* * *
Они очень легко, поразительно легко теряют ориентацию в пространстве. Хотелось бы мне сказать, что они так же легко теряются в хитросплетениях своих интриг, но увы! Наземные целеустремленны и жестки. С их точки зрения мы можем быть наивны, как дети.
…Но те, кто слышал, как они поют, ни за что не поверят в их серьезность.
Антуан-путешественник. "Книга пыли"
* * *
Белая набережная казалась скорее серой в свете загорающихся на ней газовых фонарей. Фонарям вторили окна выходящих на реку одинаковых старинных зданий. Когда-то здесь располагались склады, позже, когда район облагородили, облагородили и эти фасады; и все равно они оставались прискорбно одинаковыми, отличаясь только вывесками над дверями различных контор.
Третий дом почти ничем не отличался от своих соседей, а знак Ассоциации магов над ним - три белых диска - смотрелся даже бедно и неказисто.
Внутри все выглядело так, будто Ассоциация еле наскребла денег на контору в приличном месте, и средств на ремонт уже не осталось: чистые беленые стены, простецкие деревянные скамьи в приемной… У картелей-то повсеместно сиденья были обиты тканью или даже кожей.
В этой бедной приемной стоял бедлам: двое почтенных магов, полуседых и просоленных до мозга костей, обступили юного паренька-писаря в традиционной черной мантии. Тот вяло отмахивался; на столе его, грозясь обвалиться, громоздились горы бумаг. На скамейке сидела женщина в чепце - судя по всему, обыкновенная горожанка. К ней прижимался маленький мальчик.
Едва Лин и Зура переступили порог, волшебники прекратили свою свару и враждебно оглянулись на них. Юный писарь пискнул:
- Подождите, я сейчас сообщу госпоже Салем…
Но Руиша появилась и сама, распахнув тяжелую дубовую дверь кабинета.
Она выглядела точно так же, как на лужайке: сухая непреклонная женщина в очках. Даже одежду не сменила, только вместо дарколета накинула на синюю кимару черную узорчатую шаль. Зуре было удивительно, кто это мог замерзнуть в Тервириене таким теплым вечером. Но у всех свои причуды.
- Проходите, - сказала Руиша отрывисто.
Кабинет госпожи Салем был таким же белым и бесприютным, как и остальные помещения Ассоциации. Еще он был очень длинным: от входа нужно было пройти к столу, расположенному в самом конце, вдоль аллеи из книжных шкафов, забитых картонными и кожаными папками.
А у стола никто не поставил даже кресла для посетителей: видимо, предполагалось стоять.
Руиша, впрочем, и сама не села: она встала напротив стола и посмотрела на вошедших холодно.
- Госпожа Салем, - мягко проговорил Лин, - совсем недавно меня попытались убить. Я полагаю, это был один из ваших людей?
- Что навело вас на эту мысль? - Руиша приподняла бровь.
- Орудие преступления, ледяная стрелка - она ведь создана магией. К тому же, я чувствовал, что неподалеку в переулках находилось как минимум двое сильных магов.
Руиша приоткрыла было рот, но Лин мягко остановил ее.
- Я понимаю, что вы хотите сейчас мне сказать. Что не все слабые стихийные маги состоят в Ассоциации. Что вы не ведете учет приезжих магов, а очень многие приезжают в Тервириен, чтобы поживиться на боевых действиях. Наконец, что без орудия преступления, которое рассыпалось в водяную пыль, доказать и вовсе ничего нельзя. Но к чему лукавить?
- А я думала, вы-то лукавить как раз любите, - фыркнула Руиша.
- Я чувствую, что кто-то пытается вредить мне со времен поединка с Беном Лакором, - покачал головой Лин. - Это влияние не слишком сильное, но оно повсюду. И я знаю, что это вы, Руиша. Поговорим откровенно, мы с вами выше уверток. Почему вы это делаете? Я знаю, что вы не любите меня, но вы всегда были умным и ответственным руководителем. К чему тратить на меня ресурсы Ассоциации?
- К чему тратить ресурсы Ассоциации на того, кто хочет малодушно вынудить магов Тервириена сдаться? - Руиша невесело, горько улыбнулась. - Вы представляете все последствия того, что вы делаете, Темсин?
- Мне хочется верить, что да.
- Вам хочется верить! - она фыркнула. - Вы - великий маг. Вы пытаетесь предсказать, что случится через десятилетия, через века. Но вы не понимаете. Если наши маги откажутся воевать, мы заклеймим себя трусами и слабаками. Мы проигрываем морскому народу. Отступить - значит расписаться в том, что маги Тервириена всегда будут на вторых ролях…
- Не думаю, что это верно.
- О да, вам, великим магам, вторые роли не грозят.
- Руиша, боюсь, что это вы не понимаете. Если ваши маги путешествовали по побережью, они видели лед, блокирующий бухты. Возможно, вы не знаете, что этот лед приведет к тому, что корью…
- Малодушные оправдания, - перебила его Руиша, побледнев. - Вы, Темсин, жалкий пацифист, который всегда боялся занять место, принадлежащее магам по праву. Со всеми этими вашими сказочками про равновесие. Учтите, что я не из этого лагеря. И от меня вы не получите ничего, кроме противодействия.
Теперь уже побледнел Лин.
- Руиша… вы рассчитываете покорить море? Полностью подчинить его себе? Правильно я понимаю ваши слова?
Волшебница стояла прямо и неподвижно, ничуть не похожая на величественную Лераю, но не менее грозная. Даже если ее грозный вид был иллюзией.
- Мне надоело бояться, Темсин Лин, - сказала она. - Вас или океана.
И тут Зуру осенило. Она вспомнила, каким было лицо Лина, когда они выходили из башни Лераи. Вспомнила, как он сказал - или не он, кто-то другой? - о морской воде, которая всегда готова поглотить тебя. Вспомнила, как Лин описывал Руишу и ее брата: Руиша, мол, как я, до сих пор не связала себя с морем, а Риуна чересчур боялся старости, и поэтому поспешил…
"Так вот почему Лин до сих пор сам по себе!" - поняла Зура.
Ей стало ясно, из-за чего Лин до сих пор не обменял часть своего тела на большую силу и не прекратил стареть! Он рискует смертью или слабостью не потому, что не хочет отказываться от свободы перемещения - те, кто отдал себя океану, ведь всегда связаны с ним. И даже не из гордости, не потому, что хочет всего добиться собственными магическими силами. Лин попросту боялся. Будучи магом воды, общаясь с океаном на ты и дружа с его народом, Лин в глубине души отчаянно боялся моря.
Зура хорошо понимала его. Она помнила, каково это, когда тебя швыряет черная бездна, и когда голубая зыбь расступается под ногами и руками, и когда тебя душат многие и многие слои воды над головой.
Может быть, отчасти именно поэтому он и затеял все это дело. Сделать что-то для спасения хотя бы этого клочка океана. Стать с ним вровень. Показать, что у него, у человека тоже есть свои силы в сравнении со стихией.
Что же затеяла Руиша для того, чтобы справиться со своим страхом?
Кажется, Лин понял, что она поняла. Они встретились глазами, и маг то ли кивнул, то ли качнул головой.
Когда они вышли из здания Ассоциации магов Тервириена, он спросил Зуру:
- О чем ты догадалась, акай?
- Руиша готовит что-то типа твоего заклинания, но покруче и убийственное? Что-то, чтобы вырезать весь морской народ?
- Не знаю, заклинание это, магическая машина или сущность, - вздохнул Лин. - Но, по всей видимости, ты права. Нужно попросить Майю разведать…
- Она разведает, - кивнула Зура. - Майя может. А пока что?
- А пока мы делаем то же самое. Только быстрее, - Лин вздохнул. - При всех ее недостатках, нужно отдать Руише должное: она великолепна. Как держалась!
…Но Майя не разведала. По крайней мере, разведала не до конца. Все, что она узнала: тервириенские маги действительно задумали нечто, и они прячут это в одной из бухт к западу от Тервириена. Все. В одном она не сомневалось: ударь они, вожди морского народа тоже приведут в движение более мощные силы.
Иными словами: возможно, вместо того, чтобы остановить войну, Лин способствовал тому, чтобы она вспыхнула с новой силой.
Зура не собиралась этого допустить. Ей ведь тоже стало это важно. А еще - очень не нравилась эта сучка Руиша Салем, аж до дрожи.
* * *
Беготня - это не такое уж захватывающее событие, как может показаться.
Зура не знала, сколько прошло времени. Ей казалось, много, но солнце не успело забраться по небу высоко, и тени лежали примерно там же.
Она умудрилась положить еще двоих из магов, но это оказалось нелегко. Менее опытные в бою, чем Зура, они располагали большим запасом сил. А в конечном счете все сводится к этому. К силе. К выносливости.
Сейчас Зура сражалась с одним из нападающих, прижатая спиной к крутому склону. Топорик против меча: не идеальная комбинация, но сойдет.
Она уже задыхалась, ее противник - невысокий мужчина с сединой на висках - выглядел немногим лучше. И остальные (а их оставалось еще трое) не били ее магией только потому, что истощили себя предыдущими ударами. Руиша сидела поодаль на коленях, баюкая вывихнутое запястье.
Проблема была в том, что и Зуру уже успели ранить. Как минимум два раза.
Боли в ноге она не чувствовала, но в сапоге у нее хлюпала явно не вода. А вот левый бок отдавался тупым ощущением всякий раз при неловком замахе. Ныли натруженные мышцы.
Ну и серьга.
Серьга в ухе и браслет накалились, как угли. Так и казалось - еще немного, и будут обжигать.
- Может, сдашься? - крикнула Руиша с земли. - Деньгами не одарим, но оставим в живых и дадим воды.
- После того, как я уложила половину ваших? Не думаю. Ах нет… - Зуре удалось задуманное: топор рубанул седого по руке и, когда тот выронил меч, она добавила противнику по шее. - Больше половины.
Пятеро. Еще трое осталось. Кроме того, в синем плаще. Где-то он прячется? Если только он ей не показался. А ей могло показаться. Солнце… белые скалы…
Руиша рыкнула. Вокруг нее соткался веер крохотных капель - откуда она взяла неиспарившуюся воду, ведомо только диким ветрам. Может быть, во фляге хранила на всякий случай, может, была у нее какая другая заначка. Эта бешеная женщина как была, с вывихнутым запястьем, бросилась на Зуру, и та поняла в каком-то проблеске ясности, что капли прорежут тело насквозь. Но серьга - как уголь…
Все же Зура вздернула магический щит: почти рефлекторно. Серьга почти тут же обледенела. Все.
А между тем, ведь было еще двое магов. Из-за боли в руке Зура неловко держала топорик, и ей пришлось двинуть Руишу топорищем. Она обернулась к атаковавшему ее сбоку - и вдруг чуть не захлебнулась струйкой воды, попавшей ей прямо в нос и в рот. А чей-то меч вошел ей в живот.
Говорят, что раненые не успевают подумать о чем-то связном. Но Зура подумала. Даже две мысли. Во-первых, что от ранений в живот умирают долго и трудно, но пустынная жара, а более того истощение всех сил ей помогут; во-вторых, что Лин будет справедливо считать себя виноватым, хотя она, Зура, точно винить бы его не стала: все там будем. Ей хотя бы удалось помочь со стоящим делом напоследок.
Так она упала на камни, а потом на запястье ей, в том месте, где кожа особенно нежная, наступили каблуком.
- И верно, - проговорила Руиша, - ты убила больше половины наших, сучка. После такого и впрямь легко не отделываются.
* * *
А дальше было непередаваемо ослепительное солнце. И встревоженное, белое до пепельности лицо Лина, которое это солнце закрывало, и руки, которые… которыми…
…он тянул кровь из ее тела и называл ее дорогой и милой, или ей показалось? Нет, насчет идиотки точно не показалось.
Часть III. Личная цена
Если бы можно было проваляться всю дорогу в забытьи, было бы гораздо легче.
Но увы.
Забытье то приходило, то отпускало. Когда накатывалось мертвым океаном, то погребало под собой, оставляя только чувство тяжелого, болезненного удушья. Когда отпускало, Зура отлично осознавала, где она: трясется, привязанная к спине гигантской черепахи-зариата на горных тропках, и вокруг немилосердное солнце или ночной ледяной холод.
От перевала до Ронельги в прежнем темпе им оставалось бы меньше суток, но из-за времени, которое потратили на засаду, получилось больше. Хорошо, что зариаты всегда идут примерно с одной и той же скоростью, не то их неминуемо нагнала бы погоня. Особенно рассвирепевшая, надо думать, от того, что они расправились с засадой.
В итоге их все-таки нагнали, но уже в предгорьях с обратной стороне хребта, где были зеленые деревья, ручьи и даже речка - Риета, приток Роны. Поэтому атаковать погоня не решилась.
Все это рассказал Зуре Тиан, который ехал вровень с ее зариатом и следил, чтобы веревки, которыми была привязана Зура, ее не задушили (или ей хотелось надеяться, что он за этим следил). Сама Зура ничего толком не понимала, а после не могла вспомнить.
- Все ты, капитан, - сказал ей Тиан уважительно, обращаясь так, будто она была командиром отряда наемников. - Если бы не ты, взяли бы нас в клещи. А так мы с Антуаном добили засаду - ни луком, ни мечом он особо не умеет, но в рукопашке на него положиться можно… Однако раны у тебя… Ей богу, если бы не наш маг, я бы сказал, что ты не жилец. А так, может, еще подрыгаешься. Если довезем.
- Спасибо… на добром слове, - пробормотала Зура, пытаясь облизнуть спекшиеся губы.
- Ты уж постарайся, - Тиан наклонился к ней низко, так, что губы чуть не задевали ее ухо.
И добавил что-то еще про Лина, но Зура уже это что-то не могла разобрать в солнечном мареве.
Влаги не хватало. Никакой влаги. Весь мир был ссохшимся, растрескавшимся и пылающим, словно печь. Прекрасное сверкающее море у подножия маяка или даже вонючие волны, накатывающие на пирс Тервириена, - все это осталось где-то очень далеко, все это было сказкой. Водные маги… не было их никогда. Была только раскаленная дичь, были только душные базальтовые горы, где у нее кончались стрелы и приходилось орудовать тяжелым мечом, и не было конца бою, потому что…
А потом вода все-таки потекла ей в рот, влажные руки омыли ее лицо и стало легче. Это был Лин, Зура без тени сомнений знала, что это Лин. Кажется, она пыталась поймать его, удержать, но не удавалось даже поднять руки…
Позже Лин ей приснился.
* * *
Неизвестно, можно ли назвать такое видение сном. Зура не видела Лина, если не считать рук. Эти руки, перепачканные свежими чернилами, как раз что-то писали, Зура даже смутно понимала что. Вот странно: обычно во сне Зура никогда не могла открыть книгу и прочесть ее… впрочем, книги ей почти никогда и не снились. А тут, разбирая под пером Лина отдельные слова, Зура даже откуда-то знала даже то, что еще не было написано.
То была "докладная записка" - Зура в жизни не видела докладных записок - и рассказывала она о положении дел в приграничных воюющих княжествах Гериатского хребта. С этим предметом Зура была как раз хорошо знакома, но то, о чем писал Лин, ей никогда не приходило в голову. А Лина волновало, что постоянные войны между этими княжествами усиливают неспокойствие на границах Империи Рона. Не столько из-за банд наемников, сколько из-за того, что приграничное население нищает, а купцы и компании, торгующие через те места, задирают цены втридорога.
Но даже не это главное, писал Лин. Главное, на что я должен обратить внимание Вашей светлости, что ныне многие дворяне пользуются этими беспорядками, дабы беззастенчиво укрывать часть своих доходов или переманивать из гериатской области крестьян, которые живут на их землях без регистрации и не платят подушную подать. Казна теряет огромные средства.
Если беспорядки продолжатся, лет через десять они могут привести к отложению Дагата и Остии. Все это необходимо пресечь, но жесткие меры не дадут ничего, только разожгут костер недовольства сильнее. Что нам надобно по моему скромному мнению, Ваша светлость, так это реформировать систему налогообложения. Войны утихают тогда, когда воевать или поддерживать войну перестает быть выгодно, а потому я предлагаю…
"Ну и ну, - подумала Зура, - я всегда знала, что имперцы богатеют на беспорядках в Гериате, но никогда не думала, что кто-то из них против такого положения вещей! И тем более не думала, что именно из-за Лина я потеряла там постоянную работу…"
Еще через секунду она догадалась: "А я ведь из головы Лина смотрю… И знаю его мысли, по крайней мере, некоторые…"
И в самом деле: Лин поднялся, и угол зрения сместился вместе с ним. А встал он потому, что в дверь постучали.
Вся остальная комната была не в фокусе, Зура с трудом могла ее рассмотреть. Видела только, что обстановка здесь богатая, что окно высокое (богатый дом, значит, или даже дворец?), что из него видно звездное небо, и что над столом, за которым писал Лин, висит несколько крупных магически светящихся капель воды.
Что-то недовольно бормоча себе под нос, Лин распахнул дверь.
В освещенном обычными свечными светильниками коридоре за порогом стоял молодой парень - пожалуй, помладше Зуры лет на пять. Он немного походил на Тиана: такой же высокий и широкоплечий, такой же темноволосый, с такими же лихими бровями. На этом сходство кончалось. Эрмес Тиан всегда выглядел и вел себя как человек немного себе на уме. У нынешнего ночного гостя все лицо, от квадратного подбородка до светло-серых ясных глаз и высокого чистого лба дышало открытостью и добродушием. Короткая красно-зеленая кимара лейтенанта дворцовой стражи, перехваченная кожаным ремнем, совершенно не вязалась ни с его молодостью, ни с внешностью.
"Щенок", - подумала Зура, а Лин подумал, что это чей-то племянник по протекции.
- Добрый вечер, мастер Лин, - парень молодцевато поклонился, отчего подпрыгнули вихры у него на макушке. - Я…
- Милс Тревон, начальник моей охраны, - закончил за него Лин ровным тоном. - Надо же. Я говорил, что в охране не нуждаюсь, особенно во дворце. По всей видимости, мои слова восприняли всерьез и прислали мне церемониального офицера.