Итак, что у нас есть, - голос Сергея не утратил прежней насмешливости, но теперь в нем звучала резкая, даже жесткая нотка. - За один день некто неизвестный нанес три безответных удара и все еще остается вне поля нашего зрения. И поскольку мы наивно, шо те самые кролики, хлопаем ушами ему в ответ, можно не сомневаться - в ближайшее время это вдохновит его на четвертый.
Стража у ворот резиденции легата без колебаний пропустила в здание бедолагу балканца. Тот почтительно склонился перед каждым из охранников, на ломаном итальянском твердя слова благодарности. Было во всем его облике нечто такое жалкое и униженное, что хотелось то ли дать пинка, то ли кинуть монетку. В руке сиротливо озирающийся беженец держал узелок, должно быть, с едой. Кланяясь, он все время прижимал его к груди, словно опасаясь, что стражники отберут скудное пропитание.
- Мое почтение. Я хотел бы сложить балладу о ваших приключениях, - юный менестрель с длинными, черными как смоль волосами, разметавшимися по плечам, с темными выразительными глазами южанина, пытливо глядящими из-под изящных, чуть изогнутых ресниц, остановил его посреди двора, для пущей ясности слов указывая на лютню. - Об ужасных абарах, о сражениях в далеких землях, о ваших странствиях. Я был бы счастлив, если б вы меня удостоили…
Во взгляде чудом спасшегося бедолаги мелькнула опасливая настороженность. Он на полшага отступил, словно опасаясь, что юноша даст ему затрещину, и с ходу перешел на сербский, точно не поняв, что нужно от него подозрительному незнакомцу.
- Я готов заплатить, - в руке Бастиана мелькнула серебряная монетка. При виде денег уроженец Монтенегро тут же закивал и вновь освоил азы италийского наречия. Примостившись в тени дерева, он с тяжким вздохом начал повесть о своей нелегкой судьбе, о храбром воеводе, павшем в бою с ужасными пришельцами, о съеденном поголовно стаде, о долгом пути неведомо куда и чудесном спасении.
- Господин инструктор, - примерно в середине рассказа взмолился Бастиан. - А может, я скажу ему, что говорю и понимаю по-сербски?
- Ни в коем случае, - не замедлил ответить Лис.
- Но ведь он дословно повторяет то, что говорил перед Дагобертом.
- Мой юный друг! Я, конечно, очень стар и помню начало крестовых походов, в которых, впрочем, тут пока не видят ни малейшей надобности, но все же память мне пока не изменяет. Ты думаешь, я не слышу, что он метет?
- Простите?..
- Господи, еще один блюститель изящной словесности выискался на мет голову! Сладкозвучный Баян, действительный кандидат в Аккордеоны, я в полной мере разумею, что глаголет сей убогий. В общем, пусть дальше языком мелет, не мешай ему.
- Но я же прошу у него каких-нибудь деталей, подробностей для баллады. А он делает вид, что не понимает.
- А ты в ответ делай вид, что очень заинтересован и веришь ему.
- Но зачем? - удивился Бастиан. - Ведь так мы не узнаем ничего нового!
- Да что ты говоришь?! Спешу тебя обрадовать: мы уже узнали кое-что интересное.
- Что же? - с недоумением в голосе спросил Ла Валетт.
- И этот человек дышал одним воздухом с комиссаром Мегре! - в тоне Лиса читалась скорбь. - Нет, как я ошибался! Конечно, это был другой воздух: ты вдыхал углекислый газ, который комиссар Мегре выдыхал. Иначе чем объяснить столь резкую деградацию на фоне общего успеха эволюции?
- Ну сколько можно? - возмутился менестрель.
- А пока ты не начнешь легко и изящно рубить фишку, шо тот самурай - выставленные для просушки циновки.
- Не хочу я ничего рубить! - не унимался выпускник Сорбонны.
- Ладно, можешь их колоть, лишь бы толк был. А пока внимай и вникай. Нам сейчас даже не слишком важно, что он говорит. И так уже понятно, что эта песня у него наезженная и отклоняться от нее он не собирается. Важно, о чем чабан умалчивает. Сам подумай: свидетель по делу дает показания на разных языках, но как будто написанные под копирку. Что из этого следует? Не знаешь? Я тебе расскажу: вся его история - скорее всего липа, возможно, со вставками более ценной древесины. Клиент готов ответить на любые вопросы по данному тексту, но только по нему. Каждая новая деталь может побудить досужий интерес, и тут не угадаешь, чем грозит малейшая опрометчивость в показаниях. Эх, тут бы хорошо потребовать у нашего свидетеля проговорить все, что с ним произошло, самым подробным образом, но от конца к началу. На этом многие валятся.
- Да, но как это сделать?
- В том-то и беда, что сейчас ты эту штуку не провернешь. Но вот попробуй другое… - Лис пустился в объяснения. - Все понял?
- Так точно! - браво отрапортовал Бастиан.
- Тогда заканчивай говорильню и действуй.
Беседа продолжалась. Обаятельный менестрель кивал в такт ломаной речи уроженца Монтенегро, словно запоминая особо драматические моменты и складывая их в стихотворные строки. Когда беженец договорил, Бастиан протянул ему обещанную монету, и тот, отвесив пару десятков поклонов, наконец повернулся и потрусил к своему временному жилищу.
- Убейте его! - громко, холодно и надменно произнес Ла Валетт на прекрасном франкском наречии, достойном пера Григория Турского. С таким видом должен был говорить римский тиран Сулла, отправляя на смерть очередного мятежника.
- Ну вот, - не мог скрыть Бастиан своего разочарования. - Он не отреагировал.
- Валет! - Лис издал тяжкий вздох. - Имеющий глаза да протрет их и да воспользуется ими по прямому назначению. Как это, не отреагировал?
- Но он даже не повернулся.
- Он что, по-твоему, совсем дурак? Он же понимает: сейчас повернуться - значит признать, что понял язык, которого, по идее, вовсе не знает. Но это соображает тот мозг, который в голове, а у спины, скажу по секрету, имеется свой мозг, и он отвечает за двигательные реакции. Пока ты ждал, что он начнет оборачиваться и толкать речь о правах человека, я смотрел на его плечи. Они подались вперед и вниз, делая спину округлой, чтобы мягче принять удар. Естественно, спинной мозг всегда успевает быстрее, чем тот набор микропроцессоров, который хранится в черепе. Все животные за счет него и выживают.
Но человеку этого мало, и он ко всему приплетает голову, что и произошло в данном случае. Клиент свернулся и, что целиком естественно, тут же распрямился, тем самым недвусмысленно доказывая, что он не просто разумеет франкскую речь, а постоянно контролирует себя, чтобы не выдать столь неожиданных в его случае познаний.
- Невероятно! - протянул Бастиан.
- Ой, да в сравнении с тем, шо мы тут вообще творим, это даже не цирковой аттракцион! Так, ветер в ивах.
Важнее другое: сегодня утром этот бараний охвостень терся около меня во дворе резиденции и, теоретически, мог попятить искомую железяку. Улики у нас пока исключительно косвенные, но по сумме баллов побитый жизнью беженец все больше и больше превращается в главного подозреваемого.
- Тогда необходимо его как-то арестовать, изолировать от общества, - возбужденно предложил Бастиан.
- Валет, ты гений! Я пока быстренько звоню в полицию, а ты обмотай клиента с ног до головы изолентой, шоб хорошенько его изолировать от нашего с тобой общества.
- Ну что вы, в самом деле! - вновь попытался обидеться Бастиан.
- Скажи, ты там шо, за своим богословием и политологией в Сорбонне ни одного детектива не посмотрел?
- Нет, - сознался Ла Валетт, - мне было не интересно.
- А вот это ты зря. Вся история, политология, да и богословие, если вдуматься, - один сплошной детектив. В общем, так, слушай мою команду: суетиться запрещаю, никакой самодеятельности. Для начала необходимо аккуратненько отследить контакты нашего клиента. Судя по сегодняшним приключениям, они у него обширные.
Женя, ты меня слышишь?
- Да. Я тут с Гизеллой беседую, но если что-то нужно…
- Нужно. К вечеру необходимо иметь психологический профиль, а заодно и фас нашего монтенегроида. Если он, конечно, сам не из абаров, чему я лично совсем не удивился бы.
Лицо Гизеллы выражало озабоченность.
- Мы не можем оставаться в Париже, - скороговоркой произнесла она, взяв за руку благородную даму Ойген. - Нам всем нужно поскорее уехать. Здесь оставаться опасно! Они хотят убить моего сына, а заодно и всех нас, потому что мы им мешаем до него добраться. Ойген, мы должны спешить! Сама же видишь - даже здесь, за высокими стенами, окруженные стражей, мы не можем чувствовать себя в безопасности.
- Вам не следует так волноваться, государыня, - мягко увещевала Женя. - Кто-то пытался ограбить казну. Дело неприятное, но, увы, вполне обычное. Но ведь негодяй вовсе не посягал на жизнь кого-то из нас.
- Это часть заговора. Я чувствую это! Никому нельзя доверять! А тут еще абары и римский легат… О, как же мой сын решился предъявить такие требования Риму?! Теперь мы в кольце. Нужно бежать, спрятаться, затаиться!
- Не дело государя таиться! Народ видит в нем наместника божия. Тот, кто облечен властью именем Всевышнего, обязан жизнью своей поучать подданных, а не прятаться, точно мышь за печью!
В прекрасных очах Гизеллы светилась благодарность.
- Ты умна и мудра не по годам. Я так счастлива, что жребий свел нас, и теперь даже не представляю, что когда-нибудь ты уедешь в свою далекую Нурсию и оставишь меня здесь одну на произвол судьбы без всякой опоры…
Глаза правительницы заволокло слезами, и она всхлипнула, собираясь пасть на грудь подруге и поплакать в свое удовольствие.
- Это все фра Гвидо, - прошептала она.
Женя насторожилась:
- Вы что-то знаете о нем?
- О, да! - не давая ей договорить, воскликнула аквитанская красавица так громко, что страж, несший вахту возле ее покоев, почел своим долгом заглянуть и поинтересоваться, все ли спокойно. - О, да, - махнув воину, значительно тише повторила она. - Я прекрасно его знаю. Вернее, знала когда-то.
Его отец был частым гостем моего отца. Он был правителем Бастии, области на северо-западе италийских земель. Гвидо был влюблен в меня еще отроком. Мне тогда было тринадцать, ему - четырнадцать. А в шестнадцать он просил моей руки, но я отказала. Пойми, в то время он был отчаянным сорванцом и все время норовил ущипнуть меня или дернуть за косы.
Он, как говорят, от огорчения неделю потом не притрагивался к пище, а затем объявил о своем намерении принять сан. Он был единственным наследником Бастии, и после этого случая его отец никогда больше не приезжал к моему. Я уверена, слышишь, уверена: сейчас он приехал, чтобы отомстить!
Женя задумалась, припоминая.
- А подарок? Он же передавал вам подарок! Вы его видели?
- Молитвенник? - пренебрежительно бросила Гизелла и отмахнулась. - Да, видела. Но даже не притрагивалась к нему. Человек, который принес фолиант, вслед за тем убил троих моих людей и пытался ограбить казну. Кто знает, быть может, страницы книги напитаны ядом. Фра Гвидо заодно с Пипином, я уверена в этом, как в том, что солнце восходит на востоке! Он желает смерти мне, и еще более моему сыну. Этот злопамятный негодяй не уймется, пока не отомстит. - Правительница ходила по комнате, не в силах успокоиться. - Он жаждет нашей крови!
- Сергей, - встревоженно позвала Женя.
- Не беспокойся, Тимуровна, я все слышал. Вот же ж не было печали вычислять тупость углов любовного треугольника. Но если Гизелла права, а вполне может быть, что так и есть, то картина получается - "Последнее утро Помпеи". Одну довольно хлипкую ниточку мы нащупали, но, к гадалке не ходить, у легата с собой целая корзина змеиных клубков. Да, кстати, молитвенник и впрямь стоит проверить…
Рим сейчас, конечно, уже не тот и еще не тот. До Папы Александра VI Борджиа псалмы еще петь и петь, но кое-какие навыки от эпохи цезарей могли и остаться.
- Я не знаю, как обнаруживать контактные яды, - призналась Женя.
- Всему приходится учить! Потыкай в страницу рогом единорога.
- Но где же я его возьму?
- Одолжи у знакомого единорога! А если нет, просто устреми взор своих прекрасных очей на страницы фолианта и вызови Базу. Встроенный в обруч прибамбас мигом считает всю информацию, а при необходимости даже сделает спектральный анализ. По идее, кроме исходного материала и чернил, там ничего быть не должно. Разве что розовое масло, которым этот святоша поливает все кругом, шо из лейки. Но этот аромат, думаю, ты вычислишь и без спектрального анализа. Только аккуратно, не хватай голыми руками.
Да, вот еще, к вопросу о легате: хорошо бы уточнить у Гизеллы, знает ли Пипин о детском увлечении фра Гвидо и в курсе ли господин кардинал того, как Геристальский майордом чуть было не затащил к себе в койку ангела его юношеских грез?
- Но как-то неудобно о таком спрашивать.
- Та я ж не настаиваю на расспросах. Узнай иным способом. Сама пойми, между двумя этими столпами общества нынче полная гармония и взаимопонимание. Буквально союз любящих сердец. Оно нам надо?
- В таком случае, - мягко проговорила благородная дама Ойген, - мы должны обезопасить вас и Дагоберта от его мести. И для этого прежде всего было бы неплохо продемонстрировать свое расположение к господину кардиналу. Я и мои друзья изучим подарок фра Гвидо, и если там действительно имеется подвох, мы найдем его. Пока же, в знак прежней дружбы, хорошо бы послать ему ответный дар.
- Венец из змей и скорпионов! - не скрывая гнева, выкрикнула Гизелла.
- У этой дамы живая фантазия, - неподдельно восхитился Лис. - С удовольствием представляю, каково будет его плести.
- Сергей! - одернула Женечка. - Зачем ты так?! У нее параноидальное состояние, которое часто приводит к вспышкам агрессии.
Между тем Гизелла вдруг точно обмякла, будто в один миг утратив силы.
- Хорошо, - тяжело вздохнула она. - Я придумаю, чем ответить ему. Ты права, Ойген, нам следует принять меры.
Она закрыла лицо руками, точно прячась от мягкого света, пробивавшегося сквозь цветные стеклышки окна. - Прошу тебя, пришли ко мне Брунгильду, я дам ей надлежащие поручения.
- Она у себя? - уточнила благородная дама Ойген.
- Наверное, - не открывая лица, кивнула правительница. - Отсюда она ушла с намерением поблагодарить сэра Жанта за чудесное спасение. Ваш жених - поистине великий воин, его ловкость превосходит все, что можно вообразить. Я уверена, мой Дагоберт, когда войдет в силу, будет столь же хорош. И даже лучше.
- Хорошо, - благородная дама вышла, чуть поклонившись, обдумывая по пути слова повелительницы.
Лис сжал в кулаке фибулу, точно она могла рассказать о том, что происходило с ней в последние часы. Ее не могло быть у разбойников, нападавших на Карела и его спутницу. Встреча на берегу состоялась как раз во время аудиенции во дворце. Стало быть, потом лучнику пришлось пойти к кому-то отчитаться о неудаче, где он, скорее всего, и был убит. Времени от конца встречи на высшем уровне до обнаружения трупа прошло немного. Как минимум, какую-то часть его подозреваемый не находился в резиденции легата. Это установленный факт. Мог он совершить убийство? По времени мог. Он чертовски старается казаться ничтожным простофилей, но это всего лишь камуфляж. А что под ним?
- Мастер Рейнар! - послышался у него за спиной знакомый голос.
Лис стремительно повернулся, уйдя с линии атаки.
- Мустафа?! Что тебе нужно? - Он смерил силача настороженным взглядом.
- Мой господин очень желает видеть тебя.
ГЛАВА 11
Женщины способны на все. Мужчины - только на все остальное.
Коко Шанель
Коридор был пуст. У выхода дежурил стражник, провожающий настороженным взором любого проходящего. Ясное дело, многих он знал в лицо, но после ночного происшествия караулы были усилены, и бдительность предписана наистрожайшая. Женю караульный проводил особенно долгим взглядом, должно быть, вздыхая про себя, что этакая крошка одна-одинешенька ходит мимо, а ему тут стоять, точно пню, и даже слова не скажи.
Благородной даме Ойген не было дела до его мыслей, а к восхищенным мужским взглядам она привыкла давно. Куда больше ее волновала история Гизеллы. Мог ли фра Гвидо из мести поддержать Пипина в его намерении присвоить власть, а заодно и унизить гордячку, что когда-то ответила ему отказом?
Внешне кардинал производил впечатление довольно приятное. Хотя причастность к власти, тем более неограниченной духовной власти, из любого может сделать законченного подлеца. Испытание таким искусом - самое тяжкое из всех.
Женя подошла к двери комнаты Карела, та была приоткрыта, из помещения слышалась какая-то невнятная возня. Девушка насторожилась, рванула дверь, готовая как прийти на помощь, так и отскочить в случае опасности. Два сплетенных тела передвигались по комнате, время от времени роняя мебель и сшибая посуду. Одежда их была в столь живописном беспорядке, что скорее оттеняла наготу целующихся, чем скрывала что-либо существенное.
- Да как ты…
Благородная дама Ойген от возмущения не могла найти слов. Она схватила со стола глиняную миску и с размаху грохнула ее об пол. Резкий звук заставил страстную парочку оторваться друг от друга и осознать неловкость ситуации. Ища глазами какой-нибудь предмет верхней одежды, чтобы прикрыть им отсутствие нижней, Карел залепетал вечное, как ограда Эдемского сада:
- Я сейчас все объясню… Это совсем не то, что ты думаешь…
Благородная дама Ойген грохнула об пол еще одну миску, на этот раз с экзотическими фруктами и, не взглянув, как раскатываются по мозаичному полу драгоценные персики, в негодовании выскочила из комнаты.
Заметив столь резкое движение, стражник повернулся, желая преградить ей путь, сам, впрочем, толком не зная, что следует делать в подобном случае. Решение он принял быстро, но опрометчиво. Разъяренной племяннице могущественного Инсти было не до светского этикета. Заметив перед собой упертое в пол копье, девушка перехватила его обеими руками, скрутилась, выдергивая его и уходя вниз, а затем подсекла им стражника под колени. Тот с грохотом рухнул на пол, и Женя застыла над ним, занеся карающее оружие.
- Замри! Тоже мне, старушка Афина в гневе! - раздался у нее в голове жесткий окрик Лиса. - Ты шо, сбрендила?
- Он… - всхлипнула Женя. - Он мне изменяет!
- Кто?! Этот стражник? - восхитился Сергей. - Когда ты все успеваешь?
- Да нет же, Карел! - воскликнула оскорбленная девушка.
- Надеюсь, все же не со стражником?
- Ты что же, издеваешься?
- Есть немного, - насмешливо признался Лис. - Ну шо, пар выпустила? Верни человеку его табельный дрын!
Женя поглядела на простертого у ног вояку, ошалело взирающего на разгневанную даму, и со вздохом сожаления бросила ему копье.
- Выдохнула. А теперь ответь мне, шо ты завелась, как "жигуль" на морозе? Трах-бабах, искры из глаз! Все живое пожалело, шо не умерло вчера!