Что-то засвистело, захрипело, и потом снова послышался тот же голос:
- "Юродивый", я на запасной. Ответь!
- Я здесь! "Аватар", скажи, насколько надёжно защищён канал?
- Как обычно, - ответил далёкий земной собеседник. - Сто двадцати восьми битным кодом. Поверх туннеля - ещё один слой. Можешь рассказывать свои секреты, никто не узнает.
Хакер повернулся к Клыкову, как бы приглашая его вступить в разговор, но тот только махнул одобрительно рукой - продолжай, мол, сам.
- Слушай! - сказал тогда хакер. - Я сейчас на "Румольской". У нас проблемы. Нужна твоя помощь.
- Догадываюсь.
- Откуда?
- Так вы что, ничего не знаете?
- Боюсь, что нет. Мы здесь сидим, как в клетке.
- К вам летят три штурмовых звездолёта с дагестанским ОМОНом.
В рубке наступило молчание, и Клыков впервые взял в руки микрофон.
- Информация проверенная? - жёстко спросил он.
- Точнее некуда. Все западные газеты только об этом и пишут. Вы тут такой шорох наделали. Враги человечества, мать вашу!
- Расчётное время прибытия известно?
- Нет, операция засекречена. Но у вас на орбите пасутся наблюдатели ОБСЕ и миротворцы Лиги Наций. Связывайтесь с ними. Мимо них ОМОН не проскочит.
- Как это сделать?
Парень рассмеялся.
- Пытайте "Юродивого". Он в этих делах специалист покруче любого другого будет.
Хакер кивком подтвердил, что ему известны дальнейшие шаги, которые необходимо предпринять.
- Заканчивать будем, - сказал он. - От греха подальше. Следующий сеанс - завтра. Ищи меня там же, в то же время.
- Лады!
Да, им здорово повезло с хакером. Парень оказался профессионалом высшего класса. Через полчаса они связались с "голубыми касками" и от них узнали недостающие подробности. Оказалось, что орбита Луны буквально кишела спутниками с того самого дня, как стало известно о злостных намерениях Кремля расправиться с мятежной "Румольской". Кроме упомянутых Лиги Наций и ОБСЕ, свои отряды командировали и "Грин Пис", и антиглобалисты, и "Монархический Союз Южной Азии". Как всегда, в районе предполагаемого конфликта обозначил своё присутствие спутник-шпион из Северной Кореи, пилотируемый разумным роботом пятого поколения.
В прямой вооружённый конфликт с Московией никто вступать не собирался, но оказать политическое давление они вполне могли. Главной задачей на данный момент ставилось наличие достоверной информации о происходящем.
Клыков договорился с "голубыми касками", что при обнаружении десантных звездолётов они немедленно свяжутся с румольцами и предупредят их о надвигающейся опасности.
- И ещё просьба, - добавил он в конце разговора. - Постарайтесь, чтобы информация не просочилась за пределы вашей базы. Иначе они поймут, что мы знаем об их прилёте. Хотим приготовить для них сюрприз.
- Замётано.
Говоря о сюрпризе, Клыков ещё и сам не знал, что он имеет в виду, но инстинкты вели его правильной дорогой. Через два часа общее собрание "Румольской" единогласно постановило: они принимают бой, чем бы он ни закончился. Это наш дом! Отступать нам некуда!
XV
Собрание также объявило о создании "Чрезвычайного комитета обороны", который возглавил Клыков, а его штаб, вполне естественно, разместился в кабинете. Помещение находилось под круглосуточной охраной, чтобы исключить даже самые неправдоподобные варианты проникновения сюда потенциального врага.
Кроме Клыкова, в Комитет вошли представители трудовых коллективов - по два человека от каждого - и, конечно, всё начальство шахты в полном составе. Ольга добровольно вызвалась секретарём, чем несказанно обрадовала Главнокомандующего. Теперь рядом с ним постоянно будет не просто толковый помощник, но и близкий человек, которому он мог стопроцентно доверять.
На первом же заседании они приступили к обсуждению плана обороны. Опыта никто в данном вопросе не имел - это понятно, люди все гражданские. Но смекалки и мужества им было не занимать.
Они пришли к логическому выводу о том, что атаковать их будут с поверхности, а не с воздуха. С десантных кораблей можно произвести только бомбардировку, и на это Москва не пойдёт, поскольку они вряд ли собираются разрушить здесь всё до основания, а потом в течение долгих лет восстанавливать работоспособность шахты. Инфраструктура для них важнее человеческих жизней. Вот если сорвутся их первоначальные планы, тогда возможна и месть. Но только не с самого начала кампании.
По той же причине они отмели и юг, как возможное направление удара. Там разрез, залежи драгоценного калдония. Стоит ли затевать битву, если победа не будет означать достижения поставленных целей?
С востока у них - немцы. Значит, и туда они не сунутся. Остается что? Север и запад. Вот там и следует вести оборону. Но как? Егоров предложил произвести хотя бы частичное минирование подступов к шахте. Не в качестве основной меры обороны, конечно, но в дополнение к чему-либо ещё.
- Сколько у нас взрывчатки? - уточнил Клыков.
- Хватит на десяток таких десантов, - отозвался Магомет. - И дополнительно можно приготовить. Реголита на Луне, слава Богу, навалом.
Кто-то из опытных взрывников подсказал, что для усиления мощности взрыва мины нужно класть вперемешку с кислородными баллонами. А что? Не плохо. Сырьё есть. Пока заседание Комитета продолжалось, рабочие приступили к выполнению этой части плана - никто не знал, сколько времени у них осталось.
После долгих дебатов они пришли к необходимости вырыть метров сто окопов и поставить два-три дота, снаряжённых вакуумными пушками. Обычно они использовались для очистки лунной поверхности от крупных камней. В труху их разбивали.
И ещё появилась хорошая идея - поставить в засаде две группы бульдозеров: одну - за горой порожняка, другую - с юго-западного края разреза. То есть аккурат таким образом, чтобы ударить при случае одновременно с двух сторон и взять противника в кольцо. Техника крепкая, не всякий гранатомет её одолеет. А в качестве оружия будут им детонирующие взрывчатки, приготовленные бойцами Евлоева.
- Вопрос на засыпку, - подал голо Богатырёв после того, как план обороны обсудили в мельчайших деталях. - Пленных брать будем?
Повисла пауза. Пока они ставили крестики на карте и творили умозрительные конструкции, всё получалось хорошо, но что они станут делать, когда придется по-настоящему увидеть кровь, умирающих товарищей, оголённые рваные раны? Правильные вопросы задавал Петр Терентьевич. И они требовали немедленного ответа.
- В общем так, - сказал Клыков. - Предложим сдаться. Кто согласится, помилуем.
- И куда их потом? Они же нас тут ночью всех перережут.
- Да! Пусти козла в огород.
- Что же вы предлагаете? Всех уничтожить?
- Так они к нам тоже не банановыми шкурками кидаться едут.
Сошлись на том, что пленных, если таковые окажутся, поместят в специально отгороженный корпус под охраной. С каждым проведут индивидуальную беседу, и уже на основании полученных впечатлений будут решать, кто и чего заслужил в этой жизни. Не отвергался и вариант с отправкой пленников домой на уцелевших звездолётах. Пожалуй, самый гуманный.
XVI
Отец Поликарп никогда не надевал рясу. Даже на служения он приходил в простом свитере или пиджаке. Единственное, что напоминало в нём православного священника, так это борода, горделиво свисавшая до самой груди.
Но в тот день он решил изменить своим привычкам. Ещё никогда он не проводил молебна перед столь ответственными событиями, от исхода которых, вне всякого сомнения, зависела его собственная судьба и судьбы сотен лунных товарищей.
Торжественность момента передалась аудитории. Взгляды людей, обращенных к нему, красноречиво свидетельствовали сами за себя. Они ждали от него не просто слов, но откровений, должных стать маяком в их дальнейших действиях. Слов, способных изгнать страх и сомнения, так легко могущих поселиться в душах.
Как всегда, отец Поликарп взял накануне однодневный пост и вознёс молитву, уединившись в библиотеке. Там к нему и спустились с неба те самые слова, которые предстояло произнести.
- Братья и сестры! - начал он. - Давайте откроем Священное Писание. Псалом двадцать шестой.
Те, у кого имелись при себе Библии, последовали совету проповедника и зашелестели страницами, а он принялся читать вслух приятным ровным басом, слегка напевая текст.
- "Господь - свет мой и спасение мое: кого мне бояться? Господь крепость жизни моей: кого мне страшиться? Если будут наступать на меня злодеи, противники и враги мои, чтобы пожрать плоть мою, то они сами преткнутся и падут. Если ополчится против меня полк, не убоится сердце моё; если восстанет на меня война, и тогда буду надеяться".
Слова, знакомые многим с детства, не оставили никого равнодушным, тем более, что они как нельзя кстати подходили к ситуации и настроению. Отец Поликарп отложил в сторону книгу.
- Так Давид, царь иудейский, взывал к Господу, собираясь на битву, как многим казалось, заведомо проигрышную для него. Ведь кто противостоял ему? Сам Голиаф. Воин филистимлянский, богатырь. Громила, не ведающий страха и боли. Говоря современным языком, на тот момент вряд ли бы нашелся хоть один букмекер, согласившийся поставить на Давида ломаный грош. Однако Давид знал, что сила его не в тренированном теле и мышцах, но в вере. Безоговорочной и неумолимой, способной творить чудеса. Что может человек сам по себе? Одолеть в бою себе подобного. Но в следующий раз он падёт от чьей-то более мощной руки.
Отец Поликарп вскинул руки к небу.
- Тогда, выйдя на битву, Давит обратился к Господу. И именем Его возвестил свою победу в сражении, которое даже ещё и не началось. Мы все знаем, что случилось потом: Голиаф был повержен, а изумленная толпа избрала своим царем Давида. Помазанника Божьего.
Молчание в зале говорило о том, что все поглощены рассказом.
- Голиаф сегодня стучится в нашу дверь, братья и сёстры. Наглый, уверенный в своей непобедимости. Жаждущий невинной крови. Не знающий пощады и жалости. Он уже мысленно похоронил нас, определил нашу участь. Участь бессловесного и беззащитного стада, не способного дать ему отпор. Но вот что я вам скажу, братья и сестры. Господь имеет на нас другие планы!
- Аминь! - раздались многочисленные голоса.
- И с этими планами Голиафу не совладать. Он падёт, как пал некогда Вавилон! От наших рук, в которые Всевышний вложил святой меч справедливости!
Отец Поликарп сделал паузу, оглядывая зал, подолгу останавливаясь на каком-нибудь конкретном слушателе.
- Моего сердца касается грусть. Грусть от того, что многих из присутствующих здесь я, возможно, вижу в последний раз. Но его также заполняет и радость. Радость от того, что мы являемся проводниками Господней Воли, и за это всем нам уготовано место на небесах, рядом с Всемогущим Богом. А что может быть прекраснее такой доли?
- Аллилуйя!
- Так выйдем же все, как один, на поле брани, и пусть трепещут наши враги! Ибо скоро грядёт на их поганые головы возмездие!
- Ура! - раздались отдельные возгласы, не совсем соответствующие, правда, букве служения.
В заключение на сцену вышел хор и исполнил старый славный гимн "Всех Святых".
XVII
Когда все разошлись выполнять возложенные на них обязанности, вдохновлённые проповедью отца Поликарпа, Клыков с Ольгой остались на некоторое время одни в кабинете.
- Видишь, в какое неблагополучное время нас свела с тобой судьба, - сказал устало Главнокомандующий. - Уж ты прости.
- Что ты, Коленька. Для любви любые времена годятся. Мой прадед со своей будущей женой на фронте в Великую Отечественную познакомился. Ты не переживай. Вдвоём, оно сподручнее даже будет.
Клыков не успел ей возразить, потому что в штабе появился гонец - кто-то из проходчиков.
- Николай Иванович! - доложил он. - Там этот… Секуба просит вашей аудиенции.
- Что ему нужно?
- Не знаю. Говорит, что дело чрезвычайной важности.
- Ладно. Зови.
Секуба - так звали местного бомжа. Как он появился на Луне, с каким кораблём прилетел, что здесь делал, никто не знал. Он жил в открытом пространстве и появлялся на шахте только для того, чтобы клянчить кислород и еду. Постоянные предложения румольцев присоединиться к ним, заняться полезным трудом и обрести крышу над головой он отвергал.
Скафандр его износился до невозможности. Казалось, он уже совсем не выполняет своей роли, а его владелец научился дышать в вакууме - так шутили острые на язык взрывники.
- Здорово, начальник! - поприветствовал он Клыкова с порога, распространяя странные ароматы.
- Говори, что нужно. Времени у меня в обрез.
Бродяга трескуче рассмеялся.
- И даже меньше, чем ты думаешь, начальник, - пояснил он свою весёлость. - Ходил я сегодня на север. Недалеко. Километра три-четыре. Видел там незнакомцев.
- Продолжай, - потребовал Клыков, ощущая, как горло его пересохло.
- Три корабля, - повиновался Секуба. - Диковинные какие-то. Треугольные. На грузовые не похожи. На пассажирские вроде тоже. Не их ли вы поджидаете, начальник?
Ольга вцепилась побелевшими пальцами в обивку кресла.
- Ты точно не ошибся? - сдавленным голосом спросил Клыков.
- Если бы Секуба ошибался, то он давно бы перестал вам докучать своими визитами. Верно? Корабли это. Настоящие. Три штуки.
- Оленька, - распорядился Клыков. - Срочно всех членов комитета сюда! Хотя, нет. Не всех. У них работы невпроворот. Вострикова, Евлоева и Егорова!
Выслушав страшные новости, Востриков стал задавать Секубе наводящие вопросы, и Клыков мысленно похвалил его за чёткость формулировок и ясность изложения.
Оказалось, что десант - а в том, что это был именно он, сомневаться не приходилось - выгрузил несколько огромных ящиков. Секубе удалось притаиться за скалой, и он увидел их содержимое, когда бойцы вспороли обшивку. Он долго не мог поверить своим глазам - перед ним стояли странные животные, внешне похожие на быков, но с большими крыльями, слегка приподнятыми над туловищем. Невероятно, но они передвигались без скафандров. Ни обжигающий лунный климат, ни разряженная атмосфера не причиняли им никакого вреда.
- Чёрт! - выругался Магомет. - Это боевые мулы! Как я сразу о них не догадался!
Он поведал товарищам то, что краем уха слышал от одного своего бывшего сослуживца. Боевой мул - это новейшая секретная разработка оборонных космических предприятий Московии. Жизнь на основе свинца вместо белка. Они могут дышать хоть кислородом, хоть вакуумом. И передвигаются в любой среде.
- А зачем им крылья? - удивился Егоров. - На Луне же воздуха нет.
- Это у них не крылья, а стабилизаторы, - пояснил Магомет. - Движутся они с помощью реактивной тяги.
Получалось, что ОМОН их перехитрил, и атаковать собирается с высоты. Причём, возможно, что даже, управляя смертоносной армией откуда-нибудь из кабины джойстиком. Попивая чаёк из блюдца. Скорее всего, используя какое-нибудь современное оружие, уничтожающее всё живое, но оставляющее целыми сооружения и здания.
Как могли их проморгать эти бездельники на орбите?
- Недооценили мы соперника. - Клыков почувствовал жесточайший прилив адреналина. - Нужно атаковать их первыми, пока мулы проходят адаптацию.
- Как?
- Грузолёт.
Все непонимающе посмотрели на командира.
- Я имею в виду тот, на котором прилетели посланники Кремля с мандатом об отстранении меня от должности. Забыли? Он всё ещё стоит на космодроме. Нужно всего лишь поднять его над поверхностью Луны и направить в лагерь десанта. Взрыв уничтожит их всех, и никакой свинец им не поможет. Секуба, ты ведь говоришь, что они стоят кучно, в одном месте?
- Да, практически рядом.
Идея зажгла в людях потухшие, было, глаза.
- Но у нас нет на шахте штурмана! - воскликнул Востриков. - Не станет же выполнять наши распоряжения этот кремлёвский агент!
- Можно попробовать разобраться самим.
- Утопия!
Идея затухала так же быстро, как и возникла.
- Почему нет штурмана? - раздался в наступившей тишине голос Секубы. - Если у вас не имеется каких-нибудь серьёзных возражений против моей кандидатуры, то я готов попробовать.
- Ты?!! - воскликнули все разом.
- Токийское космическое агентство Его Императорского Величества. Две тысячи часов полётов. Годится?
Надежда снова вырисовывалась из ниоткуда. Её маятник осязаемым образом раскачивался в воздухе.
- Но позвольте, - догадался Востриков. - Что произойдёт в результате со штурманом корабля?
- Не беспокойтесь, - сказал Секуба. - Это честь для меня - умереть за правое дело в бою.
XVIII
Не оставалось времени ни на что: ни чтобы отговорить его, ни даже чтобы поблагодарить или попрощаться по-христиански. Секуба с Клыковым вскочили на вездеход и помчались к грузолёту вдвоём. Их товарищи отправились объявлять тревогу и полную боевую готовность. Хотя, какая там готовность! Видимость одна. Все надежды их покоились теперь на безумной идее блиц-атаки.
Корпус грузолёта одиноко и гордо возвышался среди безжизненного лунного пейзажа. Секуба без проволочек открыл шлюзовой отсек корабля, и стало окончательно ясно, что он не фантазировал - перед Клыковым стоял настоящий штурман. Причём, очень высокого класса.
- Не нужно слов, начальник! - опередил он Клыкова в его намерениях. - Лучше прибереги их для своих воинов. И прошу: не плачьте обо мне. Я знаю, на что и для чего иду. Прощай!
Дверь наглухо закрылась за ним. Клыков поспешно отбежал в сторону диспетчерской шагов на сто - расстояние достаточное, чтобы огонь сопел не причинил ему вреда. Взревели пусковые устройства, а вслед за ними и сами двигатели. Грузолёт плавно поднялся над поверхностью, зависнув без движения на некоторое время - должно быть, Секуба задавал компьютеру параметры полёта. Потом он резко наклонился и рванул в бок, по направлению к тому месту, где предположительно высадился десант.
Всё. Больше здесь оставаться не имело смысла. Клыков вернулся к вездеходу и тронулся в обратную сторону.
Штурман Секуба снова сидел в привычном ему кресле, с которым расстался много лет назад. Не по чьей-либо злой воле, а по своей собственной. О сделанном выборе он никогда не жалел. И теперь он понял, почему. Именно для этого подвига готовила его судьба, бросив в одиночестве в лунной пустыне, заставляя скитаться и попрошайничать.
Три вражеских корабля он увидел сразу, а они его - нет. Мелкие фигурки людей, копошащихся внизу, не вызывали у него никаких чувств. Они объявили им всем войну, и за это будут наказаны - таковы правила игры, придуманной не ими и не сегодня. Они - просто мишень.
Оказавшись непосредственно над десантниками, Секуба потянул на себя рычаг управления, включив реверс, стабилизировал корпус грузолёта и сразу после этого заглушил двигатель. Корабль камнем устремился вниз.
- Да здравствует победа! - прокричал отважный штурман, и в следующий момент огненный гриб взметнулся к небу в том месте, где только что находились корабли.
Румольцы увидели его издалека, но никто не издал ни звука. Глаза многих заблестели слезами печали и восхищения.
- Вечная слава героям! - только и смог сказать отец Поликарп.