Элмо сделал такое лицо, как будто жевал недозрелую хурму.
- И ни одного убитого? Хуже всего с Вороном? В это трудно поверить.
- Один убитый, - поправился Леденец. - Старик. Дружок Ворона, из той деревни.
- Щелчок, - пробормотал Элмо.
Щелчок не должен был покидать крепость. Капитан ему не доверял. Но Элмо не стал заострять внимание на этом нарушении порядка.
- Кое-кто сильно пожалеет о том, что затеял всё это, - сказал он.
В его голосе не было совершенно никакого волнения или эмоций. Таким же тоном он бы говорил о цене на картошку.
Я представил, как к этой новости отнесётся Шалун. Щелчок ему ужасно нравился. Для Душечки это, должно быть, будет трагедией. Щелчок ведь был её дедом.
- Они охотились только за Вороном, - сказал Кукурузник, - поэтому он так и пострадал.
- А Щелчок попался им под руку, - сказал Леденец. - Все остальные - только потому, что мы не отступили, - он показал на раненых.
Элмо задал вопрос, который сильно меня озадачил.
- Почему это повстанцы так упорно пытались достать Ворона?
Толстопузый околачивался вокруг и ждал, пока я смогу обработать ему рану на левой руке.
- Это были не повстанцы, Элмо, - сказал он. - Это был тот проклятый офицер. Оттуда, где мы подобрали Щелчка и Душечку.
Я выругался.
- Давай, работай иглой, Каркун! - сказал Элмо. - Ты уверен, Толстопузый?
- Конечно, я уверен. Спроси Весёлого. Он его тоже видел. Остальные были просто уличные бандиты. Мы хорошо посекли их, когда собрались с силами, - он махнул рукой в сторону конюшни.
Возле того, что от неё осталось, лежала дюжина тел, сложенных в штабель. Щелчок был единственным, кого я узнал. На остальных была поношенная одежда местных жителей.
- Я тоже его видел, Элмо, - сказал Леденец. - Но он был не самым главным. Тут был ещё один парень, который околачивался сзади, в тени. Он смотался, когда мы начали побеждать.
Кукурузник тоже был неподалёку. Он тихонько стоял и смотрел во все глаза.
- Я знаю, куда они пошли. Местечко на Унылой улице.
Мы с Одноглазым переглянулись. Он готовил отвар, складывая туда всякую ветчину из своей сумки.
- Похоже, Кукурузник знает наших ребят, - сказал я.
- Я-то тебя знаю, ты не из той породы, чтобы дать этим мерзавцам смотаться просто так.
Я взглянул на Элмо. Он уставился на Кукурузника. Насчёт него постоянно возникали кое-какие сомнения. Хозяин конюшни занервничал. У Элмо, как и полагается старому сержанту, было весьма зловещее выражение лица.
- Одноглазый, прогуляйся-ка с этим другом. Что он тебе скажет? - наконец промолвил Элмо.
Через несколько секунд Кукурузник уже находился в каком-то гипнотическом состоянии. Они вдвоём с Одноглазым тихонько бродили вокруг, болтая, как старые приятели.
Я переключил своё внимание на Леденца.
- Тот человек в тени, он хромал?
- Нет, это не Хромой. Слишком длинный.
- Даже если так, на это нападение должно было быть чьё-то благословение. Так, Элмо?
Элмо кивнул.
Ловец Душ просто описается, когда узнает. Добро должно было идти с самого верха.
Ворон издал что-то вроде вздоха. Я посмотрел на него. Глаза были слегка приоткрыты. Он опять издал тот же звук. Я приблизил ухо прямо к его губам.
- Зуад… - прошептал он.
Зуад. Опять этот проклятый полковник Зуад, с которым не поладил Ворон. Настоящий цепной пёс Хромого. Донкихотство Ворона вызвало порядочные осложнения.
Я рассказал о своих мыслях Элмо. Казалось, он не удивился. Возможно, Капитан и рассказывал кое-что из истории Ворона взводным командирам.
Вернулся Одноглазый.
- Дружище Кукурузник работает на другую команду, - сказал он.
Одноглазый оскалился в том подобии улыбки, которым он обычно пугает детей и собак.
- Я подумал, может, ты захочешь принять это во внимание, Элмо.
- О да, - казалось, Элмо польщён.
Я начал работать со следующим по степени тяжести человеком. Надо наложить много швов. Я подумал, а хватит ли мне хирургической нити? Патруль здорово пострадал.
- Когда будет готова твоя похлёбка, Одноглазый?
- Как только решим вопрос с цыплёнком.
- Так пошли кого-нибудь украсть, - пророкотал Элмо.
- Те, кто нам нужен, засели в погребке на Унылой улице. С ними кое-какие суровые друзья.
- Что ты собираешься сделать, Элмо? - спросил я.
Я был уверен, он что-нибудь предпримет. Ворон возложил на нас кое-какие обязанности, назвав имя Зуада. Он подумал, что умирает. В противном случае Ворон не назвал бы полковника. Я уже достаточно хорошо знал его, хотя и не был осведомлён о его прошлом.
- Нам надо что-нибудь устроить этому полковнику.
- Кто ищет себе неприятностей, тот их найдёт. Вспомни, на кого он работает.
- Это никуда не годится, Каркун, отпускать тех, кто причинил вред Гвардии. Пусть это даже сам Хромой.
- Но этим ты взваливаешь себе на плечи довольно большую ответственность, не так ли?
Однако я не мог не согласиться с ним. Поражение на поле боя - это понятно. А здесь - совсем другое дело. Это уже политика. Они должны знать, что если втянут нас в какое-нибудь дерьмовое дело, то волосатые ощущения им обеспечены. Хромого, да и Ловца Душ, надо проучить.
- И как же ты представляешь себе эту расплату? - спросил я Элмо.
- Да они у меня все в штаны наложат. Будут стонать и плакать. Я прикидываю, сделать они не смогут ничего. Чёрт, Каркун, тебя что, это не трогает? Тебе же тоже приходится расплачиваться, латая этих парней, - он задумчиво посмотрел на Кукурузника. - Похоже, чем меньше будет свидетелей, тем лучше. Хромой и вякнуть не сможет. Он ничего не докажет. Одноглазый, давай-ка поговори ещё со своим любимчиком повстанцем. У меня тут образовалась одна идейка. Может, у него есть ключик.
ГЛАВА 6
Одноглазый закончил разливать свой бульон. У первых отведавших его лица уже перестали быть такими бледными. Элмо прекратил обрезать свои ногти. Он пронзил хозяина конюшни своим угрюмым взглядом.
- Кукурузник, а ты слышал когда-нибудь о полковнике Зуаде?
Кукурузник замер. Он колебался на секунду дольше.
- Не могу сказать, что да.
- Странновато. А я подумал, что можешь. Это же его называют левой рукой Хромого. Вообще, я прикидываю, что Круг пойдёт на всё, чтобы достать его. Как ты думаешь?
- Я ничего не знаю о Круге, Элмо, - он упёрся взглядом куда-то поверх крыш. - Ты говоришь, что этот тип на Унылой и есть Зуад?
Элмо довольно рассмеялся.
- Ничего подобного я не говорил, Кукурузник. А меня что, можно было так понять, Каркун?
- Ни черта. И что бы Зуаду тут, в Весле, делать, ошиваясь в этом грязном публичном доме? Хромой по уши засадил его в свои проблемы. Ему сейчас нужны все помощники, какие у него есть.
- Уловил, Кукурузник? Теперь дальше. Я, возможно, знаю, где Круг смог бы найти этого полковника. Мы теперь с ним никакие не друзья. С другой стороны, мы не дружим и с Кругом. Но дело есть дело. Обойдёмся без эмоций. Вот что я подумал. Может, мы смогли бы действовать услуга за услугу. Кто-нибудь важный, из повстанцев, заскочил бы в то место на Унылой улице и сказал бы хозяевам, что им не стоит так присматриваться к тем ребятам. Понимаешь, что я имею в виду? Если всё пойдёт, как я говорю, полковник Зуад сам свалится прямо в лапы Кругу.
У Кукурузника был вид человека, который понял, что попался в ловушку.
Он был хорошим шпионом до тех пор, пока у него не было причин заботиться о своей шкуре.
Скромный старый Кукурузник, дружелюбный владелец конюшни, мы всегда давали ему немного чаевых и болтали о том о сём. На него ничего не давило. И ему не приходилось быть никем иным, как просто самим собой.
- Ты всё неправильно понял, Элмо. Честно. Я никогда не занимался политикой. Что Леди, что Белые, мне всё равно. Лошадям нужен постой и пища независимо от того, кто на них ездит.
- А пожалуй, ты прав, Кукурузник. Извини меня за подозрительность, - Элмо подмигнул Одноглазому.
- Те ребята сейчас в Амадоре, Элмо. И ты бы лучше сам сходил туда, пока кто-нибудь не рассказал им, что ты в городе. А я начну-ка лучше здесь всё расчищать.
- Да мы не торопимся, Кукурузник. Но ты давай, занимайся своими делами.
Кукурузник посмотрел на нас. Он сделал несколько шагов по направлению к тому, что осталось от его конюшни. Обернулся к нам. Элмо одарил его сочувствующим взглядом. Одноглазый подогнул левую переднюю ногу своей лошади, чтобы проверить копыто. Кукурузник нырнул в развалины.
- Одноглазый? - позвал Элмо.
- Он на заднем дворе, сматывается.
Элмо усмехнулся.
- Поглядывайте за ним, Каркун. Всё подмечайте. Я хочу знать, кому он всё рассказывает. Мы ему дали кое-какие сведения. Надо, чтобы они распространились здесь, как триппер.
ГЛАВА 7
- Зуад - мертвец с той самой минуты, как Ворон произнёс его имя, - рассказывал я Одноглазому. - А может, и с той минуты, когда этот полковник что-нибудь натворил ещё раньше.
Одноглазый хрюкнул и снёс карту. Леденец подобрал её и открылся.
- Я не могу с ними играть, Каркун. Они всё нечестно делают, - пожаловался Одноглазый.
Элмо подлетел к нам на своей лошади, спешился.
- Они смотались из того публичного дома. У тебя есть что-нибудь для меня, Одноглазый?
Ничего существенного мы не узнали. Я рассказал об этом Элмо. Он ругнулся, сплюнул и опять начал ругаться. Ударом ноги Элмо разбросал доски, которые мы использовали в качестве карточного стола.
- Займитесь-ка своим делом.
Одноглазый старался оставаться спокойным.
- Они не делают ошибок, Элмо. Они просто прикрывают свою задницу. Кукурузник слишком долго общался с нами, чтобы можно было ему доверять.
Элмо топал ногами и изрыгал пламя.
- Ладно. Запасной план номер один. Мы выслеживаем Зуада, выясняем, куда они его денут, когда сцапают. И забираем, когда они соберутся его пристукнуть. Потом очищаем от повстанцев округу и хватаем любого, кто сунет туда нос.
- Ты всё ещё упорно надеешься выиграть? - спросил я.
- Да, чёрт возьми. Как Ворон?
- Как будто выкарабкается. Заражения крови нет. И Одноглазый говорит, что Ворон уже выглядит получше.
- Э-э, Одноглазый! Мне нужны имена заговорщиков и повстанцев. Много имён.
- Да, сэр, обязательно, сэр, - Одноглазый преувеличенно учтиво отдал честь. Когда Элмо отвернулся, воинский салют превратился в непристойный жест.
- Собери-ка опять доски, Толстопузый, - попросил я. - Одноглазый, ты сдаёшь.
Он не откликнулся. Он не стал ругаться, баловаться или угрожать превратить меня в тритона. Он просто стоял оцепенев с едва приоткрытыми глазами.
- Элмо!
Элмо подскочил к Одноглазому и уставился на него с расстояния в шесть дюймов. Он щёлкнул пальцами у Одноглазого под носом. Одноглазый не реагировал.
- Как ты думаешь, Каркун, что с ним?
- Что-то происходит в том публичном доме.
В течение десяти минут Одноглазый не пошевелил ни одним мускулом. Потом вдруг открыл глаза, оттаял и рухнул на землю, как мокрая тряпка.
- Что происходит? - воскликнул Элмо.
- Одну минуту, хорошо? - попросил я.
Одноглазый пришёл в себя.
- Повстанцы поймали Зуада, но он успел связаться с Хромым.
- И?
- Это чудовище идёт ему на помощь.
Лицо Элмо приобрело бледно-серый оттенок.
- Сюда, в Весло?
- Ну.
- А, чёрт.
Конечно, ведь Хромой был самым мерзким из Поверженных.
- Думай быстрее, Элмо. Он наверняка узнает о нашем участии в этом… А Кукурузник теперь - оборванная ниточка.
- Одноглазый, по-моему, ты нашёл это старое дерьмо. Белёсый, Тихий, Убогий, у меня для вас работа.
Он стал их инструктировать. Убогий мрачно улыбался и поглаживал свой кинжал. Кровожадный ублюдок.
Я не мог до конца уяснить всю тревожность новостей, выданных Одноглазым. Мы знали Хромого только по рассказам. Правда, все рассказы были довольно мрачные. Мы перепугались. Покровительство Ловца Душ не было достаточной защитой против ещё одного из Поверженных.
Элмо толкнул меня.
- Он опять.
Точно. Одноглазый замер. Но на этот раз ненадолго. Вдруг он опрокинулся на землю и начал биться будто в припадке. На губах выступила пена.
- Держите его! - приказал я. - Элмо, дай-ка мне вон ту палку.
Полдюжины мужчин навалились на Одноглазого. Хотя и был он довольно мал, но задал нам жару.
- Зачем? - спросил Элмо.
- Вставлю ему в рот, чтобы не прокусил язык.
Одноглазый издавал звуки такие странные и непонятные, каких я ещё никогда не слышал. А ведь раненые иногда издают такие звуки, о которых вы никогда бы не подумали, что их может издавать человек.
Припадок длился всего несколько секунд. После этой волны буйства Одноглазый впал в мирное забытьё.
- Так, Каркун. И что теперь?
- Не знаю. Может, он помешался?
- Дайте ему его собственного бульона, - предложил кто-то.
- Правильно, годится.
Появилась чашка. Мы влили её содержимое Одноглазому в глотку.
Его глаза приоткрылись.
- Что вы делаете? Пытаетесь меня отравить? Фу! Что это? Варёные помои?
- Твой бульон, - сказал я.
Элмо дёрнулся.
- Что случилось?
Одноглазый сплюнул. Он схватил ближайшую флягу с вином, набрал полный рот, прополоскал горло, опять сплюнул.
- Ловец Душ случился, вот что. Да-а. Страдаю вместо Гоблина.
Сердце у меня начало срываться на каждом третьем ударе. В животе как будто роилась целая туча шмелей. Сначала Хромой, теперь Ловец Душ.
- И что этому привидению надо? - спросил Элмо. Он тоже нервничал, хотя это и было для него необычно.
- Он хотел узнать, какого хрена тут происходит. Ему рассказали, что Хромой вне себя. Сначала он связался с Гоблином. Гоблин знал только то, что мы пошли сюда. И тогда он забрался в мою голову.
- И был просто ошеломлён, увидев, как много в твоём черепе пустого места. Теперь ему известно всё, о чём знаешь ты, да?
- Ну, - Одноглазому явно не понравилась эта мысль.
Элмо подождал несколько секунд.
- Ну?
- Что ну? - Одноглазый потянулся за флягой.
- Проклятье, что он сказал?
Одноглазый довольно захихикал.
- Он одобрил то, что мы здесь сделали. Но ему кажется, что бык, идущий в колее, действует более хитро и утончённо, чем мы. Поэтому нам немного помогут.
- Каким образом?
У Элмо был такой вид, как будто он знал, что ситуация вышла из-под контроля, но не знал, где именно.
- Он пошлёт кого-нибудь.
Элмо облегчённо вздохнул. Я тоже. Можно жить спокойно, пока сам Ловец Душ от нас далеко.
- И когда? - вырвалось у меня.
- Может быть, скорее, чем нам хотелось бы, - пробормотал Элмо. - Отложи вино, Одноглазый. Тебе надо следить за Зуадом.
Одноглазый заворчал. После этого он впал в полузабытьё. Это означало, что он ведёт наблюдение. И так он отсутствовал довольно долго.
- Ну? - сказал Элмо недовольно, когда Одноглазый вышел из забытья.
Тот продолжал озираться с таким видом, как будто знал, что с секунды на секунду здесь из ниоткуда материализуется Ловец Душ.
- Ну, всё нормально. Они прячут его в одном подвале в миле к югу отсюда.
Элмо не унимался и дёргался, как маленький мальчик, который отчаянно хочет писать.
- Что с тобой? - спросил я.
- Дурное предчувствие. Просто очень, очень дурное предчувствие, Каркун.
Вдруг его блуждающий взгляд остановился. Глаза округлились.
- Я был прав. О чёрт, я был прав.
ГЛАВА 8
Высокое, как дом, и в полдома шириной. На нём было что-то алое, выцветшее от времени, поеденное молью и разодранное. Оно шло неровно, то быстрее, то медленнее. Свалявшиеся седые волосы торчали во все стороны. Лица почти не видно из-за густой иссиня-чёрной бороды, в которой засохли комки грязи. Бледная в тёмных пятнах рука сжимала посох - это была сама красота, осквернённая его прикосновением. Безупречное женское тело чуть удлинённых пропорций.
- Говорят, что во времена Власти это была настоящая женщина. Говорят, она его обманула.
Эту женщину нельзя было винить. Если только хорошенько присмотреться к Меняющему.
Меняющий Форму был ближайшим союзником Ловца Душ среди Десяти, Которые Были Повержены. Его вражда с Хромым была ещё более странной, чем у нашего хозяина. Хромой был третьей стороной треугольника, в который входили ещё Меняющий Форму и то, что стало теперь его посохом.
Он остановился в нескольких футах от нас. Глаза у него горели огнём безумия, и поэтому невозможно было встретиться с ним взглядом. Я не могу вспомнить цвет этих глаз. Если придерживаться хронологии, то он был первым из великих колдунов, совращённых, подкупленных и порабощённых Властителем и его Леди.
Дрожа, Одноглазый выступил на шаг вперёд.
- Я колдун, - произнёс он.
- Ловец сказал мне, - голос Меняющего был силён и глубок даже для человека его размеров. - Какие новости?
- Я выследил Зуада. Больше ничего.
Меняющий опять окинул нас взглядом. Некоторые ребята совсем сникли. Он улыбнулся в бороду.
Там, где улица поворачивала, собралась толпа зевак. В Весле никогда не видели никого из высшего окружения Леди. Сегодня городу повезло. Здесь были двое из этих бешеных.
Взгляд Меняющего прошёлся по мне. Я почувствовал его холодное презрение. Меня он ни во что не ставил.
Он нашёл то, что искал. Ворон. Он двинулся вперёд. Мы уворачивались так же, как слабые самцы уступают в зоопарке дорогу вожаку-бабуину. Он посмотрел на Ворона пару минут, потом его громадные плечи приподнялись. Ноги посоха он поставил Ворону на грудь.
Я раскрыл от изумления рот. Ворон менялся на глазах. Испарина исчезла с его лица. Боль, от которой все его мышцы были напряжены, начала уходить. Тело расслабилось. Ярко-красные рубцы и шрамы от его недавних ран в считанные минуты побелели, приобретя вид давно заживших. Мы всё плотнее и плотнее обступали Ворона, наблюдая за представлением с благоговейным страхом.
Шатающейся походкой к нам приближался Убогий.
- Эй, Элмо, мы всё сделали. Что происходит?
Увидев Меняющего, он пискнул, как пойманная мышь.
Элмо собрался с мыслями.
- Где Белёсый и Тихий?
- Избавляются от тела.
- Тело? - спросил Меняющий.
Элмо объяснил. Меняющий хрюкнул.