* * *
Зура не помнила, сколько ей было лет, когда брат раздобыл первый браслет.
Она еще не знала, что браслет ее: брат принес его для себя. Темный, незнакомый металл лежал широким кольцом на его ладони. Если присмотреться, казалось, что в глубине проскакиваю крошечные сине-фиолетовые молнии.
- Какая красота, акай! - сказала она. - Я видела такие на некоторых наемниках. Это мода такая?
- Не будь дурой, - веско сказал брат. - Это не мода, это магический предмет! Ты видела, некоторые воины могут находить спрятанное и отталкивать людей силой мысли?
- Да. Я думала, когда мы с тобой станем драться совсем хорошо, так, как они…
- Мы хорошо деремся, акай, - перебил ее брат. - Чтобы мы - да плохо дрались! Нет, акай, не поэтому нас не берут в банды.
(Зура тогда не знала, что в слово "банда" жители гериатских княжеств вкладывают бранную суть: для нее "банда" означало всего лишь компанию воинов, которые нанимались богатым и знатным в охрану или для какого-либо дела… но, впрочем, язык Империи Рона и ее сопредельных княжеств она тогда знала плохо).
- Все дело в том, что магия здешняя бывает двух видов, не то что у наших шаманок, - поучал ее брат. - Одна - у могучих магов, которые повелевают водой и воздухом, обводняют пустыню и служат королю, картелям или аристократам. Другая - у таких, как мы с тобой. У могучих людей, сильных телом и духом. Нужно только раздобыть магический предмет, и можно колдовать не хуже прочих. Этот я купил за золото у знающего человека.
- Да, акай, но как же ты его наденешь? - Зура рассматривала браслет, как зачарованная.
Браслет был очень узок: он охватил бы запястье ее брата, но тот едва ли пропихнул бы через него ладонь. Пожалуй, даже Зура не пропихнула бы, а у нее ведь руки были куда уже.
- Тот человек сказал, что нужно накалить его на костре, - с сомнением проговорил брат. - Тащи жаровню!
Тогда они жили уже не в развалинах, а снимали комнату в доходном доме. Отдельную, и поэтому жаровня у них была своя, ее не приходилось отбивать у десятка таких же как они в общем зале. Только хозяйка с кряхтеньем обязательно каждый вечер поднималась на второй этаж и скрипучим голосом напоминала всем постояльцам, чтобы не спалили дом.
Было еще тепло, но они раздули уголья, и брат положил браслет на решетку. Металл изменился почти сразу: сделался золотистым, теплым, засиял пригласительно и даже, кажется, стал шире.
- Ну вот! - довольно сказал брат, протянув за браслетом руку. Но, не успев схватить, он уронил браслет на пол, вскрикнув.
Крик был совсем не мужественный, но из уважения к брату Зура не хихикнула, только нагнулась подобрать браслет. На всякий случай она обернула ладонь полой кимары, но через ткань металл не казался даже теплым. Зура из любопытства коснулась его свободной - левой - рукой. Самым кончиком пальца, готовая отдернуть, если показалось. И охнула: браслет тут же разорвался, сделавшись золотистой лентой, метнулся по руке змейкой, обвил запястье и немедленно потемнел, показывая, что укрепился тут и никуда двигаться не намерен.
- Ух ты! - сказала Зура. - Я ему понравилась?
- Наверное, сломан, - с неудовольствием проговорил брат. - А я за него отдал два вырька! Ну ничего, завтра разберусь с торговцем!
Но "разобраться" с торговцем не получилось, тот стоял на своем:
- Браслеты я делаю для всех одинаковые, - сказал он. - И все они одинаковые, пока заготовки. Раз ты не смог его взять, значит, тебе вообще магом быть не суждено. Обычные люди не могут даже коснуться тилидия, если его нагреть.
- Как это я не владею магией! - подступил к нему брат. - Сам же говорил: люди, которые сильны духом и телом! Разве я не силен и тем и другим?
- По-разному бывает, - уклончиво сказал торговец, но далее объяснить отказался. Зато перевел разговор: - Так если хочешь, я сведу тебя со знающим учителем для твоей сестры.
Да, стало быть, Зуре было больше тринадцати: ее уже не принимали за мальчика.
Брат был недоволен, но на учителя согласился.
- Смотри, Зура, - сказал он ей, - только мы двое тут настоящие люди. А значит, должны держаться друг за друга. Ты выучишься магии, я научусь, как быть помощником боевого мага - есть свои приемы и для этого. И мы с тобой наконец-то заживем, как людям пристало! Больше не будем лить за золото свою кровь - только чужую.
* * *
Зуре показалось, что после зала, освещенного огнем, они влетели или вплыли в куда более оживленную часть замка. Сопровождавший их косяк придворных "женщин" быстро разросся, появилось больше фиолетовых и синих тел. Некоторые носили на головах пузыри воздуха - маги или стражи, татуировок в такой толчее не разглядеть. Зура знала, что и остальных недооценивать нельзя. Под водой у морского народа точно больше преимуществ.
А может быть, ей только казалось, что тел стало больше. Она привыкла полагаться на зрение, слух и обоняние, но тут, под водой, все три чувства оказались почти бесполезны. Не разобрать было, кто и куда летел, и света почти не было, только редко на стенах мерцали сполохи огня. Они плыли по чему-то вроде галереи, в стенах и потолке которой через почти равные промежутки появлялись отверстия; в некоторых этих отверстиях бледнели желтые пятна солнца. Два раза их процессия оказывалась в крохотных помещениях, куда нужно было вплывать через люк на потолке. Потом люк под ними закрывался и открывался другой люк, наверху.
- Шлюзы, - пояснил Лин. - Все, что выступает над поверхностью воды, сделано только для того, чтобы проводить под воду вентиляционные колодцы. А тут, внизу, чтобы эти ходы не затапливало, устроена система шлюзов.
- Мог бы сказать раньше, - пробормотала Зура. - Я подумала, что нас сейчас запрут. Могла кинуться в драку.
На деле Зура так не думала: она видела, как спокоен Лин, да к тому же, никто не стал бы их запирать вместе со свитой местных. Но пусть лучше Лин обманывается насчет ее сообразительности.
- Не могла, - улыбнулся краем рта Лин, - я слежу. Но ты права. Мне стоило предупредить. Больше этого не повторится.
Обманется такой, как же.
Зура так и не поняла здешнюю архитектуру. Неясно было, как штурмовать это место, а еще меньше того - как его охранять. У нее сложилось впечатление, что почти отовсюду можно было легко подняться на поверхность: ну да, ведь морскому народу нужно всплывать, чтобы подышать. Это наверняка делало крепость уязвимой для атаки сверху, а значит, морской народ должен был защищать свои воздушные колодцы. Но ни охраны, ни амулетов она не увидела.
Наконец они попали в другой зал, меньше того, где повстречали Майю. Этот был освещен солнцем, а не огнями. Наверное, то была наполовину затопленная водой пещера.
Свита как-то незаметно потерялась "за дверью", то есть в одном из коридоров. Зура, Лин и Майя остались в солнечной синеве втроем.
Майя вновь сунула голову в пузырь Лина и быстро проговорила:
- Я пыталась договориться, чтобы Вождь встретил вас в сопровождении советника по делам суши и хотя бы одного из генералов, но у меня ничего не вышло, Лин! Какие бы слухи о тебе ни ходили, как бы тебя ни уважали, как бы я ни поручалась за тебя, пока для него ты просто курьез! Поэтому он прибудет сюда с родственниками и шутами! Прости меня.
- Ничего, милая Майя, - Лин протянул руку и положил ей на лоб. - Всего этого можно было ожидать, - он чуть улыбнулся. - Но шутить я не намерен.
- Но Лин, все еще хуже! Сегодня его ночная половина правит!
Вот тут, кажется, Лин впервые дрогнул.
- Как так вышло?
- Не знаю, иногда такое бывает, а почему - понятия не имею!
- Какая половина? - подозрительно спросила Зура. - Жена что ли?
- Нет, - ответила Майя, - вторая половина мозга! У нас, морского народа, мозг… ну, это внутри головы, то, чем мы думаем…
- Я знаю, что такое мозг, кроила черепа, - сухо перебила Зура.
Майя продолжала как ни в чем не бывало:
- Так вот, у вас, наземных, он один, а у нас - две половинки, и когда одна половина спит, вторая бодрствует. Это чтобы мы могли плавать непрерывно. Ночная половина, как правило, глупее дневной…
"А можно еще глупее?" - подумалось Зуре.
- Эта половина помнит все, что случилось днем, но как сквозь толщу воды… - Майя, кажется, запуталась.
- Как сон, - подсказал Лин обеспокоенно.
- …И иметь с ней дело трудно…
Зура краем глаза уловила какое-то движение под ногами: то есть под днищем воздушного пузыря, созданного Лином. Если, конечно, у пузыря может быть днище.
Повинуясь жесту мага, заключавшая их серебристая сфера отплыла в сторону: еле успела, потому что мимо воздушной стенки выбросились вверх гибкие рыбьи тела. Они скользнули к поверхности, расплылись в разные стороны, вдоль стен… Не нужно было видеть татуировок, чтобы почувствовать мощную, хищную силу, с которой двигался каждый из них. Воины. И, как ни печально, под водой Зуре почти нечего было им противопоставить. Или она не знала, что.
Ладно, хоть кракенов с собой не притащили…
- Телохранители, - тихо сказал Лин. - Охрана. Сейчас сами придворные…
Сами придворные плыли медленнее, и Зура быстро поняла, что это из-за воздушных шаров, которые все они, как один, носили на головах. "Не могут все быть магами!" - подумала Зура с некоторым возмущением. Но не стала спрашивать Лина, быстро сама догадалась, в чем дело, увидев у многих на плавниках специальные прищепки - все яркие, разноцветные, многие украшенные еще какими-то узкими лентами или лепестками, что тащились за ними по воде. Это могли быть просто украшения - а могли быть и амулеты, удерживающие магию. Зура сама иногда покупала такие для подмоги в бою.
Тилидиевый браслет Зуры был совсем иной природы - он не удерживал магию при ней, а направлял ту, что внутри нее, - но все же она не удержалась и машинально коснулась запястья.
Всего рыб появилось меньше, чем ей показалось сначала. Четверо охранников, пятеро придворных, и трое из них тут же прыснули в сторону, переговариваясь высоко и визгливо. Ни Лин, ни Зура, ни Майя не заинтересовали их ни капли. Лин, похоже, отвечал им полной взаимностью, потому что не озаботился переводом: Зура не понимала ни слова.
Двое же приблизились к ним: темно-фиолетовый самец с непомерно разросшимся спинным плавником, который струился за ним в воде, словно петушиный гребень, и серо-пятнистая самка. Почему-то она сразу показалась Зуре очень старой.
Они начали медленно огибать воздушный пузырь - Зура решила, что для них это то же самое, что для человека остановиться: ведь, в самом деле, рыбам, должно быть, трудно просто висеть в толще воды, тебя все равно будет немного относить в сторону.
- Ну, - сказал самец энергично, - это тот самый чудак, которого ты нам обещала, Майя? Выглядит преотвратно, надо признать. А второй что? Его стая? Женщина, женщина, я вижу! Эти завитки ни с чем не перепутаешь, они, надо сказать, приятно смотрятся даже на этих уродцах. Эй, Майя, как ты думаешь, я уговорю ее остаться со мной наедине? Не хотелось бы заставлять, мне так не нравится заставлять!
- Они тут не за этим, вождь, - возразила Майя, - они пришли обсудить важное и нужное дело, безотлагательное для нас всех! Если тебе приспичило разделить страсть с двуногой женщиной, лучше отправляйся на отмели от войны подальше, там их всегда полно.
- И верно, верно, - согласился вождь. - Но ни о каких важных делах я не хочу говорить с народом, который крадет нашу рыбу! О развлечениях - еще куда ни шло, о развлечениях, а пуще того о плотских утехах я готов говорить с кем угодно! - Зура невольно подумала, что этот извращенец, должно быть, тоже едва вышел из подросткового возраста… как и Антуан. Что, у морского народа доверяют верховодить детям?
Вождь же тем временем продолжал, обращаясь, по всей очевидности, к страже:
- Так что выкиньте их вон или умертвите, как вам проще.
И он развернулся было плыть прочь, но тут заговорил Лин.
- Постой, вождь. Ты ведь не хочешь, чтобы твой народ голодал и умер? А это может случиться уже этой зимой, если мы ничего не сделаем прямо сейчас.
- Нет, не хочу, - насторожился вождь, вновь возвращаясь к пузырю. - Но ты-то тут при чем? Уж не угрожаешь ли ты, жалкое существо, голодом мне и моим людям?
- Не я угрожаю, а война, - решительно произнес Лин. - Я, вождь, хоть сам из наземных, но разделяю твое негодование людьми, которые воруют вашу рыбу. И я согласен, что вы должны были дать отпор. Но война ведь не проходит без последствий.
- Да! - с живостью воскликнул вождь. - Пока мы воюем, наземный народ не ловит рыбу, она плодится и размножается, и нам потом больше достается! Поэтому это полезная и нужная война, как бы меня ни пытались уверить в обратном всякие малодушные!
- Обычно бывает именно так, - кивнул Лин, - но не в этот раз. Потому что бури, которые насылает на вас наземный народ, и огненные грозы, которые насылаете на наземный народ вы, уничтожили почти все отмели, где растут головастики-корьи. Если не успокоить небо и море и не очистить бухты от мути, этой осенью корьям негде будет отложить икру, к весне головастики не откормятся подо льдом, и летом нелини и рекка, которыми питаетесь и вы, и земной народ, не смогут есть корью и все передохнут или откочуют на другие отмели. Весь шельф вымрет. Хочешь ли ты этого, о быстроумный вождь?
Вождь замедлился, словно пытаясь осмыслить слова Лина.
Потом сказал:
- Если это правда, то как вышло, что ты, маг из земного народа, заметил это, а никто из моих магов - нет?
- Корьи мечут икру на отмелях, куда ваш народ заплывает редко, потому что опасается не уплыть обратно в море. Магов же, не в обиду будет сказано, о вождь, интересуют только человеческие поселения, где они могут поразвлечься с легкомысленными наземцами… как ты сам недавно говорил!
Лина, казалось, ничуть не утомляла необходимость постоянно поворачиваться к вождю лицом: казалось, так он и будет крутиться, как волчок. Зуру же это все начинало раздражать.
- Да, это верно! - поддакнул вождь. - Я люблю поразвлечься, и весь мой народ это любит.
- Ну а война положила конец большинству из этих развлечений. Теперь в поисках развлечений вы плаваете не в окрестности Тервириена, а к островам, или на другую сторону Золотого Мыса.
- Верно, верно, - поддакнул вождь. - Что же делать? Что ты предлагаешь, маг?
- Мое решение очень простое, - сказал Лин. - И что особенно хорошо: от тебя, вождь, оно не потребует ровным счетом ничего, всего лишь разрешение действовать.
- Вы, должно быть, совсем считаете нас за дураков, - вождь покачнулся в воде. - Никогда еще не было так, чтобы маг приходил к правителю за разрешением! Будь ваша воля, вы бы вылили моря на небо, а небо опустили бы в моря!
Несколько свитских, что кружили вокруг пузыря воздуха вокруг вождя на разной высоте, засмеялись: ни с чем иным этот звук спутать было нельзя. К тому же они тряслись всем телом, как припадочные.
- Мне бы не хотелось говорить о моем предложении, когда вокруг столько ушей, - продолжал Лин как ни в чем не бывало. - Если угодно вождю, это следует обсудить с ним и с теми людьми, чья помощь мне потребуется в воплощении моего решения.
- А, вот уже и требуется помощь! - воскликнул вождь. - Это больше похоже на правду. Но всей правды земной народ не говорит никогда: плетут и плетут с двойным и тройным дном.
- Но ведь и вы всей правды никогда не говорите, - Лин приподнял бровь, и, наверное, зря: вряд ли морской народ мог различить тонкости человеческой мимики. - То, что ваш народ думает о нашем, то, что мы думаем о вас, - все это как рябь на воде в летний день, глубин не затрагивает. Ты, вождь, вижу, до сих пор не понял, что я говорю серьезно и не намерен шутить с тобой. Ну так изволь увидеть.
Он не сделал ни одного жеста, не сказал ни слова, но в воде вдруг словно по волшебству - а как же еще? - засияли нездешние яркие краски, задышал зноем прибрежный летний полдень. Скалы… Зура с удивлением узнала бухточку неподалеку от Тервириена, в которую часто ходила купаться: приметный почти круглый бассейн окружали красноватые скалы. В солнечные дни вода там сияла бирюзой и зеленью…
И вот эта бухта оказалась перед ними… точнее - под ними. Пейзаж, видимый с высоты птичьего полета, парил внизу, и у Зуры мелькнула шальная мысль, что если нырнуть получше, пожалуй, можно там и оказаться.
Но, конечно, такое чудо никакому магу не под силу. Да и пейзаж выглядел мутным, неярким…
- Видите, - сказал Лин, - внизу, у входа в бухту.
Так вот, у входа в бухту, за прибрежными скалами, вода была ощутимо светлой, совершенно зеленой. Далее начинались льды: белые и голубые глыбы самых причудливых очертаний, сверкающие на солнце. Даже на такой нечеткой картине, с такого большого расстояния видно было, как эти глыбы обтекают слезами, сетуя на жаркое летнее солнце. Тут и там виднелись впадины ослепительно-сапфировой талой воды.
Зура тут же пожалела, что давно не купалась в этой бухточке: по краевым скалам можно было бы добраться до самих ледяных гор, позагорать на них…
- Это - плоды работы наших и ваших магов, - сказал Лин. - Когда маги морского народа атакуют магией огня, маги моего народа защищаются льдом. Он тает медленнее, чем обычный. Впрочем, часть его все-таки тает, часть разрушается штормами, которые насылают обе стороны. Большая же часть прибивается к берегу… Вот такие бухточки - она тут не одна - они блокируют полностью. Прошлым летом боевые действия велись не так активно, да и погода выдалась жарче. Этим же летом надеяться не на что. Пройдет еще несколько месяцев, и рыба на этом участке вымрет целиком.
- Надо же, а я как-то никогда не думал, куда девается весь лед! - восхитился вождь. - Ну, искусством иллюзий ты тоже владеешь мастерски, маг. Я бы, пожалуй, позвал тебя своим шутом. Скажи, а что, кроме тебя ни один из магов побережья не заметил этого? Или они прислали на переговоры тебя?
- Меня никто не посылал, я сам по себе, - ответил Лин. - Что же до других магов и просто обычных людей, знающих повадки рыб и морских тварей, сейчас я отвечать за них не берусь. Может быть, кто-то еще пытается добиться того же, что и я, но их голоса пока не слышны. Если так, хорошо: у нас будут союзники.
- Что же это за план, маг, о котором мы столько слышим? Что-то ты пока не торопишься его разглашать.
- Еще раз говорю тебе, вождь: поговори со мной с одним-двумя приближенными - и я расскажу тебе все в подробностях. Но план мой не предназначен для чужих ушей.
Вождь морского народа, ни слова не говоря, описал очередной круг вокруг морского пузыря.
- У меня есть слово, вождь, - сказала старая самка… нет, женщина, поправила себя Зура. - Позволишь?
- Говори, сестра. Когда же это я отказывался тебя выслушать! - и ткнул ее носом в бок, не угрожающе, а скорее игриво.