- Здравствуй, Астерион. Здравствуй, Хара, - степенно сказал Смертёнок, запахнув бурнус. (Второй пёс, склонивший голову перед Кри, был несколько меньше первого, не носил короны, а единственный глаз в центре лба тлел оранжево-жёлтым огнём). - Как ваши дела?
- Их ещё больше, чем в прошлый раз, и все срочные, - ответил Астерион глубоким и звучным человеческим голосом. - Так что поторопитесь, всадники, - обратился он к детям. - Мы должны доставить вас назад до рассвета!
- Как это - "всадники"? Нам что, придётся… - начал Аксель, невольно сглотнув.
- Садитесь им на спину, живей! - нетерпеливо скомандовал Смертёнок. - Или, может, вы боитесь свалиться без седла и уздечки? - Судя по его тону, большей глупости на свете не было.
Аксель и Кри, уже имевшие некоторый опыт полётов на птерокурицах (правда, всё-таки с седлом и уздечкой) молча сели на спины ещё раз склонившихся псов: брат - на Астериона, сестра - на Хару. Оба всадника почувствовали под собой тёплую, живую плоть, в которую они тут же вросли, будто два кентавра.
- Вас доставят назад на это же место, вы сами выйдете из лужи и вернётесь домой, где тем временем пройдёт всего пять минут, - торопливо сказал Смертёнок. - Может, мы ещё с вами и увидимся…Не потеряйте мои подарки и прощайте!
- Спасибо, - шепнули дети, махая ему руками. Скелетик ещё раз осклабился, махнул костлявой пястью и крикнул:
- Счастливой дороги, Гончие Псы!
Астерион ответил коротким, гулким лаем и прыгнул в бездонную голубую пропасть, где там и сям блестели яркие, как ювелирные украшения, цепочки созвездий. Аксель невольно закрыл глаза, ожидая прилива тошноты, давящего ощущения в ушах…и удивлённо открыл их. Ничего! Словно он сидит у себя в комнате на стуле. Между тем они явно падали, причём с невероятной даже по космическим понятиям скоростью. За какую-то минуту узоры созвездий стали гораздо ближе! Мальчик повёл глазами: рядом с ним, ритмично выбрасывая лапы, безмолвно летела Хара, а на спине у неё - такая же удивлённая, как и её брат, приходящая в себя Кри.
- Акси, - тихонько позвала она.
- Что?
- Нам не снится всё это?
- Не думаю…Я такое даже во сне придумать не в состоянии, Кри. И потом, вспомни Шворка…Мы же с тобой бывалые космические путешественники, правда?
- Акси!
- Да?
- А что такое "Кор Кароли"?
- "Сердце Карла", - выручил Акселя из затруднительного положения Астерион, видимо, обладавший чутким слухом. - Это одно из имён, которые дали мне люди. Вы знаете, кто такие англичане?
- Ещё бы нет! - вежливо, но с достоинством сказал Аксель.
- У них был король по имени Карл, и они отрубили ему голову. В честь этого короля-мученика я и назван. Но, должен сознаться, хоть мне и нравится его имя, за триста с лишним лет после его смерти я так и не выбрал времени с ним познакомиться.
- С кем?
- С Карлом.
- Но…простите…вы же сказали, что он умер? - отважилась Кри.
- И что с того? - удивился Гончий Пёс. - Вы-то сами - живые или мёртвые?
- Мы… живые, - без особой уверенности сказал Аксель, на всякий случай ощупав себя. - Э-э…а можно, я вас ещё спрошу?
- Ты это уже делаешь, и потому спрашивай! - добродушно усмехнулся Астерион. - Нам скрывать нечего…о себе самих.
- В таком случае - к кому вы нас везёте?
- Мы не знаем.
- Как?! - хором воскликнули дети, не заботясь больше о вежливости.
- Нам велено передать вас встречающему созвездию, а к утру вернуться за вами. Остальное - не наше дело…
- И долго нам ещё лететь?
- Тринадцать минут семь секунд по Междувселенскому Волшебному Времени, - отчётливо сказал пёс.
- Междувселенскому?! Вы несёте нас…в другую Вселенную? - ужаснулся Аксель, начиная потихоньку догадываться, к кому они летят.
- Нет. Не в другую. Только до её границ. Мы не имеем права туда вторгаться.
- А скажите пожалуйста, - вмешалась Кри, к которой в столь странной обстановке вернулось прежнее любопытство, - почему нас не перевозят в таком…космическом трале? Вроде бутона, и весь светится…Ведь это, наверно, быстрее?
- Это мгновенно, - ответил Астерион, покосившись на неё с любопытством. - Ты, я смотрю, опытная волшебница, если знаешь о таких вещах…Но точно я не могу тебе ответить. Возможно, у кого-то нет времени ждать, пока ты акклиматизируешься.
- Какли…что?
- Придёшь в себя после резкой смены Вселенной. Что требует не меньше часа. Или хотя бы получаса - если превратиться в местное живое существо…(Аксель вспомнил Штроя в обличии мексиканского кактуса после такого "трала", и понимающе кивнул). А может, вас просто хотят развлечь видами голубого космоса. Для смертных это редкое зрелище.
- Да, здесь потрясающе, - согласился Аксель, озираясь. Они как раз приближались к огромной спиралевидной галактике, которая встала перед ними косой стеной, медленно раскрывая мохнатые, мерцающие объятия. - Мы с Кри, хотя и летали к звёздам, но такого ещё не видели…Но почему этот космос голубой, а не чёрный? И почему он внутри нашей Земли? Космос…он же снаружи!
- Голубой, иначе говоря, волшебный космос, есть везде, - терпеливо объяснил Астерион, плавно поворачивая к центру галактики, где темнело неправильной формы пятно. - В нём нет ни "внутри", ни "снаружи", и попасть в любую его точку можно даже из вашей утренней тарелки с манной небесной кашей - это ведь любимая пища людей, не так ли? Думаю, люди, лишённые волшебной силы, могли бы если не проникнуть в голубой космос, то хотя бы видеть его истинный облик при условии…Хара, готовься, впереди Водоворот! - Галактика уже закрыла всё видимое пространство.
- Постойте! При каком условии? - жадно спросил Аксель, наклонившись к морде пса.
- На мой взгляд, ваш космос почернел от злости. Не своей, конечно, - человеческой… - вздохнул пёс и вскинул голову, блеснув короной. - Видел когда-нибудь сильно закопчённое стекло? Злые дела и мысли - тоже своего рода сажа, и ни одна частица её не пропадает с начала времён. Конечно, и волшебники иногда…
- Брось, Астерион! - вмешалась Хара, которая, несмотря на свой пол, была явно скупа на слова. - Голубой космос уже тоже не тот, что был. Хватит проповедовать, на обратном пути наговоришься…Приготовились!
Галактика "Водоворот" с чёрным пятном в центре стремительно летела им навстречу. Псы заметно напряглись, подобрались, на их прозрачных спинах вздулись бугры невидимых мускулов, а Кри с Акселем инстинктивно вцепились в невидимую шерсть на шеях животных.
- Держитесь! - успел ещё крикнуть Астерион - и чёрное пятно втянуло всех. Аксель, словно увлекаемый гигантской центрифугой, почувствовал, что теряет сознание. Огненная мозаика завертелась перед его глазами, он не чувствовал больше спины несущего его пса - был только чёрный бездонный водоворот, увлекающий его в ничто. В небытие без начала и конца…
И вдруг голубой космос снова вспыхнул вокруг, и Аксель, весь дрожащий и потный, сидит на спине шумно дышащего Астериона со съехавшей на покатый лоб короной, а рядом летит Хара, свесив язык и тоже явно приходя в себя, и на спине у неё, конечно же, Кри, бледная, с закатившимися глазами, но, к счастью, живая…
- Кри, как ты? - хрипло позвал Аксель. - У вас нет воды? - обратился он к Гончим Псам.
- Не волнуйся, она сейчас придёт в себя, - успокоила его Хара. - И вода скоро будет…Сколько угодно.
Аксель огляделся. Никакой галактики за спинами летящих всадников не оказалось, ближайшие созвездия светили гораздо ярче, а дальних почему-то не было видно совсем. Космос вокруг стал ещё голубее и прозрачнее, чем прежде, и само пространство словно бы искривилось. Похоже, Астерион и Хара мчались по дну гигантского полого шара, вращаясь вместе с ним, как белки в колесе.
И вдруг они резко замерли. В пустоте перед ними висело ещё одно пятно, диаметром всего лишь в человеческий рост. Точнее, не пятно, а окно. А ещё точнее - иллюминатор, закрытый не стеклом, а какой-то прозрачной преградой.
- Слезайте, приехали! - бросил Астерион.
Аксель и Кри неуверенно слезли со спин животных на невидимую твердь, запинаясь, поблагодарили псов и с любопытством приникли к иллюминатору. За ним простирался всё тот же голубой космос, но только мутноватый и размытый, словно…
- Акси! Это же океан! - вырвалось у Кри. - Так не бывает… - беспомощно обернулась она к животным.
- Вселенная, которой мы вас передаём, погружена в воду, - невозмутимо сказал Астерион, поправив лапой корону на темени. - Вернее, вода погружена во Вселенную. А вот и наша сменщица, - кивнул он на иллюминатор. - Когда она заслонит вход - но не раньше - тогда прыгайте ей в пасть.
После такого приглашения как было опять не кинуться к иллюминатору? То, что увидели в глубинах космического моря Аксель и Кри, могло свести с ума кого угодно. Рыба самого доисторического вида - и таких размеров, что созвездия казались рядом с ней жалкими пылинками - подплывала к ним. Её панцирь состоял из шипастых пластин, редкие плавники напоминали по форме штопоры, а в огромном лбу вместо глаза сияла одинокая голубая звезда, то почти гаснущая, то вспыхивающая, словно огонь маяка. Но вот рыба надвинулась на иллюминатор, и в нём воцарилась тьма. Надо было прыгать. Прямо в пасть…
"Возьми меня за руку, Кри", - хотел сказать Аксель, но ладошка Кри уже скользнула ему в пальцы. Ничто на свете не могло подбодрить его больше. И всё же он медлил.
- Не волнуйтесь, всё будет хорошо, - заверила Хара, легонько ткнувшись носом в локоть Кри, которая ей, видно, приглянулась. - Скоро мы вернёмся за вами…
Выхода не было. Акселю не хотелось дважды за эту ночь показывать свою слабость - пусть даже перед ним не лужа, а целый океан. Он стиснул пальцы зажмурившейся Кри и прыгнул вперёд, заставив себя усилием воли не закрывать глаза. В кромешной тьме что-то блеснуло, и…
Свет. Но не голубой и космический, а неровное пламя ярких бездымных факелов. Стены из полупрозрачного, голубоватого, слоистого материала, напоминающего рыбью чешую. Такие же плиты под ногами… И в центре каждой плиты пола - изображение тёмной рыбы с пульсирующей голубой звездой во лбу.
Аксель и Кри очутились в центре огромного подземного зала с высоким сводчатым куполом - выше, чем в любом кафедральном соборе. Зал был почти пуст, в нём не было никаких дверей и окон, виднелся лишь единственный небольшой иллюминатор на уровне акселевых глаз, за которым стояли всё те же подводные сумерки.
- Мы внутри этой рыбищи, - вздохнул мальчик. - То, что у неё внутри - целый дворец, меня не удивляет. Но почему никого нет?
- Придут, не бойся, - мрачно заверила Кри. - Давай-ка оглядимся повнимательней, может, кто уже и здесь… - Она первая принялась оглядывать бело-голубоватые стены зала, и первая вскрикнула:
- Акси, смотри!
Кри замерла у одной из стен. Перед ней возвышались две скульптуры на полупрозрачных пьедесталах, напоминающих глыбы льда и словно бы обозначающих границы невидимой двери. Это, без сомнения, были статуи духов, отлитые, казалось, из воронёной стали и сделанные куда тоньше, чем грубые идолы Потустороннего замка. Те же уши-рожки и крошечные злые глазки на стебельках, те же огромные до отвращения носы - но более округлые и не так сильно вытянутые вперёд, отчего в тупых мордах сквозило что-то рыбье. И ещё отличие: между двумя крючковатыми пальцами-когтями верхних и нижних лап поблёскивали слюдяные перепонки.
- Духи космических вод, - скривился Аксель. - Хрен редьки не слаще…Не прикасайся, Кри!
Но было уже поздно: любопытная девочка провела пальцем по верхней лапе одного из монстров. Раздался низкий мелодичный гул, словно проснулись невидимые гигантские мехи, и статуи разъехались в стороны, освобождая место чёрно-белой многоступенчатой лестнице, выдвинувшейся из стены. Дверь над ней, однако, не возникла - вместо неё появился лес тонких, покрытых искусной резьбой, полупрозрачных колонн, которые бежали к потолку ярусами наподобие пчелиных сот. Всё это смутно напоминало Акселю что-то…но что?
- Какая странная лестница…и такая широкая, - сказала Кри, нагнувшись к белоснежным ступеням с промежуточными чёрными блоками.
- Я думаю, это не ступени, Кри, - пробормотал Аксель.
- А что же?
Вместо ответа мальчик нагнулся и легонько нажал ладонью на одну из ступеней. Раздался низкий ворчащий гул, которому из всех углов подводного зала откликнулось громкое эхо - здесь, видимо, была прекрасная акустика.
- Клавиатура. И даже… - Аксель повёл глазами вверх по "ступеням", - господи, двадцать восемь клавиатур! Вот это орган, правда? В мюнхенской Фрауэнкирхе такого нет…
- Может, и так, - неохотно признала Кри, которая была большой патриоткой своего города, - да только не ногами же на них играть? Смотри, в орган ведёт лесенка! Давай поднимемся…
И в самом деле, точно в центре белых клавиатур виднелась чёрная блестящая дорожка из плиток, не напоминающих клавиши. Перед трубами органа дорожка переходила в винтовую лесенку, взбегающую между ними сложным, красивым и строго симметричным узором. Местами изгибы лесенки так близко противостояли друг другу, что, если кто-то не боялся упасть с большой высоты, он мог бы перепрыгивать с одного крыла органа в другое.
- Наверное, это леса для починки всяких неполадок, - предположил мальчик. - Не думаю, что духи держат обезьян-органистов…Эй, погоди!
Однако Кри, возбуждённая чудесным полётом, явно потеряла и теперешнюю осторожность, и прежнюю боязливость. Она смело прошла по безмолвной чёрной дорожке, приблизилась к музыкальному чудовищу вплотную и шагнула на винтовую лесенку. Но едва только сделала первый шаг между трубами, как зал потряс раскат органа, в воздухе мелькнула зубастая пасть и раздался отчаянный крик, тут же подхваченный стоголосым эхом. Склизкая, тёмная тварь - не то змея, не то мурена - высунувшись из органной трубы, впилась в плечо Кри длинными, кривыми зубами, не уступающими зубам тропической пираньи. Девочка рванулась, но мурена подтаскивала её за намокшее от крови плечо всё ближе…Аксель одним прыжком очутился рядом и что есть сил потянул Кри к себе - напрасно! Тем временем из противоположной трубы, чья глянцевая бело-голубая поверхность казалась такой мирной, высунулась другая пасть и впилась в локоть самого спасателя. Полуослепнув от сумасшедшей боли, сам не зная, он ли это шепчет, или вновь дедушка пришёл ему на помощь (но ничьё лицо не возникло перед его внутренним зрением), Аксель простонал:
Пусть эти чудища уйдут!
Пусть раны наши заживут!
Его и Кри тут же отшвырнуло на нижние ряды клавиатур, которые отозвались злобным ворчанием. Оно уже не напоминало громовой раскат музыки, прозвучавший, когда Кри ступила на винтовую лестницу. Увы, дрожащим брату и сестре было сейчас не до музыкальных тонкостей! Раны и кровь мгновенно исчезли с их тел и одежды, боль отступила, однако мурены - или кто они там - и не подумали утихомириться. Лишившись добычи, они молча, но с прежним энтузиазмом вцепились в глотки друг другу. Сразу же между их телами проскочила голубая искра, чудища разжали пасти и юркнули назад в трубы.
- Ох… - всхлипнула Кри, сползая с нижней клавиатуры на пол. - Акси, прости меня! Ты жив? Что это было?
- У…ужин сбежал, - ответил Аксель, и неожиданно для себя согнулся пополам в приступе нервного смеха - такого же, как тогда, когда он разрубил надвое Штроя в Главной Диспетчерской Потустороннего замка. Впрочем, приступ длился недолго. Вытерев слёзы, мальчик разогнулся и, оглядевшись на страшный орган, сказал:
- Что, Кри, будешь ещё своевольничать?
- Не буду! - заверила сестра, целуя его. - Опять дедушка помог, да? Или сам?
- А может, и сам. Я его не чувствовал…
- Они тоже, - вздохнула Кри, кивая на органные трубы. - Отпустили нас, но никуда не делись, ты заметил?
- Ещё бы нет! Наверно, особое заклятие…Нужно быть самоубийцей, чтоб играть на таком органе. Интересно, кто его придумал и зачем?
- Постой-ка, - сказала Кри. - Я весь последний год не то, что колдовать - вспоминать о колдовстве не хотела. Но тут и впрямь особый случай! Попробую, не разучилась ли?
И, прищурившись на орган, мигом сочинила:
Орган, орган! Прозрачным стань
И покажи всю эту дрянь!
Трубы вмиг помутнели, а затем из бело-голубоватых стали хрустальными. Аксель и Кри охнули от ужаса и омерзения: в половине труб (строго через одну) извивались полные жизни и злости чёрные желтоглазые мурены - сотни жадных тварей, ждущих своего часа!
- Знаешь, Кри, - мрачно сказал мальчик, отвернувшись от этого зрелища, - похоже, мы с тобой угодили в переплёт ещё почище, чем в Потустороннем замке…
- Нам же обещана безопасность! - дрожа, напомнила Кри.
- Кем обещана?! Кто тут есть?
И Аксель оглянулся, словно надеясь, наконец, найти хозяина этой гостеприимной обители. Он вновь никого не заметил, но на сей раз ему показалось, что в фигурах рыб на полу что-то изменилось. Их усы-штопоры указывали в дальний конец зала, а искра-звезда со лба переползла почему-то в хвост. Сощурившись, Аксель разглядел в том направлении почти незаметный издали бассейн. Он молча кивнул на него Кри, и оба осторожно двинулись туда.
Бассейн был полон до краёв чистой прозрачной водой и очень глубок - наверное, метров двадцать. Дно его, выложенное всё теми же рыбами-изразцами, излучало молочно-белый свет. На плитах стоял дощатый, грубо сколоченный топчан, а на топчане…
- Утопленник! - ахнула Кри. - Что же это, Акси! Бежим отсюда!
- Куда? - тоскливо прошептал Аксель, стараясь не глядеть в тёмное, вздувшееся лицо мертвеца. Человек на топчане был полугол и бос, на нём синели широкие шёлковые шаровары, а голова повязана белым полотенцем, слабо колышущимся от каких-то подводных течений. - Ну, поделом мне, дураку! Никогда нельзя верить духам, что бы они ни обещали!
И мальчик яростно плюнул на пол.
В ту же секунду Кри издала новый вопль. Вода в бассейне на миг закипела, и человек на топчане вздрогнул. Затем поспешно выпрямился, оттолкнулся от своего грубого ложа пяткой и взмыл вверх в ореоле радужных пузырьков. Дети отпрянули от бассейна, но полуголый уже выскочил из воды по пояс, как пробка, и уставился на них - не распухшим и чёрным, а нормальным и даже розовым человеческим лицом. Он приятно улыбнулся брату и сестре и спросил жизнерадостным сочным баритоном, опять разбудив повсюду эхо:
- Простите, вы только что произнесли чрезвычайно мощное заклятие. Могу я узнать, какое?