Соэр махнул рукой и вновь углубился в чтение протокола, попутно монотонно диктуя слова. Он потерпел педагогический крах и убедился, гоэта не сможет забыть ни о некроманте, ни об убитой, утешившись в шляпной мастерской. Если так, лучше снабжать её дозированными сведениями, чтобы сама не полезла выяснять и не попала в переплёт. Снова ощутить то отчаянье, когда неважна гордость, боль и условности, не хотелось, а оба раза, когда Эллина оказывалась в гуще событий, к сожалению, заканчивались именно так. Всё, хватит, теперь она будет рядом. Хочет помогать - хорошо, но только строго следуя указаниям и с надёжной охраной.
Эллина всё внимательно записала, подписала и, не удержавшись, спросила:
- Когда я успела заслужить столь высокое доверие?
Брагоньер оторвался от чтения и, приподняв бровь, удивлённо глянул на гоэту.
- По-моему, вам это известно. Подписали?
Эллина кивнула и протянула бумагу. Думала, соэр даже не взглянет, нет, внимательно прочитал, сверил каждую буковку и протянул Ирджину:
- Приобщите к делу. У госпожи Тэр допуск третьей степени.
Следователь кивнул, а гоэта ничего не поняла. Помедлив, она попросила объяснить.
- Всё просто: вы знаете то, что сочту нужным я. А теперь оставим болтовню, время дорого. Господин Ирджин, - хозяин кабинета испуганно вздрогнул и заморгал, - введите госпожу Тэр в курс дела и обозначьте стоящие перед ней задачи. Дара нет, обычная гоэта. В меру сообразительная, смелая, имеет опыт общения с тёмными.
Данная любовником характеристика польстила Эллине. Прежде соэр не считал её умной, о чём не раз напоминал. Видимо, делал это специально.
Рассказанное господином Ирджином заставило позабыть о собственных достоинствах и недостатках. Убитая девушка оказалась горничной Натэллы ли Сомераш - единственной наследницы герцога Ланкийского. По стечению обстоятельств та пропала той же ночью, в которую убили её служанку. Похитители не оставили записок, ничего не взяли, кроме пары туфель. Их-то и нашли на ногах несчастной Денизы. Врач подтвердил: убита незадолго до рассвета тремя ударами в живот. Наносила их опытная рука: нож вонзали сильным, хорошо поставленным ударом.
- Вытекло много крови. Ранения наносились таким образом, чтобы не убить, а именно обескровить. Они не хаотичны, сделаны умелой рукой. Из чего мы можем сделать вывод... - следователь робко покосился на Брагоньера. Тот кивнул, разрешая продолжить. - Словом, наверное, это тёмные.
Эллина вздрогнула и, нахмурившись, покосилась на Брагоньера. Какую игру он затеял, раз позволил всё рассказать? Гоэту не покидало стойкое ощущение, что лучше бы попрощаться и уйти. Одно дело, убийство служанки, совсем другое - высший свет. Пусть соэр разбирается сам, Эллина же терпеливо подождёт его в гостинице. Трия - город большой, шумный, найдётся, чем заняться. Не стоит влипать в очередную историю, да ещё с участием тёмных. Если Брагоньер хотел отвадить Эллину от своей работы, ему это удалось.
- Нет, - твёрдо отмёл предположение о приманке соэр, легко догадавшись, какой вопрос хотела задать гоэта. - Вы ни на шаг к тёмным не приблизитесь, опросите слуг, передадите результаты господину Ирджину и всё. Всё, Эллина, - с напором повторил он.
Гоэта кивнула, хотя вопросов только прибавилось. И самый главный: зачем она любовнику? Право слово, какой прок от девицы без магии и положения в обществе?
- Ну, что вы об этом думаете?
Эллине так и хотелось удивлённо переспросить: 'Я?', но взгляд соэра буравил именно её лицо, да и Ирджин посматривал с нескрываемым интересом.
- А её светлость, она... Не мог же никто не видеть.
- Тем не менее, не видел, госпожа Тэр, - вздохнул следователь и поправил щекотавшую ухо рыжую прядь. - Поэтому мы и предположили...
- Никакой магии, Эллина, - Брагоньер махнул рукой, и Ирджин поспешил освободить ему место. - Впрочем, вы сами знаете. Раз уж вы пришли раньше, предлагаю дать показания. Как обычно, ничего нового. Вы осматривали набережную, результатов я не знаю, поведайте. Напоминаю, это чрезвычайно важно, в деле замешана крайне влиятельная особа.
Эллина напрягла память и вспомнила: герцог Ланкийский - это министр внутренних дел. По спине заструился пот, гоэта вторично пожалела, что постучалась в эту дверь. Воистину, иногда незнание - благо. Может, ещё не поздно встать и уйти?
Брагоньер усмехнулся, будто прочитал мысли любовницы, и очинил перо.
- Итак, сначала без наводящих вопросов. Слушаю.
Эллина тяжко вздохнула и монотонно поведала то немногое, что знала: как нашла тело и что увидела на тепловой карте. Соэр всё это внимательно записал и преступил ко второй части: допросу. Гоэта детально описала частицы, подтвердила, магии не почувствовала, и по десять раз повторила свой рассказ, давая понять, что не лжёт. После расписалась в нужном месте и поинтересовалась, может ли быть свободна.
- Нет, - удивил Брагоньер, переписывая протокол в свой блокнот. - Вы уйдёте со мной. Поедем к герцогу.
Только унижений Эллине не хватало! Соэр, безусловно, представит как сотрудницу, но родовитые дворяне не жалуют гоэтов. Они-то и магам неохотно двери отворяют. Толку от гоэта тоже мало, значит, либо Брагоньер опасается за её безопасность, либо уроки продолжаются.
- Посидите в коридоре, освобожусь через полчаса, - махнул рукой Брагоньер и, одарив прищуром глаз, добавил: - Вы можете отказаться, но теперь, не потом, госпожа Тэр. Выбирайте: праздность или работа.
Эллина недовольно засопела, но промолчала. Понятно, это всё же урок, призванный заставить оценить безделье. Может, действительно отказаться и целый день пролежать на столе массажистки? Игры сильных мира сего не для гоэты. Но мешало любопытство и желание помочь Брагоньеру. Он загонит себя, замордует работой, и никто ведь одёрнуть не сможет, соэр даже короля не слушает. А к ней, Эллине, иногда прислушивается.
Выждав минуту и не получив никакого ответа, Брагоньер повторил просьбу подождать в коридоре и продолжил обсуждать со следователем перипетии сложного дела. Соэра беспокоила осведомлённость извозчиков о скандальном происшествии, и он настаивал, чтобы Следственное управление Трии приняло меры по сохранению секретности. Брагоньер по опыту знал, шумиха мешает расследованию и играет на руку преступникам. Герцогу наверняка тоже не захочется, чтобы о похищении дочери узнал весь Тордехеш. Министр внутренних дел - и не уберёг наследницу. Пахнет нешуточным скандалом и, возможно, потерей поста.
Подумав, Брагоньер выгнал из кабинета и его законного хозяина, чтобы спокойно, без свидетелей, написать два письма. Одно - его величеству с нижайшей просьбой позволить контролировать это дело, второе - Сольману, другу из Тайного управления. Ему ли не знать всю подноготную герцога! Соэр не сомневался, юная Натэлла стала жертвой интриг против отца. Оба письма Брагоньер запечатал личной печатью и отправил магической почтой, чтобы не перехватили. Теперь оставалось ждать и гадать, разгневается ли его величество или махнёт рукой на инициативного подданного. Если вновь прикажет остаться в стороне, придётся подчиниться и учиться проводить дни в праздности.
Эллина удивилась, увидев в коридоре господина Ирджина. Тот ответил на её взгляд гримасой и, закатив глаза, покосился на дверь. Гоэта рассмеялась. Какой из него следователь, так, мальчишка.
- А вы ему кто? - шёпотом спросил осмелевший Ирджин, устроившись подле Эллины и старательно не замечая посетителей.
- Вы следователь, вот и узнайте, - она не желала флиртовать с рыжим нахалом.
- Ясно, - разочаровано протянул Ирджин. - Вы тоже из Сатии?
- Тоже.
Разговор не клеился, и следователь предпочёл его закончить. Постояв ещё пару минут рядом с угрюмой собеседницей, следователь будто бы вспомнил о забытых у секретаря бумагах и скрылся в недрах коридора.
Ожидание тянулось мучительно долго. Эллина успела изучить каждую трещинку на штукатурке стен, каждую складку на одежде томившихся на соседних банкетках людей, когда Брагоньер, наконец, вышел и запер дверь на ключ.
- Одну минуту, - бросил он гоэте, - только найду господина Ирджина.
- Он у секретаря, - крикнула вдогонку Эллина и встала, чтобы размять ноги.
Брагоньер слово сдержал, вернулся скоро и поставил перед фактом: они едут к герцогу Ланкийскому. Заметив промелькнувшую по лицу спутницы тень, соэр напомнил:
- Вы можете отказаться.
- Я хочу совсем другого: понять, почему вы пустили меня в свою работу.
- Если не способен запретить, направляй.
- Можно ещё вопрос? - Эллина огляделась и перешла на шёпот. - Моё присутствие обязательно? В гостинице со мной что-то случится, они угрожали? Вас попросили заняться этим делом, или вы сами?
- Это целых пять вопросов, госпожа Тэр, - соэр не удержался от лёгкой улыбки. - Женское любопытство неистребимо! Это моя личная инициатива. Любой государственный служащий не может пройти мимо такого дела. Никаких писем я не получал, спите спокойно. И я рад, что вы потеряли всякий интерес к этому делу. Умно, Эллина. И о некромантах не спрашивайте, развлекайтесь, - он пожал пальцы и отпустил руку крепко задумавшейся гоэты. - Теперь вы знаете, отчего я не смогу уделить вам много внимания.
Эллина кивнула и согласилась вернуться в гостиницу. Брагоньер мысленно улыбнулся. Гоэта поступила так, как желал он, хотя полагала, будто сама приняла решение. Зато теперь, когда она начнёт возмущаться запретом на работу, можно будет напомнить об этом утре. Оставалось надеяться, Эллина не найдёт какое-нибудь мелкое дело, а останется в Трие. Брагоньер не хотел говорить, но лучше бы гоэте не ездить дальше долины с источниками. В округе бродят два некроманта, которые убивали детей вовсе не для собственных нужд, а явно по чьему-то заказу, граф Олсен тоже имел дело с некромантом, дочь видного сановника похитили при весьма странных обстоятельствах - не многовато ли? И везде рядом оказывалась Эллина. Не знай Брагоньер гоэту, подумал бы, что она как-то связана с преступниками. А так - просто притягивает несчастья. И после этого Эллина возмущается желанием запретить ей работать? Садясь в служебный экипаж, соэр поджал губы. Он заботится о её жизни, а гоэта совсем не ценит.
Экипаж тронулся. Брагоньер откинулся на спинку сиденья и сцепил пальцы на коленях. Ирджина соэр с собой не взял: посчитал, что тот испортит дело. Куда этому желторотику допрашивать герцога? Брагоньер знал, тот уже приехал. В Следственном управлении не появился, но соэр полагал, тот решил сначала провести собственное расследование. Высшая аристократия предпочитает не делать подобные вещи достоянием общественности, Брагоньер готов был поспорить, что уже вечером объявят, будто Натэлла ли Сомераш уехала к подруге, не предупредив родителей.
Соэр извлёк блокнот и перелистал его на дело некроманта из графского сада. Знать бы, допросили ли уже Олсена? Брагоньер чуял запах большого скандала. На месте властей, он бы рискнул и посадил графа на ночь в камеру. Некроманты - не шутки, а судя по показаниям Эллины, речь и вовсе о заговоре. Зачем ещё нужны амулеты силы?
Дети!
Брагоньер ещё раз перечитал скупые строки. Некромант говорил о неких детях из Милеты. Спасённый Эллиной мальчик чудом избежал жертвоприношения. Вот и сошлись две ниточки. Оставалось послать запрос в Милету, чтобы убедиться, мальчик из местного приюта. Раз так, необходимо лично, подробно расспросить ребёнка и составить словесный портрет тёмных магов. Останавливал лишь запрет короля. Он сковывал руки, не давал даже узнать, как продвигаются дела. Значит, ещё одно письмо Сольману. Если его величество не желает, чтобы Брагоньер действовал открыто, он добудет сведения через Тайное управление. В конце концов, в интересах Сольмана беспокоиться о безопасности государства. Дружбу тоже никто не отменял, Брагоньер нередко позволял смотреть бумаги, которые не видели даже подчинённые.
Больше всего нервировала неизвестность. Соэр знал, его письмо уже в Калеоте, но король прочтёт его не ранее завтрашнего утра, и то, если секретарь сочтёт нужным. Оставалось надеяться на помощь Сольмана: Брагоньер сделал необходимую приписку. А дальше - молиться Дагору.
- К храму, - соэр стукнул по стенке, привлекая внимания кучера.
Тот услышал, понял и свернул к святилищу Дагора.
Брагоньер редко обращался за помощью к богам, но это был один из тех случаев. Донавел упрям, упрётся рогом - и всё, придётся, стиснув зубы, изображать счастливого отдыхающего, ходить на приёмы, танцевать на балах и даже не заикаться о расследовании.
Велев обождать себя, соэр пошёл на территорию храма и быстрым, уверенным шагом направился к прудам. Брагоньер на ходу достал из кошелька пару медяков и, выбрав укромное место, где бы его не побеспокоили другие просители, опустился на одно колено перед недвижной гладью. Пальцы коснулись воды, а затем погрузились в неё. Брагоньер погрузился в состояние глубокой задумчивости, сосредоточившись на своей просьбе. Монетки блестящими кругляшками опустились на дно. Лишь бы бог услышал!
Соэр не спешил подниматься. Теперь он и вовсе стоял на коленях, чуть подавшись вперёд, к воде. Странно, храм неизменно дарил спокойствие. И эти цветы, птицы вовсе не раздражали, как и золотистые рыбки, которые, осмелев, доверчиво щекотали плавниками ладони. Вода прохладная, но не холодная - такая, какая нужно.
- Благородный сеньор?
Брагоньер вздрогнул и поднял голову. На него в упор смотрел жрец. Соэр нахмурился и неохотно встал, отряхнув колени.
- Что вам угодно? - холодно спросил он.
- Можно взглянуть на ваше кольцо? - жрец указал на дворянский перстень.
- Ольер ли Брагоньер, - представился соэр. - Полагаю, это не праздное любопытство?
Жрец кивнул и попросил пройти за ним. Брагоньер отказался.
- Соблаговолите всё объяснить здесь, я спешу.
- И поэтому медитирует в надежде на небесную помощь? - лукаво улыбнулся жрец. - Я помолюсь за успех вашего дела, не беспокойтесь, вы же переговорите с одним человеком. Он тоже пришёл за помощью, затем увидел вас и попросил привести.
Заинтригованный Брагоньер нахмурился, но, тем не менее, последовал за служителем Дагора. Тот привёл его в сад, почти к самому храму. Там, спиной к святилищу, лицом к шпалере роз, стоял высокий худой человек, по одежде - мещанин. Волосы незнакомца чуть тронула седина. Брагоньер узнал его. Как бы ни нарядился герцог, как бы ни стоял, соэр ни с кем не спутал бы этого человека. Прямая спина, гордая посадка головы и рука с зигзагообразным шрамом, который Арлан ли Сомераш частенько прятал под перчаткой. Но сегодня герцог ничего не скрывал, только перевернул перстень гербовыми инициалами внутрь ладони и снял все другие украшения.
- Ваша светлость, - почтительно поздоровался Брагоньер, остановившись в паре шагов от герцога. Дождавшись, пока тот обернётся, отвесил лёгкий поклон. - Сочувствую вашему горю.
- Значит, я не ошибся, - голос министра внутренних дел звучал сухо и твёрдо, будто судьба только что не нанесла ему удар. - Вас трудно спутать с другими, господин Брагоньер.
- Речь о вашей дочери? - соэр предпочёл перейти сразу от слов к делу.
- И о вашем расследовании.
Герцог кивнул, и жрец удалился. Даже служители богов опасались сильных мира сего.
- Каком расследовании? - вскинул брови Брагоньер.
- Том, которое не обрадует его величество, но подарит надежду мне. Я не доверяю местным следователям.
- В ваших силах позвать столичных, хоть людей из Тайного управления.
Герцог с горькой улыбкой покачал головой.
- Не могу. Если скажу или напишу хоть слово, Натэлла умрёт. Они не станут шутить.
- Значит, вы знаете, кто похитил вашу дочь? - уцепился за его слова Брагоньер.
Министр поджал губы и помрачнел. Нервно махнул рукой и предложил пройтись. Соэр кивнул, понимая, герцог не станет говорить ничего там, где любой может подслушать.
- У ворот ждёт служебный экипаж, - прервав молчание, сказал Брагоньер. - Или вы доверяете только собственному кучеру?
Соэр видел, герцог ведёт его к выходу, и предположил, что разговаривать придётся в загородном доме Сомерашей.
- Как раз своему я и не доверяю, - вздохнул министр. - Полагаю, вы тоже жаждали поговорить со мной?
Брагоньер кивнул. Его волновало, почему герцог пришёл в храм. Значит, дело серьёзнее, нежели виделось на первый взгляд.
- Я получил письмо. Вот, посмотрите сами.
Герцог достал из-под камзола дешёвый серый конверт и протянул Брагоньеру. Тот подозрительно оглянулся, выявляя возможных соглядатаев, и только потом взял письмо. Вскрывать посреди людей, стайками стекавшимися к прудам даже в летнюю пору, когда манит морская прохлада, не стал, только подметил: тяжёлое, вложено что-то.
Министр неожиданно остановился, развернулся и, ухватив соэра за запястье, сжав так, что едва не сломал кости, прошипел:
- Найдите её, слышите!
Брагоньер осторожно разжал пальцы герцога и отступил на шаг. Он не терпел подобного обращения, но замечания не сделал. Перед ним стоял убитый горем человек, тот самый грозный Арлан ли Сомераш, герцог Ланкийский, которого боялись все префекты. В юности Брагоньер брал с него пример и теперь дожил до дня, когда увидел этого человека сломленным. Тот даже будто бы постарел, осунулся. Безжалостный солнечный свет обнажил сеточку морщин вокруг губ и глаз, напоминая, что герцог давно не молод.
- Увы, ваша светлость, это не в моих силах. Его величество высказался категорично, я лишь наблюдаю.
Определённо, общение с Эллиной дурно сказывалось на профессионализме. Следователь не может испытывать чувств, а Брагоньер только что пожалел герцога. Непростительно! Воистину, любовь - болезнь, которая портит людей и делает их слабыми.
По губам министра скользнула кривая усмешка. Он повернул перстень инициалами наружу и спокойно, будто говорил о погоде, произнёс:
- Иногда наблюдения заканчиваются отставкой.
- Это предупреждение? - тем же тоном ответил Брагоньер.
Угроза герцога не удивила. В конце концов, соэр нарушил приказ, а министр мог легко сместить с поста зарвавшегося подчинённого.
- Нет, - отмахнувшись, поморщился, будто от зубной боли, герцог. - Я слишком хорошо вас знаю, чтобы пугать. Вас этим не проймёшь, баронет ли Брагоньер, вы на редкость упрямы. Хороший инквизитор и неплохой следователь.
- Учту, - склонил голову Брагоньер.
Министр намекал на ряд последних дел, расследовавшихся недостаточно быстро. Но зато похвалил за зачистку Сатийской области от тёмных. И это всего одним предложением из пяти слов.
- Вас что-то задерживает?..
- Она подождёт, - Брагоньер разгадал продолжение вопроса. - Беседа будет долгой, теперь и подавно. Как вы сами говорили, я хороший инквизитор, поэтому осмотрю весь дом и лично отпрошу всех слуг.
- Я не говорил, что мне нужен инквизитор, - поморщился герцог.
- Нужен, - безапелляционно повторил соэр. - Вы это прекрасно знаете.