Леха выпустил длинную струю в направление лица подопытного. Не прошло и двух секунд, как у Женьки подкосились ноги и он рухнул на пол.
- Ептыть, доигрались, - сказал я и побежал за нашатырным спиртом.
Смачно намочили ватку, поднесли к Женькиному носу. Наш собутыльник задергал головой и пришел в чувство. Сразу же начал чихать от нашатыря и теперь кулаками глаза.
Мы взяли его под руки и затащили в квартиру.
Наш товарищ тер глаза и повторял.
- Не должно же действовать.
- Не доо-о-лжен, - передразнил Леха, пострадавшего, - За коньяком сам побежишь или мне сбегать?
- Налей лучше водки.
Он выпил и выругался.
- Вот, мать твою, - газ был российского производства?
- Российского, - подтвердил я.
- Тогда все понятно. Разве наши сделают качественно!
- Наши-то как раз и сделали, - съехидничал Леха, - а что, может ещё разок пшикнем, импортным? Я сбегаю.
- Не надо. - сказал Женька.
С проигравшего мы решили не брать всей суммы на коньяк. Пострадал ведь парень. Мы с Лехой скинулись на полбутылки, Женька добавил на полную. Пили и больше не спорили.
А через пару месяцев Женька опять подвергся газовой атаке. В ресторане снял двух девиц. Набрали водки, шампанского, и поехали к одной из девиц на хату. Пришли, выпили. После чего одна дама достала газовый баллончик и кавалеру прямо в рожу - пшик! Видимо, хотели обчистить парня и выкинуть на улицу. Да не тут-то было. Женька только лицо носовым платком вытер и давай дам гонять по комнатам. Затем забрал все спиртное, и ко мне приехал. Рассказывал и смеялся.
- Знаешь, говорил, - ведь к змеиному яду люди тоже постепенно привыкают. Так что давний спор с Лехой и проведенный эксперимент сохранил Женькины карманы от ограбления.
1997 г.
На банкете
- Это было в Испании, на кинофестивале в Сан-Себастьяно. Я только что получила Гран-при за главную роль в фильме "Бабье царство". Я была королевой фестиваля. Но… Наши артисты и теперь беззащитны, а тогда - тем более. После церемонии закрытия меня подозвал Отар Танишвили, президент "Экспортфильма", и сказал: "Вы как русская звезда должны сделать для элиты фестиваля торжественный прием". Я пришла в ужас. Нам выдавали по пять долларов суточных! Но он меня успокоил: "О столах можете не волноваться. Мы все привезли с собой".
Действительно, на столах было полно икры, колбасы и водки. Звезды мирового кино и послы разных стран дружно жевали и помаленьку пили. Было скучно. Тогда ко мне снова подгреб Отар: "Римма, ты должна при всех выпить стакан водки!" Я обалдела. Это было утром! А он: "Ну надо, Римма, надо!!!"
Он стоял с какими-то седовласыми импозантными сеньорами. Офицантка, вся в кружевах, наливала им капельку водки и насыпала доверху льда. "О, как вкусно! О, как крепко! Русская водка!" - восторгались сеньоры. Отар за локоток подвел меня. Официантка налила мне капельку. Ото льда я небрежно отказалась и пальцем показала: долить! Она капнула еще. Я настаиваю: до краев! И громко говорю: "Дополна!" Раскрыв рот, она лила и лила… В бокал вошло граммов триста.
Тогда я демонстративно подняла бокал, обвела всех взглядом - и выпила. Медленно, как воду.
Шквал аплодисментов! А я стою и думаю: сейчас упаду! Лицом о мраморный пол. Это ж для меня смертельная доза. Не упала. И не опьянела. Но на следующий день все испанские газеты вышли с огромными заголовками: "Она не только великая артистка, но и великая пьяница". Все эти газеты есть в моем личном архиве.
1997 г.
Наших бьют!
Одна знаменитая российская рок-группа, состоящая из мальчиков-качков, была приглашена на гастроли во Францию. Качками, как известно называют тех, кто не выползает из тренажерных залов, дабы развить свою мускульную систему. Теперь можно представить, что это были за рок-музыканты.
Ну так вот. Гастроли прошли, как говорится, "на ура", и ребятишки решили "спрыснуть" свой успех. Человек тридцать музыкантов и технических работников, которые обслуживают группу собрались в небольшом уютном ресторанчике при отеле, сдвинули столы и давай "гудеть".
Надо было в том самом отеле проживать голливудской звезде Сильвестру Сталлоне. Американский актер тоже ужинал в это время, и ребятишки с восхищением бросали на него косые взгляды. Подходить никто не решался чего человеку мешать? У него свой мир - у них свой. Но вздумалось тому самому американскому киноактеру выйти на улицу покурить. И один из группы музыкантов-качков через пару минут увязался за ним: так, ради интереса осмотреть фигуру американца, когда тот стоит в непринужденном состоянии.
Вышел он на крылечко ресторанчика и видит такую картину. Два французских битюга, угрожая каким-то оружием звезде стаскивают с него куртку и выворачивают карманы. Сильвестр, понятно, не решается подвергать свою знаменитую жизнь опасности, не сопротивляется. Музыкант, конечно, не мог выдержать такой наглости: как можно оскорблять своего собрата качка, пусть даже американского?!
Он бежит в обратно в ресторанчик, где гуляют его товарищи и кричит на весь зал "Наших бьют!" В мгновение ока вся компания из тридцати человек срывается со своих мест, опрокидывая столы и стулья и с ревом несется на улицу, где творится несправедливость.
А бандюги уже успели с американца снять куртку. Тут их и начала с криками и бранью метелить российская музыкальная богема. Из окон парижских домов повысовывались головы парижан, которые с интересом наблюдали происходящее действо. Когда "сцена" по ликвидации жуликов была исполнена любопытные парижане захлопали в ладоши. Опознав в американце самого Сталлоне все подумали, что снимается какой-то новый боевик. Тем более через пять минут на месте "съемок" уже присутствовала полиция, которая также быстро успела арестовать половину членов рок-группы.
Привезли всех в участок: в чем дело? Так и так. Американец тоже подтвердил - был факт насилия. Бандюги тоже раскаялись. И рок-музыкантов отпустили. Те вернулись в ресторанчик и продолжили веселье. Но слух об истинном происшествии уже пронесся между жителями той самой улочки на которой располагался ресторанчик и многие из них пришли к отелю и снова устроили овацию российским музыкантам. Дело в том, что слишком уж эти самые два бандита распоясались в этом квартале, и его обитатели никак не могли найти на них управу.
Да и сам Сталлоне поблагодарил наших мужиков за оказанную помощь.
1997 г.
Моржи поневоле
Совхозный бригадир плотников Степан Гучкин сказал трем членам своей бригады:
- Говорят позавчера вечером на реке машина с водкой затонула.
- Да ну! - тут же отбросил в сторону ящик с инструментами молодой плотник Павлушкин.
Остальные члены бригады, словно поперхнувшись костью, изумленные услышанным молча присели на штабель досок.
- Вот тебе и "да ну". Коммерсанты везли водку в Реполово, решили по мосту не ехать, а срезать путь. И по реке. Лед только встал, не выдержал. Благо, водитель и экспедитор из машины выпрыгнуть успели…
- Твою мать! - в сердцах хлопнул себя по ягодицам Павлушкин, - Так что ж мы здесь сидим? Надо бежать и спасать товар первыми. Пока реполовцы не опомнились.
Степан повертел в руках топор.
- Говорят, что коммерсанты вчера машину трактором вытащили…
Павлушкин разом сник и присел рядом с товарищами.
- А что ж ты тогда воду баламутишь? - сказал поникшим голосом.
Гучкин выдержал паузу и лениво добавил:
- Зато в кузове оказалось только половина груза. Остальная осталась на дне.
- Твою мать! Тянешь кота за хвост! - снова подпрыгнул Павлушкин и посмотрел на товарищей, - Ну что идем?
Буркин поежился:
- С утра передали минус двадцать шесть…
Самый старший из плотников пятидесятилетний Михалыч встал с досок:
- Надо идти, пока полынью окончательно не затянуло.
Через час бригада в полном составе следовала к месту происшествия. Жен предупредили, что подвернулась халтура. Дескать, в соседнем селе коровник предложили поправить.
На берегу плотники обнаружили взрыхленный снег и землю - следы работы гусеничного трактора. Видимо механизатору пришлось изрядно попотеть, дабы вытащить грузовик на берег. Да и по полынье, которая только-только покрылась тонкой коркой льда, было видно, что операция по извлечению утонувшей машины на свет божий была закончена недавно.
- А вдруг всю водку вытащили? - спросил Павлушкин.
- Так нырни - и узнаем. Мы пока костерчик на берегу разведем. - сказал Гучкин, разбив палкой тонкую ледяную корку.
Павлушкин пререкаться не стал, но решительно заверил:
- Если водка на дне - всем по очереди нырять придется.
Молчанье членов бригады стало знаком согласия.
- Твою мать! - сказал Павлушкин, разделся и без лишних слов нырнул в полынью.
Через пятнадцать секунд из воды сначала появились две руки с парой бутылок в каждой, потом всплыла голова Павлушкина со стеклянными от холода глазами. Его подхватили за руки и в одно мгновение вытащили на лед. На плечи сразу накинули овчинный тулупчик и поволокли к костру. Вскрыли бутылку, налили полный стакан:
- Согревайся.
Поймав зубами стакан, Павлушкин большими глотками выпил содержимое до конца.
- Ну, что там, много бутылок? - тревожно спросил Михалыч.
Молодой плотник сказал что-то нечленораздельное, но тут же развел руки в стороны и выдохнул:
- Во! Т… мать…
К восьми вечера мороз усилился до тридцати. Ныряли по очереди, не делая никому скидку ни на возраст, ни на должность, ни на семейное положение. Нырнувшему тут же подносили стакан с согревающей влагой. К полуночи пересчитали бутылки - триста пятьдесят шесть штук. Как дней не в високосном году. С полтора десятка валялась на берегу пустыми.
- Может кое-что на другой день оставим? - после очередной погружения, стуча зубами спросил Михалыч.
- Совсем пьяный стал, твою мать! - сказал Павлушкин, - Завтра реполовцы все вытащат.
Аргумент всех сразил наповал и водолазные работы продолжились. К четырем утра вся водка до единой бутылки была поднята со дна. Груда бутылок с целебной влагой лежала на снегу. Высоко поднималось пламя жаркого костра. Пошатываясь, Михалыч оправился в село за трактором. Решили взять в долю тракториста Прохорова, чтобы помог развести бутылки по хатам. Издалека доносилась разухабистая песня "Ой мороз, мороз! Не морозь меня…" Михалыч, отхлебнул из бутылки и заорал в ответ соратникам: "Моего коня…"
А реполовцы остались с носом. Пришли к реке на следующее утро с водолазным костюмом, а водки-то - тю-тю…
Зато плотники через четыре дня вышли на работу. И никто из "моржей" даже не чихнул…
1997 г.
Предприимчивый Изякин
Когда тракторист Изякин ворвался в зал, вопрос о выборе нового руководителя молочной фермы уже ставили на голосование.
- Итак, - важно произнес председательствующий в президиуме, - Кто за то, чтобы…
- Мужики! - крикнул в зал с порога тракторист Изякин, - Из райцентра машина пришла. Стеклотару принимать будут!
- …директором молочной фермы была…, - слова председательствующего тут же утонули в шуме поселкового кворума.
Все повскакивали со своих мест и, толкаясь и наступая друг другу на ноги, устремились к выходу. Но проворный председательствующий оказался около выхода из зала первым. Вытеснив Изякина, он, что на фронтовом языке называется, грудью загородил амбразуру дверного проема.
- Товарищи избиратели! Всех отпущу только после голосования…
Пока ещё не выбранная директор молочной фермы, женщина упитанной наружности, с налета вытолкнула председательствующего в вестибюль клуба и первой устремилась на улицу. За ней, одобрительно размахивая руками и нецензурно выражаясь в адрес президиума, шествовали избиратели.
Приемщик объявил, что бутылки будет принимать только из-под водки. Расплачивался тоже бутылками. Только уже с водкой. По цене 18 тысяч за пузырек. Оставшуюся сумму выдавал деньгами. Мужиков такой расчет устраивал, бабы возмущались и были недовольны. Первые клиенты уже толкали тележки с мешками в сторону приемного пункта.
- А до скольки работать будете? - засуетился счастливый тракторист Изякин.
Приемщик поглядел на часы и ответил:
- Еще минут сорок.
- Как сорок! - завозмущалась толпа. Многим нужно было бежать за стеклотарой на другой конец деревни. Изякину в том числе. И хотя под рукой был его "Белорусь", он сомневался, что успеет собрать всю посуду в доме.
- Ровно сорок минут, - отрезал приемщик, - А то на базу не успею.
Изякин ошалело поспешил к своему трактору. Завел мотор. "Нет, не успею. Уедет сукин сын!" - подумал он и, заглушив двигатель, схватил сумку с гаечными ключами, домкрат, помчался обратно к машине приемщика.
Около кабины он плюхнулся на колени, подставил домкрат. А через три минуты уже катил переднее колесо грузовика к "Белоруси". В суете никто и не заметил о проделке Изякина. "Теперь не уедет, - сам себя успокоил Изякин и завел трактор. На пути ему попался председательствующий с доверху нагруженной мешками тележкой. "Вот сучий сын!" - выругался Изякин и до конца нажал на педаль газа. Когда собирал бутылки по всему дому, его посетила идея - не отдавать колесо. Диск хороший, резина ещё новая: В хозяйстве пригодится, а приемщик поставит запаску", - подумал Изякин и закатил почти новое колесо в сарай.
Когда он вернулся обратно с девятью мешками бутылок, которые всю дорогу дребезжали в тракторном прицепе, приемщик выпрыгнул из кузова.
- Все, прием закончен. - потер он ладони, ехидно глядя на опоздавшего Изяина.
- Не выпендривайся, принимай, - благодушно попросил Изякин, - Что ж, я зря что ли на другой конец деревни гонял и по всему дому посуду собирал? Можешь прямо в мешках забирать…
- Посмотри в кузов - полный.
- Не выпендривайся, - продолжая улыбаться, как бы за поддержкой посмотрел Изякин в сторону сгруппировавшихся мужиков, разливающих в стаканы.
- Гуляй, мужик. - сказал приемщик, нагнул голову и похлопал себя ладошками по шее, - Куда я твои мешки, себе на голову поставлю, что ли?
Как бы показывая, что разговор закончен, он легко запрыгнул на подножку машины и открыл дверь. В это время один из закусывающих мужиков обратил внимание, что машина оказалась без колеса. Жуя кусок сала, захмелевший колхозник подошел к кабине и спросил:
- А что без колеса поедешь или по воздуху полетишь?
- У тебя с головой все в порядке?
- Ну-ну… - без всякой интонации сказал мужик и пошел обратно в сторону своей компании, где уже откупоривали следующую бутылку и наливали в стакан для пострадавшего Изякина.
Шофер-приемщик, почуяв неладное, вылез из кабины и обошел машину. Грузовик, действительно, был без переднего колеса.
- Мужики, мать вашу, ну вы же не по-людски поступаете! Я вас, можно сказать, облагодетельствовал, а вы мне такую подлянку…
- Да мы то, что! Сам видел от машины никуда не отходили! - в недоумении пожала плечами изумленная компания.
Приемщик уселся на подножку:
- Ну вы даете! Больше в вашу деревню никогда не приеду.
- Ты сначала уедь! - выпив водку, ехидно заметил Изякин.
Кто-то сочувствующе посоветовал:
- Ставь запаску, пока светло. Колесо ведь все равно не отдадут.
- Да нет у меня запаски. Проколол по дороге.
- Тогда хреновы твои дела, - сделал заключение захмелевший Изякин.
- Ты скрутил? - вдруг прищурился приемщик.
- Я? - сделал удивленное лицо Изякин, - Ты че, парень, я ж за бутылками ездил!
- Мужики, - взмолился приемщик, - Пять бутылок водки даю тому, кто колесо отдаст.
В компании зашептались.
- А мои бутылки примешь? - спросил Изякин.
- И бутылки приму, и водку ставлю! - подтвердил обкраденный.
Изякин пошел к трактору.
- Жди.
Через десять минут его трактор лихо подкатил к машине с бутылками. Изякин залез в тележку и выбросил из неё колесо с лысой резиной.
- Так не мое же! У меня совсем новое было! - развел руками приемщик.
- А откуда я тебе твое достану? - сделал удивленное лицо Изякин. Твое на том свете с фонарями теперь искать надо. Скажи спасибо, что это в реммастерских выпросил. Доедешь. Принимай лучше мои бутылки и давай водку. Пять штук, как обещал.
Когда ремонтные работы по установке колеса были закончены и приемщик покинул злополучную деревню, Изякин открыл одну из подаренных бутылок:
- Микола, тебе новое колесо нужно?
- За сколько?
- Пару бутылок и оно твое.
- По рукам, - сказал местный водитель.
В сумерках мужики расходились по домам. Смеялись.
- А за Матрениху завтра проголосуем. Ловко она своим пузом вытолкнула председательствующего из зала. Истинный директор!..
Изякин ехал домой на своем тракторе. В кабине у него было двенадцать бутылок водки. Семь получил за сданную посуду. Пять с приемщика за помощь. И завтра ему ещё две отдаст Микола. Он вел свой "Белорусь" по извилистой сельской дороге и думал, какой же он предприимчивый!
1997 г.
28 героев панфиловцев
Эта история начиналась так. В адрес некой Московской фирмы, торгующей алкоголем, из-за бугра пришла партия вина, но таможня, которую что-то не устроило в сопроводительных документах, тормознули груз. Кто-то из фирмы позвонил: В чем, мол, дело? Таможенники ответили, что на бутылках отсутствует маркировки, нет паспортов безопасности от страны производителя, да и по накладным груз не соответствует тому, за который его выдают. В фирме смекнули, что дело пахнет если не решеткой, то крупным разорительным штрафом и тут же самораспустились. Полгода оперативники искали руководителей - безуспешно. К тому времени и срок годности винца прошел и таможня "дала добро" об уничтожении всей партии путем механического воздействия, по-русски говоря бутылки должны быть раздавлены гусеницами трактора.
Каким образом весть дошла до бездомных любителей выпивки, понять невозможно. Такие акты, как правило, держатся в строжайшем секрете. Тем не менее в назначенный день и час у места, где власти должны были уничтожить игристое вино "Спуманте", собралось больше сотни бомжей, да и просто тех, кто любит выпивку и халяву.
Главный таможенник, приказал вывалить содержимое ящиков на землю, вокруг правильным квадратом были расставлены сотрудники таможни и приглашенные в помощь милиционеры.
Один, а затем и другой тракторист отказались подчиниться команде своего прораба и не пожелали сесть за рычаги, чтобы раздавить бутылки. Команда бомжей приветствовала такую инициативу криками "Ура". Откуда то привезли третьего тракториста, отца троих детей, и под угрозой увольнения заставили забраться в бульдозер.
Когда, словно танк, трактор взревел и двинулся к месту залегания бутылок с горючей смесью, отовсюду в машину полетели камни и увесистые предметы.
Впрочем и тракторист, увидев столько пойла, матерился так, что порой перекрывал рев мотора.