* * *
Ирвин нахмурился в негодовании почти в точности, как Река в Плечах, и встал.
Конни недовольно посмотрела на меня, потому что неожиданно оказалась переставленной.
- Не знаю чт… о-о, Паундер!
- Хватит, - сказал мне Ирвин. В его голосе не слышалось угрозы, но я чувствовал, как он сдерживает свой гнев на поводке и как потрескивает воздух.
- Рад был повидаться снова с тобой, Гарри. Передай моему папе, пусть позвонит. Или напишет. Пусть хоть как-то проявится, если хочет учить меня, как жить.
Конни удивлённо уставилась на него.
- Постой,… постой, что происходит?
Ирвин оставил несколько двадцаток на столе и сказал:
- Нам пора.
- Что? Что произошло?
- Мы уходим, - сказал Ирвин. В этот раз голос казался немного сердитым.
Недоумённый вид Конни внезапно преобразился в возмущённый. Она прищурила прекрасные глазки и отрезала:
- Я тебе не ручная собачка, Паундер.
- Я не пытаюсь… - Ирвин сделал медленный глубокий вздох и продолжил более спокойно:
- Я сорвался. Мне нужно немного покоя. Я всё объясню, когда успокоюсь. Но нам нужно уйти.
Она сложила руки на груди и заявила:
- Тогда иди, успокаивайся. А я не собираюсь хамить нашему гостю.
Ирвин посмотрел на меня и спросил:
- У нас не будет неприятностей?
Вот это да. Парнишка многое узнал о мире с нашей прошлой встречи. Он осознал, что я не шаловливый щенок. Понял, раз меня послали защищать его, то, если я решу, что Конни является угрозой, могу предпринять какие-то меры. Он просто сказал, что, если я решу что-то сделать, будет сопротивляться. Изо всех сил. Не протестовал и не угрожал, просто сообщил, мол, понимает, что к чему и готов к ответным действиям, если я стану вынуждать его. Парни, настроенные на серьёзные поступки, именно так и разговаривают.
- Никаких неприятностей, - успокоил его я и пообещал:
- Если я надумаю что-то предпринять, то сначала обсужу с тобой.
Он расслабился и кивнул мне. Затем развернулся и последовал к выходу. Люди осторожно косились в его сторону, пока он шёл.
Конни медленно покачала головой и спросила:
- О чём вы говорили?
- Гм, - сказал я. - Мне кажется, он считает, что его отец вторгается в его жизнь.
- Вот тебе на, - она покачала головой. - Это не твоя вина. Обычно он такой спокойный. С чего он такой дёрганый?
- Проблемы, - ответил я, пожимая плечами. - У всех бывают проблемы с кем-то из родителей, а то и с обоими.
- И всё же недостойно вести себя таким образом, - она покачала головой. - Иногда так хочется влепить ему пощёчину. Но для этого мне пришлось бы влезть на стул.
- Я не принимаю это на свой счёт, - заверил я её. - Не волнуйся.
- Речь шла обо мне, - тихо произнесла она. - Не так ли? О чём-то, чего я не знаю.
Я замялся.
Вполне возможно, что я совершил ошибку, решив вмешаться в отношения Реки и его сына. Я не вправе сотрясать устоявшиеся основы жизни Ирвина. И Конни, если на то пошло. Ей нелегко придётся, когда она узнает о своей сверхъестественной наследственности. Совсем ни к чему узнавать такие печальные известия от незнакомого ей человека. Можно подумать, что я, старый профессионал, не научен горьким опытом, что нужно было просто взять деньги у Реки, спасти его парня и свалить.
- Может, пойдём? - ушёл я от ответа.
- Пожалуй.
Мы вышли и отправились бродить по улицам в центре Нормана. Город жил и рос, как множество других студенческих городков. Здесь было много старых зданий, несколько железнодорожных путей, огромное количество трещин в асфальте и на тротуарах. Магазины и рестораны выглядели сделанными наспех, как в деловых районах, переживших своё первоначальное предназначение, и в которых последующие поколения предпринимателей сменяют старых хозяев участков.
Мы несколько минут шли молча, пока Конни, наконец, не сказала:
- Он не вспыльчивый. Обычно бывает спокоен. Но когда что-то окончательно достаёт его…
- Для него это непросто, - сказал я. - Он огромен, очень силен и осознаёт это. Если он потеряет над собой контроль, кто-то может сильно пострадать. Подобный исход ему неприятен. Поэтому и напрягается, когда чувствует, что начинает злиться. Расстраивается. Его больше выводит из равновесия тот факт, что он чувствует себя разозлённым, чем то, что я сказал или сделал.
Конни пристально посмотрела на меня и сказала:
- Большинство не догадываются об этом.
Я пожал плечами.
- О чём я не знаю? - спросила она.
Я покачал головой.
- Не уверен, что должен тебе рассказывать.
- Но это связано со мной.
- Да.
Она слабо улыбнулась.
- Тогда может, это я должна решать?
Я ненадолго призадумался.
- Конни… ты, как всегда, права. Но… кое о чём, как кто-то сказал, лучше умолчать. Позволь, я сам это решу.
Она ничего не ответила.
Повисла неудобная пауза. Я попытался перевести разговор на другую тему.
- Как ты познакомилась с Ирвином?
Вопрос, а может быть суть вопроса, похоже, позволил ей слегка расслабиться.
- В туалете на вечеринке. Кто-то дубасил в дверь. Ни один из нас никогда раньше не был пьян, и… - Её щёки слегка порозовели. - И он просто чертовски сексуальный.
- Многие люди так не считают, - заметил я.
Она махнула рукой.
- Знаю, он не красавчик. Речь не об этом. В нём есть… энергия. Это химия. Уверенность. Сила. Не только мышечная - его характера. - Её щёки снова порозовели. - Я не думаю, что это была действительно любовь с первого взгляда. Но только похмелье прошло, а это нет.
- Ты его любишь? - спросил я.
Её улыбка стала шире, а глаза сияли так, как и должны у молодой женщины. Она ответила со спокойной, искренней уверенностью:
- Он мой единственный.
У меня в голове крутилось, по меньшей мере, двадцать возможных вариантов ответа. Я собирался сказать, что она слишком молода, чтобы принимать такое решение. Я думал о том, что она не строила долгих планов, и понятия не имела, к чему могут привести её отношения с Ирвином. Я собирался сказать ей, что только время покажет, подходят ли она и Ирвин друг другу и готовы ли быть вместе, поэтому нельзя спешить. Я мог бы сказать что-то о том, что она должна остановиться и подумать, а не делать поспешных заявлений о будущем, поддавшись эмоциям.
И тут я понял: всё, что я могу сказать, могло относиться только к молодой любящей женщине, а не вампиру. Но не только это, я заметил что-то в её интонациях или в выражении лица, что-то, что подсказывало мне, я не прав, несмотря на весь свой многолетний опыт. Мои инстинкты говорили мне то, что не понимало моё рациональное сознание.
У ребят было что-то реальное. Я имею в виду, может быть, это не было самыми чистыми и добродетельными отношениями, но в них не было ничего смертельно опасного. То, как они связаны друг с другом сейчас? Бывают и такие связи. Вы можете попробовать произнести их имена, как единое целое, и это получится: Коннирвин. Может быть, их отношения ещё только развиваются, но они настоящие.
Не то чтобы это имело значение. Влюбленность не меняет сути дела. Во-первых, Конни был вампиром. Во-вторых, вампиры должны кормиться. В-третьих, они кормятся на своих любовниках.
* * *
- Подождите, - сказал Дин. - Вы кое-что упустили.
- Что?
- Девушка - вампир, правильно?
- Да.
- Итак, - продолжил Дин, - она познакомилась с парнем в туалете на вечеринке. Они уже занимались сексом, причём она делала это впервые.
- Да, - нахмурился я.
- Тогда почему сынок бигфута не умер?
- Совершенно верно. Меня это тоже озадачило, - закивал я головой.
* * *
Девчонка влюбилась в Ирвина, а это значит, она опасна для него. Чёрт, она опасна почти для всех. Она даже не совсем человек. Как во мне вообще могло прорасти какое-то снисхождение к ней?
И в то же время, разве можно было поступить по-другому?
- Нужно было брать золото, - пробормотал я.
- Что? - переспросила она.
Одновременно с этим у тротуара в нескольких шагах от нас припарковался линкольн "таун кар". Из передних дверей вышло двое мужчин. Они были в дорогих костюмах и имели толстые шеи. У одного костюм не совсем подходил по размеру, поэтому имелась небольшая выпуклость от пистолета в наплечной кобуре. Этот встал на тротуаре и уставился на меня, сложив руки перед собой. Водитель обошёл машину и открыл заднюю пассажирскую дверь.
- Класс, - сказала Конни. - Чудно. Только этого мне не хватало.
- Кто это? - поинтересовался я.
- Мой папа.
Мужчина, вышедший из задней части лимузина, носил жемчужно-серый костюм, на фоне которого наряды его головорезов походили на второсортные тряпки. Он был худым, ростом немного более шести футов, а его стрижка, наверное, стоила больше, чем я зарабатывал за неделю. Волосы у него были тёмными с сединою на висках, кожа обветренная и сильно загорелая. Почти на каждом наманикюренном пальце красовалось по огромному камню.
- Привет, папа, - улыбнулась Конни. Голос казался искренним, но когда она говорила, смотрела немного в сторону. Одно из правил чтения языка тела гласит, что практически никому не удаётся полностью скрыть физическое отражение своего настроения. Можно только уменьшить признаки его проявления в позах и движениях. Если под воображаемым микроскопом рассматривать язык тела, он расскажет, о чём думают люди.
Конни явно не желала говорить с этим человеком и готова была сбежать при первой возможности от собственного отца. Это кое-что говорило об этом парне. Я был почти уверен, что не понравлюсь ему.
Он с улыбкой приблизился к девушке и, после мимолётного колебания, они обменялись недолгими объятиями. Выглядело так, будто практиковались в этом они нечасто.
- Конни, - продолжая улыбаться, произнёс мужчина. У него было такое же протяжное произношение, как у дочери. Он склонил голову набок и задумчиво стал разглядывать её. - Ты осветлила волосы. Это… производит впечатление.
- Спасибо, папа, - тоже улыбаясь, сказала Конни. При этом искренности ни в одном из них не было заметно. - Я не знала, что ты в городе. Если бы ты позвонил заранее, мы могли бы организовать вечеринку.
- Сам не ожидал, - не задумываясь, ответил он. - Надеюсь, ты не против.
- Конечно, нет.
Оба лгали друг другу в глаза. Между ними по-настоящему остро стоял вопрос отцов и детей.
- Как дела у парнишки, с которым ты подружились? У Ирвинга.
- Ирвина, - поправила Конни ядовито-слащавым тоном. - Он замечательный парень. Возможно, он лучше всех остальных.
Он поморщился и сказал:
- Я понял. Но он не с тобой?
- Ему нужно готовиться к занятиям, - не моргнув глазом, солгала Конни.
Ответ вызвал лёгкую хитрую ухмылку.
- Понятно. Как зовут твоего спутника? - не глядя на меня, любезно поинтересовался он.
- Прошу прощения, - сказала Конни. - Гарри, это мой папа, Чарльз Барровилл. Папа, это Гарри Дрезден.
- Привет, - сверкнув улыбкой, поздоровался я.
Барровилл внезапно прищурился, резко вздохнул и обернулся ко мне. Огляделся по сторонам, словно в поисках путей отхода или, возможно, подходящих заложников.
- Рад встрече, мистер Дрезден, - его голос неожиданно стал сдавленным. - Что привело вас в Оклахому?
- Я слышал, здесь есть, где разгуляться, - ответил я. Телохранители за спиной Барровилла почувствовали возникшее напряжение и оба замерли. Барровилл ненадолго задумался, как будто пытался понять истинный смысл моих слов. Тягостно тикали секунды, наступило затишье, как перед перестрелкой в старых вестернах.
По улице покатилось перекати-поле. Без шуток, настоящее всамделишное перекати-поле. Это же Оклахома.
Барровилл медленно выдохнул и сказал Конни:
- Солнышко, мне нужно немного побеседовать с тобой наедине. У тебя найдётся пара минут?
- Вообще-то… - начала Конни.
- Прямо сейчас, пожалуйста, - перебил её Барровилл. В его любезном голосе проскакивали сердитые нотки. - В автомобиле. Я подвезу тебя обратно в общежитие.
Конни скрестила руки на груди и нахмурилась.
- Папа, я тут принимаю одного гостя из города и не могу просто так оставить его здесь.
Рука одного из телохранителей резко дёрнулась.
- Не усложняй всё, Конни, - сказал Барровилл. - Давай не будем устраивать сцен.
Его взгляд не отрывался от меня, пока он говорил, я получил недвусмысленное сообщение, чёткое и ясное. Он забирает девушку с собой, и готов к любым неприятностям, если я попытаюсь остановить его.
- Всё в порядке, Конни, - сказал я. - Я бывал в Нормане раньше и без труда найду дорогу к гостинице.
- Точно?
- Конечно.
- Герман, - приказал Барровилл.
Водитель открыл пассажирскую дверь и снова встал за спину хозяина. Он не отрывал от меня глаз и покачивал одной рукой, готовясь в любой момент выхватить оружие.
Конни перевела несколько раз взгляд с меня на отца, громко вздохнула и пошла к машине, села в салон, а Герман закрыл за ней дверь.
- Я узнал вас. Вы были в Провале Рейтов, когда Скавис и Мальвора попытались устроить переворот. Передний ряд, от начала до конца поддерживали сторону Рейтов, - любезно напомнил я Барровиллу.
- У вас превосходная память, - сказал Барровилл.
- И осталась целой и невредимой, заметили?
Вампир грустно улыбнулся.
- Что вы делаете возле моей дочери?
- Гуляю, - ответил я. - Беседую.
- Вам не о чём беседовать с ней. В интересах мира между Коллегией и Советом, я готов закрыть глаза на вторжение на мою территорию. Ступайте с миром. Сейчас же.
- Вы совсем ничего не рассказывали ей, так ведь? - спросил я. - Само собой не рассказали, кем она является.
У него задёргалась щека.
- Это не наш метод.
- Ага, - сказал я. - Значит, вы дожидаетесь, когда они в первый раз втюрятся, попробуют заняться сексом, и убьют того, кто окажется с ними рядом. Немного жестковато в отношении детишек, согласны?
- Конни не смертный скот. Она вампир. Инициация развивает характер, который понадобится ей для выживания и процветания.
- Что хорошо для вас, то хорошо и для неё?
- Смертный, - сказал Барровилл, - тебе не понять. Я ей отец. Это моя обязанность, подготовить её к жизни. Инициация необходима ей.
Я вздёрнул брови.
- Господь… так вот что происходит, да? Ты отправил её учиться, чтобы затрахать какого-нибудь несчастного парнишку до смерти. Чёрт, уверен, тебе это удалось. Только парнишка не умер, поэтому сейчас ты в городе, желаешь выяснить, что, чёрт возьми, пошло не так.
Глаза Барровилла потемнели, он покачал головой.
- Это не твоё дело. Уходи.
- В том-то и дело, что моё, - возразил я. - Мой клиент волнуется за своего ребёнка.
- Ирвинга, - ощерился Барровилл.
- Ирвина, - поправил я.
- Возвращайся в Чикаго, чародей, - сказал он. - Сейчас ты на моей территории.
- Зря ты так, - ответил я. - У парнишки большие связи. Если с ним что-то случится, тебе не поздоровится.
- Это угроза? - спросил он.
Я покачал головой.
- Дружище, я не против мирно уладить все вопросы. Я могу добиться своего и по-другому. Если ты знаком с моей репутацией, то должен знать, насколько я искренний парень.
- Наверно, нужно убить тебя прямо тут.
- Здесь, у всех на виду? - спросил я. - При свидетелях? Ты не будешь этого делать.
- Уверен?
- Уверен. Даже если ты победишь, то проиграешь. Ты просто хочешь отпугнуть меня, - я кивнул в сторону его головорезов. - Вурдалаки, я угадал? Двух на меня маловато будет, дружище. Чертовски люблю биться с вурдалаками. Меня муки совести никогда не мучают от их страданий.
Барровилл пропустил мимо ушей моё предупреждение - обычное поведение для нелюдей. Он посмотрел на меня, потом на свой "Ролекс".
- Я даю вам времени покинуть штат до полуночи. Иначе, гарантирую, вы отправитесь на тот свет.
- Сейчас, - сказал я, - я от страха аж задыхаюсь.
Глаза Барровилла сменили цвет с тёмно-зелёного на более бледный и злой зелёно-золотистый.
- Я возвращаю зло тем, кто угрожает благосостоянию моей семьи, Дрезден.
- Да. Вы настоящий Оззи Нельсон. Джон Уолтон. Бен Картрайт.
- Что?
- Мистер Драммонд? Чарльз… в ответе? Нет?
- Что вы несёте?
- Адские колокола, неужели никто в Белой коллегии не смотрит телевизор? Я давал вам известные примеры основных ценностей. Семья дороже золота.
Барровилл уставился на меня тусклым змеиным взглядом. А затем просто сказал:
- Полночь, - перед тем как повернуться ко мне спиной, сделал два шага назад и сел в машину. Его громилы угрюмо посмотрели на меня, тоже сели в машину и уехали.