– Однако мы здесь не для того, чтобы продавать пиво! Мы приехали с более благородной целью. Мистер Тантони и я – энтузиасты магии! Мы считаем, что долг каждого патриота Англии – интересоваться этим предметом. Лондон теперь не просто столица Великобритании, но и признанный центр чародейства и волшебства. Много лет мистер Тантони более всего на свете желал изучать магию и скорбел, что искусство это пребывает в таком упадке. Друзья призывали его ободриться: когда кажется, что хуже некуда, тогда и начинается возрождение. И мы не ошиблись: вскоре в Англии появились два великих волшебника. Конечно же, я говорю о мистере Норрелле и мистере Стрендже! Чудеса, явленные ими, вернули англичанам гордость за свою страну и внушили мистеру Тантони надежду самому когда-нибудь стать магом.
– В самом деле? Что ж, боюсь, он будет разочарован, – заметил Стрендж.
– Как вы ошибаетесь, сэр! – торжествующе вскричал джентльмен из Ноттингемшира. – Мистер Тантони обучается магии у самого мистера Стренджа!
К сожалению, как раз в этот миг Стрендж тянулся через стол, балансируя на одной ноге, чтобы ударить по шару. От неожиданности он промахнулся, ударил кием о бортик и рухнул на пол.
– Думаю, здесь какая-то ошибка, – сказал Колхаун Грант.
– Нет, сэр. Никакой ошибки, – ответил джентльмен из Ноттингемшира совершенно уверенно и твердо.
Стрендж, поднимаясь с пола, спросил:
– Как он выглядит, ваш мистер Стрендж?
– Увы, – отвечал джентльмен из Ноттингемшира, – этого я вам сказать не могу. Мистер Тантони никогда с ним не виделся. Обучение ведется по переписке. Однако мы очень надеемся встретить мистера Стренджа на улице. Завтра мы отправляемся на Сохо-Сквер, чтобы взглянуть на его дом.
– По переписке! – воскликнул Стрендж.
– Мне кажется, обучение по переписке не может считаться полноценным, – заметил сэр Уолтер.
– Вовсе нет! – вскричал джентльмен из Ноттингемшира. – Письма мистера Стренджа исполнены мудрых советов и ценных замечаний о состоянии волшебства в Англии. Не так давно мистер Тантони писал мистеру Стренджу и просил прислать заклинание против дождя – в нашей части Ноттингемшира очень часто идут дожди. Прямо на следующий день мистер Стрендж прислал ответ, в котором писал, что, хотя и существуют магические формулы, способные прекратить дождь и заставить сиять солнце, он их никогда не использует, потому что тучи и солнце не фигуры на шахматной доске, и советовал мистеру Тантони следовать его примеру. Английская магия, по словам мистера Стренджа, выросла на английской почве, политой английскими дождями. Мистер Стрендж писал, что, вмешиваясь в английскую погоду, мы затрагиваем сущность Англии и рискуем подорвать основы английской магии. Мы решили, что это поразительный пример проницательности и гения мистера Стренджа, не правда ли, мистер Тантони?
Джентльмен ткнул приятеля в бок, и тот несколько раз моргнул.
– Вы говорили что-нибудь подобное? – шепотом осведомился сэр Уолтер у Стренджа.
– Да, говорил, – ответил Стрендж, – что-то в этом духе… когда же? Кажется, в минувшую пятницу.
– Кому вы это говорили?
– Норреллу, конечно.
– Был ли при этом в комнате кто-нибудь еще?
Стрендж помедлил.
– Дролайт, – вымолвил он.
– Ага!
– Сэр! – громко обратился Стрендж к джентльмену из Ноттингемшира. – Простите, если я обидел вас. Однако, согласитесь, в вашей манере держаться было нечто… У меня горячий нрав, и вы задели меня за живое. Я – Джонатан Стрендж и, к сожалению, до этого дня не слышал ни о вас, ни о мистере Тантони. Подозреваю, что и мистер Тантони, и я стали жертвами какого-то нечистоплотного субъекта. Предполагаю, что мистер Тантони заплатил мне за обучение? Могу я узнать, куда он выслал деньги? Если на Литтл-Райдер-стрит, то у меня есть все необходимые улики.
К несчастью, джентльмен из Ноттингемшира и мистер Тантони представляли себе Стренджа высоким старцем с длинной белой бородой, говорящим напыщенно и одетым на старинный лад. Стрендж был строен, чисто выбрит, говорил быстро и одевался как всякий лондонский щеголь. Им не верилось, что это он.
– Что ж, сомнения нетрудно разрешить, – сказал Колхаун Грант.
– Конечно, – поддержал его сэр Уолтер. – Я позову официанта. Возможно, слово слуги будет для вас весомее слова джентльмена. Джон! Подите сюда! Вы нам нужны!
– Нет-нет-нет! – воскликнул Грант. – Я не то хотел сказать. Идите, Джон, идите. Есть множество вещей, которые мистер Стрендж может сотворить, дабы лучше всяких свидетелей доказать свое мастерство волшебника. В конце концов, он величайший чародей столетия.
– Разве этот титул не принадлежит мистеру Норреллу? – мрачно поинтересовался джентльмен из Ноттингемшира.
Колхаун Грант улыбнулся:
– Сэр, мы с полковником Маннингемом имели честь сражаться в Испании под знаменами его светлости герцога Веллингтона. Уверяю вас, там ничего не слыхали о мистере Норрелле. Мы верим мистеру Стренджу – тому джентльмену, которого вы видите перед собой. Если он сейчас осуществит некое волшебное действо, думаю, вы отбросите сомнения, а ваше величайшее уважение к английской магии и английским волшебникам не позволит вам не признать очевидного факта. Уверен, вы охотно расскажете ему о поддельных письмах все, что знаете.
Грант вопросительно глянул на джентльмена из Ноттингемшира.
– Что ж, – ответил тот, – вы определенно очень странные джентльмены; не знаю, может быть, вы хотите обмануть меня, рассказывая всякие сказки. Скажу откровенно, что буду крайне удивлен, если письма окажутся фальшивкой, – каждая строчка, каждое слово в них дышит старой доброй английской магией!
– Однако, – заметил Грант, – мы предполагаем, что этот негодяй состряпал свою подделку из настоящих замечаний мистера Стренджа. А теперь, дабы доказать, что он – это он, мистер Стрендж покажет вам такое, чего не видел еще никто из живущих!
– Как? – спросил джентльмен из Ноттингемшира. – Что он сделает?
Грант широко улыбнулся и повернулся к Стренджу, словно его тоже разбирает любопытство.
– Итак, Стрендж, поведайте нам, что вы сделаете?
За Стренджа ответил сэр Уолтер. Он кивнул в направлении массивного венецианского зеркала, занимавшего бо́льшую часть одной из стен и не отражавшего ничего, кроме темноты, и объявил:
– Он войдет в зеркало и не вернется.
36. Все зеркала мира
Ноябрь 1814 года
Хэмпстед расположен в пяти милях от Лондона. Во времена наших дедов это была ничем не примечательная деревушка, которая, впрочем, привлекала горожан близостью к Лондону, свежим воздухом и обилием зелени. Для их забав построили ипподром и лужайку для игры в шары. Появились кондитерские лавки и чайные сады, где можно было перекусить и отдохнуть. Богачи начали покупать здесь дома, и вскоре Хэмпстед стал таким, как сейчас, – любимым местом отдыха высшего лондонского света. За короткое время он разросся до весьма приличных размеров и превратился в небольшой городок.
Через два часа после того, как сэр Уолтер, подполковник Грант, полковник Маннингем и Джонатан Стрендж повздорили с джентльменом из Ноттингемшира, по лондонской дороге в Хэмпстед въехала карета и свернула в аллею, обсаженную бузиной, боярышником и сиренью. Карета остановилась перед домом в конце аллеи, и из нее вышел мистер Дролайт.
Когда-то дом был самым обычным деревенским, но за последние годы претерпел значительные изменения. Маленькие окна, удобные для защиты от холода, но пропускающие мало света, заменили большими и красивыми; на месте простой деревянной двери появился парадный подъезд с портиком; хозяйственный двор пошел под сад с цветами и декоративным кустарником.
Мистер Дролайт постучал. Дверь немедленно отворилась, и горничная провела его в гостиную. Дорогие французские обои, персидские ковры и модная английская мебель совершенно преобразили бывшее жилище фермера.
Дролайт прождал всего несколько минут. В гостиную вошла высокая пышная дама. На ней было алое бархатное платье, белую шею украшало ожерелье из темного граната.
Через открытую дверь, ведущую в столовую, можно было видеть стол, накрытый на одну персону. Дама обедала в одиночестве. Алое платье и ожерелье она надела, вероятно, для собственного удовольствия.
– Ах, мадам! – воскликнул Дролайт, склоняясь к ее руке. – Надеюсь, вы в добром здравии?
Дама небрежно махнула рукой:
– Положим, да. Если не считать того, что умираю от скуки без общества и развлечений.
– Как! – потрясенно вскричал Дролайт. – Вы здесь одна?
– Со мной живет моя тетка. Она убеждает меня искать утешения в религии.
– О мадам! – как можно убедительнее произнес Дролайт. – Не тратьте силы на молитвы и проповеди. Обратите их на месть.
– Непременно, – без выражения сказала она, опустилась на диван и спросила: – Как поживают мистер Стрендж и мистер Норрелл?
– О, они заняты, мадам! Очень, очень заняты! Ради себя лично, да и для вас, мадам, я желал бы им поменьше занятости! Вчера мистер Стрендж очень хотел узнать, как у вас дела. Он надеется, что вы не падаете духом. "Она держится, – отвечал я, – хоть и с трудом". Мистер Стрендж потрясен, просто потрясен бессердечным поведением ваших родственников и знакомых, мадам.
– Неужто? Мне бы хотелось, чтобы его сочувствие вылилось во что-нибудь более ощутимое, – холодно заметила женщина. – Я заплатила ему больше сотни гиней, а он ничего не сделал. Я отчаялась устроить свои дела через посредника, мистер Дролайт. Передайте мистеру Стренджу, что я готова встретиться с ним лично в удобном для него месте в любой удобный ему час. Мое время не расписано.
– Ах, мадам! Как бы мне хотелось сделать то, о чем вы просите! И как мистер Стрендж желает встречи с вами! Боюсь, впрочем, это невозможно.
– Не понимаю вас. Быть может, мистер Стрендж боится за свою репутацию? Но мы могли бы встретиться тайно.
– Мадам! Вы не знаете мистера Стренджа. Он охотно показал бы всему миру, что презирает молву. Им движет исключительно забота о вашем добром имени. Он опасается…
Однако дама так и не узнала, чего опасается мистер Стрендж, потому что тут Дролайт умолк и в крайнем замешательстве обвел взглядом гостиную.
– Что это? – пробормотал он.
Казалось, где-то открылась дверь. Или сразу несколько дверей. В доме повеяло свежим ветром и полузабытыми запахами детства. Освещение изменилось; тени легли иначе. Ничего не могло быть определенней, но, как часто бывает со свидетелями волшебства, Дролайт и дама почувствовали, что все в реальном мире утратило надежность. Как будто можно протянуть руку к любой вещи в комнате и обнаружить, что ее нет.
Над диваном, на котором сидела дама, висело длинное зеркало. В нем можно было различить вторую полную луну во втором высоком темном окне и вторую полутемную комнату. Однако Дролайта и дамы в зеркале не было. Вместо них маячило смутное пятно, которое приближалось и обретало очертания человека. По тому, как он двигался, было ясно, что зеркальная комната отнюдь не повторяет гостиную и кажется ее отражением лишь в силу сочетания света и перспективы – как иногда бывает в театре. На самом деле комната за зеркалом представляла собой что-то вроде длинного коридора. Хотя человек шагал быстро, он все никак не мог дойти до стекла, разделявшего две комнаты; ветер, который трепал ему волосы и полы сюртука, не ощущался в гостиной. Наконец человек оказался у самого зеркала, хотя лицо по-прежнему оставалось в тени.
В следующий миг Стрендж легко выпрыгнул из зеркала, одарил даму и Дролайта обворожительной улыбкой и пожелал им доброго вечера.
Не дождавшись ответа, он обратился к даме:
– Надеюсь, мадам, вы простите мне столь поздний визит. Сказать по правде, дорога оказалась извилистее, чем я ожидал. Я свернул не туда и едва не попал в… ну, я сам не понимаю куда.
Стрендж снова замолчал, словно ожидая приглашения сесть. Такового не последовало, но он все равно опустился в кресло.
Дролайт и дама в красном оторопело смотрели на Стренджа. Тот улыбнулся.
– Я познакомился с мистером Тантони, – сообщил он Дролайту. – Приятнейший джентльмен, хоть и не очень разговорчивый. Впрочем, его друг, мистер Гатком, сообщил мне все, что я хотел узнать.
– Вы – мистер Стрендж? – вопросила дама в алом платье.
– Да, мадам.
– Какая удача! Мистер Дролайт как раз объяснял мне, почему нам никак невозможно встретиться.
– Действительно, мадам, до сегодняшнего вечера обстоятельства не благоприятствовали нашей встрече. Мистер Дролайт, представьте нас, пожалуйста.
Дролайт пролепетал, что даму в красном зовут миссис Буллуорт.
Стрендж встал, поклонился и сел на место.
– Полагаю, мистер Дролайт описал вам те ужасные обстоятельства, жертвой которых я стала? – спросила миссис Буллуорт.
Стрендж слегка двинул головой, что могло означать и "да" и "нет" и вообще ничего не означать. Он сказал:
– Рассказ стороннего лица не сравнится со свидетельством непосредственного участника. Может быть, существуют важные подробности, которые мистер Дролайт по той или иной причине опустил. Прошу вас, мадам. Расскажите мне все.
– Все?
– Все.
– Хорошо. Как вы знаете, я дочь джентльмена из Нортгемптоншира. Состояние моего отца весьма значительно. У него большой дом и огромный доход. Мы входим в число первых семей графства. Однако родные всегда уверяли меня, что с моей внешностью и приданым я могу подняться еще выше. Два года назад я очень удачно вышла замуж. Мистер Буллуорт богат и вращается в модном свете. Впрочем, брак не принес мне счастья. Минувшим летом я имела несчастье встретить человека, который обладает всем, чего недостает мистеру Буллуорту, – умом, красотой, остроумием. Уже через несколько недель я поняла: вот тот, кого я искала всю жизнь. – Она слегка пожала плечами. – За два дня до Рождества я бежала с этим человеком, надеясь… и даже рассчитывая, что разведусь с мистером Буллуортом и выйду замуж за своего избранника. Однако в его планы это не входило. К концу января мы рассорились, и друг оставил меня. Он вернулся в свой дом, к прежней жизни, но я так поступить не могла. Муж меня выгнал. Друзья от меня отвернулись. Я вынуждена была обратиться за помощью к отцу. Он сказал, что обеспечит меня до конца дней, но я должна поселиться в полном уединении. Никаких балов, приемов, никаких друзей. Ничего. – Дама посмотрела вдаль, словно вспоминая утраченное, потом тряхнула головой и объявила: – А теперь к делу! – Она подошла к секретеру, достала из ящика лист бумаги и протянула Стренджу. – Как вы и сказали, я составила список людей, которые меня предали.
– Я сказал? – Стрендж взял бумагу. – Как практично с моей стороны! Список, я вижу, довольно длинный.
– О! – отвечала миссис Буллуорт. – Каждое имя считается и оплачивается отдельно. Я взяла на себя смелость написать напротив каждого наказание, которое, как мне кажется, пристало его владельцу. Однако, возможно, вы измыслите другие, более подходящие. Я с радостью последую вашему совету.
– "Сэр Джеймс Саутуэлл. Подагра", – прочитал Стрендж.
– Мой отец, – объяснила миссис Буллуорт. – Он извел меня нудными речами про мое дурное поведение и выгнал из родного дома. Во многих смыслах именно он виновник всех моих несчастий. Мне следовало ожесточить свое сердце и потребовать для него более суровой кары, однако не могу. Вот она, женская слабость!
– Подагра очень мучительна, – заметил Стрендж. – По крайней мере, так мне говорили.
Миссис Буллуорт нетерпеливым жестом сделала знак продолжать.
– "Мисс Элизабет Черч, – прочитал Стрендж. – Разрушить ее помолвку". Кто такая мисс Элизабет Черч?
– Моя кузина – тихоня, из тех, что сидят в уголке и вышивают. Пока я не вышла за мистера Буллуорта, никто не обращал на нее ни малейшего внимания. Теперь она выходит замуж за священника. Мой отец подарил ей чек – на свадебное платье и новую мебель. Мало того: отец обещал Лиззи и священнику всяческое покровительство. Они будут жить в Йорке, посещать званые обеды, балы и приемы – все то, чего я лишена. Мистер Стрендж, – вскричала она с растущим жаром, – есть же такие заклинания, чтобы священник возненавидел Лиззи? Чтобы его бросало в дрожь от одного ее голоса…
– Не знаю, – отвечал Стрендж. – Никогда прежде об этом не думал. Полагаю, такие заклинания существуют. – Он снова обратился к листку. – "Мистер Буллуорт"…
– Мой муж…
– "…Пусть его искусают собаки".
– У него семь огромных черных псов, которых он ценит выше, чем кого-либо из людей.
– "Миссис Буллуорт-старшая" – матушка вашего супруга, я полагаю. "Пусть утонет в стиральной лохани. Пусть подавится до смерти своим абрикосовым вареньем. Пусть ее случайно зажарят в хлебной печи". Три смерти для одной женщины. Простите, миссис Буллуорт, но даже величайший волшебник не может убить одного человека тремя разными способами.
– Постарайтесь сделать все, что сумеете, – упрямо сказала миссис Буллуорт. – Старуха так невыносимо гордится своим домашним хозяйством. Как же она изводила меня скучными разговорами!
– Ясно. Очень по-шекспировски. И наконец, последнее имя в списке – Генри Лассельс. Этого джентльмена я знаю.
Стрендж выжидающе посмотрел на Дролайта.
– Человек, с которым я бежала от мужа, – произнесла миссис Буллуорт.
– А! И что его ждет?
– Разорение, – ответила она низким твердым голосом. – Безумие. Пожар. Пусть его обезобразит страшная болезнь. Пусть его растопчет лошадь! Пусть из засады на него набросится бандит и изрежет ножом все лицо! Пусть его преследуют ужасные видения, лишающие сна и покоя! – Она вскочила и принялась быстро ходить по комнате. – Пусть газеты обнародуют все его постыдные и грязные делишки! Пусть жители Лондона бегут от него, как от зачумленного! Пусть он соблазнит какую-нибудь деревенскую девчонку, которая от любви к нему сойдет с ума и будет год за годом преследовать его по пятам, выставляя на всеобщее посмешище. Пусть из-за чьей-нибудь ошибки его обвинят в преступлении. Пусть он испытает весь позор суда и тюрьмы. Пусть его заклеймят! Выпорют кнутом! И казнят!
– Миссис Буллуорт, – прервал ее Стрендж, – пожалуйста, успокойтесь.
Миссис Буллуорт перестала ходить по комнате. Она перестала призывать на голову неверного страшные кары, но справиться с собою не могла еще долго – грудь ее бурно вздымалась, лицо было искажено яростью.
Стрендж подождал, когда она хоть немного остынет, и начал:
– Очень жаль, миссис Буллуорт, но вас жестоко обманули. Этот… – он посмотрел на Дролайта, – субъект солгал вам. Мы с мистером Норреллом не берем частных заказов. Мы не нанимали этого человека в качестве своего агента. До сегодняшнего вечера я даже имени вашего не слыхал.
Какое-то время дама молча смотрела на него, потом повернулась к Дролайту:
– Это правда?
Дролайт уставился в ковер и забормотал что-то нечленораздельное. Разобрать можно было только слова "мадам" и "нелепые обстоятельства".
Миссис Буллуорт взяла колокольчик и позвонила. Вошла горничная, недавно встретившая Дролайта у дверей.
– Хаверхилл, – обратилась к ней хозяйка, – выведи мистера Дролайта.
Хаверхилл определенно взяли в горничные не за миловидность. То была суровая особа средних лет с решительным лицом и крепкими руками. Однако выпроваживать Дролайта ей не пришлось – как только она открыла дверь, тот схватил трость и пулей вылетел из дома.