- За сим прошу считать мой лимит милосердия исчерпанным, - заявил Горлогориус. - С вами обоими я церемониться не собираюсь.
- Э… могу ли я задать вопрос, сэр? - поинтересовался Чингиз-хан.
- Попробуй, - разрешил Горлогориус.
- Я не мог не заметить, что вы пришли сюда с зюйд-зюйд-веста. - Горлогориус нахмурился. Он не был силен в географии. - Вон оттуда, - махнул рукой орк. - Дело в том, что там стояла лагерем основная часть моего войска, сэр.
- Стояла, - также в прошедшем времени ответил Горлогориус
- И мне бы хотелось знать, что стало с моими ребятами. Если можно, сэр, - добавил хан орков заискивающим голосом.
- Весьма похвально, что даже в такую минуту тебя беспокоит участь твоих соплеменников, - сказал Горлогориус. - Что ж, могу тебя заверить - они живы и здоровы. Пока.
- Спасибо, сэр.
- Впрочем, я уверен, что долго они в таком состоянии не пробудут, - сказал Горлогориус. - Видишь ли, я превратил их в свиней.
- В свиней?
- В свиней, - подтвердил Горлогориус. - Так что от них даже стало лучше пахнуть.
- Но почему?..
- Не думаю, что я обязан объяснять мотивы своих поступков, - сказал Горлогориус. - Но я скажу. За последние несколько недель твои архаровцы нанесли мелким крестьянским хозяйствам, расположенным неподалеку, огромный ущерб, и я решил немного его компенсировать.
Хан оторопел.
- Неужели крестьяне их съедят? - тихо ужаснулся Негоро.
- Думаю, что съедят, - сказал Реджи.
- Но они же разумные!
- Некоторые люди считают свиней разумными, некоторые отказывают в этом даже оркам, а некоторые аристократы не считают разумными простолюдинов, - заметил Реджи. - Полагаю, крестьяне вряд ли сообразят, куда делись орки и откуда в их округе развелось такое количество парнокопытных, а то, что не видно глазу, не способно повредить желудку.
- Это не так уж трудно сообразить, - сказал Негоро. - Я имею в виду, орки куда-то исчезли, зато откуда-то взялись свиньи… Это же просто, как дважды два.
- Местные жители не очень сильны в таблице умножения и дважды два для них не так-то просто, - сказал Реджи. - И вообще, заткнись. Я хочу дослушать.
- Раньше ты так со мной не разговаривал, - обиженно сказал Негоро.
- Раньше я на тебя работал, - сказал Реджи. - А теперь мы работаем вместе, и я больше не твой подчиненный.
Объяснение было исчерпывающим, и Негоро заткнулся.
- Но я думал, что мои орки вам еще понадобятся, - с обидой сказал Чингиз-хан Горлогориусу.
- Зачем? - удивился Горлогориус.
- Для антуража, - объяснил Чингиз-хан. - Я думал, ни одна финальная битва не обходится без полчищ орков, легионов зомби и чего-то в таком роде.
- Концепция изменилась, - сказал Горлогориус. - Решено обойтись без финального мочилова.
- Упс, - произнес хан.
- Предлагаю тебе выбор, - сказал Горлогориус. - Либо я оторву тебе голову и ты умрешь здесь и сейчас быстрой и относительно безболезненной смертью…
- Либо? - спросил хан, когда театральная пауза несколько затянулась. Первый вариант ему не слишком понравился.
- …либо ты можешь разделить участь своих соплеменников, - сказал Горлогориус.
- В качестве свиньи?
- Я думаю, в качестве кабанчика, - сказал Горлогориус. - Ты сможешь вдоволь набегаться по местным полям, лугам, лесам и прочим деталям ландшафта, прежде чем крепкие крестьянские парни возьмут тебя за окорока.
- Согласен, - быстро сказал Чингиз-хан.
- Быстро соображаешь, - похвалил его Горлогориус. - Умение быстро соображать понадобится тебе, когда начнется охота. Если повезет, сможешь прожить… сколько там вообще живут кабанчики?
- Не знаю, - сказал Чингиз-хан. - Но я постараюсь выяснить это собств… хрю. Хрю-хрю-хрмпф…
Одарив волшебника негодующе-испуганным взглядом своих маленьких поросячьих глазок, кабанчик неловко - сказывался недостаток опыта в передвижении на четырех ногах - убежал в сторону леса.
Питер Гриффин похолодел. Настал его черед, а учитывая, какая участь постигла Чингиз-хана, ничего хорошего ему не светило.
- Ты волшебник, - сказал Питеру Горлогориус, - мой коллега, член гильдии, поэтому с тебя спрос особый. Дубль может творить безумства, стрелок выполняет то, за что ему платят, но волшебник должен в первую очередь думать о глобальных последствиях любого своего поступка. А ты о чем думал?
- Меня заставили, - сказал Питер. - Я не хотел, но меня шантажировали…
Горлогориус сплюнул, метко попав Питеру на ботинок.
- Заставили его. - Если бы презрение могло превращаться в серную кислоту, от Питера не осталось бы даже зубов. - Его шантажировали. Да что ты за волшебник такой, если горстка орков, возглавляемых дублем покойного ныне человека, может вынудить тебя к чему-либо?
- Я специально внедрился в их группу, чтобы развалить ее изнутри, - нашелся Питер. - Саботаж, деморализация и все такое…
- Рассказывай эти сказки кому-нибудь другому, - сказал Горлогориус. - Как член Совета гильдии я должен тебя наказать.
- Как?
- Ты еще спрашиваешь? Твои преступления против вселенной, твое порочащее имидж волшебника поведение - все это заслуживает высшей меры наказания.
- Нет! - воскликнул Питер.
- Да, - сказал Горлогориус. - Дай мне свою волшебную палочку.
Питер заколебался.
- Или я буду вынужден взять ее силой, - сказал Горлогориус. - Поверь, тебе не понравится.
Питер нехотя залез в карман и отдал Горлогориусу волшебную палочку. Могущественный маг сломал ее о колено.
При хрусте магического дерева Питеру показалось, что он утратил какую-то очень важную часть своего собственного тела. Горлогориус выкинул обломки в траву, вынул из кармана собственную палочку и приложил ее ко лбу Питера.
- Сим отнимаю у тебя магическую силу! - сказал он, и сноп света ударил изо лба Питера, словно в черепе незадачливого мага включили прожектор.
По окончании процедуры тело волшебника без чувств рухнуло на землю. Горлогориус брезгливо вытер кончик палочки, которым дотрагивался до лба Гриффина, о подол своей мантии и убрал орудие производства в карман.
- Так и живем, - пробормотал он. - Кто-нибудь может упрекнуть меня в излишней жестокости, но… Пусть только попробует.
Глава 7
Если ты гном, то это навсегда.
Гимли, сын Глоина
Они проникли на территорию подземного королевства без приключений, легко миновав заставы и патрули, которыми их пугал Камнеед Глазодав. То ли им повезло, то ли парень оказался превосходным проводником, то ли он несколько преувеличил поджидающие чужаков опасности.
Гарри склонялся к последнему варианту, ибо большую часть пути они проделали, совершенно не таясь, и Глазодав во все горло распевал гномьи песни, особенно часто повторяющимися словами в которых были "Хей-хо!" и "золото".
Разговаривать под такой аккомпанемент было решительно невозможно, поэтому парочка наших старых знакомых помалкивала и каждый думал о своем. Гарри по привычке терзался вопросами о невыполнимости их очередной миссии, а стрелок пытался понять, по какой причине Горлогориус втянул его в это дело и когда же он сможет найти орден Святого Роланда.
Возвращение в альма-матер служителей револьвера стало для Джека Смит-Вессона идеей фикс. Он ожидал, что найдет там ответы на терзающие его вопросы, обретет смысл жизни и вернет веру в то, что он делает.
Потому что он давно потерял веру.
У стрелков не было будущего, не было перспективы. Не только у каждого конкретного стрелка, но у их вида в целом.
Люди взрослели, заводили детей, старели, обзаводились богатством или разорялись, делали один шаг от любви до ненависти, обретали или теряли веру в различных богов, пытались просчитать свою жизнь или совершали безумные поступки… Иными словами, люди МЕНЯЛИСЬ. И лишь стрелки оставались неизменными.
Черная одежда, солнцезащитные очки, саквояж в левой руке и два револьвера на поясе. Никто не мог вспомнить те времена, когда стрелки не бродили по дорогам этой вселенной, никто точно не знал, с чего это все началось.
Стрелки странствовали. Они стреляли. Шли годы, века и тысячелетия, а ничего не менялось. Единственной переменой, которая могла произойти в жизни каждого стрелка, была смерть.
Смерть в бою, ведь даже старость обходила служителей револьвера стороной.
Никто никогда не видел дряхлых стрелков. Сам Джек перестал стареть, как только ему стукнуло двадцать пять. У него было обветренное лицо вечного странника, рукояти револьверов набили мозоли на руках, но в остальном его тело оставалось телом двадцатипятилетнего человека. И оно было таким уже в течение нескольких веков.
Стрелки не умирали от старости. Естественной смертью для них была смерть насильственная.
Если Гарри удастся пережить свои многочисленные проблемы и вступить в стадию зрелости, то, скорее всего, он умрет немощным старцем, лысым, возможно бородатым, окруженным множеством детей, внуков и правнуков, ибо известно, что волшебники живут долго. Джек Смит-Вессон умрет точно таким же, каков он сейчас, и чья-то рука снимет с его переносицы разбитые солнцезащитные очки, оставив тело лежать на дороге.
В окружении других тел, ибо стрелки очень редко ступают на последнюю тропу в полном одиночестве.
Какой в этом толк? Вечное служение имеет смысл, если человек верит в то, чему он служит, или хотя бы знает об истинной цели своего служения.
Жизнь полна иронии. Во время своего ученичества юный Джек Смит-Вессон мог задать своим наставникам любые вопросы, но тогда они просто не приходили ему в голову. А когда они пришли и стали терзать его разум, путь в орден оказался для него закрытым.
Джек часто вспоминал свой последний день в обители стрелков, стараясь по памяти восстановить дорогу. По традиции стрелок отправлялся в путь один. Карл Маузер, стрелок из рода стрелков, служитель ордена Святого Роланда, Шестой Патрон Его Правого Револьвера и наставник молодых проводил Джека до ворот и прочитал последнюю лекцию об обязанностях стрелка и еще раз напомнил правила.
Как только Джек вышел на дорогу и удалился от ворот на сто метров, они просто исчезли. На их месте теперь виднелись только мили и мили чертовой дороги.
Позже Джек беседовал с многими стрелками и убедился, что в свое время с ними случилось то же самое. Он разговаривал с многими путешественниками и географами, но так и не получил ответа, в какой земле находится орден Святого Роланда. Он оплачивал консультации с могущественными волшебниками, но даже они не смогли указать ему дорогу обратно.
Складывалось такое впечатление, что орден существует вне этой вселенной, затерян где-то между разными измерениями, и Джек начал склоняться к мысли, что так оно и есть.
Но от своей мысли вернуться туда он так и не отказался.
- Таки теперь, молодые люди, не хотите ли вы мне рассказать, что за дело привело вас под землю? - поинтересовался Камнеед Глазодав, когда они устроились на привал в небольшом каменном зале с высоким потолком.
- Сначала ответь, почему иногда ты говоришь с еврейским акцентом, а иногда он у тебя пропадает.
- Еврейский акцент? - удивился гном. - Таки кто эти евреи, за которых вы мне говорите?
- Действительно, - сказал Гарри. - Кто такие евреи?
- Евреи - это люди, говорящие с тем акцентом, который иногда прорывается в речи нашего проводника, Гарри, - объяснил стрелок.
- Ладно, таки вы меня поймали, - сказал гном. - Я не знаю, кто такие евреи, но я много лет провел вне родины и с тех пор не могу изжить некоторые чужеродные привычки. А почему это вас интересует?
- Просто так, - сказал Джек.
- Значит, я удовлетворил твой праздный интерес, шлимазл? - уточнил гном. - В то время как ты не собираешься отвечать на мой вопрос, что вы здесь делаете и какой у вас есть план за спасение мира?
- Об этом плане мы будем говорить только с твоим начальством, - сказал стрелок.
- А если я таки сейчас вам заявлю, что я и есть самый главный генерал МОССАДа?
- В таком случае я попросил бы тебя предъявить какой-нибудь документ для подтверждения твоих слов.
- А я - секретный генерал, - сказал Камнеед. - И у меня есть секретное невидимое удостоверение.
- А кто-нибудь еще об этом знает?
- Допустим, король.
- Тогда пусть он нам и подтвердит, - сказал Джек.
- Какой ты недоверчивый, - сказал Камнеед.
- Ты содрал с моего друга двенадцать золотых за вызов МОССАДа, не сказав, что сам в нем работаешь, - напомнил Джек.
- Это был чистый бизнес, - сказал Камнеед. - Я же объяснял вам свои принципы. Бесплатной информации не бывает. Ничего личного.
- Отлично сказано, - согласился Джек. - И если ты хочешь узнать, что у нас за дело, тебе тоже придется раскошелиться.
- Упс, - сказал гном. - Похоже, ты меня подловил. И сколько же вы потребуете? Хотите вернуть назад свои жалкие двенадцать золотых с очень низкой пробой?
- Так дешево ты не отделаешься, - сказал Джек. - Это тебе не какой-то МОССАД вызвать, тут все гораздо серьезнее. Меньше чем за сотню рассказывать не буду.
- Сотня золотых монет? А вы, часом, умом не тронулись, молодые люди?
- А ты походи по окрестностям, поторгуйся, - посоветовал ему Джек. - Может, кто-нибудь тебе и подешевле расскажет.
Обнаружив, что он попал в ловушку собственной логики, Камнеед угрюмо замолчал, уставившись в стену.
- У меня нет ста золотых, - признался он наконец.
- Тогда наберись терпения, - сказал Джек. - Рано или поздно ты все узнаешь.
- В чем-то ты прав, - согласился Камнеед. - С другой стороны, будь у меня эта информация…
- Ты мог бы продать ее еще кому-то, обеспечивая естественный круговорот информации в природе, - согласился Джек. - Увы, мой друг, ничего у тебя не выйдет.
- Здорово ты его уел, - заметил Гарри.
Тогда стрелок сделал то, что люди этой вселенной меньше всего ожидают от парней, которые носят револьверы и черные шляпы.
Он улыбнулся и подмигнул Гарри.
Вернувшийся после разборки Горлогориус застал Мэнни за игрой в шахматы с его собственным дублем. Партия подошла к эндшпилю, дубль выигрывал.
- Стыдно, батенька, - сказал Горлогориус. Естественно, он обращался к Мэнни, ибо разговаривать с дублем в присутствии оригинала считалось крайне невежливым. - Ты бы его хоть потупее сделал, что ли.
- Игра интересна только тогда, когда играешь с равным тебе соперником, - сказал Мэнни.
В этом вопросе его взгляды на жизнь коренным образом отличались от взглядов Горлогориуса. Тот считал, что игра интересна, лишь когда он, Горлогориус, выигрывает. В других играх он вообще не участвовал.
- Что-то я на доске особого равенства не замечаю, - сказал Горлогориус. - Он у тебя выигрывает ферзя, слона и шесть пешек.
- Так я ж его только на шахматы запрограммировал, - сказал Мэнни. - Вот он только о шахматах и думает. А меня мысли о судьбе вселенной гложут.
- Я и говорю, тупее его надо было делать, - сказал Горлогориус.
- Похоже, эту партию я проиграл, - констатировал Мэнни. Дубль едва заметно улыбнулся.
- И ты сдаешься? - удивился Горлогориус. - Вот так запросто? Такое поведение недостойно волшебника твоего уровня.
- Не представляю, что тут можно сделать, - сказал Мэнни, глядя на доску.
- А вот что. - Горлогориус щелкнул пальцами, и дубль растворился в воздухе, отправившись туда, куда отправляются все дубли после развоплощения. - Ты выиграл в связи с нежеланием противника продолжить турнир.
- Так нечестно, - сказал Мэнни.
- Если ты хочешь выиграть, ты должен быть готов играть нечестно.
- Мы сейчас говорим о шахматах?
- Нет, мы сейчас говорим глобально. - Горлогориус уселся в освобожденное дублем кресло.
- Честно говоря, я рассчитывал закончить эту партию, - сказал Мэнни.
- Если хочешь, я могу доиграть, - сказал Горлогориус. Расстановка сил на доске его устраивала.
- Кроме того, развоплощать чужих дублей крайне невежливо, - сказал Мэнни.
- Ты же меня простишь, старина, - сказал Горлогориус.
- Как ты разобрался с конкурентами? - спросил Мэнни, прощая Горлогориуса и закрывая тему.
- Нормально, - сказал Горлогориус и поведал Мэнни подробности своего визита в башню Питера Гриффина.
Когда он закончил рассказывать, Мэнни покачал головой.
- Никогда не думал, что скажу эти слова именно тебе, но с годами ты становишься мягче, - молвил он. - Горлогориус полувековой давности разорвал бы всех на куски. Кроме стрелка, конечно. А ты даже никого не убил. Или ты меня просто разыгрываешь?
- Не разыгрываю, - сказал Горлогориус.
- Но почему? - удивился Мэнни. - То есть я не хочу сказать, что не одобряю твоих действий, но это странно. Особенно для тебя.
- Странно? - насупился Горлогориус.
- Нетипично, - поправился Мэнни. Нельзя называть своего коллегу "странным". Он же волшебник. Он и обидеться может.
- Дело в том, что я еще не разобрался в этой ситуации до конца, - признался Горлогориус. - С Питером и орками мне все ясно, но вот Негоро…
- А что Негоро? - спросил Мэнни.
- Понимаешь, с одной стороны, он дубль, - сказал Горлогориус. - Бледная кремнийорганическая копия своего хозяина. Но с другой стороны, ему удалось переиграть бедолагу Негориуса.
- В каком смысле?
- В том смысле, что Негориус мертв, - сказал Горлогориус, - а Негоро жив.
- Всякое случается, - заметил Мэнни. - Мой дубль только что обставил меня в шахматы.
- Негориуса не в шахматы обставили, - сказал Горлогориус. - Его нанизали на меч.
- Если следовать исторической правде, его не нанизали на меч, а порубили в капусту, - сказал Мэнни.
- Без разницы, - отрезал Горлогориус. - Этот Негоро не так прост, каким кажется. Гораздо умнее большинства дублей.
- Наверное, потому что Негориус был умнее большинства волшебников, - сказал Мэнни. - Исключая присутствующих здесь, разумеется. Но зачем ты его вместе со стрелком отправил? Какой от него прок? Он ведь даже не волшебник.
- Но соображает неплохо, - сказал Горлогориус. - Пусть парнишка себя проявит, заодно и я разберусь, что тут к чему. Развоплотить его мы всегда успеем.
В подтверждение своих слов Горлогориус щелкнул пальцами. На этот раз ничего не произошло.
- А почему ты пощадил орков?
- А почему ты считаешь, что я их пощадил? - спросил Горлогориус. - Разве жизнь в образе свиньи и смерть на бойне теперь расцениваются как акт милосердия?
- По сравнению с ужасной смертью на месте - да.
- Зато местные жители до отвала наедятся свинины.
- С каких пор тебя заботят местные жители?
- Пришла пора подумать о простом народе, - сказал Горлогориус.
- Да ну?