Я допиваю пиво и решительно поднимаюсь из-за пластикового столика. Ужас, до чего я докатилась: сомнительные знакомства, дешевые кафешантаны…
- Не сердись. Не уходи, пожалуйста. Что сделать, чтобы ты не сердилась?
По-моему, этот бесстрашный берсерк сейчас заплачет.
- Ладно. Ты стихи читать умеешь? Нет, дорогой, не умеешь ты читать стихи. Это плохо. Как ты девушек соблазнять будешь? Подножку - и на раскладушку? Примитивно.
Илья недоуменно пожимает плечами:
- Они не жалуются.
- И напрасно! Это лишь говорит о том, что ты интересуешь их не с интеллектуальной, а с гени… генитальной стороны.
Он с готовностью хихикает и заявляет:
- А вот зато я целуюсь хорошо…
- И ты, разумеется, надеешься, что я тут же попрошу тебя продемонстрировать способности?! И не мечтай. Я не целуюсь с маленькими мальчиками.
- А мне уже двадцать, - врет он и лезет с поцелуями.
Я легким движением руки спихиваю его с дивана и заставляю корчиться на полу от неожиданной боли в соответствующем месте.
- За что?! - вопит он.
- Ты плохо ведешь себя в гостях.
Так уж получилось, что этот маленький паршивец напросился-таки ко мне в гости. Поначалу он сожрал у меня в холодильнике недельный запас колбасы, потом полез смотреть, какие у меня есть компакт-диски… А потом уселся рядом со мной на диване, и прозвучал тот самый диалог, который приведен был выше.
Я наконец решила облегчить его страдания и щелкнула пальцами. Он перестал скулить и уселся на ковре напротив меня. Выпучил глаза.
- Ты экстрасенс?!
- Почти.
- Ух ты!
Точно, блаженный. Его ничем не прошибешь. Я уже не жалела о том, что трачу время на абсолютно ненужного мне человека.
- Слушай, мальчик, а что ты ко мне привязался?
- Ты мне понравилась.
- Веская причина. Но есть один момент: я устала и хочу побыть одна.
- Понятно. Выгоняешь?
- Выгоняю.
- А может, зря? Ты какая-то очень печальная, давай я тебя развеселю. Я могу песни петь. Русские народные и под Олега Газманова. Есаул, есаул, что ж ты бросил коня, получилась такая… хм. А еще танцевать могу, я с детского сада на курсы бальных танцев ходил, честно! Румбу, там, могу или джайв… Да, а еще я могу политиков пародировать, но это только после третьей рюмки водки и чтоб кругом все свои…
Выслушав все это, я молча веду его в свою спальню.
- О, я так и знал! - радостно восклицает Илюшка. - Уже можно раздеваться?
- Погоди.
Я откидываю покрывало. Приподнимаю подушку и вытаскиваю из-под нее книгу Авдея. Демонстрирую ее опешившему мальчишке.
- Ты видишь, мальчик, что я сплю не одна? Вот он меня и развлекает.
Мы долго смеемся, особенно громко хохочет мой несостоявшийся любовник, видимо старается скрыть смущение.
- Ладно, я пойду, - отсмеявшись, говорит он. - И в самом деле поздно. Только давай еще как-нибудь встретимся.
- Как масть пойдет, - пожимаю плечами я и…
И в зале раздаются пронзительные телефонные трели!
Я замираю. У меня почему-то становятся ватными ноги и не хватает воздуха.
- У тебя телефон звонит, - втолковывает Илья, озадаченно глядя на мое помертвевшее лицо. - Подойди.
- Я боюсь, - шепчу я, не в силах сдвинуться с места.
А звон все продолжается, он действует на нервы, как зубная боль… Можно, конечно, убедить себя, что это звонит Мулен Руж, просто хочет узнать, как у меня дела… Но почему-то меня не устраивает эта версия.
- Ну, хочешь, я схожу возьму трубку? - предлагает Илья.
Но это уже не обязательно. Потому что лаковая трубка сотового телефона сама медленно вплывает в комнату, словно некрупный черный дирижабль, и продолжает отчаянно звонить.
- …! - говорит Илья и падает без чувств. А я наконец беру чертов мобильный и нажимаю кнопку.
- Почему так долго не отвечала, природная?! - слышу я голос, от которого меня начинает трясти. - Вот я тебя и нашла.
- Ты не вовремя, Наташа.
- Да, детка, - хохочет она в трубку, словно рассыпает льдинки по листу фольги. - Но смерть всегда не вовремя.
Я стараюсь прийти в себя и обрести достоинство.
- Не слишком ли ты высокого о себе мнения, ученая? Кстати, откуда ты выяснила номер сотового?
- У настоящих ведьм - свои секреты! - победно заявляет она.
- Ах, ты у нас настоящая?! - Теперь и у меня с голосом что-то не так. Он заставляет вспомнить о показательных выступлениях мангуста в серпентарии. - Ну так и веди себя соответственно!
- Не тебе меня учить! Иди сразись со мной! В полночь я жду тебя в библиотеке…
- Дура, - сурово отрезаю я. - Полнолуние прошло. Или тебе не терпится получить от меня шлепков по твоей великолепной заднице?
В ответ я слышу ругань, виртуозности которой позавидовали бы портовые грузчики от Ришельевской набережной до Малой Арнаутской.
- Остынь, - советую я. - И какого черта ты так на меня взъелась? Я мешаю тебе?
- Да.
Ого! Вот это уже совсем другой тон. От этого "да" у меня подгибаются коленки и появляется стойкое ощущение того, что Наташа не шутит. Она хочет не просто посоревноваться со мной в использовании колдовской силы. Она хочет драться и уничтожить меня. Но почему? Может, когда я ее подносом по голове стукнула, у нее что-то в гипофизе перемкнуло?
- Ладно, допустим. - говорю я. - Допустим, ты хочешь немедленно со мной сразиться. Но, да будет тебе известно, Кодекс ведьм уже двести лет запрещает между ремесленницами дуэли со смертельным исходом либо тяжелыми ранами. Поединок - только профессиональная демонстрация навыков… Так что давай все-таки соблюдать общепринятые условия…
- Условия?! - Нагаша хохочет так, что трубка у меня в руках раскаляется. - Условия ставлю я! И ты на них согласишься! И знаешь почему?
Что-то здесь не так, меня начинает преследовать чувство, будто незримая паутина сплетается вокруг меня и скоро я в ней задохнусь…
- Говори, - приказываю я.
- Ты, кажется, ждала сегодня кое-кого из Москвы. И ведь не дождалась, не так ли?..
- Говори.
- А знаешь, почему ты его не дождалась? Ах, это так просто… Человек идет по улице, и вдруг из-за поворота на него мчится машина. И человек попадает в реанимацию с гематомой мозга и множественными переломами… Такое ведь случается сплошь и рядом. Вот и сегодня в вечерних новостях передавали, что известный писатель-фантаст Авдей Белинский попал в катастрофу. Его имя тебе ни о чем не говорит?
- Ты тварь, ты самовлюбленная сука, чем тебе помешал Авдей?! - задыхаясь, кричу я. - Я же тебя просто растерзаю. Я на лоскутки тебя порву, дешевка!
- Нет. милая, не порвешь. Ты мне будешь руки целовать, педикюр делать и умолять, чтобы я не волновалась, потому что нить жизни твоего писателя сейчас завязана на меня. И если со мной что-нибудь случится, можешь готовить эксклюзивный венок на могилу так рано покинувшего своих читателей гениального фантаста. Все ясно?
Я села на кровать. Очнувшийся Илья испуганно смотрит мне в глаза. Мальчик, почему ты жив и здоров, а мой любимый умирает за сотни километров от меня?
- Алло, Вика, ты чего молчишь? Ты оценила мои способности?
- Да, - я стараюсь говорить спокойно. - Они у тебя средние. Нашла чем удивить - контагиозной магией… Ладно. Что ты хочешь в обмен на жизнь и свободу от тебя Авдея?
- Я еще не решила, я подумаю. Разумеется, больше всего я хочу тебя уничтожить. Но это программа-максимум. Пока же я получаю удовольствие только от одной мысли о том, как ты страдаешь.
- У тебя проблемы в половой сфере, сходи к сексопатологу, - холодно советую я. - Хочешь, чтобы я рыдала в трубку? Не дождешься!
- Давай-давай, хами мне, это даже забавно. Особенно если учесть то, что у меня против тебя есть сильное оружие.
- Я буду с тобой драться. Именно драться, а не показывать, как я умею превращать чайник в летучую мышь. Я тебе расквашу нос и навечно изуродую прическу. Ты, видно, этого добиваешься?
- Ах как остроумно! Что ж, встретимся в грядущее полнолуние в стенах твоей библиотеки. На предмет причесок. Надеюсь, Авдей к тому времени не умрет.
- Я тоже очень на это надеюсь. Потому что после его смерти ты проживешь очень недолго, ученая ведьма. Я обещаю.
Я услышала ее холодный смех, а затем она отключилась.
В доме могильным саваном повисла тишина. Я сидела на кровати с мобильником в руках, рядом валялась раскрытая книжка моего возлюбленного. Прости, Авдей. Это я виновата.
- Это я виновата, - убежденно сказала я Илье, который сидел абсолютно ошарашенный и жалкий, как бездомный котенок. - Это из-за меня Наташа решила погубить Авдея. Чтобы мне насолить. Понимаешь?
- Нет, - ответил Илья, хлопая белесыми ресницами.
- Правильно. Значит так, мальчик. Ты у меня засиделся. И кроме того, слишком много узнал, хоть ничего и не понял. Будет лучше для тебя, если ты все это забудешь.
Я беру его за руку и веду прочь из квартиры. Он как-то вяло и безвольно мне подчиняется, видимо, в пылу гнева я переполнила атмосферу естественной магией. У подъезда я останавливаюсь и, глядя в глаза Илье, изрекаю заклинание Мемории. Теперь-то оно должно сработать.
И оно срабатывает. Илья смотрит на меня совершенно чужим взглядом, будто никогда раньше не встречал. Растерянно оглядывается и восклицает:
- Елы-палы, и куда ж меня занесло в такую поздноту?! Девушка, который час, не подскажете?
- Да уж половина двенадцатого.
Илья хватается за голову. Я его понимаю. Заклинание Мемории вызывает резкие перепады артериального давления у реципиента, и Илья себя чувствует как после похмелья.
- Ваши товарищи недавно ушли, - вдохновенно сочиняю я. - Вы с ними долго сидели вон на той скамейке…
- Водку пили.
- И пиво.
- Да здравствует пиво во всем мире! - вяло шутит бедняга.
- Ага. А потом вы задремали, я как раз вышла с собакой погулять, ну, они мне передали для вас деньги на такси, сказали, чтобы я вас разбудила. Вот, возьмите.
- Ой, спасибо! - радостно улыбается Илья, и мне даже немного жаль, что наше знакомство закончилось. - Вы меня выручили. Ну, я пошел. Однако засиделся, а у меня еще кактус не полит.
- Всего хорошего, - говорю я. - Не забывайте поливать кактус.
Счастливый ты мальчик, Илья. У тебя, наверно, и врагов нет.
Но зато у тебя нет человека, ради которого стоит биться с врагами.
Поэтому, в отличие от тебя, мне больше повезло.
* * *
Выпроводив Илью, я не стала возвращаться в квартиру, хотя голова гудела, а все тело настойчиво требовало немедленного отдыха. Я двинулась к шоссе, надеясь поймать попутную машину.
Наконец мне повезло. Малиновый "опель" притормозил и оценивающе посветил на меня фарами.
- На работе, что ли, красавица? - ухмыльнулся водитель. Был он толст, бритоголов, золотозуб и удручающе самодоволен.
- Нет. Подвезите-ка меня в Кузнецкую слободу.
- А может, лучше в ресторанчик? Развеемся.
Я посмотрела истинным зрением прямо в его душу. И увидела ясно, как на ладони все, что с ним случится. Странно. Раньше у меня никогда не получалось вот так, мимоходом, считывать людские судьбы…
- Тебя зовут Владимир, - констатировала я. - Или Вован Золотой Зуб. Послезавтра в тринадцать часов сорок три минуты тебе размозжит тесаком череп некий Ахмет Джафармуратов. Это будет в твоем офисе во время деловой встречи. Так что езжай, дорогой, и думай не о минете, а о спасении своей души.
У Вована отвисла челюсть. Он, словно под гипнозом, тронул руль и медленно покатил по ночной трассе. И всю дорогу молчал, как уже убитый.
При въезде в Кузнецкую слободу я вышла, оставив Вована размышлять о превратностях судьбы. Мне же было не до него. Я торопилась нанести поздний визит бабе Кате.
Улица, застроенная старыми деревянными домами, была целомудренно-пустынна и патриархальна. Мои шаги даже не будили местных дворняг, досматривающих в будках сны о национальной охоте. Спали и их счастливые хозяева, не интересующиеся ходом вечного поединка между Добром и Злом. И резные ставни надежно укрывали их честные сны от посягательства ведьмы. Я завидую вам, обычные люди…
Я напрасно боялась, что буду не вовремя и не смогу добудиться старой гадалки. Когда я тронула калитку, та легко отворилась, приглашая меня зайти. Я вошла во двор. Пахло куриным пометом и остывающей землей. Неожиданно у моих ног образовалась пушистая тень и, мурлыча, стала об них тереться.
- Фу, напугал, бродяга! - прошептала я одному из старухиных котов. - Хозяйка твоя спит небось и не ждет гостей…
Опровергая мои слова, маленькая терраса осветилась дрожащим огоньком керосинки. Дверь открылась, и баба Катя в ватнике, наброшенном поверх длинной ночной сорочки, махнула мне рукой.
- Как чуяло сердце, что снова ты ко мне придешь, доча, - сказала она усталым голосом. - Заходи, что мерзнуть, росы нынче холодные.
Я уселась возле стола, как в прошлый раз, и смотрела, как о стекло керосиновой лампы обжигают крылья первые комары. Баба Катя пошла ставить самовар, пояснив, что к серьезному разговору без чая и приступать не следует. В том же. что разговор предстоит именно серьезный, она даже не сомневалась.
- Скоро закипит, - сказана она, возвратившись, и принялась доставать из пузатого буфета чайные чашки. - Ты с сахаром пьешь?
- Нет, не люблю сладкого.
- А зря. Глюкоза укрепляет нервную систему и повышает уровень серотонина, - назидательно изрекла гадалка. - А на тебя глянуть уж без слез нельзя - как есть покойница.
- Да ладно вам, баб Кать, - смутилась я. - Вы вечно преувеличиваете. И потом… вам бы мои проблемы!
- Чур, чур меня, - отмахнулась блюдечком гадалкa. Поставила чайные приборы на стол, выложила в вазочку имбирных кренделей и, построжев, сказала:
- Ну, к делу.
Это только мужчины вершат свои судьбоносные для мира дела за столом с боржоми, шампанским или самогоном. Женщины могут принять фундаментальные постулаты по реструктуризации ткани бытия, попивая чай с сахаром и имбирными кренделями. Шоколадные конфеты и слоеные пирожки также приветствуются.
- Значит, она тебя нашла, - заключила баба Катя и позвенела в чашке ложечкой. - Этого следовало ожидать. Почему же тогда ты так дергаешься?
- Потому что она требует от меня не обычного соревнования в магическом искусстве, а настоящего боя! С последующим уничтожением побежденного…
- Ты уверена? Дуэли ведьм давно запрещены Трибуналом, насколько я знаю ваш кодекс.
- В том-то все и дело, что вызвала она меня по правилам, вроде как на соревнование мастеров, а на деле просто собирается убить. Ей почему-то это нужно. Ей или кому-то, кто стоит за ней… Кто приказал ведьме Наташе подсесть ко мне на шабаше, поссориться и…
- Уничтожить? - Баба Катя откусила кусочек кренделя со звуком, напоминающим щелчок взводимого курка. - Это многое объясняет, хотя сейчас мы не сможем докопаться до того, кто все это затеял.
- Мне это и не нужно. Я хочу только одолеть эту московскую ведьму. Я, может, и убивать ее не буду. Хотя…
- Ну-ну, не темни, давай все до конца.
- Она мне руки связала, баб Кать. Я только не знаю, как ей удалось узнать… В общем, она отправила в катастрофу моего… дорогого мне человека и связала его жизненную нить со своей. Я думала, что имитацией только шаманы пользуются в диких племенах, а тут она. С нею ничего нельзя сделать! Если я ударю эту тварь, синяк появится и у Авдея… А если, допустим, убью…
- Ты мне-то не объясняй учебник магии для первого класса.
- Мне нужна Сила, баба Катя. Настоящая. Та, о которой мы говорили в прошлый раз. Тогда я смогу победить Наташу и освободить Авдея.
Гадалка отставила чашку и остро глянула мне в глаза.
- Ты реши для себя, доча, что тебе важнее - победить или спасти. От этого и Силу ты получишь соответственную. И потом… Ты это всерьез решила?
- Да.
- Пройти Обряд Тринадцати?!
- Да.
Мне показалось, что во взгляде гадалки промелькнуло сострадание. Нет, это вряд ли. Людям ее специальности сострадание так же чуждо, как коронерам.
И правильно. Не надо меня жалеть. Я этогo нe заслуживаю.
Только не надо меня спрашивать о том…
- А ты уверена, что Авдей стоит твоей жертвы?
- Это не жертва.
Гадалка тихо засмеялась.
- Ну, для некоторых это было бы просто удовольствием, но я же знаю тебя и твой характер. В прошлый раз, едва я упомянула об Обряде Тринадцати, ты кривила губы как брезгливая девственница.
- Я и сейчас их кривлю, только внутри. Ну, что мне делать, если именно так я наконец буду сильной?
- Логично. Тогда еще один вопрос: а если он когда-нибудь узнает об этом?
Я встала и начала расхаживать по комнате, чтобы успокоиться.
- Не думаю, что ему удастся об этом узнать. Я не проболтаюсь. Да и к чему ему такое знание? Посвящать любимого человека в то, что ты ведьма… Нет, это не входит в мои планы! Ну а если кто-нибудь поставит его в известность… Я же буду сильная ведьма и смогу показать, на что способна!
Я встала посреди комнаты. Вокруг устало дышала ночь.
- Все это ерунда, - сказала я. - Самое главное, чтобы он, Авдей, остался жив. И знаешь, баба Катя, я готова пройти этот Обряд, даже зная, что любимый никогда не будет со мной.
- Благородно, - оценила гадалка. - Садись. Смотри и слушай.
Ночь перестала дышать. Она, затаив дыхание, вместе со мной внимала чудовищным подробностям древнего Обряда Тринадцати.
- Предупреждаю: я лично так и не решилась пройти его, поэтому передаю тебе все не с собственных впечатлений, а со слов моей иствикской наставницы. Запомни главное: если ты начнешь свершать чары, остановить проведение этого Обряда будет нельзя. Пока не кончит Тринадцатый, ты не получишь должную Силу. Надо вытерпеть все. Иначе насмарку пойдут труды.
- Это понятно, - усмехнулась я. - Да… Забавное мне предстоит мероприятие!
- Тебе еще повезло, что ночь Становления Звезды очень скоро. Это, наверное, судьба… Может, все на самом деле и не так страшно, - решила напоследок меня утешить гадалка. - Зато потом… Ты - ведьма с Истинной Силой, могущественная и непобедимая.
- А гарантию они дают? - решила пошутить я.
- Может, еще и гарантийный талон на предъявителя? Чтоб было куда с рекламацией обратиться?!
Я распрощалась с бабой Катей незадолго до рассвета. Напоследок она провела меня в чулан, где ни один паук не смел даже и помыслить о создании паутины, а мыши строем ходили в мышеловку. Здесь она сняла с полки небольшую деревянную шкатулку, изукрашенную затейливой резьбой.
- Возьми, - сказала гадалка. - Мне не довелось этим воспользоваться. Это пригодится тебе при прохождении Обряда Тринадцати. Открой.
Я открыла шкатулку, ожидая увидеть что-то вроде сушеного нетопыря или костлявой руки мертвеца, но внутри был обычный аптечный пузырек с какой-то темной жидкостью и розовая пластмассовая баночка вроде тех, в которых продается крем "Утренняя роза".
Я вопросительно глянула на гадалку.
- Когда сотворишь полагающиеся чары призывания Тринадцати, натрись мазью из коробочки и выпей содержимое пузырька. Говорят, это притупляет чувства, и ты не особенно обращаешь внимание на то, что с тобой делают. А потом просыпаешься прекрасной и могучей и ничегошеньки не помнишь.
- Наркотик?