- Ты не понимаешь! - сглотнула девушка. - Сон мне приснился. Что я тут сплю, а ко мне от лошадей голая совершенно девочка подходит, лет пятнадцати. Говорит, что я хорошая и она мне подарок принесла. И, значит, орешки возле щеки кладет. Я просыпаюсь - а там и правда орехи!
- Ну и что? Берегиня, стало быть, ночью к тебе приходила. Видно, и правда проснулась тут в теплом уголке. Странно только, что показалась, коли мы ей никаких подарков не принесли. Обычно они только за ломтик хлеба и чашку молока помогают. Не отошла, видно, после зимы. Ты чего, берегинь никогда не видела?
- Нет, - мотнула головой девушка.
- Духи это лесные. Обычно в облике юных дамочек показываются, да еще и без одежды. Защищают лес, воду, землю и вообще… Ну, а коли их угостить, то и людям помогают, путникам простым.
- А, понятно. Это наяды, что ли?
- Нет, - мотнул головой Середин. - Наяды - это духи воды, русалки по-нашему. Берегини, если на греческий переводить, это уже нимфы получаются.
- Какие нимфы? - возмутилась Роксалана. - Нимфы - это австралийские попугайчики. А духи леса - это наяды!
- Раздави меня утюг, куда катится наше образование? - вскинул глаза к небу Олег. - Ладно, угли посмотри. Может, раздуешь? А я прогуляюсь.
- Я с тобой! - потребовала девушка.
- Куда?
Роксалана глянула к себе в ладонь и высыпала орехи на тулуп.
- Куда угодно! Одна я тут ни за что не останусь!
- Успокойся, берегини добрые.
- А если тут не только наяды, но и еще кто-нибудь проснулся? У меня даже баллончика перцового нет!
- Меч возьми.
- Сам возьми! Его пока поднимешь, тебя десять раз сожрут. Может, тут вампиры живут! Или зловещие мертвецы! Я с тобой пойду. Захочешь в кустики - я лучше рядом отвернусь.
- Да, воистину - Зена, королева варваров, - негромко признал Середин. - Телевизор надо меньше на ночь смотреть. Ну, ладно, пошли вдвоем, коли так.
Примерно за полчаса они дошагали до знакомой кочки, и Олег с огромным удовольствием увидел лежащую среди травы коричневую тушку: похоже, вчерашний шум дичь не распугал, и хоть одна из петель принесла добычу.
- Тебе повезло, деточка. С голоду мы ближайшие пару дней не загнемся.
- Подожди! - Роксалана присела рядом с ланью, приподняла ее голову. - Она еще дышит.
- Подвинься… - Середин выдернул нож.
- Ты с ума сошел! Она же живая!
- Уйди!
- Ты же не убьешь ее, Олежка? - собачьим молящим взглядом уставилась на него спутница. - Как можно такую хорошенькую?
Блеснул клинок, и волосяная петля с тонким щелчком лопнула у самого узелка.
- Да ты!.. - Ведун дернулся вперед, но Роксалана, вскочив, заслонила собой добычу:
- Олег, ты меня любишь?
Ведун от неожиданности на мгновение даже забыл про тяжело дышащее рядом парное мясо.
- Чего? Ты о чем?
- Значит, для тебя это был всего лишь секс, да? - оскалила девушка ровные жемчужные зубки. - Просто секс?
- Тысяча дохлых лягушек, Роксалана! - рассвирепел ведун. - Ты связалась со мной, потому что хотела настоящего приключения, а мне нужен был переводчик! И все! Уйди!
Он отпихнул спутницу, но куда там: оклемавшийся тонконогий малыш, слегка покачиваясь и задевая стволы деревьев, уже улепетывал к густым зарослям дикой смородины.
- Тьфу, зар-раза! Ну что, довольна? Теперь будешь с пустым брюхом сидеть.
- Да ладно тебе дуться, Олежка, - повисла у него на руке довольная собой девушка. - Он же был такой хорошенький, мохнатенький, теплый… Очаровашка просто. Разве такого можно просто сожрать, как печеную картошку?
- Деточка, тебе сало в каше нравится? Так вот оно, когда бегало, тоже было тепленьким и очаровашкой. Или ты думаешь, шашлык и бифштексы на березах растут? Блин, у нас теперь ни сала, ни мяса, да и овса от силы на пару дней. Посмотрим, как ты завтра запоешь, когда на обед, кроме воды, ничего не получишь.
- Да перестань! - Спутница прижалась щекой к его плечу. - Мы же в лесу, не пропадем. Ягоды кушать будем, грибы, орехи.
- Какие ягоды, какие грибы? - схватился за голову Середин. - Апрель месяц на дворе. Тут даже листья еще не распустились, а она ягод хочет!
- Ну, значит, потерпим немного. Ты же сам говорил, что нам всего сто километров до Белой идти. Наверное, всего-то два-три дня и осталось.
- Лучше молчи, - попросил Олег. - Молчи и не нервируй меня. Если даже мы дойдем до реки сегодня вечером, это еще не значит, что на Белой нам не понадобится жрать!
И все же они остались на том теплом пятачке земли еще на день. Как это часто бывает в дальних походах, главным стало не желание людей, а состояние скакунов. Те продолжали с азартом выщипывать молодую травку пополам с жухлой и влажной, прошлогодней, объедали набухшие зеленые почки вместе с тонкими побегами, с громким хрустом прожевывали нападавшие под лещинами полугнилые орехи - и ведун не рискнул седлать лошадей до того, как они хорошенько набьют животы. Кто знает, когда такой оазис встретится второй раз?
В дорогу они двинулись на рассвете третьего дня. Как и обещал ведун - на голодный желудок. Набранные накануне орехи путники сщелкали еще вечером. Штурмовать очередную горную гряду ведун не рискнул и решил пойти вдоль по ущелью, нацеленному куда-то на северо-запад - то есть примерно туда, куда им и было нужно. Если оно отвернет на юг, тогда уж на скалы и полезут.
- Склон, вроде, пологий, почти без камней. Лес, снега немного, кони себе всегда травы отрыть смогут, - пояснил он спутнице. - Лучше небольшой крюк сделаем, чем на каком-нибудь перевале замерзнем.
- Не будет крюка, - авторитетно заявила Роксалана. - Тут внизу летом наверняка какой-нибудь ручеек журчит. Он потом в поток впадает, поток - в реку, река - в широкую реку, а там и Волга недалеко. Правильно? Если прорубь встретится, можно рыбу половить и потом на углях запечь. Я как-то пробовала, очень здорово получается. Особенно семга или осетрина.
- Надо же, я и не знал, что у тебя с собой есть спиннинг. Или мережа.
- Ты же кузнец! Можешь крючок сделать. Да ту же блесну. Или куешь ты так же криво, как колдуешь?
- Можем проверить, - хмуро предложил Середин. - С тебя - уголь, меха, горн, молот и наковальня.
- Вечно у тебя какие-то отговорки, - фыркнула спутница. - Плохому танцору… даже штаны мешают.
Лошади двигались спокойным походным шагом, не забывая ощипывать близко покачивающиеся ветки. Снег был неглубоким, не выше колена, деревья стояли редко, ветер опять стих. Просто парк, а не дикие земли! Солнце, правда, сюда не столько светило, сколько заглядывало в просветы между громоздящимися на северной стороне ущелья скальными пальцами, и его едва хватало, чтобы не замерзнуть в раскрытых на груди налатниках.
До полудня скакуны без особого труда прошли не меньше двадцати километров, и ведун, заметив группу близко лежащих валунов, скомандовал привал. В расселине между камнями должно было получиться отличное укрытие от ветра.
- Все, лошадкам пора кушать, - начал расседлывать скакунов Середин. - Здесь не конюшня, готовое сено никто в ясли не насыплет.
- Нам бы тоже перекусить не мешало, - вздохнула Роксалана. - Там, в сумках точно ничего не осталось?
- Вашими стараниями, леди, - невозмутимо сообщил ведун, - у нас есть всего два способа не помереть с голоду. Или вскрыть одному из коней вену и попить крови…
- Фу, какая гадость! - передернуло девушку.
- …Или одну из лошадей зарезать. Только жалко, нам столько мяса не съесть, большая часть пропадет.
- Как ты можешь, бессовестный чурбак! - совершенно серьезно возмутилась спутница. - Они тебя на себе почти сто километров волокли, снег пробивали, через перевалы перетаскивали, а ты их зарезать собираешься?! Как у тебя язык-то повернулся?!
- Тогда иди, вместе с ними пасись, - предложил Середин. - Снегу покушай, орешков поищи, коли уж такая совестливая. Мышку или суслика увидишь - визжи, я приду.
- Думаешь, все женщины боятся мышей? Маньяк гендерный.
- Их не бояться нужно, а камушком пристукнуть, - парировал Олег. - Я не брезгливый, я и на суслика жареного согласен. Тебе, разумеется, даже не предлагаю.
- Очень надо, - вздернула носик Роксалана. - Я и сама могу кого хочешь поймать.
- Я заметил, - согласился ведун, возвращаясь к привычным хлопотам: собрать дрова, развести огонь, натопить воды для коней, вскипятить себе и спутнице. Разумеется, можно было бы просто пожевать наст - но снег плохо утоляет жажду, студит тело, отнимает лишние силы. Если уж он не мог нормально скотину накормить, так пусть хоть попьют тепленького.
- Нашла, нашла! - эхом прокатился по ущелью восторженный женский вопль. - Смотри, что я нашла!
Олег бросил набранный хворост возле сумок, быстро поднялся по склону.
- Смотри, смотри, - протянула ему полные горсти Роксалана. - Грибы! Самые настоящие, опята! Тут их целая поляна, на всех хватит, вдосталь. Понял, зануда? Грибы, между прочим, по калорийности от мяса не отличаются! И лошадей тоже ими накормить можно, вместо травы этой полугнилой. Они тогда не хуже рысаков вперед помчатся.
- Рысаки в упряжи ходят, - машинально поправил Середин, присел рядом. - Как ты их нашла?
- Ногой зацепила. Споткнулась, смотрю - а из снега гриб вывернулся. Я сугробик раскидала, а их тут целая поляна! Нам тут до самого Мурома хватит, только собирай! Это, наверное, сорт морозостойкий, зимой выросли.
- Нет, просто перед заморозками появились, а потом под снег ушли… - Ведун взял один из грибов, покрутил перед глазами. - Это точно опята, Роксалана? Вид у них какой-то странный, непривычный. Может, ложные?
- Да настоящие они, самые настоящие! Вот, смотри… - Она откусила половину ножки у одного гриба, пару раз сомкнула челюсти и проглотила. - Как, убедился? Я жива и здорова, ничего со мной не случилось…
- Не надо, - послышался от корявой сосенки в нескольких шагах в стороне тихий голос. Обнаженная голубоглазая девушка лет шестнадцати с длинными волосами и тонкими чертами лица покачала головой: - Не ешьте их, опасно…
И шагнула за дерево. Причем с другой стороны не появилась, словно скрылась за разрисованной под зимний лес стеной.
- Ты это видел, Олежка? - жалобно прошептала Роксалана.
- Еще бы, - выпрямился Середин. - Брось их, не трогай. Коли берегиня сказала, что опасно, лучше не рисковать.
- Точно, это была она! - охнула девушка. - Наяда! Та самая, что орехи мне ночью принесла.
- Видать, понравилась ты ей чем-то, коли следом пошла и от беды спасает. А грибы эти брось. За пару дней голодовки ничего с нами не сделается. Чай, не перетруждаемся, верхом едем. А там, глядишь, чего и раздобудем. Или зарежем одну из лошадей, коли деваться некуда будет.
- С ума сошел, Олежка? Наших лошадок? И потом, я же эти грибы пожевала - и ничего. Может, наяда перепутала?
- Они не путают, деточка. Это их мир, они тут каждый камушек и каждую травинку знают, как ты - любую трещинку в своей квартире. Надо же… оказывается, и вправду уже проснулись.
- У нас в квартире нет трещин! У нас ремонт два года назад итальянские дизайнеры делали. Теперь все выглядит, как в Екатерининском дворце. Даже лучше.
- Ква, ма гери ке коми, - покачал головой Середин. - Короче, брось каку, и пошли. Эти грибы есть нельзя. Еще увидим, что будет, когда они у тебя до желудка добегут.
Как ни странно, прогноз ведуна не оправдался. Роксалане не стало хуже ни через четверть часа, ни через час, ни к вечеру. Она чувствовала себя вполне бодрой и здоровой. Только голодной - а когда с самого утра в рот не упало даже овсяного зернышка, поневоле начнешь сомневаться в самых взвешенных своих суждениях.
И все же за грибами Олег не пошел и Роксалану не пустил. Ведун привык доверять хранительницам леса, а потому с первыми лучами солнца повел караван дальше - прочь от столь сильного соблазна.
- А может, наяда пошутила? - почти весь день зудела над ухом спутница. - А может, она для себя эту полянку сохранила? А может, она решила нас напугать? А может, она спросонок чего-то не поняла? Смотри, я же съела, и ничего! Черт, ну надо же, целую поляну грибов бросили! Там их, наверное, килограмм двадцать. Или сорок! Какой суп мог получиться! Наваристый. И ведь ни одного червивого! Я их несколько проверить успела. И вкусные какие были! Даже мороженые и сырые…
Спорить было бесполезно. Гостья из двадцать первого века относилась к духам природы ничуть не серьезнее, нежели к Снегурочке на воскресном утреннике. И этого снисходительного пренебрежения "детскими сказочками" не смогли поколебать ни штурм замка Аркаима ожившими мертвецами, ни посещение Шамбалы, ни перенос ее бренного тела из далекого будущего в нынешние суровые времена. Или просто пустой желудок побеждал остатки разума в этой очаровательной головке?
- Будет привал, поищем еще, - решил хоть немного утешить спутницу Середин. - Раз опята под снегом оказались, может, и другие грибы попадутся. Не такие опасные.
- А эти что, опасные? Я ножку целиком съела и кусочек шляпки попробовала! И ничего! Есть нужно было спокойно и не заморачиваться. И лошадей покормить, а то они от тухлой травы еле ноги волочат. А грибы - пища калорийная. Как мясо. Получше зерна будет.
- Найдем нормальные - можно будет поесть. И даже очень неплохо было бы перекусить. Только не нужно набивать брюхо любой ценой. Добром это не кончится.
- А кто набивает, кто набивает?! Я и так, окромя воды, уже целую вечность ничего не ела! Я что, кролик? Мне прутья и кору на деревьях грызть прикажешь?
Олег понял, что остановить этот поток сознания не получится - ни соглашаясь со спутницей, ни опровергая ее, - и предпочел замолчать. Ущелье же тем временем повернуло почти строго на север, расползлось вширь и стало все больше обрастать вековыми соснами и елями. Сквозь густо переплетенные кроны солнце до земли почти не доставало, и снежные наносы поднялись выше колена.
- Да, грибочки бы сейчас не помешали, - признал ведун. - Лошадям тут до травы не дорыться будет. Ладно, привал.
Чтобы запалить костер и поставить растапливаться снег, ушло не больше часа, после чего Середин побрел вокруг лагеря, ногой раскидывая пушистый ковер под соснами, возле елок, между осинками - там, где, по его мнению, могли остаться с осени замерзшие красноголовики или белые. Как назло, на глаза не попадалось даже поганок. Как, впрочем, и Роксалане - девушка занялась поисками, едва они спешились, возле корней вывороченной ветром сосны.
- Те надо было брать, - буркнула, пройдя мимо, Роксалана и уселась возле костра, протянула ладони к огню. - Врала твоя наяда. Голодная, небось, после зимы, как медведь-шатун, вот от жратвы и отогнала.
- А отравилась бы, что тогда?
- Травятся маринованными, в которых ботулизм, - хмуро ответила спутница. - А от таких не травятся. Опята как опята. Даже от ложных никто не умирает. Стошнит разве, и все. Зато хоть пару часов сытыми бы ходили.
- Неправда. Дохнут люди от поганок и ложных грибов, как тараканы. Ты бы, чем по презентациям скакать, больницу хоть одну посетила. Знаешь, сколько там таких грибников?
- Это потому, Олежка, что у нас возле Москвы экология нарушена. Заводы, транспорт, выбросы, тяжелые металлы, кислотные осадки, радиация. Вот грибы все это и накапливают. А здесь природа чистая, тут даже мухоморы, наверное, съедобны.
- Ты только не пробуй, хорошо?
- Если мухоморы три-четыре раза вымочить, их в любом случае есть можно, - мечтательно закатила глаза спутница. - На сковородку их мелко-мелко покрошить, маслицем оливковым залить и лучку добавить, золотистого, как купол Софии в Стамбуле. А мякоть у них белая, шипящая…
- Ты чего, даже готовить умеешь, мисс Самый Главный Менеджер?
- И не один раз этим занималась, между прочим, - с гордостью ответила девушка. - И рыбу готовила, и мясо, и картошку чистить умею…
- Ну, здесь это неактуально, - утешил ее ведун. - Зато я брусничных стеблей немного надрал. Сейчас заварим, для запаха. Будет вместо бульонного кубика.
- Дурак ты, Олежка, и не лечишься. В кубиках хотя бы костная вытяжка есть и усилитель вкуса. А что в твоей бруснике?
- Витамины, - не моргнув глазом, ответил Олег. - Ученые говорят, что витамины в еде - самое главное. Вот мы самым главным и подкрепимся.
- По-твоему, это остроумно?
- Ну, если тебе так хреново, можно забить одну из лошадок. Нажремся от пуза прямо сейчас и без всякого риска.
- Дурак ты, Олежка, и не лечишься, - повторилась Роксалана и вздохнула. - Думаешь, я смогу хоть кусочек съесть, если буду знать, что он… что это моя чалая была или вон тот серый? Лучше давай твой суп брусничный выпью. И чего я у твоей наяды на поводу пошла? Надо было хоть попробовать не один, а сразу несколько грибов.
- Как хочешь, - пожал плечами Середин и подбросил в огонь несколько веток.
Если девочка брезговала конским мясом - значит, была еще не так голодна, как казалось. Резать лошадей ему тоже совсем не хотелось, а голод… Дней четыре-пять потерпеть можно, это он по собственному опыту знал. А там… Пять дней - большой срок. Авось дичь какая попадется. Или те же самые грибы. Или деревенька с мирными жителями. Или еще что переменится. Там будет видно.
За новый день они одолели всего километров пятнадцать, а то и меньше. Олег и не заметил, как ущелье исчезло, растворившись среди густого, нехоженого бора. Иногда в просветах между деревьями далеко-далеко справа и слева можно было различить плотно стоящие полуовальные холмы, поросшие, словно густыми волосами, зеленым хвойным лесом, но горами назвать это было нельзя. Так, возвышенности.
- Тоже мне, Урал называется, - недовольно бурчал себе под нос Олег, пробиваясь от одного поваленного дерева к другому. - Горный хребет на полконтинента.
Снега здесь было немного - чуть выше колена. Но под его искрящейся гладью скрывались трухлявые и не очень стволы, переплетенные ветки кустарников, острые, как бритва, листья осоки, почему-то совершенно не померзшей за долгую зиму. Копыта по таким бревнам то и дело соскальзывали, один раз заводной скакун свалился, запутавшись в стеблях какой-то стелющейся гадости, похожей листьями на огурцы, а раскрытыми плодами - на конские каштаны. Решив не рисковать, ведун спешился и повел лошадей в поводу, рубя мечом вмерзшие в землю ветви и переплетенные стебли. Утешало только то, что местами заросли расступались, открывая взорам широкие, обрамленные камышами поляны. Или, проще говоря, - замерзшие озера и болота.
- Хорошо, до тепла успели, - радовался ведун. - Через пару недель тут будет совершенно непролазная топь.
На границе одной из таких полянок он и остановился на ночлег. Голодные скакуны с готовностью принялись ощипывать торчащие над сугробами толстые коричневые листья рогоза и высокую осоку. Олег же, уставший так, словно тащил весь караван у себя на горбу, рухнул рядом с охапкой валежника, как только огонь начал разгораться возле высокого, темного от плесени пня. Плесень блестела изморозью, но почему-то все равно оставалась черной, как открытый космос. Ведун даже ненадолго заснул, сомлев в тепле костра, и очнулся от убийственного запаха самой настоящей мясной похлебки, сваренной на большой мозговой кости и протомленной хорошенько в жаркой русской печи.
- Что это? - Он поднялся, тряхнул головой, отполз к пню и прислонился к нему спиной.
- Грибы.