет водить. Прилетел сюда самолетом. И в аэропорту, вероятно, его ждал еще один вертолет, - и пробормотал: - Может, он не любит ездить на машине?
- Ну, все эти подробности не важны, - заявила я. - Он водит вертолет, и похититель был на вертолете. И Швайгер прилетел из Нью - Йорка не один!
- Не могу же я пойти и доложить, что по всей вероятности, Петер у матери. У меня даже нет доказательств, что она вообще его мать!
Мы вернулись в Корпорацию, Джина ушла по каким‑то делам и Томас сам засел у компьютера и стал просматривать разные документы. Потом отодвинул от себя клавиатуру:
- Ничего здесь нет… - он повернулся ко мне: - Ты говорила вроде, что в этом году у Вивиан не вышло ни одного фильма?
Интересно, он запомнил, потому что у него профессионально хорошая память? Или он внемлет каждому моему слову? То есть, уделяет мне повышенное внимание… Я скосила на него глаза. Он сидел и смотрел на меня так внимательно… Ой, он же ждет, что я отвечу.
- Да, - ответила я. - А в прошлом году ее ни в журналах, ни в рекламе…
- К черту базы данных, нам нужен он! - вдруг произносит Томас. - Человек, который знает все про всех и пройдет куда угодно, - Томас поднялся.
- Человек - невидимка?? - вскричала я.
- Сиплый Бизон!
- Кто‑кто? - переспросила я ошарашенно.
- Никогда не слышала? Самый известный радиоведущий. У него в знакомых все актерские агенты ходят, а так же продюсеры и даже сценаристы.
- Что же ты раньше про него не вспомнил?! - я тоже вскочила.
Томас только пожал плечами.
Хотела я сказать: "Из‑за тебя мы только время теряли!" Но вдруг он расхочет, чтобы я и дальше участвовала в расследовании? А ведь без меня он и на шаг не продвинется!
И я только глубоко вздохнула. А Томас уже выбирал номер в своей сотке.
- Алло. Сиплый Бизон! Привет… Нормально… А ты как?.. Хых… Есть одно дело… Подъеду через минут десять?
Он сложил телефон, сказал мне:
- Посиди тут. Или в кафе на крыше. Я не больше чем на полчасика.
- Я с тобой, - говорю я. Понимаете, я ни разу не видела Сиплых Бизонов.
- Нет, - говорит Томас.
- Почему это? - я уперла руки в боки и приготовилась стоять насмерть.
- Потому что он, - Томас слегка понизил голос, - женоненавистник.
- Да?
- Неудачный развод… Так что остаешься тут, - он был категоричен. - При тебе он ничего не скажет.
Томас вышел в коридор, я - за ним.
- Ерунда, - говорю. - Мы возьмем с собой этого… ну как там телепуна… Телепасю…
- Телепата? - Томас остановился. - Ты ошиблась. Джина же сказала…
- А это кто по - твоему? - я указала пальцем на давешнего паренька.
Он все так же сосредоточенно печатал на компьютере.
- Ты только посмотри, какие у него глаза! Бр - р! - прошептала я Томасу и, шагнув к парню, громко уже сказала: - Извините?
Он поднял голову - глаза сияли, как желто - зеленые фонари. Томас разулыбался чего‑то. А я сказала парню:
- Извините, вы ведь телепат?
- Нет, - ответил он удивленно.
Но я не отступила - меня скрытничанием не проведешь! - и спросила:
- Тогда как вы узнали, что я тогда искала Джину?
- Вы же сами спросили…
- Что я спросила?
- Где Роджер…
- Извини нас, - сказал Томас и за локоток отвел меня в сторону. - Роджер это и есть Джина.
- Что - о? - я вытаращила глаза.
- Ну как доктор Джекил и мистер Хайд…
- Кто - о?
- В общем, меняется каждый час. То он. То она.
- Но как же он… живет?
Кажется, я вопросила это слишком громко, потому что на нас стали оглядываться, и Томас потащил меня к лифту. А я продолжала спрашивать:
- А у него есть муж или жена? А родители его знают?
- Они до сих пор думают, что у них близнецы - сын и дочь, - раздался за моей спиной голос Джины.
Как неловко получилось!
- А свою вторую половину я до сих пор не встретил, увы, - она состроила печальную мину, а потом весело сказала: - Так что приходится встречаться со своим парнем только в девичьи часы.
- Он не знает?? - не удержалась я.
- Я не люблю сложностей, - беззаботно ответила Джина. - Поэтому - конечно нет.
Я ее понимаю. Я тоже не люблю сложностей.
- Продвигается расследование? - спросила она.
- Потихоньку, - ответил Томас.
- Обращайтесь, - она махнула нам и пошла к столам.
- А ты куда? - спросил Томас, когда я тоже влезла в лифт.
- К Бизону. Скажем ему, что я тоже из Джекилов - Хайдов, а значит, не совсем женщина.
- Ты не поедешь.
- Это дискриминация по половому признаку!
- Хорошо. Ты туда не поедешь, потому что ты няня.
- Это дискриминация по профессиональному признаку!
- Да, - сказал Томас и вышел из лифта, потому что мы уже приехали на первый этаж.
Когда мы ехали по городу, я увидела на автобусе плакат, на котором Швайгер рекламировал какой‑то банк. И на шее счастливо улыбающегося режиссера красовался тот самый шарф в кофейно - синюю полоску! Я так сильно толкнула Томаса под локоть, что он едва не въехал в режиссерское лицо. Зато увидел. Произнес только:
- Надо же! - и нахмурил брови.
Этот самый шарф, а также разлохматившийся сверток в деньгами мы оставили в сейфе в Корпорации.
Бизона я представляла почему‑то пожилым пузатым дяденькой, а он оказался двухметровым молодцем с небритой мордой. Женоненавистничество его проявлялось в том, что он буквально прожигал взглядом мои коленки, будто хотел выжечь на них свои инициалы, например.
Он гоготал поминутно и одну за другой жевал сигареты. А голос его был таким сиплым, будто у него в горле застряла одна из них.
Представился он мне:
- Джон - Бизон, - и тут же убежал обратно за стекло, где шел радиоэфир, прохрипел в микрофон: - Оставляю вас на Мерфи, мои козлятки, - и снова вернулся к нам.
Мерфи, здоровенный негр в полосатом шарфе, энергично загомонил в свой микрофон что‑то о вечной проблеме, с кем провести вечер и о том, что у тех, кто сейчас на волне Радио Эл - Эй - Бизон, нет проблемы, что слушать, потому что он ставит самую хитовую композицию всех времен и народов и особенно нынешней недели… Тра - та - та, тра - та - та…