* * *
Сила убрал тростниковое перо в футляр и стал думать о Диане. Стоило ей взглянуть на него, у него всякий раз перехватывало дыхание и замирало все внутри. Это что, влюбленность? Но разве мог он влюбиться, зная ее так мало? И этот мальчик, Куриат… Похоже, он привязался к нему, совсем как Павел - к Тимофею. Женщина и мальчик заставляли Силу задумываться о том, каково было бы иметь жену и собственных детей - сына, которого можно воспитать для Господа.
У многих учеников были жены и дети. Сыновья Петра остались в Галилее. Дочь вышла замуж, родила детей и вместе с мужем перебралась в другие края.
Павел решительно отвергал для себя всякую возможность женитьбы и воодушевлял других следовать его примеру.
- Надо оставаться в том положении, в Каком Бог нас призвал. Я был холост, когда Иисус избрал меня на служение Ему, таковым и останусь. И тебе то же скажу, Сила. Нам нельзя распыляться.
Сила с ним не соглашался:
- Петра жена никогда не отвлекала ни от любви ко Христу, ни от преданного служения Господу. Она разделяет его веру. Служит ему спутницей. Утешает его, когда он выбивается из сил. А Прискилла и Акила - ты только посмотри, как много они сделали. Они вместе несут иго Христово.
- Петр уже был женат, когда встретил Иисуса! И Акила с Прискиллой - тоже.
- Бог сказал: "Нехорошо человеку быть одному".
Павел сердито сверкнул глазами:
- Что, есть какая–то женщина, на которой ты хочешь жениться? Ты поэтому споришь?
Сила чуть не стукнул кулаком от досады.
- Нет!
- Тогда к чему этот разговор?
- Не каждый призван к безбрачию, Павел. - Сила говорил тихо, но твердо. - Ты сам себя не слышишь, но иногда в твоих устах это звучит так, будто безбрачие - новый закон для церкви.
Павел открыл было рот, чтобы возразить. Раздраженно фыркнув, вскочил на ноги и отошел от костра. Довольно долго он стоял в темноте и смотрел на звезды. Потом вернулся к костру.
- Кого ты имел в виду?
Сила назвал две пары, которые недавно подходили к нему.
- Они молоды. Их чувства пройдут.
- Ты имеешь ввиду, что они задавят их из послушания тебе?
Глаза Павла снова потемнели. Сила по–петушиному вскинул голову и с вызовом глядел на него.
- Время коротко, Сила, и нельзя терять его, пытаясь кому–то угодить.
- Я скажу это Тимофею в следующий раз, когда он постарается оправдать твои ожидания.
- Писание говорит, что женившийся должен целый год оставаться дома и угождать жене! А я говорю, что мы должны все время, какое только у нас остается, посвятить благовестию о Христе.
- Вот именно. Ты говоришь.
- Мы несем слово жизни! Что может быть важнее?
- Ничего. Но его не обязательно нести в одиночку.
- Мы и не несем в одиночку. Путешествуем по двое.
- Двое могут быть мужем и женой.
В глазах Павла полыхнул огонь.
- Может быть, Господь вернется завтра, Сила. Нам ли посвящать себя чему–то или кому–то помимо благовестия?
- Если мы никого не любим, Павел, что толку в наших расчудесных проповедях?
- Ты говоришь не о любви, а о похоти!
- Мы сейчас спорим ради победы в споре, или ради тех в теле Христа, кто ведет борьбу с самим собой? Это реальная жизнь, Павел. Кто–то призван жениться и завести детей. Будешь учить их, что этого нельзя, потому что ты сам признан остаться безбрачным и посвятить всю жизнь проповеди евангелия?
- Сейчас нет времени жениться!
- Так тебе известно, когда придет Христос? Ты это хочешь сказать? Сам Иисус говорил, что не знает! Знает один Отец!
Сила сделал глубокий вдох, осознав, что в гневе повысил голос. Гнев - никчемный помощник. Но Павел бывал таким твердолобым, таким категоричным!
- Павел, Бог призвал тебя быть странствующим проповедником. Позже он призвал и меня - сопровождать тебя. Каждый из нас призван к своему делу и на свое место. Ты же сам так проповедовал.
- Все - к созиданию Тела…
- Да. К созиданию! А если все откажутся жениться и иметь детей, даже если для них есть на это воля Божья, кто от нас останется через одно поколение?
Павел отодвинулся от огня и нахмурился.
Сила развел руками.
- Брак - Божье творение, Павел. Господь освятил супружеские отношения. - Он пожал плечами. - Наверное, вопрос не в том, вступать ли в брак мужчине и женщине, а в том, как им вести себя в браке. Что должен христианский брак показать миру? Любите друг друга. Что это означает помимо плотских отношений? Петр и его жена - такой хороший пример для многих…
Несколько месяцев они обсуждали вопрос супружества и молились, чтобы Бог наставил их, как учить об этом. Куда бы они ни шли, везде видели, как необузданные страсти могут сгубить жизнь. На таких страстях и строилось идолопоклонство.
Сила снова взял перо, покрутил его между пальцами. Когда умер отец, у него не было времени думать о женитьбе. Девушку, которая предназначалась ему в жены, отдали другому - с его благословения. Потеря не уязвила его сердца. Он почти не знал ее.
Диану же ему хотелось узнать ближе, и из–за таких чувств он изо всех сил старался ее избегать.
Но она была на каждом собрании, сидела неподалеку, такая внимательная… Он пытался не смотреть в ее сторону, но глаза сами искали ее. А ее улыбка…
Нельзя было позволять себе раздумывать о ней. Это навевало мысли о том, что могло бы быть - и было совершенно невозможно.
Смешав новую порцию чернил, Сила отложил свой свиток и допоздна переписывал письма Петра. Лишь потом он дал себе снова унестись в прошлое.
* * *
Мы с Павлом собирались идти в Асию, но в наши планы вмешались римские пехотинцы, остановив нас на дороге и заставив нести свою поклажу. На расстояние, положенное по римским законам, - сверх того они не требовали. Но мы усмотрели в этом возможность поведать им об Иисусе и проводили их до самой границы с Мисией. Мы молились, чтобы Бог указал нам, желает ли Он, чтобы мы направились в Асию через горы, но вместо этого Дух Святой увлек нас на север, а потом - на восток, - вдоль границы с Вифинией, и далее - в Троаду.
Мы понимали, что Господь привел нас в этот город. В Троаде, лежащей к юго–западу от древней Трои, сходятся все морские пути северо–западного побережья Асии. Эта римская колония выросла благодаря близости к устью Геллеспонта. Горожане устроили хорошую гавань, где суда находят укрытие от северных ветров. Троада - главный порт, откуда отплывают корабли в Македонию, в Неаполь: оттуда можно по суше добраться до Рима. Из Троады благая весть могла легко распространяться в любом направлении.
В Троаде мы познакомились с врачом Лукой. Павлу нужна была мазь, и нам посоветовали обратиться к нему. И какого же замечательного друга обрели в его лице не только мы с Павлом и с Тимофеем, но и прочие братья и сестры! Он оставил свою врачебную практику и стал нашим спутником. Едва он уверовал во Христа, как Дух Святой тут же вложил ему в сердце целенаправленно собирать факты и свидетельства о рождении, учении, чудесах, смерти, погребении и воскресении Иисуса. Но всякое время, если только Лука кого–нибудь не лечил, его можно было застать корпевшим над своими записями.
Во время нашего пребывания в Ефесе Лука часами беседовал с матерью Иисуса Марией и апостолом Иоанном, у которого она жила. Успел встретиться с Лазарем и его сестрами до отплытия в Тарс. В Иерусалиме расспрашивал Иакова и еще нескольких учеников. Если он, в конце концов, допишет свою историю, церковь может быть убеждена в ее достоверности.
В Троаде у Павла было видение:
- Мне является муж–македонянин и взывает: "Приди в Македонию и помоги нам!"
Вчетвером мы отплыли в Самофракию и на другой день достигли Неаполя. Остановившись там лишь на время, необходимое для еды и отдыха, мы направились в Филиппы.
Мы были взволнованы в предвкушении того, что намерен сотворить Господь: через Филиппы, процветающую римскую колонию, проходила знаменитая Эгнатиева дорога, стратегический путь, соединявший Рим с восточными землями. Именно по нему новости передавались с одного конца империи в другой. Из Троады весть разнесется по морю, из Филипп - по суше.
Несколько дней мы искали синагогу.
Павел приуныл.
- Наверное, мы единственные евреи во всем городе.
Ведь для того, чтобы основать синагогу, требовалось лишь десять почтенных отцов семейств.
В субботу мы вышли за город в поисках места для молитвы под открытым небом, у реки. Подходящее место обнаружилось на пересечении дороги с рекой Гангит. Но там уже молились несколько женщин. Пока мы с Лукой и Тимофеем медлили в нерешительности, Павел зашагал к берегу.
- Пошли, - махнул он нам.
Одна служанка при виде Тимофея шепнула что–то на ухо подруге, та захихикала.
Первой инициативу проявила женщина в народном платье с пурпурной отделкой. Шикнув на девчонок, она поднялась и смерила Павла властным взглядом.
- Мы - еврейки и ищем тихое место для молитвы нашему Богу.
Я воспринял эти слова как просьбу удалиться и оставить их в покое. Но Павла не так–то легко было поколебать.
- Мы тоже евреи - сказал он. - Эти двое - мужи, чтущие Бога. - Он представил каждого из нас. - Мы принесли вам Благую весть.
Женщина нахмурилась.
- Что за "благая весть"?
- Мы - последователи Мессии, Господа нашего Иисуса. Он был распят, погребен и по прошествии трех дней воскрес из мертвых. Этот человек, - он указал на меня, - много раз встречал Иисуса - и своими глазами видел, как Он вознесся на небо.
- Прошу вас, - она сделала жест рукой, усаживаясь на дорогое вавилонское покрывало, - присоединяйтесь к нам.
Лука с Тимофеем продолжали стоять.
- Вы все! - она улыбнулась. - Я Лидия из Фиатир. Торгую в Филиппах. Продаю пурпурные ткани. А это мои служанки - все достойные девушки. - Она зацепила острым взглядом ту, что украдкой придвинулась поближе к Тимофею, и постучала ладонью рядом с собой. Девушка повиновалась.
- Расскажите нам еще об этом Иисусе, - попросила Лидия.
Что мы и сделали с большим удовольствием. Она слушала очень внимательно и верила каждому слову, как и все ее спутницы.
- Что мешает нам креститься прямо здесь? - хотела знать Лидия. - Сегодня?
Павел рассмеялся.
- Ничего!
Молоденькие девушки веселились, плескали из реки друг на друга, а Лидия, исполненная величественного достоинства, стояла на берегу, ожидая, пока с нее стечет вода.
- Идемте ко мне домой. Там хватит места, живите у меня, сколько захотите.
Павел покачал головой.
- Спасибо за такое щедрое предложение, Лилия, но мы не хотим вас стеснять.
- Павел, у меня большой дом.
- Я уверен, даже здесь, в Македонии, соседей будет интересовать, что делают у вас дома незнакомые мужчины.
Лидия отмела это соображение одним взмахом руки.
- Если вы действительно признали меня верной Господу, приходите и живите в моем доме. Соседи меня знают, и я‑то уж постараюсь, чтобы узнали и вас поскорее. И вы расскажете им, что рассказали мне.
У Лидии действительно был большой дом, и она обращалась с нами, как с самыми почетными гостями. Через несколько дней в доме у нее образовалась маленькая церковь. Часто мы возвращались на берег реки крестить новообращенных и проповедовать тем, кто останавливался, чтобы посмотреть на это зрелище.
А потом начались неприятности - как всегда бывало, когда к Христу обращались многие.
Однажды из города увязалась за нами молодая рабыня. Она выкрикивала каждому встречному:
- Эти люди - рабы Бога Всевышнего! Они возвещают вам путь ко спасению!
Павел остановился и в упор посмотрел на нее.
Лидия покачала головой.
- Оставь ее, Павел. Скажешь ей что–нибудь - нам всем будет плохо. Это известная прорицательница. Ее хозяева - люди влиятельные в этом городе, и ее прорицания приносят им немалый доход.
Я оглянулся на девушку.
- Сейчас она говорит правду.
- Но не в любви, - заметил Павел.
Рабыня сопровождала нас до самых городских ворот. Она корчила гримасы и дергалась всем телом, указывая на нас:
- Эти люди - рабы Бога Всевышнего…
Несколько человек, пошедших, было, за нами, побоялись пройти мимо нее и отстали.
На следующий день девушка появилась снова. На этот раз она вышла за ворота следом за нами и встала на дороге у берега. Павел пытался проповедовать, но она все кричала, не давая никому прислушаться ни к Павлу, ни к нам с Тимофеем. Все внимание присутствующих было занято ею - этой бедной одержимой девушкой.
Когда она в очередной раз увязалась за нами, мы все же попытались подойти и заговорить с ней. Она убежала в дом одного из своих хозяев.
- Хочешь встретиться с ней - плати, - заявил Павлу сторож.
- Я не прорицания слушать пришел, а с ней поговорить.
- Никому не дозволяется говорить с ней, не заплатив вперед господину.
Мы размышляли, что делать.
- Остается только не обращать на нее внимания, - предложил я, - и надеяться, что когда–нибудь ей это надоест.
- А тем временем наши братья и сестры остаются без назидания. - Давайте по–прежнему собираться у меня в доме.
- Там и так уже слишком тесно, Лидия. На реке может собраться гораздо больше народа.
- Если вы попробуете ее приструнить, это принесет нам всем одни неприятности.
Изо дня в день рабыня преследовала нас с громким криком. Я видел ее лицо, искаженное мукой и злобой, и вспоминал Марию Магдалину, из которой Иисус изгнал семь терзавших ее бесов. Я молился, но она продолжала неотвязно сопровождать нас.
Мне было жаль девушку - Павел же негодовал все сильнее.
- Эти крики и вопли портят все дело. Нечистый дух не дает нам учить, а остальным - слушать Божье Слово!
И однажды, когда она бежала за нами по пятам с яростными криками, Павел резко обернулся к ней.
- Молчи, бес! - Он ткнул в нее пальцем. - Именем Иисуса Христа повелеваю тебе выйти из нее и никогда не возвращаться!
На мгновение девушка застыла с широко раскрытыми глазами, потом издала глубокий вздох. Я успел подхватить ее, не дав ей рухнуть на землю. Люди подбежали, столпились вокруг.
- Она умерла?
- Он убил ее!
- Она жива, - возразил Лука. - Расступитесь, дайте ей побольше воздуха!
Она приподнялась, лицо ее разгладилось в удивлении.
- Он ушел, - детский голос звучал ошеломленно и с надеждой.
- Да, - я помог ей твердо встать на ноги. - Нечистый дух ушел.
Глаза ее налились слезами.
- Он вернется.
Павел положил ей руку на плечо.
- Нет. Если ты уверуешь и исповедуешь Иисуса своим Господом, он наполнит тебя Святым Духом, и никакой демон больше не сумеет тобой завладеть.
- А кто это - Иисус?
- Пропустите! - донесся до нас голос через толпу. - Прочь с дороги!
К нам протолкался мужчина. Одного взгляда на лицо девушки хватило ему, чтобы не на шутку встревожиться.
- Что вы натворили? - Он схватил девушку за руку и подтащил к себе. - Что вы с ней сделали?
Все разом зашумели.
- Они изгнали демона!
- Этот человек велел ей замолчать.
- Он вызвал из нее духа!
Мужчина толкнул девушку к Павлу.
- Зови его обратно!
- Иисус… - девушка зарыдала, закрыв лицо руками. - Иисус!
- Заткнись, девчонка. Не время. - Он обжег Павла взглядом. - Делай, что я сказал.
- Никогда.
- Ты испортил ее и заплатишь за это!
Появились и другие, заявлявшие своя права в рабыню, и вместе с ним накинулись на Павла.
- Сделай, как было, иначе подадим на тебя в суд!
- Мы жили на доход от нее!
С криками они схватили нас. Тычки и пинки свалили меня на землю. Меня куда–то потащили, краем глаза я увидел Павла, у него были в кровь разбиты губы. Тимофей и Лука пытались нас защищать. но их оттолкнули:
- Убирайтесь отсюда! Не лезьте не в свое дело!
Хозяева рабыни не слишком нежно приволокли нас на торговую площадь:
- Эти люди нанесли вред вашему имуществу!
Городские чиновники попробовали утихомирить наших недругов, во те распалялись все больше.
- Зовите главного магистрата. Он знает девицу. Она несколько раз делала ему благоприятные прорицания. Скажите ему, что из–за этих евреев она утратила пророческий дар! Он рассудит в нашу пользу!
Когда появился магистрат, они завопили еще громче, и в чем только они нас ни обвиняли!
- Эти евреи возмущают наш город! Вы знаете, сколько от них бед, и вот они еще явились сюда и насаждают обычаи, которых нам, римлянам не следует ни принимать, ни исполнять!
- Неправда! - выкрикнул Павел.
Я рванулся из рук, цепко державших меня.
- Дайте нам объяснить дело! - Меня тут же ударили по голове.
Тот, кто первым пришел за девушкой, крикнул:
- Это запрещено, ибо римским гражданам не позволяется следовать никакой религии, не разрешенной императором!
- Император Клавдий изгнал евреев из Рима, потому что они приносит несчастья…
- Они говорят плохо о наших богах!
Их ненависть к нам перекинулась на всех евреев.
- Мы говорим только о Господе Иисусе Христе, Спасителе… - крикнул Павел.
- Они сеют смуту!
Магистрат приказал нас бить.
Я воззвал к толпе:
- Господь прислал нас к нам с Благой вестью…
Никто не слушал.
- Покажите им, что будет с евреями, которые чинят беспорядки!
В меня вцепились руки. Они тащили, толкали, дергали, сорвали со спины одежду, меня растянули и привязали к столбу. От первого же палочного удара тело пронзила дикая боль, и я закричал.
Раздался голос Павла.
- Господь послал нас к нам с Благой вестью! Иисус есть Господь! Он дает спасение… - на него посыпались удары.
Второй и третий удары чуть не вышибли из меня дух. Я впился ногтями в столб, извиваясь на веревках, но спасения от боли не было. Мы с Павлом висели бок о бок, тела наши корчились при каждом ударе. Хватая воздух разинутым ртом, я вспомнил Иисуса на кресте. "Отче, прости им", - молился Иисус. - "Они не ведают, что творят".
Я изо всех сил зажмурил глаза, стиснул зубы и стал молиться, чтобы все поскорее закончилось.
Я потерял счет ударам, так что не знаю, сколько нам досталось, прежде чем магистрат приказал отвязать нас и отвести в темницу. Павел был без сознания. Я испугался, что они его убили. Мне захотелось умереть. Боль раздирала тело при каждом движении.
Нас притащили к тюремщику.
- Стереги их крепко! Если сбегут, головой ответишь!
Тот приказал спустить нас во внутреннюю темницу. Нас швырнули на холодный камень и забили ноги в колодки. В нос ударил отвратительный запах человеческих нечистот, мочи, липкого пота - спутника страха. Запах смерти. Я ощутил спазм в горле. Попытался приподняться, но снова лишился чувств. В спине пульсировала жгучая боль. Ослабев, я не в силах был пошевелиться и лежал в луже собственной крови.
Рядом неподвижно распростерся Павел.
11
- Павел! - Он пошевелился. Я со слезами возблагодарил Бога. Протянул руку и осторожно взял его за запястье.
- Это закончилось!
Он со стоном повернул ко мне голову.
- Когда–то тебя избили из–за меня. Может, это мой случай искупить вину.