- Твоя подружка тебе совершенно не подходит, - заявил в это время Бизон.
Я спросила:
- Почему это?
А Томас ответил:
- Алисия мне не подружка.
- Тем лучше, - сказал Томасу Бизон, мой вопрос при этом проигнорировав.
Я собиралась было изобразить возмущение, мол, ау, я здесь, я тоже человек и могу быть собеседником! Но Бизон уперся в меня взглядом и с наглой ухмылочкой сказал:
- Тогда что ты делаешь сегодня вечером, крошка? У меня есть билеты. Пойдем?
Нет, ну до чего же сильные эмоции вызывают у меня вот такие наглецы - я просто таю. Да с ним хоть на край света!
- Куда билеты? - слышу сердитый голос Томаса.
- Что? - переспросила я.
- В кино, театр… - не обращая внимания на Томаса, сверлил меня глазами Бизон: - Куда пожелаешь, Алисия.
Ах, как он произносит мое имя! И какой шикарный мужчина, боже мой. Как его глупая жена могла с ним развестись? Из‑за чего? Он же безумно обаятелен!
- Отлично, - говорю я и чувствую, что расплываюсь в улыбке.
- Вообще‑то я сказал Алисии, что ты человек, который везде вхож и поэтому можешь нам помочь…
- Точно! - сказал Бизон. - Вспомнил, сегодня вечеринка у Тэми. Ну как?
- У Тэми? - не поняла я.
- У Тэми Мур, конечно же…
- Я не о том, Бизон, - строго сказал Томас.
- Зато я о том, - ответил прекрасный Бизон и подмигнул мне.
- Алисия, - воззвал ко мне раздраженно Томас. - Мы же пришли узнать о Вивиан Джемисон!
Ох. Совсем у меня голова закружилась, что это я!
- Там и Джемисон будет, - сказал Бизон.
Я сделала как можно более серьезное лицо - и кажется, у меня что‑то и получилось, потому что Бизон посмотрел на меня с недоумением, а потом с сочувствием спросил:
- Зуб заболел?
- Что? - сказала я.
- Я отвезу тебя к лучшему дантисту, детка. Прямо сейчас. Такое нельзя откладывать.
- Нет - нет - нет! - отмахиваюсь я испуганно.
- Не бойся. Я сам - только к нему! И смотри! - он улыбнулся, демонстрируя бело - голубую, блестевшую как лучшая сантехника, улыбку. - Он лечит совсем без боли. Вот увидишь.
- Да не болит у меня ничего! - закричала я.
- Да не думай, я все оплачу, - слегка огорченно просипел Бизон.
Томас протяжно и обреченно вздохнул.
- Мы по делу, - сказала я твердо.
- Для тебя я наизнанку вывернусь, - пообещал Бизон и взял меня за руку.
- Вивиан Джемисон, замужество, ребенок, - проговорил мне на ухо Томас.
- Бизон, - сказала я. - Вы не знаете, у Вивиан Джемисон есть ребенок?
- Если и есть, - горячо заговорил Бизон, - то я тут ни при чем. У нас всегда были чисто дру…
- Я знаю, что вы ни при чем, - отрезала я. Ну до чего же он односторонне все воспринимает! Но, выходит, о ребенке он ничего не знает.
А Бизон между тем продолжал:
- Настолько дружеские, что почти всю первую половину этого года мы не виделись. Она сказала, что болеет какой‑то свинкой - ангинкой или чем еще… Но, мол, для других это опасно… Я приходил ее проведать, а она мне и носа не показала. Зато я видел ее нового камердинера или как там их, дворецкого…
Мы, разумеется, не останавливали его, так как он наконец‑то начал говорить нечто не просто разумное, а как раз таки самое нам интересное. А он, видимо, по привычке балаболить в микрофон с утра до ночи и не думал сам остановиться.
- Да только я сразу просек, что никакой он не дворецкий, - самодовольно говорил Бизон.
- А кто? - сорвалось у меня.
- Хы, ясное дело. Только я не понял, чего она его скрывает. Может, он из знати какой - английской там…
- Может быть, - так глубокомысленно сказал Томас, что мне сразу стало понятно - притворяется, что версию Бизона воспринимает всерьез. А потом небрежно добавил: - А как он выглядел, любопытно?
- Смазливый такой мужичок, - с презрением сказал Бизон. - Усики холеные, лицо загорелое, волосы светло - русые… Думаешь, усы наклеенные? - произнес он задумчиво.
- Вполне возможно, - сказал Томас, а сам посмотрел на меня и поднял брови.
Гермес жил у Вивиан. И Вивиан была затворницей, потому что скрывала свою беременность. М - да.
- Так ты пойдешь со мной на вечеринку? - Бизон все еще держал меня за руку, я и не замечала.
- Пойдет, - сказал Томас.
Что? Я округлила на него глаза.
- Отлично, детка, - Бизон поцеловал мне руку. - Куда за тобой заехать?
- Я завезу ее сюда, - ответил Томас.
- К девяти, - сказал Бизон. - Не люблю являться рано, когда все трезвые и скучные. Хы - хы.
Мило. Я почувствовала себя рабыней на невольничьем рынке. Хотя… рабынь не приглашали на голливудские вечеринки.
Когда мы вышли, я спросила Томаса:
- Почему ты сказал, что Сиплый Бизон ненавидит женщин?
- Потому что если б я сказал, что он их любит до умопомрачения, ты бы не поверила.
Мы сели в машину, Томас завел мотор.
- Так, - сказал Томас. - Тебе нужно вечернее платье и, вообще, к стилисту.
- Да? Хорошо. А зачем я иду на вечеринку, не сообщишь? Вивиан меня съест.
- Не попадайся к ней на глаза. А вот она, как и ее режиссер, должна быть в твоем поле зрения, в то время как я заберусь к ним в дом. И если они соберутся домой, ты их постараешься задержать.
Хотела я было сказать, что почему бы не наоборот, и почему ему достается самая важная часть работы. Но, положа руку на сердце, скажите, что бы вы предпочли: тусоваться на звездной вечеринке или залезать в чужой дом? Поэтому я смиренно ответила:
- Ладно… Ты что же, хочешь украсть у нее Петера?
- Да.
- Но она же его мама!
Томас сказал сухо:
- Формально у тебя, а значит, и у Корпорации - договор с Гермесом. Но если он забрал ребенка незаконно, то предстоит разбирательство. Если Вивиан забрала ребенка незаконно, тоже требуется разобраться. В любом случае, они не имели права вводить в заблуждение служащих Би - Би - Си.
Мы подъехали к Корпорации.
- Конечно, - сказал Томас, - лучше бы ты его забирала, меня он почти не знает. Разревется еще. Ну ничего. В Корпорации ты его встретишь.
Боже, боже мой. Я - под руку с самым шикарным мужчиной (А Бизон чудо как хорош в смокинге!) - захожу в самый шикарный дом на свете! Вокруг толпятся голливудские звезды… Не хватает только красной дорожки и вспышек фотокамер. И тогда я просто потеряю сознание от восторга. А и правда, меня во всем блеске что же, никто не сфотографирует? Кэтрин же не поверит, когда я ей все расскажу. Хотя пожалуй, поверит - она верит всем подряд! Был у нее как‑то парень, который никогда за себя не платил - ни в кафе, ни в кино, даже попкорн не покупал (я уж молчу, чтобы он заплатил за нее). Объяснял он это тем, что ему его странная религия не позволяет пользоваться деньгами. И она платила за него полгода, пока однажды не увидела, как он покупает себе дорогущую игровую приставку! (Видимо, как раз на те деньги.)
- А нас будут фотографировать? - спросила я у Бизона.
- Это частная вечеринка, - сказал он мне на ухо.
- И что это значит?
- Значит, нет… Ты гляди, какие у нее буфе… - он не договорил и виновато взглянул на меня.
- Мощные буфера, - сказала я.
- Извини, - сказал он. - Твои нисколько не…
- Не надо, - я предостерегающе подняла руку. Не хватало только, чтобы он начал обсуждать мои анатомические особенности.
Мы прошли в высокие стеклянные двери, ведущие из холла в бескрайнюю гостиную. Здесь толпились шикарные люди и звучала музыка.
Эх, ну почему я не взяла с собой хоть какой‑нибудь завалящий фотоаппарат! Меня легко толкнули и произнесли:
- Извините…
Обернулась: с дамой в серебристом платье удаляется Том Крус.
- Бизон, ты видел? - прошептала я.
Но Бизона уже рядом не было. Гляжу, он как хвост прилепился к той грудастой блондинке и что‑то плетет ей на ухо.
Так. Главное, не попасться на глаза Вивиан Джемисон или ее хахалю. Но где они? Пришли или нет?
Пройдусь, прогляжу обстановку. Чувство, что я Золушка, попавшая на бал, сменилось чувством, что я шпион во вражеском стане. Ага. Вон за тем кустом можно надежно укрыться в случае чего. А по лестнице убежать на второй этаж от преследователей. Что там на втором этаже? Балкон. С него можно прекрасно нырнуть в бассейн, светящийся лазурью прям под ним.
Я даже забыла, что плохо плаваю, а уж нырять, да с такой высоты, и подавно не смогу. Хотя что такое ныряние? Главное, плюхнуться в нужную точку - в данном случае не мимо бассейна. А так как он огромный, то это мне не грозит. Отлично. План бегства готов. Но от кого убегать‑то? Что‑то ни Вивиан, ни Швайгера не видно!
Заливисто смеясь, рядом проплыла Джулия Робертс. Томас был бы счастлив. Интересно, как он там? Позвонить ему на сотку, что ли? Черт, телефон почти разрядился. Пожалуй, только на один звонок хватит… Ладно, он поди еще и внутрь дома не пробрался, а значит, новостей никаких нет. Позвоню попозже.
Знаете, что я поняла про шпионов? Они самые одинокие люди на свете. Вокруг сплошь знакомые лица: вон Аль Пашино с мрачным видом прислонился к окну и пьет что‑то в высоком бокале, прошли, болтая, Сара Джессика Маркер с хозяйкой дома Тэми Мур, чуть не вприпрыжку (несмотря на его годы) промчался Стив Марчин, крича какой‑то даме в розовом платье:
- Постой, Анабель!
И несмотря на то, что все они были знакомы мне, я не была знакома никому. И мне не с кем было даже обмолвиться словечком. Не подойдете же вы к Кэти Шолмс, например, со словами:
- Ты не представляешь, кого я сейчас видела!
А она в ответ:
- А ты не представляешь, кого я вижу двадцать четыре часа в сутки!
Ну и кто после чьих слов выпадет в осадок?
Я взяла бокал с шампанским у проходившего мимо официанта и, попивая, шла вдоль огромных окон, и вдруг очутилась прямо перед полным яств столом: чего там только не было! (Ну, мне так кажется. Потому что понять, что это за еда, было невозможно - казалось, на блюдах выстроились миниатюрные игрушки. Но они были такие разнообразные!) А я ведь с обеденного перекуса в Корпорации ничего не ела - и это был один хот - дог! Бросаю быстрые шпионские взгляды по сторонам - ни Вивиан, ни Швайгера. Можно спокойно пожевать.
Так, что это? Похоже на э - э… на бутон хризантемы. М - да. Я понюхала - и пахнет как хризантема… Что ж…
- Не ешьте, это украшение, - тихо сказал мне кто‑то на ухо.
- Вообще‑то здесь все как украшение, - машинально ответила я и обернулась.
Рядом стоял Брюс Биллис!
- Это правда, - сказал он и положил себе на тарелку каких‑то финтифлюшек. - Сам на этом не раз горел.
Он схрумкал одну финтифлюшку:
- Вполне съедобно. Похоже на соленое пирожное, - он еще пожевал. - С кусочками м - м… Какой‑то рыбы… Или курицы?
Я хихикнула, нерешительно взяла финтифлю, подержала и положила на свою тарелку. Не жевать же при Брюсе Биллисе!
Он накладывал себе разные закуски.
О чем бы с ним поговорить? В голове было абсолютно чисто, будто кто провел там генеральную уборку. О кино? О каком? О… э - э… "Терминаторе"? Нет, это не его…
Его тарелка была полна и он, похоже, уже собирался удалиться.
- Не правда ли, сегодня хорошая погода? - сказала я первое, что пришло в голову. (Так разговаривала одна дамочка в фильме про английских аристократов).
- Да, правда, - ответил он, усмехаясь.
В фильме дамочка потом сказала, что прекрасно было бы поиграть в крокет. Но сейчас, боюсь, это не подошло бы.
- Да, и это хорошо… - подхватила я. - Потому что иначе вашим поклонницам было бы тяжело ждать вас под дождем… - О, как я вывернулась! Ну, разве мы не разговариваем, как старые знакомые? И я пояснила, видя, как он в замешательстве на меня смотрит: - Я сегодня проезжала мимо вашей виллы…
- А - а, - сказал он.
- Они там стояли.
- Ну да.
Черт, что‑то разговор не завязывается. Кажется, я готова скатиться к вопросам типа: "А где вы сейчас снимаетесь?" Нет, вот у дантиста же не спрашивают: "Над чьей челюстью вы сейчас работаете?"
- А где вы сейчас снима…
- Вивиан! - с явным облегчением воскликнул мистер Биллис и махнул свободной рукой.
Что?! Вивиан? Я замерла.
- Привет, - раздался за моей спиной довольный голос Джемисон.
Так. Надо потихоньку… Боком - боком…
- А мы тут тарталетки пробуем с мисс… э - э… - вопросительно посмотрел на меня Биллис.
Сбоку подошел еще один проголодавшийся - неизвестный мужчина. Я оказалась заперта со всех сторон. Через стол что ли сигануть??
Биллис все смотрел на меня, ожидая, что я назовусь. Вивиан дышала в затылок, ожидая, видимо, что я повернусь. Мужчина тянулся к столу, поглядывая на нас всех, его одеколон не давал дышать.
И я ускользнула… вниз - колени и так подгибались, осталось только дать им волю. Мой зад толкнул Вивиан и она, взвизгнув, полетела вперед, а так как я метнулась под стол, она улетела на Биллиса.
Я, лихорадочно работая руками и ногами, на четвереньках уползала под столами все вперед и вперед. Проползла так стола три - четыре, и столы кончились. Я раздвинула складки скатерти и выглянула наружу.
Перед моими глазами были чьи‑то брюки. Черт. Справа еще брюки. Слева - атласный голубой подол. Да у них что, дома еды нету?? Пришлось ринуться между брюками и брюками.
- Ай, - обе пары брюк отпрыгнули в стороны. Я быстро поднялась на ноги и, не оглядываясь, едва не бегом отправилась прочь.
Господи, какой позор! Ой, еще и колготки разорвала! Знала бы, что мне предстоит, купила бы не платье, а солдатский наряд. Или как там у них называется - форму, вот. Мне бы пошел травянисто - зеленый цвет, кстати.
Дошла до колонны и только тут перевела дух. По крайней мере, Томас может спокойно бродить по их вилле - Вивиан домой пока не собирается. Я выглянула, как там обстановка. Ничего, Вивиан хохочет вместе с Биллисом. Видимо, падение ее только обрадовало - что ж, меня бы тоже обрадовало, учитывая плацдарм приземления.
А где же Швайгер? Я шла и вертела головой так, что через минуту у меня заболела шея. Позвоню‑ка Томасу. Как он там?
Томас не брал трубку. Наверное, руки заняты - держит Петера. Перезвоню. Вокруг раздались аплодисменты. Все смотрели в сторону небольшой эстрады. Да это же Швайгер! Вышел к микрофону. Рядом стоит и улыбается какой‑то старый дядька со смутно знакомым лицом. На голове у него ковбойская шляпа, в руках гитара, а костюм расшит блестящими узорами.
- Дамы и господа! - воззвал Швайгер. - Прошу приветствовать - Билли Мичиган!
Мичиган? Мама всю жизнь его слушает. На обложках ее пластинок он гораздо привлекательнее. И моложе. Видела бы она, какой он стал, может перестала бы так его превозносить.
Все зааплодировали еще громче. А к микрофону подошел Мичиган:
- Спасибо. Добрый вечер. Ваши аплодисменты - Швайгеру Ричарду, который сумел уговорить меня приехать.
Все снова захлопали. Я во второй раз набрала Томаса. Гудки, гудки…
- Да, - засмеялся Швайгер. - Билли стал домоседом и наотрез отказывался…
- В начале даже послал его, - сказал Билли.
Все засмеялись. В телефоне наконец‑то раздался голос Томаса:
- Да.
- Томас, - зашептала я, вышла из толпы. - Как дела?
- Отлично. За один рукав меня держит кухарка… Как вас зовут? Не хочет говорить… А за другой - охранник, кажется, Дэйв… Ай! - и связь оборвалась.
Что?? Он попался! Ох! Но почему? Он же агент! Он не должен попадаться!
В это время Мичиган говорил:
- Но когда он сказал, у кого будет вечеринка, - он чуть поклонился - видимо, там стояла Тэми Мур, - Предложил отвезти меня в аэропорт и из аэропорта - на вертолете - лично… - он покивал и пробренчал аккорд на гитаре.
Зал зааплодировал, кто‑то засвистел с восторгом, кто‑то крикнул:
- Давай, Билли!
- К тому же оказалось, что он не хуже меня хлещет ирландское виски… Я угостил его, да, несмотря на то, что он говорил, что ему предстоит деловая встреча… Ричард, встреча прошла нормально, а?
- Отлично! - пробасил Ричард.
- Я же говорю, он молоток!
Все засмеялись. Билли начал петь.
Погодите… На вертолете? Он привез Мичигана, а не Петера?! Значит, Томас зря… Как вытаскивать Томаса?
Бизон. Где этот остолоп? Слава богу, с таким ростом его видно за версту - стоит прям возле эстрады в обнимку с блондинкой. Кажется, это он свистел и кричал.
Я проталкивалась через толпу к нему, бормоча "Извините" и наступая на чьи‑то ноги. И вдруг кто‑то вцепился мне в плечо:
- А ты тут откуда?! - на меня таращилась Вивиан. - Грязные журналисты!
Мне это надоело.
- Я не журналист! - сказала я, перекрикивая кантри. - Я няня Петера!
- Что? - удивилась Вивиан, округлив глаза еще больше, так, что наклеенные ресницы легли вокруг них, как лепестки ромашки. Потом она вскричала радостно: - Петер где‑то здесь?
Ну вот, я же с самого начала знала, что она его мать!
- Его сегодня украли, - сказала я.
- Кто украл?
- Я думала, вы!
Ее рот вдруг плаксиво скривился и закричал:
- Гермес никогда не смотрит за ребенком! Идиот! - дальше пошла сплошная нецензурщина. Лучше я вам скажу, что ее заглушила музыка Билли Мичигана. Потому что часть слов, которые выкрикивала Вивиан, я даже не знаю.
Вивиан потащила меня в сторону холла:
- Это гарпии? - вдруг страшным голосом завопила она.
По - моему, нас и в зале услышали.
- Нет, нет, - успокоила я ее. - Точно не они. Это днем было.
- Это ты его проглядела?
Черт.
- Да, - я отвернулась.
- Глупая мартышка! И тебе доверяют детей!
Она права. Возможно, если бы я была опытнее, или внимательнее…
- Мы его ищем, - поспешила сказать я. - То есть, агент Дабкин.
- Дабкин? Это который с тобой был утром?
Ой. Я же забыла о Томасе. Его там, наверное, совсем прибили.
- А он сейчас у вас в доме, - проговорила я. - Мы думали, там Петер…
- И хотели его выкрасть?!
- Ну… Вы не могли бы сказать своим охранникам, чтобы они его отпустили?
- Еще чего. Поехали. Пусть он мне все расскажет.
У нее зазвонил телефон. Она приложила трубку к уху:
- Алло. Дэвид… Да, да… Я уже знаю… Нет. Не звоните в полицию. Ждите меня. Я сейчас приеду.
Мы ехали в ее лимузине.
- Выходит, все, что вы смогли придумать, это что Петер у меня?
- Да, - я виновато потупила голову. Но тут же воспряла духом. Передо мной человек, который может дать важные показания. - У вас или у мистера Олимпуса есть враги?
Вивиан обдала меня ледяным взглядом:
- Насколько я поняла, ты всего лишь нянька? Да еще и нерадивая. Так что нечего изображать из себя детектива, - она вынула сигареты из сумочки и закурила, приоткрыв окно.
Томас сидел на высоком барном табурете на кухне. Под глазом у него расплывался кровоподтек. Бедняга.
Он увидел меня и Вивиан и его брови - полоски удивленно вскинулись.
- Идемте в гостиную, - сказала ему Вивиан.
Охранник, сидевший на стуле у стены, поднялся.
- Нет, - движением руки остановила его Вивиан. - Не беспокойтесь, Дэвид. Ваша помощь не понадобится.
- Как же ты попался?! - шепотом спросила я Томаса, когда мы шли по коридору за Вивиан в гостиную.