И завязалась такая куча - мала, что боже мой. Я и до сих пор не понимаю, кто на чьей стороне дрался. То ли Томас защищал двух Грыыхоруу от Гермеса, то ли Гермеса от Грыыхоруу, то ли вообще пытался вытащить меня из драки…
А я просто не могла стоять и смотреть как четыре хороших (ну может и не совсем, но за кем не водится мелких пакостей? Я о Гермесе, вообще‑то…), как четыре относительно (относительно чего? Ну всегда же так говорят…), как четыре милых человека (да и не совсем человека, надо сказать. То есть половина из них была совсем даже и не чело…) Короче, не могла же я стоять и смотреть, как они зверски избивают друг друга. (Ну, может, зверски - это сильно сказано. Вцепился кто‑то кому‑то в волосы - это ж почти нежный массаж. Тем более что у половины из всех волосы были как бы, ну, ненастоящие - как‑то они их моделируют, как и всю внешность. А другой половины они все равно отрастут.) Но мне все равно стало всех жалко. И я полезла лупить их кулаками и кричать: "Хватит! Перестаньте!"
А потом у меня в носу так вдруг защипало, что я принялась чихать без остановки. Смотрю (надо сказать, было еле видно из‑за выступивших на глаза слез) - все остальные тоже чихают. А потому не дерутся.
- Извините, - проговорил Томас между двумя чихами, - я не знал, что еще делать.
- Так это ты! - закричала я.
Уф, кажется, перестает. Апч - х-хи… Всё…
Томас кивнул, одновременно чихнув.
- Ты? - переспросила я.
Он опять кивнул, больше не чихая:
- Не хотел, чтобы вы все разорвали друг друга в клочья.
Грыыхоруу достал из кармашка розовых штанов кружевной платочек и высморкался.
Жена - Рэмбо утирала слезы углом шелкового шейного платка Гермеса. Гермес недовольно отобрал его.
- Петер не у них, - твердо сказал Гермесу Томас.
Гермес нахмурился:
- С чего вы взяли?
- Они так сказали, - сказал Томас.
- Да, - сказал Грыыхоруу, - мы бы никогда не совершили подобного ужасного деяния.
- А как ты знаешь… - начал Томас.
- Они никогда не врут, - насупленно досказал за него Гермес.
Томас что‑то убрал в карман.
- Что там? - спросила я.
Томас нехотя достал из кармана стеклянную граненную емкость.
- "Старая перечница", - ответил он.
- Что? - мне даже смешно стало. - Обыкновенный перец?..
- Нет конечно, - сказал Томас. - Один взмах и пять минут чихания всем в комнате обеспечено… Старинная разработка… Восемнадцатый век.
- Поэтому так называется? - спросила я. Нет, похоже, кроме меня, никто здесь не любопытен ни капли!
- Ну да, - ответил Томас, раздумывая о чем‑то своем. - Селия сказала, что Зевс хочет наказать их за кражу амброзии… Мистер Олимпус, останьтесь здесь. Если она увидит олимпийца… - он предостерегающе поднял руку.
Гермес кивнул, явно ничего не понимая. Мы все тоже смотрели на Томаса, как тот баран на ворота.
А он сказал:
- Мне надо поговорить с Селией, - и повернулся ко мне: - Представишь меня ей?
- Ага. А что ты ей скажешь?
- Нам остаться здесь? - спросили оба Грыыхоруу.
И почему вдруг Томас оказался главнокомандующим? Почему они меня не спросили, например, что им делать? Я, конечно, тоже не в курсе, что, но я бы что‑нибудь придумала, честное слово.
- Пожалуй, да. Хотя, для их спокойствия, идемте вместе.
- Я останусь здесь, - сказал Грыыхоруу и обратился к Гермесу: - Может, расскажете мне что‑нибудь о божественной искре? Можно ли ее получить лабораторным путем…
- Нельзя, - буркнул Гермес. - Отстанете вы от меня когда‑нибудь со своей дурацкой техникой! Катайтесь на лыжах!..
Мы уже вышли. Не знаю, что там ответил Грыыхоруу. Но жизни они друг друга точно не лишат. Потому что один бессмертный, а второй по сути желе, которое ни разрезать, ни сломать…
Селия сидела за столом рядом с Мосиком и рисовала что‑то в его альбоме - он аж повизгивал от восторга. Мистера Барментано было не видно.
Втроем мы подошли к столу. Мосик, увидев меня, засмеялся и сказал:
- Алисия! Привет!
- Привет! - улыбнулась я ему.
Селия, завидев жену Грыыхоруу, сразу схватилась за тома и стала рьяно перелистывать страницы.
- Оставьте это, Селия, - произнесла Мьё. - Больше нам это не нужно.
Селия испуганно посмотрела на нее и сказала дрожащим голосом:
- Вы отказываетесь нас защищать? - и покосилась на Томаса: - Чего вы встали? Идите своей дорогой, - видимо, решила, что это какой‑то зевака - студент.
- Это Томас, - сказала я. - Он с нами.
- Мы будем вас защищать, - ответила Мьё на вопрос Селии. - Мы найдем для вас другую работу.
- Хорошо, - разулыбалась вампирша, которой, очевидно, до смерти надоели книги. И снова покосилась на Томаса.
- Миссис Барментано, - сказал он, - я агент Корпорации. Не могли бы вы рассказать, когда вас начал преследовать мистер Зевс Олимпус?
Томас отодвинул стул и сел за стол напротив Селии. Я села рядом.
- Вы решили остановить его? - возликовала Селия. - Посадите его за решетку лет на двести! Будет знать, как угрожать ни за что ни про что!
Томас слегка откашлялся, потом сказал:
- Нет, мы э - э… не по этому поводу… Другое расследование.
- А - а, - разочарованно махнула рукой Селия, сразу теряя интерес.
- Но, возможно, - сказал Томас, - он замешан…
- …и его прижучат… - договорила Селия заговорщически.
Томас кивнул.
О чем это он? Прижучить того громометателя? А, видимо, он это для Селии врет! Чтобы она рассказала все, что ему нужно!
- Смотри, что мне мама нарисовала, - прошептал мне Мосик и подвинул ко мне альбом.
Над зелеными крупными штрихами, обозначавшими поле, летали бабочки. Их было много - много, они заполнили весь лист. Большие, маленькие, всех цветов.
- Как красиво, - прошептала я, искренне восхитившись. А эти вампиры, оказывается, те еще романтики. Я‑то думала, их только кровь интересует.
- Итак?.. - сказал Томас Селии.
- Ну, - сказала Селия. - Мы как раз только прибыли в гости к родственникам, в Венгрию…
"Сбежали, украв амброзию", - досказала мысленно я.
А Селия пояснила, слегка запнувшись:
- Мы их… часто навещаем.
"Ага, как же. Ведь это так близко".
- Закончился праздничный торжественный ужин. В честь встречи… - говорила Селия.
Я даже представлять не хотела, что у вампиров бывает на торжественные ужины. Половина венгерской деревни? Или вся целиком? Вместе с коровами и гусями?
- И мы разбрелись по саду возле замка прогуляться и отведать десерта… - продолжала Селия.
Неужели яблок с деревьев??
- Какого десерта? - спросила я.
Селия посмотрела на меня недовольно:
- Неважно.
- Почему же… - начала было я, но Томас положил ладонь на мою ладонь и сказал небрежно:
- Действительно, неважно. Продолжайте, прошу вас.
Мне стало жутко. Господи, что у них там может быть на десерт? Неужели слуги?? Или какие‑нибудь садовники - трубочисты? Кто водится в саду замка в Венгрии? В голове всплыли строчки из какой‑то книжки: "Как опасен их обед, как печален их обед…"
- И тут, - Селия зло оскалилась, - они. Просто как из‑под земли. Из‑за каждого куста, целая толпа… С дудением в трубы, и с каким‑то грохотом, и сияние ослепительное…
- Он любит появляться эффектно, - сказал Томас.
- Да уж, - щелкнула зубами Селия и скрестила руки на груди. - Мы едва успели убежать в замок. Некоторые нырнули в воду. Там озерцо…
А. Вампиры же не дышат. Они могут сидеть под водой сколько угодно.
- Но он и в замок зашел запросто. Хотя на всех дверях нерушимые печати!
- Богам они не помеха, - кивнул Томас.
- Но все дуделки, барабаны и одежду им пришлось оставить снаружи, - Селия расхихикалась. - Все же печати есть печати.
Я представила толпу богов, которые в недоумением оглядывают себя и видят, что остались в чем мать родила. То есть… Их же тоже мать рожает?
- Но это не помешало испепелить всю обстановку в замке… Боюсь, родственники больше и видеть нас не захотят… - плечи Селии поникли. - Из‑за двух глотков амброзии…
- Вы скрылись?.. - произнес Томас.
- У Владислава на заднем дворе склеп…
- Они в нем спят? - не выдержала я.
- Хоронят своих, - свирепо сказала Селия.
- Но разве вы не бессмертн…
- В некоторых случаях нет, - отрезала Селия.
Интересно, что она подразумевала под "некоторыми случаями"? Что у кого‑то нашелся осиновый кол?
- В каких случа… - заикнулась я.
- Мезальянсы, - процедила Селия сквозь клыки.
Готова поспорить, что если бы не красивая ковровая дорожка, Селия сплюнула бы на пол. Но она лишь презрительно чавкнула.
- Неравные браки, - прошелестел мне в ухо Томас. - С людьми.
О. Как интересно. Вампиры женятся на людях? Забавно - забавно. Как необычно, наверное, звучит в их устах любовная фраза: "Так бы тебя и съел". Нет, они, пожалуй, говорят: "Так бы тебя и выпил"…
А Селия продолжала, обращаясь только к Томасу. Видимо, мои вопросы низвели меня куда‑то, где находятся глупые, никчемные существа, не стоящие ни одного ее слова.
Она говорила:
- Мы скрылись в склепе, они как будто притихли, там, наверху…
Томас кивнул, типа, да, я знаю почему.
- Почему? - шепнула ему я.
- Потом, - сказал он.
- Но не могли же мы сидеть в склепе вечно и ждать, пока они пошлют за соответствующими. Поэтому…
- Чего? - произнесла я вслух.
И тут же кто‑то толкнул меня по ноге.
- Ай! - вскрикнула я и зыркнула на Томаса, он в ответ состроил гримасу, типа: "Перестань мешать!"
- Что? - сердито откликнулась Селия.
- Ничего, - сказала я и кивнула с глубокомысленным видом умнейшего и всеобразованнейшего человека (такой кивок в стиле Томаса): - Конечно. Соответствующие. Они - ух!
- Вот именно, - сказала Селия недовольно и снова обратилась к Томасу: - Владислав и его семья стали обзванивать тех, кто мог бы нам помочь. И его троюродный кузен сказал, что когда он из интереса укусил одного бога… - Селия будто прикусила язык, потом поспешно добавила: - По ошибке…
- Конечно, - кивнул Томас.
Селия успокоилась:
- Тот потом гонялся за ним вместе со всей своей семейкой… И кузен нашел защиту у чужих, - Селия мотнула головой в сторону Мьё, которая скромно стояла неподалеку. - Кузен же с ними и договорился. Они прилетели и забрали нас… Но при перестрелке с богами спалили весь сад. Нет. Владислав точно больше не захочет нас видеть! - Селия промокнула щеку рукавом своей кофты.
- Когда они напали? - спросил Томас.
- Вчера после полудня.
Томас кивнул и спросил:
- А они пришли точно из‑за амброзии? Может, был другой повод?
- Зевс кричал: "Не смейте брать чужое, кровососы!" - сказала Селия.
- Кто такие кровососы, мама? - спросил Мосик, оторвавшись от рисования.
- Это нехорошее слово, детка, забудь его, - велела ему Селия.
Мосик продолжил шоркать карандашом по листу, и я расслышала, как он шепчет под нос едва слышно:
- Кровососы - пылесосы… Кровососы - кабакосы… Кавапосы - куроносы…
Томас поднялся:
- Спасибо за помощь, миссис Барментано.
Подошла Мьё:
- Если вам нужна наша помощь, Томас…
- Спасибо, миссис Грыыхоруу, - Томас благодарно кивнул. - Пока что нет. Ах, да.
Он отвел ее в сторону. Я двинулась за ними. Томас тихо сказал:
- Передайте мистеру Олимпусу, он может возвращаться к себе домой.
Мьё кивнула. Томас сказал мне:
- Идем.
И двинулся не к арке, а к главному выходу из зала - в дверь входили и выходили студенты.
- Ты ведь что‑то понял, да? - я семенила, пытаясь подстроиться под его стремительный широкий шаг.
- Да, - коротко ответил он. А пояснения??
- Может, объяснишь мне?! - спросила я, как только мы вышли в широченный и холодный коридор, где Томас не сбавил шага. - Куда мы идем?
- К машине, - ответил он.
- А Гермес?
- А что Гермес?.. Он был бы очень полезен… но, думаю, он побоится.
Чего побоится? Но я решила не сворачивать от темы.
- Ты сказал "потом", - напомнила я. Компаньоны мы, в конце концов, или нет? Должна я тоже быть в курсе дел?
Хотя он с этим вряд ли согласиться. Скажет, что я всего лишь няня и мол, иди‑ка ты домой и нянчись с малышней. Ни на что другое твои мозги не годятся!
- Ну Томас! - окликнула его я.
Но Томас уже завернул за угол.
Я почувствовала себя такой разнесчастной, глупой и ненужной, что сначала остановилась, как вкопанная, а потом, заметив, что стою неподалеку от широкого деревянного подоконника, подошла к нему и уселась, уставясь взглядом в свои коленки. Посижу, отдохну от этих дурацких каблуков, а потом пойду домой. Почему‑то мысли о том, что дом за тысячи километров отсюда и у меня нет ни документов, ни денег, у меня в тот момент не возникло.
- Эй, - раздался голос Томаса, передо мной возникли черные брючины. - Ты чего? - Томас вдруг сел рядом и голос его прозвучал удивительно встревоженно: - Тебе плохо?
- Нет, - я помотала головой.
Он взял меня за руки - так ласково - и сказал:
- Алисия?
Я подняла на него глаза, рот мой сам по себе скривился и слезы навернулись:
- Я тебе только мешаю. Я ничего не знаю и вообще…
А Томас сказал:
- Прости. Я слишком задрал нос, да? Я свинья.
- Тогда уж скорее индюк - зазнавала, - я хлюпнула носом, хотела достать из кармана платок, да ведь кармана не было, он в джинсах.
Томас достал из смокинга шикарный бледно - лиловый шелковый платок и положил мне в руку.
Я вытерла глаза. И нос. Улыбнулась ему.
- Вот и молодец, - сказал он. - Спрашивай. Все, что хотела.
- А мы разве не спешим? - проговорила я.
- Нет. Мы прекрасно успеваем… Так, первое, помню, что они ели на десерт в графском саду…
- Ага.
- Помидоры.
- Что - о? - моя грусть улетучилась, как сахарная пудра на булочках от дуновения ветра.
- Не хочешь же ты сказать, что ловила прохожих и сцеживала из них кровь для Мосика?
- Ну. Я… Покупала томатный сок… - виновато сказала я. - По цвету же похоже, я думала, он еще совсем глупый и поверит. Я даже писала на банке…
- Что, интересно? - брови Томаса насмешливо встопорщились.
- Что это кровь первого сорта, - смущенно высказалась я.
Томас захохотал. Я уже хотела было снова разобидеться, но он повернул ко мне абсолютно счастливое лицо и произнес:
- Ты такая фантазерка.
Я хмыкнула. Ну, что есть то есть. Я и правда не без фантазии.
- Уверяю тебя, он прекрасно различит их с расстояния в метров двадцать. По запаху.
- Да?? - вот ужас‑то. Что же он обо мне думал?
- Читать он, скорее всего, не умел, - подбодрил меня Томас.
- Почему же они всегда не пьют томатный сок?
- Потому что это скучно, - ответил Томас.
- А другие няни что же?
- Про томатный сок написано в инструкции, - отозвался Томас.
Я хотела сказать: "В той, которую я пишу, тоже", но зачем хвастать, что я будущая знаменитость (хоть и в узких кругах нашей корпорации) - автор лучшей инструкции для нянь?
- Следующий вопрос, - сказал Томас.
- "Соответствующие", - сказала я.
- Ах, да, - вспомнил он и спросил виновато: - Я хоть не больно пнул тебя по ноге тогда?
- Больно, - сказала я. Ну может и не так уж и… Но он так мило раскаивается: глаза его становятся похожими на глаза спаниеля миссис Кривич со второго этажа, а брови так трагично сходятся у переносицы!
- Извини, - сказал он очень мило. То есть со всеми перечисленными мною атрибутами его раскаяния.
Я полюбовалась на них немного… Ну то есть как немного - он кашлянул с какою‑то неловкостью и произнес нерешительно:
- Итак, соответствующие?
- Ага, - сказала я.
- Олимпийцы, как и все боги, бессмертны.
- Я знаю.
Ну может про всех богов я и не знала, но про олимпийцев мне же Селия не далее как позавчера сообщила.
А Томас продолжал:
- И они избегают всего, что связано со смертью - например, склепы.
- Избегают? - переспросила я.
- Скажем, для них это не любимые места для прогулок, - сказал Томас.
- Но это значит при необходимости они вполне могли бы туда зайти. Это для них не как… для нас… э - э… космос. Или налоговая.
- Да. Но они предпочитают этого не делать. Говорят, это отнимет у них несколько лет жизни.
Значит, как налоговая.
- Хотя, - продолжал Томас, задумчиво рассматривая противоположную стену, хотя на ней ничего особенного, кроме замысловатой трещины на штукатурке, видно не было, - они же бессмертны, то есть живут бесконечное количество лет. А от бесконечности какое число не отними, останется все равно бесконечность…
Иногда Томас мне кажется слишком заумным. Но потом он сказал:
- Так что их объяснение слишком неубедительное.
- Зачем же они врут? - сразу оживившись, спросила я.
Томас пожал плечами и ответил, заговорщически наклонившись ко мне:
- Если ты бог, признаваться в страхах совсем не по рангу.
- Хи - хи…
- Поэтому они зовут соответствующих - тоже греческих богов, но кто по работе имеет дело со смертью… - сказал Томас и давай перечислять всякие нелепые имена, я запомнила только "Аид" и "Хырон", а может, "Хаврон".Томас еще сказал, что этот Хаврон - перевозчик через реку. Только при чем тут смерть?
Томас поднялся:
- Теперь мы можем идти?
Я тоже вскочила:
- Конечно. А куда?
Томас уже заворачивал за угол, и я как раз догнала его, когда он обернулся, отчего мы едва не стукнулись носами, и ответил:
- К Зевсу.
- Это его Гермес боится?
- Да.
- Но зачем нам к Зевсу?
- Как ты думаешь, от кого он узнал о том, что Селия украла амброзию?
- Думаешь, от Петера?! - вскрикнула я так громко, что какой‑то парень в круглых очках шарахнулся от нас и, вписавшись в стену, растерял все свои тетрадки.
Томас приглашающе распахнул тяжелую высокую дверь, мы вышли во двор.
- Но Петер не говорит толком! - уже тише сказала я.
- Думаю, у Зевса на кухне амброзии полно - и детской в том числе.
- Значит, Петер может быть уже взрослый? - поразилась я.
- Его украли вчера утром. Амброзию дают вместо еды?
- Ага.
- Но чем старше ребенок, тем больше может съесть амброзии. Так что… В школу его отправлять можно наверняка.
- В школу никого отправлять нельзя.
- Негативный личный опыт?
Мне вспомнились плевки жеваной бумагой в голову в младших классах и унизительные лапания в старших. Неужели большую часть учеников составляют дети бандитов?
- Бр - р, - только и произнесла я.
- Понятно, - кивнул Томас. - Я бросил школу в последнем классе. Надоело возвращаться битым каждый день. Потом сам готовился к выпускным экзаменам.
- И сдал?
- С высшими баллами, - горделиво сказал он.
Влившись в толпу выходивших студентов, мы вышли на улицу и направились к лимузину.
Томас оглянулся вокруг: