Сегодня их пятерке приходилось заниматься с Астером Многоликим. Это был отличнейший боевой маг, которого ректор невесть как сумел привлечь на преподавательскую работу. Свое прозвище он получил из-за разнообразия стилей, которые он практиковал в сражениях, что делало его невероятно опасным противником. В общении он был строг и холоден и, как учитель, подмечал все промахи, все недочеты. Обычно с их пятеркой занимался Владигор, но в связи с его отсутствием их перенаправили к этому высокому, худому валкарцу.
Девушка вот уже битый час воевала с идеальнейшим фантомом в виде среднего сложения мужчины. Астер, как и основная масса боевых магов, был приверженцем смешенного стиля боя: использование магии и холодного оружия одновременно. У Ивы получалось просто ужасно. Реакция была слишком медленной, внимание рассредоточенным, удары нечеткими, а решения неэффективными. Более всего в этот момент ей хотелось психануть, расплакаться и забраться в свою комнату, чтобы никто и никогда ее больше не трогал.
– Четче, четче удар! – не отставал от нее маг. Травница сцепила зубы, наливаясь яростью, отвела мечом клинок противника и что было силы влепила по фантому "каменным кулаком". Удар получился такой силы, что иллюзия отлетела к стене и там рассыпалась в прах.
Астер вздохнул.
Ива вздернула носик. Ну и пусть критикует. По крайней мере, она победила.
– Та-ак… – Маг наткнулся на вышеупомянутый взгляд и знаком предложил ей присесть. Сам тоже опустился рядом, скрестив ноги. Травнице пришлось так же поднять руки – медитация являлась неотъемлемой частью занятий. Обычно именно время, отпущенное на них, тратилось учителями на разбор ошибок. – Ну что же. Лучше, чем в прошлый раз, – резюмировал Астер. – Но твои обычные ошибки никуда не делись. Может, и не стоит пытаться тебе их исправить… – задумчиво пробормотал чародей. – Ива, вероятно, и стоило бы тебя лучше научить, как обходиться без ошибок, но я все же попробую их исправить. Особенно если ты не будешь злиться и обижаться, как, я вижу, ты уже собираешься сделать. Слушай меня внимательно. Какая твоя главная ошибка?
– Я боюсь нападать, – заученно произнесла девушка. Держать прямую спину было тяжело, да и руки, уставшие еще во время боя, начали затекать в столь неудобном положении.
– Да… – Магу явно не нравилось ее безразличие к обсуждаемому вопросу. – Ты отлично защищаешься, а вот нападаешь кое-как. Почему?
– Не знаю. – "Боги! сколько это будет продолжаться?!"
– Ты боишься причинить боль другому живому существу. Этот страх засел где-то в самой глубине твоей сути. Ты слишком мягкая.
Она вскинула на преподавателя глаза:
– Я не могу изменить себя.
Учитель внимательно посмотрел на девушку.
– Я не прошу тебя меняться, – покачал он головой. – С этим намного лучше справилось бы назначение тебя штатным магом в приграничные области. Дикие орки очень быстро вытравляют мягкость из юных волшебниц.
Ива смотрела на мужчину и не могла сообразить, что тот имеет в виду.
– Но, к сожалению, такие методы наш Университет не практикует. Что же такое сделать, чтобы помочь тебе?..
– Но я же победила. Что еще нужно, я не понимаю! – Знахарка определенно не хотела ничего осознавать или что-то еще делать.
– В бою с такими затратами энергии тебе долго не продержаться. И удары будут намного сильнее, тебе их не удержать. Да и целишься ты неважно, только за счет перерасхода энергии и справляешься.
Травница только скривила губы: все правда, но что тут поделаешь?
– Ива, тебе придется быть жестче. Рубить так, будто каждый враг – твой кровный. Я не говорю, что меняться, но избавиться от сомнений и неуверенности…
– Учитель! – Такого знахарка выдержать не могла. Она вскочила на ноги и, сжав кулачки, посмотрела на тоже поднявшегося мага. – Я не собираюсь меняться! Я такая, какая есть! И я себе такой нравлюсь! Со всеми моими сомнениями, неуверенностью и мягкостью!!!
И юная магичка решительным шагом направилась к выходу. Гори оно все огнем!
Чтобы дойти до двери, ей требовалось пересечь весь зал, и около самого выхода Грым буквально загнал Дэй в угол своим новым – одноручным – мечом (чтобы второй рукой колдовать), по размерам, впрочем, не сильно от старого отличавшимся. В учебном заведении использовали парализующие заклятия для обозначения попаданий в цель. Если в настоящем бою удар означал ранение, то именно эта часть тела на занятиях по боевой магии немела и теряла способность двигаться. Гаргулье на сей раз досталось больше обычного. Она никак не могла привыкнуть драться в человеческой ипостаси (в истинном образе магия давалась ей с огромным трудом, хоть учителя и утверждали, что со временем это пройдет), и поэтому сейчас "щеголяла" онемением правой руки, левой ноги и общим абсолютно ужасным состоянием.
– Сдавайся! – азартно проорал Грым, наоборот выглядевший лучше некуда. – Сдавайся!!! – Он буквально припер ее к стенке длинным мечом. Положение такое, что или поражение, или смерть.
Белое лицо гаргульи исказилось от ярости, она придвинулась ближе, так что даже при деревянном мече это не могло быть не больно, и, ощерив зубы под кроваво-красными губами, прошипела:
– Никогда! Никогда и ни по какой причине!!!
Ива впилась ногтями в ладони, а в голове у нее прошелестел голос: "А Дэй никогда не сдается".
В этот вечер ребята были отправлены на сбор слухов, а если удастся уломать эльфа, то и добычу сведений, можно сказать, из первых рук. Ива и Дэй сидели в гостиной и пытались выудить что-то полезное из книжек, что заботливый Златко им подсунул. К тому моменту обе уже отошли от экзекуции Астера и мирно вгрызались в гранит науки.
В какой-то момент знахарка подняла голову. Гаргулья насвистывала какую-то мелодию. Очень милую… нет, не так – красивую, грустную и совершенно травнице незнакомую.
– Что ты поешь? – поинтересовалась она.
Дэй посмотрела на подругу:
– Тебе мешает?
– Да нет, просто… необычная такая. Что это?
– Это… – Гаргулья немного подумала, будто пытаясь сообразить, как лучше подать свою мысль. – Это песнь моего народа.
– Да? – искренне заинтересовалась Ива. Дэй редко рассказывала что-то про свою жизнь до поступления. – А о чем она?
Та покрутила головой.
– Это трудно передать словами. – Попытка уйти от ответа.
– Но ведь у этой песни есть слова!
– Но они на гаргульем языке, – возмутилась Дэй.
– А перевести? Ну Дэй, ну пожалуйста, мне так интересно! Ну о чем эта песня?
Гаргулья возвела очи к потолку, очевидно вопрошая богов, за что они ей послали такое наказание, как любопытная подруга.
– Ну ладно. Я попытаюсь, но учти – это перевод, и очень неточный, потому что… не все понятия в нашем языке можно… передать словами человеческого.
Дэй надолго замолчала. Потом, когда Ива была уже готова взвыть, начала:
Споет тебе ветер,
Споют тебе звезды,
И листья ответят
На сонмы вопросов…Где-то снега,
А где-то кувшинки,
А я остаюсь
Со своею ошибкой…Бьется вода
О бревна причала.
В жизни все сложно,
Ты мне отвечала.Пусть все уйдет,
Но останется ветер.
Мне с ним хорошо
И в жизни, и в смерти…
– Нет, не могу, – Гаргулья покачала головой, – на человеческом языке это превращается в полную муть. И ни капли не передает… ни смысла, ни красоты! Нет, Ив, даже не проси!
Знахарка обиженно на нее посмотрела. Травнице вообще-то понравилось.
– Ладно, тебе не нравится дословный перевод, но… смысл ты можешь мне рассказать…
– Слушай, ну зачем это тебе?! – Гаргулья отчего-то очень злилась.
– Мне интересно! – Ива тоже рассердилась. – Мне действительно интересно! Почему ты каждый раз меня отталкиваешь?! Я же не хочу ничего дурного! Я стараюсь быть тебе другом! Нам много лет учиться вместе! Как мы это сможем, ничего друг о друге не зная?!
Дэй как-то не ожидала нарваться на такую ярость от обычно весьма уравновешенной травницы.
– Но мы и так друзья, – уже более спокойно заметила она.
– Тогда расскажи мне, о чем эта песня! – тоже успокаиваясь, попросила – или потребовала? – знахарка. – Не так уж много я прошу.
Гаргулья вновь задумалась. Она редко уступала, но нарываться на ссору из-за пустого упрямства, если не сказать, каприза не хотелось.
– Трудно объяснить… О чем?.. наверное, об одиночестве… О скалах, о звездах, о ветре… о том, что мы всегда остаемся одни… Нас, гаргулий, после смерти не хоронят, тела бросают с самой высокой скалы, и в воздухе, еще не долетая до земли, они рассыпаются на мелкие камушки, которые уже никогда не собрать вместе… считается, что это ветер забирает душу. И еще – что в песнях ветра над скалами можно услышать голоса тех, кто был до нас. Ветер – это их бессмертие и наша вечная жизнь… Вот об этом и песнь… О ветре, что поет в наших сердцах и однажды вырвется наружу. О скалах, что нам как родные. О вечном одиночестве… Да… – черноволосая помолчала, – да, об одиночестве, что с нами до того самого момента, пока не придет тот, в чьем сердце ветер поет ту же песнь…
– Ага! – Ива, все больше грустневшая по мере монолога гаргульи, вдруг повеселела: – Значит, это песня все же о любви!
Дэй посмотрела на девушку как на непонятливого ребенка.
– Нет. Это песнь… о смерти.
– Но… как же так? Ты же говорила… про того, в чьем сердце поет тот же ветер?..
– Ива, – подруга чуть грустно улыбнулась, – тот, в чьем сердце ветер поет ту же песнь, это чаще всего Смерть…
Дэй как ни в чем не бывало уткнулась в книгу, а знахарка долго еще сидела раскрыв рот.
– Как это все невесело, – наконец пробормотала она.
– А гаргульи вообще, – бросила собеседница, не отрываясь от чтения, – невеселые существа…
– Ива, девочка моя, а теперь признавайся, что ты там наговорила Астеру, что он тихо повизгивает от восторга?! – Хитрая рожа чародея в шаре и его слова ввели девушку в ступор.
– Э-э… – Она посмотрела на учителя, но тот терпеливо ждал продолжения. – Я ему сказала, что я такая есть и меняться не собираюсь, – проблеяла она.
– Ты ему нахамила! – Маг выглядел таким довольным, что Ива усомнилась в его психическом здоровье. – Браво, моя девочка!
– ???
Глядя на удивленную мордочку ученицы, Владигор расхохотался:
– Никто вот уже много десятков лет не позволяет себе дерзить Астеру.
– Но… почему? Он не выглядит таким уж устрашающим.
Чародей вновь рассмеялся:
– Ты, как всегда, не знаешь элементарного. Астер – один из самых опасных боевых магов нашего времени. И более всего он известен тем, что никогда не спускает даже неосторожно брошенного слова, не говоря уже о хамстве.
– Ой!
Владигор еще немного похихикал, но потом проявил великодушие:
– Не переживай. Не будет он тебе мстить. Наоборот – он в полном восторге, что хоть кто-то ему наконец слово поперек сказал. Он же не знал, что ты сделала это, как всегда, по незнанию.
Ива все равно расстроилась.
– Ладно, есть какие-нибудь вопросы по заданиям, что я тебе дал?
Девушка встрепенулась:
– Да! Я вот изучала ту таблицу, что ты мне посоветовал…
– Так, хорошо. И что?
– И вот не поняла… – Знахарка бойко зашелестела страницами. – Вот! – ткнула она пальцем в книжку. – Почему энергии на вызов монстров требуется больше, чем на их создание? Ведь все знают, что для сотворения монстров нужно огромное ее количество!
– Занимаешься какой-то ерундой, – поморщился чародей. – Ты лучше бы в суть смотрела да самое важное учила, а то на чепухе какой-то циклишься… Ну ладно, коль уж заметила… Вызов монстров – единовременная операция. А создание – длительная. Но таблица показывает количество энергии, которое тратится единовременно. Объясняю: когда маг создает какую-то тварь, то он должен каждый день вливать в свое создание определенное количество энергии. Каждый день, но строго определенную норму. Ни больше, ни меньше. Вот и получается, что энергии в целом тратится больше, чем на вызов, но единовременно – меньше.
– Ага. – Глаза Ивы заблестели. – А если созданный монстр сбежал раньше времени?
– То помер, – припечатал маг. – Если не нашел другого источника подпитки.
– А что это может быть?
– Ну… созданные твари не могут до поры до времени преобразовывать в энергию что-то обычное, вроде как люди преобразуют пищу в энергию. Им требуется что-то более… адаптированное. Чаще всего это кровь, ты знаешь, она мощный источник энергии, вампиры именно этим и пользуются. Их организм как-то так забавно устроен, что кровь стимулирует их магические природные способности. Ты, надеюсь, слушаешься моего совета – не связалась с кровососами?
– Нет! – с очень честными глазами соврала травница (школа Калли).
– Умница! – похвалил чародей. – Так вот… значит, кроме крови это может быть энергия мага… и, пожалуй, жизненная сила других созданных монстров.
– То есть как это – других созданных?
– Ив, это очень долго объяснять. Как-то же они качают энергию из магов или крови, вот так и с другими. А вообще, созданных тварей слишком много видов, чтобы можно было говорить что-то конкретное. Тут уж кто на что способен, тот то и создает.
– А Калли говорил, что сотворением новых видов сейчас никто уже не занимается.
– Занимается, не занимается… Занимаются, Ив, поверь мне. Просто не афишируют. Но в целом мода на подобные эксперименты уже прошла. Неэффективно. Силы и прочих затрат много требуется, а результат так часто бывает далек от задуманного… Насколько я знаю, сейчас серьезно только Анкел этим балуется. И то только если эльфов погонять надо.
Ива содрогнулась. Она до сих пор помнила ужас на лицах светлых и Т’ьелха, когда они говорили о кроуле. Тогда их отряд как раз нелегально передвигался по чужим землям. Они чуть не полегли все, если бы не своевременная помощь Кошки. Вот уж действительно "попугал".
– А… что там нового слышно? До меня дошли слухи, что-то готовится в центральных землях? – закинула она удочку.
– Какая же ты у меня умница бываешь, – умилился чародей, будто пару минут назад не упрекал ее в незнании элементарных вещей. – Действительно, информация самая что ни на есть тревожная. Подозреваю, что скоро будет война. Если Кошки действительно нашли свою Главу клана, как поговаривают. А все именно так и выглядит.
– Если Глава Кошек все-таки вернулась, война неминуема, так ведь? – чуть обреченно спросила знахарка.
– Да. Это так. Но не думаю, что нам это грозит в ближайшее время. Если та самая Кошка действительно появилась, ей потребуется какое-то время, чтобы войти в полную силу, собрать соратников, подготовить армию, привлечь союзников и так далее. Кошки… в последнюю пару десятков лет они потеряли очень большую часть своей власти, но, если они вернутся… никто не может предсказать, что будет со всеми нами… Однако не думаю, что эта война слишком уж сильно нас затронет.
"Если ты Глава клана, то ты, несомненно, знаешь грань, которую не стоит переходить. К тому же могу тебя уверить, что скоро тебя, Катерина из рода Властителей, ждут ой какие большие проблемы. И война будет не самой страшной из них. Мы задолжали тебе услугу, а ты нам право соглашаться или нет на нее…"
Ива прижала к телу маленький кулончик из темного серебра – черная кошка с красными глазами.
– В отличие от ее последствий. Как бы она ни закончилась, это изменит существующий мир… – Маг вынырнул из задумчивости. – Но это будет еще не скоро… Так что не забивай себе голову глупостями, девочка моя. Лучше расскажи мне…
Дни бежали своим чередом. И вот пришло самое желанное время: седмица Осенних праздников. По всему городу целыми днями шли гуляния. Так же как и во всем остальном известном мире.
Свежесваренное пиво лилось рекой. Начиналась седмица с грандиозного Пивного праздника. В этот день все пивовары города и окрестных земель представляли свою продукцию – пиво, сваренное исключительно из плодов нового урожая. Столь удобный случай перепробовать все лучшее пиво использовали не только жаждущая оного праздная публика, но и вполне даже деловые люди. Большинство договоров на поставки сего продукта в лучшие дома и организации приходилось именно на эту седмицу.
– Пей пиво! Пиво пей! – орал тролль уже битый час. Впрочем, никто этого не замечал. Ива цеплялась за Златко и пыталась выяснить у того, где они прежде встречались. Тот кокетливо отнекивался, но предлагал познакомиться. Калли с гномом с факультета Огня вновь играли в старинную гномо-эльфийскую игру "Кто кого перепьет". Дэй… а где Дэй? Та-ак, почему эта клыкастая саботирует их заседание?
Дальше шел праздник Матушки-Земли или иначе праздник Урожая. Вообще вся эта седмица фактически означала не столько середину осени, сколько окончание полевых работ. Главным действом в этот день было торжественное сожжение чучела, сделанного из ботвы, соломы, стеблей, сухих листьев – то есть из всего того, что оставалось после сбора урожая и подлежало уничтожению. Считалось, что таким образом люди и прочие расы освобождают душу прошлого урожая, чтобы он смог в будущем вновь вернуться в новом теле. А вообще, в этот день всячески славили Землю, благодаря ее за щедрые дары. Вот и ночь рекомендовалось проводить не в доме, а обязательно на природе – на земле. Якобы сон тогда будет дан самой Матушкой-Землей, и принесет он здоровье и богатство.
– Гори-гори ясно!!!
– Ива, это же не отсюда!
– Ну и что?! Гори-гори ясно!!!
"Боги, какие же звезды! Какие же огни! Как хороша эта ночь! А какие у меня друзья! Самые лучшие! Спасибо! Спасибо, спасибо тебе, Матушка! Благодарю тебя! Благодарю! За все! За всех! Я так счастлива! О боги, какая же ночь!.."
– Мы точно все взяли?
– Да успокойся ты! Все!
– А пиво огненные точно притащат?
– Да куда они денутся?! Ну веди в свое "совершенно волшебное местечко у реки".
– Калли, а ты уверен, что его без нас не займут?
– Ива, да что там Дэй копается?
Следующий день назывался праздником Мельниц. Так уж проставлялись пекари и мельники: по всему городу, как и на всех землях вплоть до Восточных Лесов, пеклись самые лучшие караваи, булочки, бублики, пирожные, плюшки – в общем, все мучное. И обязательно из муки, что смолота из пшеницы этого урожая. В этот день кроме обычных гуляний обязательно устраивались "мучные сюрпризы". Считалось, что если неожиданно обсыпать кого-нибудь мукой, то весь год ловкачу будет сопутствовать удача. Хотя она также должна была сопровождать и обсыпанного. Активных ловцов удачи всегда оказывалось очень много, так что с годами выработалась традиция в этот день одеваться во все белое.
– Вот это мой любимый праздник! Ням… ням-ням… как же вкусно!
– Ива, такими темпами ты скоро в дверь не влезешь!
– Впихнете! Дай мне, пожалуйста, вон то пирожное!
– Держи, моя красавица! Ешь-ешь, не слушай этого жлоба! Ничего они не понимают в женской красоте!
– Вот! Только ты, Грым, меня понимаешь!
– А-а-а-а!
– О, это кто такой невезучий нашу клыкастую обсыпал?!
– О-о-о-о-о!!! Помогите!!!
Мимо их троицы промчался хохочущий и вопящий эльф. За ним неслась абсолютно белая от муки (мешок он, что ли, на нее высыпал?) и ярости гаргулья.