– Да. Сомнений у нее точно не было. – Он указал длинным пальцем с обломанным ногтем на часы. – Это послание. Означает – ты труп. Или скоро им станешь.
– Ты уверен? – спросил серфер, удивленный новой информацией.
– В том, что ты до сих пор жив и пока не труп? – Сновидящий усмехнулся. – Абсолютно уверен.
– То есть ты думаешь, меня уже пытались убить? – Антэй не обратил внимания на его обычные иронические выпады.
– Если бы тебя хотели убить, ты был бы убит.
– Но при чем здесь часы?
– Можно было бы предположить, что Рима пыталась тебя защитить. Некоторые до сих пор верят, что вещь, принадлежавшая мертвецу, или часть его тела может оградить от воздействия сновидящего. Любого, не важно, кто он, целитель или убийца. Из этого следует, что девушка в курсе того, что происходит. Кто-то из ее семьи также связан с происходящими в Александрии событиями. Так что я добавил к тем именам, названным тобой, еще одно – Калиб. – Мусорщик задумчиво посмотрел на "стакан" с чаем в своей руке. – Но почему-то мне кажется, это просто насмешка. Издевательство в стиле дэймоса. Лично поместившего кожу в браслет. Он уверен, что тот, кто догадался вскрыть его, скоро будет мертв.
Сновидящий хотел сказать еще что-то, судя по выражению лица, его осенила новая внезапная мысль, но озвучить ее не успел, резко выпрямился, поворачиваясь к выходу. И тут же в дверь забарабанили.
Серфер натянул капюшон, скрывая лицо на всякий случай. Хозяин поднялся, хмурясь, и поспешил открыть. На пороге стоял один из обитателей свалки. Горбатый, с длинными, как у обезьяны, руками, свисающими вдоль туловища, лицо изъедено оспой. За его плечом маячили еще двое.
– Господин, – просипел внезапный гость, торопливо кланяясь. – Идут. Хромой видел вооруженных людей.
Мусорщик пристально взглянул на Антэя, и тот почувствовал, как кровь бросилась в лицо, заливая его предательской, виноватой краснотой. Словно ему опять было десять лет.
– Слушай, я был уверен, что за мной не следили… я даже телефон не брал, чтобы…
Он запнулся и посмотрел на часы, лежащие перед ним во всей платиново-стальной красе.
– Меня вычислили через них? Система геолокации? GPS-слежение?
– Ну, геолокации в них точно нет. Она прикасалась к тебе? Рима к тебе прикасалась сегодня? Вспоминай.
Антэй быстро прокрутил в голове сцену недавней встречи.
– Вроде бы нет, хотя… – Яркая картинка вспыхнула в памяти, и он машинально коснулся предплечья.
Мусорщик тут же шагнул к нему, запустил руку под рваный потрепанный плащ. Его быстрые чуткие пальцы ощупали внутренний шов рукава футболки, подцепили что-то, потянули и вытащили тонкую, полупрозрачную пластинку. Он продемонстрировал ее Антэю и положил на стол, рядом с часами. Рассмотреть лучше странный предмет не удалось, но стало понятно, что это "маячок" – миниатюрная система слежения.
– Спасибо, – сказал Мусорщик крысе. – Ты знаешь, что делать.
Тот снова поклонился и принялся деловито закатывать рукава драного халата.
– Уходим.
Сновидящий шагнул в темный угол, рывком поднял щит, открывая дыру, и первым нырнул туда, прихватив свою палку с крюком на конце.
– Давай за мной, Антэй.
Сначала пришлось ползти, едва не утыкаясь в черные пятки Мусорщика и задевая затылком низкий потолок. Затем стало просторнее и уже можно было двигаться на полусогнутых.
Потянуло горелым. Над землей поплыл дым. Крысы жгли все, к чему прикасался мастер снов, чтобы ни один трофей не попал в чужие руки.
"Почему они тебе всегда помогают? – спрашивал Антэй своего спасителя очень давно. – Предупреждают о рейдах полиции, приносят еду…"
"Я лечу их", – просто ответил сновидящий.
"Как меня".
"Как тебя".
Нора превратилась в каменный тоннель с низким сводом. Из щелей в потолке лился тусклый свет. Где-то неподалеку назойливо журчала вода.
"А теперь я тебя подвел…"
Мусорщик пошарил по стене, надавил на едва заметный выступ, и за спиной послышался мягкий глухой удар, посыпалась земля.
Сработала ловушка, заваливающая проход.
"Значит, часы Римы содержали в себе совсем не защиту… Ей нужно было встретиться со мной, передать послание и прикрепить устройство, чтобы отслеживать все мои перемещения. Предмет, что я держал в руках, у них и так есть – ручка, которую дали для подписи, да и сама фотография. Может, через нее проникли в мое подсознание и теперь следят за мной? Прямо сейчас?"
– Я тебя подвел… – пробормотал Антэй, и его тихий голос заглох среди тонн камня и земли, окружающих беглецов.
– Это не твоя вина.
Сновидящий пошел вперед, света больше не было, но он прекрасно ориентировался в темноте и уверенно вел за собой спутника.
– За тобой все равно явились бы. Рано или поздно. Перед тем как убить Инсара, в его подсознании покопались, я уверен. Узнали, о чем он беседовал с серфером. Какие имена называл, чем был недоволен. И убрали, чтобы не болтал лишнего кому попало. Тебя тоже проверили. Не нашли ничего подозрительного и, хотя изначально решили устранить и тебя – на всякий случай – сразу убивать не стали. Чтобы понаблюдать: куда ты пойдешь, с кем можешь быть связан…
Мусорщик остановился, прислушиваясь. Шуршание, шелест, шорох, далекий скрип… ничего из этого не показалось ему подозрительным, и он направился дальше.
– Ты знал, что так будет?
– Предполагал.
– Но теперь тебе тоже грозит опасность. Тебя могут убить…
– На каждой свалке всегда будет свой Мусорщик. Не я, так другой, – ответил он равнодушно.
Антэй впервые за весь день поднес кольцо ко рту и сжал на нем зубы в приступе внезапной ненависти, смешанной с отчаянием. Все эти Ракины, Нуманы, Адхи, зажравшиеся от безнаказанности… Сотеры, убившие его семью… преступники они, а бежать и скрываться вынужден он.
Впрочем, он понимал, что к этому все придет в конце концов. Мусорщик рассказывал ему, что дэймосы никогда не выпускают свою жертву. Раздутое самомнение не могло допустить, что какой-то человек позволит себе ускользнуть от них, а не станет покорно ждать расправы. Как баран. И теперь они вывернутся наизнанку, чтобы возвратить его в стадо.
"Меня воспитал человек из Полиса. Поэтому я вырос другим. Не таким, как большинство местных, живущих в страхе. Он учил меня: что бы ни произошло, это лишь один из вариантов жизни. И не надо бояться прожить свою жизнь. Она может быть разной. Трудной, легкой, наполненной лишениями или радостью, счастливой и не очень, главное, что она есть. Но самое важное – никогда не испытывать страха. Потому что он пожирает. Разум. Чувства. Волю. А вместе с ними и всего человека".
Антэй усмехнулся, глядя на силуэт спутника – черная тень в глухой тьме потайного хода. "Он вырвал у Танатоса девять лет жизни для меня. Немало. А теперь пришло время отдавать долги. И уж можете поверить, я верну все сполна…"
Тоннель пошел вверх. Мусорщик вновь замер, пытаясь уловить звуки, которые могли бы выдать врагов. Затем уверенно шагнул вперед. Судя по негромкому постукиванию и шороху, начал сдвигать что-то. Рассеянный свет перекрыл темный коридор, стали слышны голоса, детские. Они смолкли, когда сновидящий выбрался из тайного хода наружу. Антэй последовал за ним.
Беглецы оказались в еще одной лачуге. Побольше. Примерно десяток детей разного возраста сидели на полу – дробили кости в мелкую муку, перебирали тряпье, выскребали какую-то еду из котелка. И все они застыли, глядя на двоих, неожиданно появившихся в их доме.
Единственный взрослый – сидящая спиной женщина в грязно-сером никабе – обернулась. Кожа на половине ее лица была красной, собранной складками, исполосованная глубокими рубцами, на месте глаза – провал. Такие следы остаются после сильного ожога.
Увидев гостей, она ничего не сказала, только кивнула. Двое из детей – самые старшие подростки – вскочили с готовностью, откинув в сторону сеть, которую чинили, и выбежали из дома.
Остальные снова занялись своими делами, бросая на сновидящего быстрые восторженные взгляды.
– Мы подвергаем их опасности, – очень тихо сказал Антэй невозмутимому спутнику.
– Они знают, на что идут, – ответил тот. – И поверь, им нечего терять. Также как и нам, – добавил он с легкой улыбкой.
Запыхавшиеся мальчишки вернулись очень быстро.
– Чисто, – сказал тот, что помладше.
– Идите через овражек, – солидно произнес старший. – Я могу проводить.
Он вопросительно посмотрел на Мусорщика, но тот покачал головой.
– Я знаю дорогу, Сет.
Подросток, довольный, что такой важный человек знает его имя, улыбнулся во весь щербатый рот и гордо покосился на остальных.
– Мы уходим, – обратился сновидящий к женщине. – Спасибо, Трерис.
Она молча наклонила голову, не отрываясь от шитья.
За порогом лачуги простирались все те же горы мусора, и Антэй не сразу сориентировался, где находится. Казалось, под землей они прошли не особо много, однако внезапно оказались в самой западной, дикой и опасной части свалки. Здесь уже давно развилась своя собственная среда. Высокие холмы лезли один на другой, заслоняя небо, овраги разрывали мертвую землю и на их дне, устланном мусором, копошилось что-то. Звери… или люди. Истошно орали галки.
От влажной жары, наполненной вязким, прелым дыханием свалки, Антэй почувствовал тяжесть в голове, виски начало ломить. Но подавил неприятное ощущение.
Зеленые озерца источали гнилую вонь, искореженные деревья цеплялись за тонкий слой почвы, продираясь корнями сквозь железо и бетон, трава, похожая на мотки серой проволоки, поскрипывала под ногами. В стороне кружили два стервятника – заметили падаль. Скоро к ним присоединился третий…
Антэй провел ладонью по лбу, стирая липкий пот. Рот наполнил вкус меди.
Спутники шли быстро, насколько это позволяли древние завалы отходов со всей Александрии. Молча. Мусорщик старался держаться в тени и не выходить на открытые участки. Но пока преследователей не было ни видно, ни слышно. Скорее всего, они потеряли своих жертв на этих безграничных пространствах.
Один раз сновидящий остановился, чтобы перекинуться парой слов с обитателем района, выползшим из-за кучи высохших отбросов.
Второй раз внезапно резко сменил направление, продираясь сквозь низкий колючий кустарник.
– Нужно переправить тебя в Полис, – неожиданно заявил сновидящий.
Удивляло не столько смелое решение, сколько то, что он впервые произнес название легендарного города по своей воле.
– Ага, ждут меня там!
– Твои предложения? Переселиться на свалку? Весь остаток дней прятаться в норе под мусором?
– Мне уже приходилось жить на свалке, – хмуро отозвался серфер, моргнул несколько раз – перед глазами мельтешили крошечные черные пятна.
– И я приложил массу усилий, чтобы вернуть тебя в нормальную жизнь.
Это правда. Мусорщик не дал спасенному мальчишке увязнуть на самом дне Александрии.
– А что, реально попасть в Полис?
Впереди показался гигантский забор. Завалы мусора здесь росли с каждым сезоном, наваливаясь на бетонную стену, которую год за годом укрепляли с той стороны, однако она все время грозила обрушиться на соседние дома и затопить всем, что сдерживала, улицу.
– Реально, хотя и сложно. Но здесь тебя будут выслеживать и убьют. Поэтому я постараюсь.
– Как?
– Тебе нужны новые документы. Слегка изменим твою запоминающуюся внешность.
– Постригусь налысо, – пошутил Антэй, чувствуя как давление на голову усилилось. – Давно хотел… – Он остановился, ощущая, что земля под ногами чуть покачивается. – Мусорщик…
Сновидящий обернулся, мельком взглянул на него.
– Подожди… Я… со мной что-то не то…
– Голова кружится? – спросил тот деловито. – А на виски давит?
– И перед глазами… мошки.
– А, ну это нормально. – Мастер снов улыбнулся, сверкнув ослепительно-белыми зубами на смуглом лице. – Тебя ломают.
– Что?!
– Взламывают подсознание. Мощная атака дэймоса.
Антэй покрылся испариной с головы до ног.
– И ты говоришь об этом так спокойно?
– Хочешь, чтобы я психовал? Могу устроить, но вряд ли тебе… – Мусорщик внезапно оборвал фразу, глядя на что-то позади серфера, и воскликнул радостно: – Вот это да!
Антэй невольно обернулся, чтобы увидеть, кто мог вызвать у него такой восторг, и в тот же миг заметил краем глаза стремительное, молниеносное, неудержимое движение. Рука сновидящего, вооруженная палкой, взлетела в воздух и опустилась на голову спутника сильнейшим ударом.
Свет перед глазами замерцал и померк. Антэй рухнул на землю и провалился в полную тьму без единого проблеска…
В сознание он приходил долго и мучительно.
Казалось, это заняло столько времени, что за него можно было закончить гимназию и поступить в университет, может и не в один.
"Я жив, и даже более-менее здоров…"
Антэй открыл глаза и несколько минут тупо пялился в пространство перед собой. Оно было серым, замызганным и расколотым. Напоминало каменную плитку, неровно выложенную на полу. Потом он разглядел собственные колени, загорелые, ободранные и грязные, край штанины плавательных шорт, испачканной чем-то бурым.
Потом пришла боль в спине и шее, резь в запястьях.
Антэй понял, что сидит привязанный к стулу, руки вывернуты назад и перетянуты так, что ими не пошевелить. Он попытался выпрямиться, и это получилось не с первого раза.
Обзор расширился, но не сильно. Серфер понял, что его стул находится в одиноком пятне света, остальное теряется в темноте. Он запрокинул голову и увидел круглую дыру в низком потолке.
Вопросов было слишком много, чтобы искать ответы на все сразу. Но все же…
"Только что мы были с Мусорщиком на свалке… он меня ударил… или нет? Мне почудилось? Голова не болит… впрочем, единственное, что у меня не болит, это голова…"
– Очнулся? – прозвучал рядом доброжелательный мужской голос. Смутно знакомый.
Антэй прищурился, попытался отклониться от столба света, чтобы разглядеть говорящего. Но так ничего и не увидел.
– Как самочувствие?
– Будет лучше, если развяжешь меня.
– Непременно, – душевно откликнулся неизвестный. – Ответь на пару вопросов и тебя тут же отпустят.
– Ну спроси.
– Кому ты передал информацию, полученную от Инсара Кайса?
Антэй усмехнулся. Чего-то подобного он ожидал. Только не ждал, что это будет настолько прямолинейно.
– Дай подумать… – он прикрыл глаза, делая вид, будто мучительно вспоминает, потом снова посмотрел в темноту и задал встречный вопрос: – А кто такой Инсар Кайс?
За спиной почудилось движение, очень быстрое – и позвоночник пронзила острая раскаленная спица. Казалось, она вползает в его кости и медленно проворачивается. Боль длилась и длилась… и длилась… А когда закончилась, силы остались лишь на то, чтобы повиснуть на стуле, бессмысленно глядя сквозь спутанные волосы на затертый пол.
– Не надо играть со мной Антэй Эвергет, – прозвучало над ним добродушно-насмешливое. – Ты не в том положении.
– Я тебя знаю, – прошептал он, – человек с лодки… брал автограф.
– Хорошая слуховая память, – одобрительно произнес голос. – Кому ты передал информацию?
В основание черепа вонзилась игла, и по венам потекла кислота, кипя и пузырясь. Перед глазами поползли красные полосы.
– Ты молодой, здоровый парень. Но если я не остановлюсь, превратишься в разваливающийся полутруп. Зачем тебе это? Ради чего?
Обрывки мыслей заметались в раскалывающейся голове. Он пытался вспомнить. Действительно, ради чего? Ради кого?
– Просто назови имя.
Образ, который прятался в глубине памяти, стал подниматься на поверхность, вызванный отчаянной болью.
– Сотер…
Он понял, что губы его с трудом слушаются.
В ответ раздался тихий смех.
– Я знаю, ты ненавидишь Сотеров. Но это не то, что я ищу. Кто еще? Тот, кто так хорошо прячется в твоей памяти за фамилией Сотер… Назови это имя.
Под его ребра скользнул зазубренный наконечник, приподнимая их. Антэй понял, что боль сводит судорогой пальцы и натягивает мышцы на шее, плечах и спине. Натягивает так, что они начинают рваться. Позвоночник превратился в раскаленный столб. Нижнюю часть тела он больше не чувствовал… он вообще переставал ощущать себя как себя… Мысли ломались, а память раскалывалась как пустой орех…
– Ладно! Хорошо! Только прекрати это!
Тут же все исчезло. Обжигающая жидкость в сосудах, раздирающая сталь. Несколько мгновений Антэй наслаждался покоем, ни о чем не думая и не сожалея. Слушал, как бухает в груди сердце, и чувствовал, как текут по лицу капли пота.
– Я скажу…
– Похвально, что ты разумный человек.
Веревка, стягивающая руки, ослабла.
Он медленно растер запястья, чтобы пальцы вновь начали слушаться. Потом наклонился вперед, обхватил себя, словно вновь пережидая отголосок боли.
"Всегда знал, что через меня они могут добраться до тебя…"
Правая ладонь незаметно скользнула под безрукавку, там на боку, под полоской телесного пластыря, был спрятан тонкий стальной обломок.
Антэй выпрямился, посмотрел в темноту, пытаясь поймать невидимый взгляд, и полоснул себя лезвием по горлу.
Чужой крик зазвучал в ушах, заглушая собственный хрип.
Темнота задрожала, выплескивая две человеческие фигуры. Но рассмотреть их Антэй уже не мог. Он проваливался куда-то. И ничто – ни чужие руки, ни каменный пол – не могли удержать его.
Глава 11
Сотер
Поверх высокого каменного забора были натянуты три ряда проволоки под током. Через равные промежутки светили глазки камер наружного наблюдения.
Я стоял в тени на противоположной стороне широкой пыльной дороги. Подле еще одной глухой стены. И внимательно смотрел.
Резиденции богатых людей Александрии, расположенные вдоль берега Нейлоса, скрывали пятиметровые заборы, но этот, прячущий поместье Сотеров, затмил все остальные по соседству.
Чтобы забраться на каменную стену – не обойтись без оборудования альпиниста, а спуститься на ту сторону, уверен, возможно лишь под прикрытием одного из механических "Аресов". Нисколько не сомневаюсь, что территорию, прилегающую к дому, да и сам дом, конечно, охраняют не хуже, чем хранилище ценного генетического материала в Полисе.
Руф распечатал для меня максимально увеличенное фото через программу, передающую изображение со спутника. И, водя заточенным концом карандаша по бумаге, кратко перечислял:
– В центре усадьба. Это длинное здание – скорее всего конюшни, видишь, рядом ипподром. Вот это, – он повернул к себе снимок, – крытый бассейн, соединен с домом галереей. Тут какие-то хозпостройки. Сад… Теплицы… Площадка для геликоптеров…
– Можно пережидать осаду, – заметил я, рассматривая аккуратные квадраты и прямоугольники строений.
– Я бы туда не полез, – заметил мой собеседник. – И тебе не советую.
Он достал из нагрудного кармана смятую пачку сигарет, вытряхнул одну, рассеянно постучал ею по коробке, и сунул обратно.
– Я бы тоже не полез, – легко согласился я. – Если бы в этом не было серьезной необходимости.
Дом Амины походил на тюрьму.
Но это не тюрьма. Идеальное жилище богатого дэймоса. Неприступная крепость.