Глава 10
Летфен очнулся от гронульего хрипа. Кто-то из сыновей Синля хорошо приложил его по затылку: голова гудела, в пересохшем рту чувствовался солоноватый привкус. Было холодно, воняло жжёными волосами и чем-то сладким. Летфен сплюнул и с трудом разлепил веки. Туго стянутые ремнями конечности онемели, пошевелиться не выходило ни на волосок. Первое время из-за тумана в глазах вокруг было темно, только по бокам и впереди белели пятна светочей и оранжевые огни факелов.
– Дайте воды, – прохрипел Летфен. – Воды…
Два десятка человек не сводили с него глаз, но никто не шелохнулся. Лица язычников походили на каменные изваяния, облепившие нутро храма, как осиные гнёзда. Летфен судорожно вздохнул. Где-то рядом снова раздался гронулий хрип. Страх от недавней охоты пробудился, и сердце забилось чаще.
Летфен огляделся. К тонущим во мраке сводам тянулись высокие колонны из разных видов мрамора. Теперь, при свете ламп и вставленных в железные кольца светочей, стало видно, что каждая имеет свой цвет и наверняка принадлежит определённому божеству. Летфен был привязан к красному изваянию с похожими на вены бордовыми прожилками и вырезанными на поверхности узорами, напоминавшими языки пламени. Прикованный цепью к стене гронул позади него издал очередной хрип.
– О-о, Креветка, – слабо рассмеялся Летфен. – Вот и свиделись.
Червь, видно, не до конца оправился от удара Авердо. Он мотал головой и не спешил подниматься. Выстроившиеся напротив Летфена язычники ждали, когда зверь примет предложенное ему угощение. Цепь была выбрана ровно такой длины, чтобы гронул мог без труда добраться до Летфена, но не причинил вреда наблюдателям.
– А как вы потом собираетесь затащить его обратно в клетку? – поинтересовался Летфен. – Авердо и его братия теперь дня три из запоя не выйдут. Вы хоть бы оружие взяли.
Он отыскал глазами Эну, одетую в ярко-красное шерстяное платье. Её волосы были коротко обрезаны и, судя по вони, отданы в дар огненному божеству.
– А-а-а, – многозначительно протянул Летфен. – Значит, ты усмиришь его магией? Я бы на это поглядел! Правду говорят, что язычники полоумные. Это ведь не из-за того, что я осквернил храм, меня решили скормить гронулу? Просто вам нужен был кусок мяса, а я как раз продавался. А почему меня не сожгут, раз я привязан к вашей огненной штуковине? Все ваши божки такие уродливые, или у древних мастеров руки не из того места росли? Я бы лучше поклонялся грудастой водяной нимфе, обвешал бы всё вокруг водорослями, разбросал по полу чешую и устроил пляски возле котла с ухой, потряхивая в воздухе копьём из трёх рыбин, а после смерти нимфа забрала бы меня на дно и ублажала моё грешное мёртвое тело.
– Замолчи!
Эна сделала шаг вперёд, но Синль положил руку ей на плечо.
– Успокойся, Эна. Кровь всё очистит.
Словно в подтверждение его словам гронул поднялся и начал медленно приближаться. Слышно было, как волочится по каменному полу цепь. Хрип червя походил на стон.
– Досталось тебе, Креветка? Ну, не хрипи, вот слопаешь меня, и сразу полегчает.
У Летфена дрожали колени, но он продолжал улыбаться.
– Прими наш дар, создание земли, прими наш дар и внемли зову нашей дочери! – звучный голос Синля разошёлся по храму. – …очери, …очери, …очери, – посыпались отовсюду каскады эха.
– Долго ты ещё будешь распинаться, Синль? У гронула от этого аппетита не прибавится.
Червь подполз вплотную. Язычники отошли на шаг. Все они были напуганы не меньше Летфена. Наверняка многие видели гронула впервые. Червь встал на задние лапы, рванул цепь и издал оглушающе громкий вопль. Язычники попятились, толкая друг друга. Летфен съёжился, все волосы у него на теле встали дыбом. Червь снова дёрнул цепь, захрипел и повернулся. Лапы спрятались в складках кожи. Летфен зажмурился. Гронул метнулся к нему и повалил на пол вместе с каменным изваянием. По толпе прошёлся ропот. Летфен закашлялся, оттого что червь давил ему на грудь. Он весил, как хорошая лошадь, и легко мог сломать жертве рёбра. Гронул опустил голову к лицу Летфена, потом к одежде, втянул ноздрями воздух и протяжно захрипел. Ответом ему был сдавленный кашель.
– Прими наш дар, создание земли! – повторил Синль.
– Прими наш дар! – вторил ему хор голосов.
Летфен молил всех богов храма, чтобы зверь убил его быстро. Гронул выгнулся, тряхнул головой и бросился в сторону язычников. Продетая в железное кольцо цепь натянулась. У Летфена заслезились глаза. Он пытался высвободить измазанные жижей руки. Ремни стали скользкими и начинали поддаваться.
Эна забралась на постамент и с отчаянной решимостью выкрикнула:
– Подчинись!
Звонкий голос оттолкнулся от сводов и безобразных статуй божеств. Наполовину избавившийся от ремней Летфен увидел, как серебристые жилки под кожей червя начали раздуваться. Склизкое брюхо обросло чешуёй, мощные лапы удлинились, и когда червь поднялся, Эна казалась камушком на фоне скалы. Гронулий рёв прогремел и разнёсся по гулким коридорам подобно далёким раскатам грома. Зверь упёрся лапами и рванул цепь. Железное кольцо вышло из стены наполовину, а после второго рывка упало на каменный пол. Червь освободился. Язычники бросились врассыпную, только остолбеневшая от ужаса Эна осталась стоять на постаменте. Гронул раскрыл пасть, в этот миг Летфен, что было силы, рванул цепь на себя.
– Ты что стоишь, дура?! Беги!
Эна спрыгнула на пол и побежала вслед за язычниками к выходу. Гронул стряхнул Летфена как соринку, и метнулся следом. Девчонка завизжала, мгновение спустя её тело, переломленное челюстью гронула, оказалось отброшено на пол рядом с Летфеном. Тот осел на скользкие каменные плиты, глядя, как обезумевший от ярости зверь потрошит язычников одного за другим. Вслед за беглецами червь выскользнул за пределы храма, снаружи послышались крики. Гронул издал ещё один вопль, его поддержало тройное эхо.
Летфен подполз к Эне и долго смотрел на неё, прежде чем отвернулся и спрятал лицо в ладонях, стёртых до крови ремнями. Всё вокруг было в гронульей жиже. На полу валялись потухшие факелы и светочные фонари. Часть статуй обвалилась, среди обломков каменных рук и голов лежали мёртвые люди. Никто не стонал и не просил о помощи. Шум снаружи затих, слышно было только, как потрескивает огонь в обрядовой чаше и хрипит где-то вдалеке гронул.
Летфен просидел неподвижно, пока не онемел от холода. Одежда, лицо и волосы всё ещё воняли внутренностями убитого в лесу гронула. Должно быть, это его и спасло. Червь не возвращался, и Летфен не знал, выбрался ли он в город или до сих пор скитается в запутанных коридорах пещеры. По красному платью Эны разошлись тёмные пятна, под телом натекла лужа. Летфен отёр ладонь о штанину и закрыл умершей глаза. Затем с трудом встал и принялся обшаривать лежащих рядом язычников. Вынул из кармана Синля красивый складной нож, поднял светочный фонарь, снял куртку и добротные ботинки с долговязого парнишки неподалёку, но надевать не стал на случай, если гронул ещё раз решит его навестить.
Летфен вышел из храма, переступая через тела, и увидел с десяток разбросанных по камням трупов. Он страшно хотел пить, но не решался пробовать озёрную воду. Скользкая тропа, по которой червь преследовал оставшихся в живых беглецов, поднималась к знакомому лазу. Летфен остановился перед ним, пытаясь сообразить, где выход. Червя слышно не было. С потолка капала вода, под ногами блестели, отражая свет фонаря, тёмные лужи. Проход раздвоился, и Летфен двинулся вправо, по пути, показанному Эной. Он часто останавливался и подолгу сидел на полу пещеры, вдыхая запах плесени и затхлой воды, потом вставал и снова брёл по лабиринту ходов, стараясь учуять вонь светочной крошки. По дороге встретилось ещё несколько обезображенных тел. Летфену не верилось, что совсем недавно он убил зверя, способного разом растерзать два десятка человек.
Когда он выбрался из недр скалы, солнце почти закатилось. Часть камней, закрывавших вход в пещеру, оказалась разбросана, к руднику тянулся чёрный след. Летфен принялся ходить из стороны в сторону, не находя себе места. Червь выбрался в город и наверняка убил ещё кого-то, а всё потому, что он, Летфен, помог Авердо поймать его и привезти в Эдос. Главарь и его люди наверняка напились до полусмерти, и на улицах не осталось никого, кто мог бы усмирить червя. Летфен раскрыл складной нож Синля и поспешил вниз.
Было пустынно и тихо, как и всегда по вечерам. Летфен старался не смотреть на жертв гронула, распластавшихся в тёмных закоулках и прямо на площади среди корзин и ящиков. Десятки невидимых глаз прожигали спину, Летфен чувствовал вину за каждый непрожитый миг женщины в белом платке, старого бездомного бродяги и припозднившейся к ужину старухи. В щели между закрытыми ставнями били полоски света. Кто-то успел забежать в дом, а кому-то посчастливилось не выходить на улицу этим вечером.
Летфен завернул за узкий проулок. Посреди дороги лежала чумазая девочка лет пяти с широко раскрытыми глазами. Летфен выронил фонарь и опустился на колени рядом с ней. Гронулий след дорогой смерти тянулся к северной окраине города. Летфен подскочил и, что было сил, рванул по нему, держа перед собой нож.
* * *
Для того чтобы добраться до входа в Эдос пришлось проползти добрую сотню метров по узкому, спрятанному в гуще кустарника лазу. Аринд нашёл его по сломанным в некоторых местах веткам, утоптанной земле и комкам грязи на примятой траве. Зенфред долго не решался лезть в тесную червоточину, но оставаться одному ему не хотелось ещё больше.
– Что если это гронулья нора? – прошептал он. – Как ты можешь так спокойно лезть в первую попавшуюся дыру?
– Гронулами здесь не пахнет.
– Да какая разница! Мало ли чья это берлога!
– Здесь человеческие следы.
С потолка сыпалась земля, корни царапали лицо, застоявшийся спёртый воздух, казалось, можно было потрогать. Постепенно проход пошёл вверх, пока не упёрся в сырые доски. Прежде чем выбраться наружу, Аринд замер и прислушался. Вдалеке слышались чьи-то голоса. Он отодвинул деревянную крышку и огляделся. Помещение походило на заброшенный склад. Оно было обшарпанным с прелыми облепленными паутиной балками и множеством пустых ящиков. Оконные проёмы оказались забиты досками, а хлипкая дверь наполовину сошла с петель и раскачивалась в такт порывам ветра.
– Я думал, тут кто-нибудь охраняет, – сказал Зенфред.
Он испытывал немалое облегчение, выбравшись из лаза, и Аринд каким-то образом чувствовал это. Он кивнул. Летфен как-то рассказывал, что у ворот в таких городах обычно проверяют наличие клейма, но здесь и ворот-то не было. На ящике стояла бутыль и помятая жестяная кружка с влажным ободком. Кто-то совсем недавно пил из неё. Аринд осмотрел все углы, но никого не нашёл. Зенфред подтвердил его мысли, осмотрев склад с помощью магии.
– Надо бы найти гостевой дом, – сказал он. – Только кто нас пустит без гроша денег? Ты знаешь, сколько стоит комната? Хотя откуда тебе знать. Ты и на торгу-то никогда не бывал.
Аринд толкнул дверь, держа меч наготове. Скрытое тучами солнце опускалось к гряде темневших вдалеке гор. Редкие вкрапления фонарей освещали грязные узкие улочки, тянущиеся в разные стороны, как извилистые черви. Всюду пахло мочой. Низенькие дома с наглухо забитыми окнами и кривой кладкой кирпичей утопали в лужах помоев и зловоний от отбросов, которые жители выкидывали прямо на дорогу. Зенфреда тут же затошнило, и его дурнота передалась Аринду. Один поворот сменял другой, в некоторых местах улицы сужались настолько, что два встречных человека с трудом смогли бы разминуться. Изо рта шёл пар, было морозно и зябко, хотя ветер утих.
"Не хотел бы я называть это место домом, – признался Зенфред. – Надеюсь, мы здесь не задержимся".
Аринд пожал плечами. Время близилось к зиме. В эту пору в лесах выживать было трудно, а с клеймом все пути вели в Эдос и другие скрытые от властей города, большинства из которых после прибытия на материк Эсаноры уже не существовало. Вряд ли у неё был нюх на такие места. Она наверняка посещала их прежде, выполняя заказы или работая в шайках вроде той, которую когда-то возглавлял отец. Он никогда не рассказывал про Эдос. Аринд надеялся, что и советница не знала об этом оплоте беглой черни.
"Как думаешь, она пытается избавиться ото всех, кто знает её прошлое, или выслуживается перед королём? – спросил Зенфред, с отвращением переступая через мусор и овощные очистки. – Зачем она выполняет работу чистильщиков, если в этих городах могут быть её знакомые и даже друзья? Твой отец говорил, что она ему как сестра. Так почему она убила его?"
Аринд снова пожал плечами.
"Мне столько всего хотелось спросить у Глоди, – вздохнул Зенфред. – Как Сана стала советницей Майернса, и какие про неё ходят слухи. Возможно, она любовница второго советника, а может и самого короля. Кто-то ведь должен был задаться вопросом, откуда она взялась и как пробилась в верха. За всю историю я не помню ни одного случая, чтобы простолюдинка с разбойным прошлым стала правой рукой монарха".
"Почему тебя это так интересует?"
"Потому что она причастна к смерти моего отца, Ханвиса Райелда. Первого советника короля, наместника Энсердара. Того, кому Майернс намеревался передать трон, ещё когда я был ребёнком, – мысли Зенфреда стали жёсткими. – Она и второй советник, а ещё магистр Каснел. Это только верхушка заговора. Я не знаю, что они сделали и как убедили короля в неверности отца, но из-за них мою семью сожгли заживо. Теперь вся страна плюёт на имя моего рода, а я прячусь, как крыса, и ничего не могу сделать".
"Так ты сын наместника острова?" – Аринд вспомнил полуразрушенную скульптуру напротив Дома Совета и рассказы Саора, когда тот делился последними новостями о том, какие цены на зерно наместник установил в этом году, и кто из важных людей собирается навестить Энсердар.
"Бывшего наместника, – с горечью подумал Зенфред. – Когда мне было десять, меня забрали на материк в Академию. Отец хотел, чтобы я стал магом. Он считал, что я слишком мягок для будущего правителя и верил, будто в Академии из меня сделают мужчину. Создатель! Если бы я только знал, какой магией обладаю! Теперь-то я понимаю, что кто-то подкупил магистра Каснела, и он скрывал от меня мой вид Источника".
"Я не понял половины того, что ты сказал", – прервал его Аринд.
"Ты странный, – Зенфред вздохнул. – Согласился сбежать со мной. Позволил копаться в своих мыслях, но ни разу не спросил, кто я и откуда".
"Ничто не мешало тебе соврать в ответ на любой мой вопрос. И ты не спрашивал разрешения копаться в моих мыслях, я просто не могу тебе запретить".
Аринд вдруг остановился.
"Ты слышишь? Кто-то кричит".
Зенфред ничего не слышал, но от мыслей Аринда начал нервно озираться по сторонам.
"Тебе не послышалось?"
"Нет".
"Давай как-нибудь обойдём это место, иначе и до гостевого дома живыми не доберёмся".
Аринд кивнул и завернул вправо.
"Как выглядят гостевые дома?" – спросил он.
"Они большие. Часто в несколько этажей. Ещё на них обычно что-нибудь написано. – Зенфред то и дело оборачивался. – И освещены они должны быть лучше остальных".
Аринд снова остановился.
"Слышишь?"
"Да что опять?!"
Где-то неподалёку раздался протяжный гронулий вой. Зенфред побелел и схватился за нож. Аринд прижался к стене дома. За темневшей в конце проулка аркой появился силуэт червя. Это был не обычный чёрный гронул, а похожий на него зверь, покрытый полупрозрачной белой чешуёй. Зенфред бросился к двери и принялся колотить в неё, прося о помощи. Шум привлёк гронула. Он развернулся и бросился на звук. Дверь не открыли, и обезумевший от страха Зенфред сполз по стене.
Внутренний голос говорил, что ложиться бесполезно. Можно было попытаться сбежать, но когда Аринд подумал об этом, гронул уже сократил расстояние до нескольких метров. Аринд вспотел, но страх неожиданно исчез, как будто вместо гронула перед ним стояло соломенное чучело. Вспомнились давно забытые рассказы отца. Тело двигалось как никогда легко. Аринд снял с пояса нож, метнул в разинутую пасть червя и быстро присел. Когда гронул оказался прямо перед ним, Аринд резко подскочил и снизу пронзил мечом крошечную голову. Длинный хвост червя сбил с ног, Аринд едва успел увернуться от сомкнувшихся перед лицом челюстей. Гронул продолжал метаться из стороны в сторону. Аринд рывком поднялся и, улучив момент, всадил второй нож ему между глаз. Червь то сворачивался кольцом, то поднимался на задние лапы. Наконец он рухнул на землю и затих. Зенфред у стены застонал и стал заваливаться набок.
"Магия", – запоздало понял Аринд.
Страх медленно возвращался, руки начинало трясти. Он прислушался. Откуда-то слева доносился плач и стоны. Звуков других гронулов слышно не было. Аринд помог Зенфреду сесть.
– Как же больно, – выдавил тот, хватаясь за грудь и утирая мокрые от слёз глаза. – Проклятая магия скоро выжмет из меня все соки.
– Ты здорово мне помог, – тихо сказал Аринд. – Я никогда в жизни так не двигался.
– Я просто усилил твои инстинкты. У наших Источников сильная связь, так я ещё кое-что могу.
– О каких Источниках ты всё время говоришь?
– Вот здесь, – Зенфред ткнул Аринда в грудь. – Чуть выше солнечного сплетения есть такой вроде как сосуд, заполненный энергией. В магии он называется Источник.
Аринд посмотрел в то место, куда указывал Зенфред, и отрицательно помотал головой.
– Ты знаешь, я не раз вскрывал трупы. Тут нет никакого сосуда. Только сердце, рёбра и лёгкие.
– Ты его так не увидишь, – Зенфред раздражённо отмахнулся. – Для этого нужно развивать внутреннее зрение. С чего ты вдруг заинтересовался всем этим? Давай уже доберёмся до гостевого дома, пока нас не сожрал ещё один гронул.
– Ты часто повторяешь это слово, – пояснил Аринд, поднимаясь. – Мне не нравится, когда я не понимаю, о чём речь. Гронулы травоядные, они не будут есть тебя, просто убьют.
– Успокоил, – огрызнулся Зенфред.
Дверь, в которую он не так давно колотил, приоткрылась. Выглянувший из-за неё темноволосый мужчина со шрамом на лбу опасливо посмотрел на гронула и перевёл взгляд на незнакомцев.
– Нам бы узнать, где тут гостевой дом, – обратился к нему Зенфред, пока Аринд разглядывал тушу червя.
– Не местные, что ли?
– Только прибыли. Всегда у вас тут такое по улицам бродит?
– Да это Авердо, будь он трижды проклят, приволок с утра эту тварь в клети. Только она, вроде, чёрная была. Если вам голову продать, то это к Груну. Идите прямо, выйдете на площадь, там увидите его питейную.
Мужчина захлопнул дверь. Аринд тут же принялся резать червя. Делом это оказалось нелёгким, и Зенфред, пересилив отвращение, принялся помогать.
– Что ж, будем убивать гронулов и зарабатывать этим на жизнь, – пробормотал он, плохо скрывая раздражение.
– Почему ты злишься?