- Всякий раз, когда Иисус появлялся в Иерусалиме или его окрестностях, я ходил Его слушать. Я старался затеряться в толпе или встать за кем–нибудь повыше и пошире. Стоял в тени, думая, что скроюсь от Него.
- И обнаружил, что спрятаться от Бога нельзя, - заключил Епенет.
Сила кивнул.
- Иногда я разговаривал с учениками - не с двенадцатью ближайшими, потому что боялся, что они могут узнать меня, а такими, как Клеопа. Мы с ним подружились.
Он зажмурился.
- А потом Иисуса распяли.
Никто не шевелился. Сила со вздохом оглядел комнату. Нахлынули воспоминания.
- Среди тех, кто устроил незаконное судилище среди ночи и приговорил Его, было несколько друзей моего отца. Казнить Иисуса самим было нельзя, поэтому для этого дела они прибегли к помощи врагов, римлян. Я понимал этих людей. Я знал, почему они так поступили. Богатство и власть! Они любили то же, что и я. Вот и весь суд. Иисус перевернул мир. Они думали, что когда Его не станет, все вернется на круги своя. Каиафа с Анной, и с ними многие священники и книжники, воображали, что еще могут удержать все в своих руках.
Он взглянул на свои ладони и вспомнил руки Иисуса со шрамами от гвоздей.
- На самом деле, они были бессильны.
- Ты был у креста?
- Нет, Куриат. Я стоял поодаль. Мой друг Клеопа подошел ко мне и сказал, что Иисус умер. Помню, я подумал: хорошо, что Его страдания не затянулись на несколько дней.
Сила покачал головой.
- В ночь, когда Иисуса схватили в Гефсимании, ученики разбежались. Клеопа не знал, что теперь делать. Я предложил ему пожить у меня. Через несколько дней он пошел искать остальных и вернулся. Тело Иисуса перенесли в гробницу, но теперь Его там не было. Одна из женщин утверждала, что видела Его живым, стоящим в саду около склепа. Но это была та самая, из которой изгнали семь бесов, и я решил, что она опять не в себе.
- Мы с Клеопой оба хотели убраться подальше из этого города, подальше от Храма. Он боялся ареста. Я не желал видеть самодовольства книжников и священников, фарисеев, затеявших гнусный сговор и преступивших Закон, чтобы уничтожить Иисуса. И не хотел смотреть, как они выследят учеников - одного за другим - и сделают с ними то же, что с Иисусом. - Рот его скривился. - Я даже не взял своего прекрасного мула, и мы отправились в Эммаус пешком.
Сила сцепил пальцы, но это не помогло унять внутреннюю дрожь.
- По дороге мы говорили об Иисусе. Он был пророк, в этом я не сомневался. Но у нас обоих оставалось так много вопросов!
"Я думал, Иисус - это Он", - настаивал Клеопа. - "Думал, Он - Мессия". Раньше и я так считал, но искренне верил, что если бы это был Мессия, Его бы не убили. Бог бы не допустил.
"А как же чудеса и знамения!" - продолжал Клеопа. - "Он исцелял больных! Возвращал слепым зрение, глухим - слух! Воскрешал мертвых! Накормил тысячи людей какой–то лепешкой и несколькими рыбками! Как Он мог творить такое, если не был Божьим помазанником?"
У меня не было ответов, одни вопросы, как и у него. Клеопа печалился. Я тоже. Какой–то незнакомец приблизился к нам и пошел рядом. "О чем это вы рассуждаете между собой по дороге?" - осведомился он. Клеопа ответил нашему попутчику, что он, наверное, единственный во всем Иерусалиме, не знает о том, что произошло на днях. "А что произошло?" - спросил тот. Клеопа не слишком терпеливо поведал ему об Иисусе. Мы рассказали, что верили: этот человек - пророк, который творит великие чудеса. Это был великий учитель, которого мы почитали Мессией, но наши старшие священники и члены синедриона осудили Его на смерть, и римляне Его распяли.
Сила потер ладони друг об друга и снова крепко сплел пальцы.
- А потом Клеопа рассказал ему о женщинах, которые пошли к гробнице и обнаружили, что она пуста, и о Марии Магдалине, утверждавшей, что видела Иисуса живым. Никогда не забуду слова этого человека. Он говорил с нами, как с перепуганными детьми - каковыми мы и были на самом деле.
Он со вздохом сказал нам, что мы неразумные! "Как туго дается вам вера во все, что предсказали пророки в Писаниях! Разве не ясно сказано, что Мессии предстояло претерпеть все эти страдания, чтобы достичь Своей славы?" Он напомнил нам пророчества, которые так не хотелось вспоминать. Мессия будет презрен и отвергнут, муж скорбей, изведавший глубокое горе. Народ от Него отвернется. Враги будут его бить, плевать на него, осмеивать, хулить - и распнут вместе с преступниками. Его одежду будут делить по жребию.
Незнакомец привел место из Книги Исаии, которое я раньше слышал, но никогда не понимал: "Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас".
Сила ощутил, как снова подступают слезы.
- Пока этот незнакомец, голова которого была покрыта молитвенным покрывалом, говорил, во мне все трепетало. Я знал, что каждое слово - истина. Сердце горело уверенностью, что все это так. День клонился к вечеру, когда мы достигли Эммауса, и мы попросили его остаться с нами. Он колебался, но мы с Клеопой стали настойчиво его уговаривать.
Он вошел с нами и дом. Вместе мы сели за стол. Незнакомец взял хлеб, преломил и протянул по куску. И тут я увидел Его руки и шрамы на запястьях. - Сила сморгнул, чтобы сдержать слезы. - Тогда я посмотрел на Него. Он откинул покров, и мы оба увидели Его лицо. Впервые с того дня, когда Он сказал мне пойти и раздать все, что я имел, бедным, я взглянул Ему в глаза, а потом… Он пропал.
- Как пропал?
- Он исчез.
Все зашептались.
- И что же ты увидел в глазах Иисуса, Сила? - тихо проговорила Диана.
Он посмотрел на нее.
- Любовь. Надежду. Исполнение всех обетований, о которых читал в Писании. Увидел возможность изменить образ мыслей и последовать за Христом. Увидел свою единственную надежду на спасение.
- А все твои деньги, дома, земли? - спросил Урбан.
- Я стал вкладывать свое имение: распродавал его по частям, по мере необходимости, - чтобы покрыть нужды церкви. Пища, жилье, проезд на корабле, снаряжение в дорогу - все, что требовалось. Последние остатки семейных владений продал, когда Петр попросил отправиться с ним в Рим.
- Ты отдал все свое богатство на распространение Слова о Христе! - улыбнулся Епенет.
- Я получил гораздо больше, чем отдал. Меня принимали как дорогого гостя в сотнях домов, и у меня был кров в каждом городе, где мне приходилось жить. - Сила обвел комнату взглядом, останавливаясь на каждой паре глаз. - И братья и сестры, отцы и матери, и даже дети - столько родных, что не сосчитать. - Он раскрыл ладони. - И вместе с этими благословениями я обрел и желание моего сердца: уверенность, что буду вечно жить в присутствии Божьем.
Он тихо рассмеялся, покачал головой.
- У меня не осталось в собственности ни динария, но сейчас я много богаче, чем когда был почитаем всей Иудеей как богатый и знатный молодой начальник.
* * *
Только в поздний час завершилось собрание. Расходились кучками, не сразу, а через промежутки времени, разными выходами, чтобы раствориться в городе, не будя подозрений. Диане и Куриату пришлось уйти в числе первых. Кое–кто задержался.
- Написанное тобой будет передаваться из поколения в поколение, Сила.
Сила мог лишь уповать на то, что копии писем Петра и Павла будут сохранены.
- Эти письма будут направлять вас…
- Нет, я говорю про твою историю.
Женщина отвернулась прежде, чем Сила успел открыть рот. Он остался стоять с противным тошнотворным чувством внутри, а тем временем последние посетители исчезли в ночи.
Рассказ одного–единственного человека не дает полного представления о важных событиях! Он всего лишь погрузился в собственные воспоминания, выразил свою точку зрения. Позволил себе копаться в собственных переживаниях.
Сила не сопровождал Иисуса в те годы, когда Он проповедовал от Галилеи до Иерусалима, не путешествовал с Ним ни в Самарию, ни в Финикию. Не был очевидцем чудес. Не сидел у ног Иисуса. А когда Иисус прямо сказал, что ему нужно сделать, он отказался!
Я пришел к вере поздно, Господи. Я медлил услышать, медлил увидеть, и, увы, медлил послушаться!
Сила взял свиток и ушел в свою комнату. Что ценного в этом свитке, если он введет в заблуждение кого–нибудь из Твоих детей? Он подбросил полено в огонь, разведенный в жаровне Макомбо. Да будет это моя жертва Тебе, Господь. Моя жизнь. Вся, без остатка. Все дела мои бывшие и будущие. Пусть дым от нее будет Тебе приятным благоуханием. Зажги мое сердце новым огнем, Господи. Не дай провести остаток жизни в бесплодных грезах!
- Что ты делаешь! - Епенет широкими шагами кинулся к нему через комнату.
Когда он попытался вытащить из пламени свиток, Сила перехватил его руку.
- Оставь!
- Ты потратил несколько недель на эту рукопись, а теперь сжигаешь ее? Почему?
- Ей будут придавать слишком большое значение. А я не хочу оставить после себя ничего, что может увести детей от истины.
- Но ведь здесь все истина, разве нет? Все, что ты написал, до последнего слова!
- Да, как я ее видел. Но мы служим истине более великой, чем мои мысли, чувства или переживания, Епенет. Она в других свитках - в тех, что я переписал для тебя. Петр и Павел говорили слова Христовы, и эти слова останутся жить.
Он отпустил Епенета. Свиток быстро догорал.
- То, что написал я, сделало свое дело. Теперь это больше не нужно.
Епенет сверкнул на него глазами.
- Разве и ты не ученик Иисуса? Почему бы и тебе не записать то, что тебе известно, чтобы сохранить для будущих поколений?
- Потому что я не был очевидцем самых важных событий в жизни Иисуса. Я не ходил с Ним по дорогам, не жил, не ел, не слушал все, что Он говорил с утра до вечера. Меня не было рядом с Ним, когда Он шел по воде или воскресил сына вдовы. Л Петр был.
- Павел не был!
- Не был. Но Павел - избранный сосуд Христов, который был призван возвестить Его слово народам и царям, и сынам Израиля. И Господь дал тому подтверждение, когда говорил к Анании и когда открыл это мне.
- Иисус призвал и тебя, Сила. Ты тоже Божий пророк!
- Он призвал меня - отрешиться от того, что для меня было дороже Бога, вернуть Тому, от Кого это все на самом деле. Господь посылал мне Слово, чтобы я мог поддерживать Петра и Павла в труде, к которому были призваны они. Иисус призвал тебя, друг мой. Призвал Урбана, Патробаса, Диану, Куриата. Призовет тысячи других. Но ни мы с тобой, ни остальные - не напишем ничего такого, что выдержит испытание временем, как богодухновенное Слово.
Лицо Епенета все еще пылало.
- Церкви нужно знать свою историю, а ты ее сжег!
Сила усмехнулся.
- Друг мой Епенет, я всего лишь книжник. Я записываю чужие слова и иногда помогаю людям лучше изложить то, что они хотят сказать. Я помогал Павлу, потому что он плохо видел. Петру - потому что он не умел писать ни по–гречески, ни по–латыни. - Он качнул головой. - Только раз я написал письмо сам, и то лишь потому, что так мне было велено. И слова дал мне Дух Святой. Это подтвердил Павел.
- Но верующие хотят слышать обо всем, что произошло от рождения Иисуса до вознесения!
- И Бог призовет кого–нибудь написать об этом. Но я - не историк, Епенет!
Бог знает, кто это будет. Это нередко обсуждалось Иерусалимским советом. Может быть, врач Лука. Он беседовал со знавшими Иисуса и постоянно записывал заметки. В Ефесе он провел много дней с Марией, матерью Иисуса, и Иоанном, который был Иисусу как младший брат. Лука сопровождал Павла дольше и дальше, чем Сила, и был человек ученый, глубоко преданный истине. А может, Иоанн Марк когда–нибудь закончит то, что вознамерился после первого своего возвращения в Иерусалим.
Сила с уверенностью кивнул головой.
- Бог призовет нужного человека, чтобы изложить факты.
Епенет смотрел, как свиток съеживается и чернеет.
- Весь твой труд обратился в пепел.
Не весь. Есть послания Петра и Павла.
- Лучше сжечь на огне всю свою жизнь, чем оставить хоть слово, хоть фразу, способную ввести в заблуждение тех, что подобны младенцам во Христе. Читай письма, которые я оставляю тебе, Епенет. Христос - в них. Им вдохновлено каждое слово Петра и Павла.
- Теперь у меня нет другого выбора.
- Нет. И слава Богу! - Сила чувствовал, что должен его предостеречь. - Ты должен быть очень внимателен к тому, что почитать за Слово Божье, Епенет. Многие будут составлять свои собственные повествования о событиях прошлого. Как я в этом свитке. Обязательно соизмеряй все, что слышишь, с посланиями, оставленными мной. Рассказ может превратиться в легенду, легенда - в миф. Не позволяй себя обмануть! Иисус Христос - Бог - Сын. Он есть путь и истина, и жизнь. Не отступи от Него.
- Ты уходишь, - нахмурился Епенет.
- Пора.
- Куда?
- Пожалуй, на север.
- В Рим? Через неделю тебя не будет в живых!
- Не знаю, куда Бог пошлет меня, Епенет. Он еще не сказал мне об этом. Сказал только то, что я должен идти. - Он издал смешок. - Когда тратишь столько времени, оглядываясь назад, нелегко понять, что впереди.
Было поздно, оба устали. Попрощались и собрались разойтись по комнатам.
В коридоре Епенет задержался.
- Кто–то спрашивал меня, была ли у тебя жена. И дети. Может быть, в Иерусалиме…
- У меня не было на это времени.
- А намерения были?
- Ты хочешь сказать, любил ли я? Нет. Собирались ли меня женить? Да. Отец подыскал невесту, девочку вдвое моложе меня, из хорошей семьи. Ее отец был почти так же богат, как мой. Со смертью моего отца мне стало не до женитьбы. Я был слишком занят заботами о наследстве, доставшемся мне от него и его предков. И потом, она была слишком молода. - Он улыбнулся и пожал плечами. - Она вышла замуж за другого, родила детей. Они с мужем уверовали в день Пятидесятницы.
Когда начались гонения, они потеряли все, и он купил им дом в Антиохии. Были времена, когда он задумывался, как сложилась бы его жизнь, женись он на ней.
- Что–то ты, похоже, затосковал.
Сила поднял глаза.
- Может быть. Немножко. Мы все считали, что Иисус вернется через пару недель - или месяцев. Самое большее - через год или два.
- Тебе не хватает семьи.
- Иногда. Но будь у меня жена и дети, я не мог бы делать то, что делал. А я бы ни на что не променял годы, когда путешествовал вместе с Павлом и трудился с Тимофеем.
- Ты путешествовал и с Петром. А у него была жена.
- Это уж как кого Бог призвал, Епенет. Петр уже был семейным человеком, когда Иисус призвал его в ученики. Признаюсь, когда я сопровождал Петра с женой, мне часто хотелось иметь то, что было у них. Но Бог этого для меня не предназначил.
- У тебя еще есть время.
Сила подумал о Диане, и жар бросился ему в лицо. Он затряс головой.
Епенет загадочно улыбнулся.
- Мужчине никогда не поздно обзавестись женой, Сила.
- Можно - не значит нужно.
Епенет задумчиво кивнул.
- Ну, конечно, это должна быть особенная женщина, как я себе представляю.
- У меня есть на примете несколько подходящих - для тебя, Епенет.
Епенет расхохотался. Хлопнул Силу по спине.
- Спокойной ночи, Сила.