В кабинет отправились вчетвером: Вольские, водитель и я. Зачем там Вася, который всего-навсего отвез нас с девочкой в зоопарк, выяснилось быстро: Александр передал ему благодарность Чернова за звонок по поводу Ефросиньи.
- Вася, тебя пригласили погостить в доме патриарха вертигров. Спасенная девушка - его дальняя родственница, и он очень благодарен, что ты ей помог.
- Но я ведь не сам, - начал отнекиваться покрасневший Василий. - Главная заслуга тут Даши и Миамины.
Вольский остановил его взмахом руки:
- Дочь я к ним не отпущу, о Миамине вы попросили Ефросинью не распространяться, остаешься только ты. Придется, герой, тяжесть лаврового венка нести в одиночку.
Васе последние слова очень даже понравились, он приосанился и улыбнулся.
- Так что мне говорить? Ты поедешь?
- Да, если отпустите.
Вольский покачал головой:
- Если бы я был против, то не начал бы этот разговор.
- И то верно… А вы случайно не в курсе, почему родственница вожака вертигров оказалась в зоопарке?
- В курсе, - кивнул Вольский. - Девушка чем-то не угодила жене Чернова, и ее таким образом наказали втайне от родственника.
- Хорошее же наказание! Жену патриарха бы так в клетку запереть! - возмутился парень.
- Чернову не получится - она не вер, а магичка, - возразил Вольский.
Поняв, что он в курсе определенных деталей нашей незапланированной поездки, я немного расслабилась. Значит, Вольский также знает, что мерами безопасности мы не пренебрегли и сделали все, чтобы Дарья не повстречала мать. Следовательно, надежда на то, что сильно песочить нас не будет, остается.
Когда Василий ушел, хозяин кабинета взялся за дочь, все время ерзающую в большом кресле из вишневой кожи. Я сидела в таком же, испытывая непередаваемый дискомфорт: мягкое и глубокое, оно поглотило меня в своих объятиях. Неудобная мебель - избитый прием для тех, кто желает вызвать неуверенность и раздражение у посетителей, странно, что Вольский к нему прибег.
- Дарья, ты наказана. Никаких новых игрушек, сладкого и мультфильмов в течение месяца, - как-то по-обыденному объявил маг дочери. Удивительно, насколько хорошо он контролировал свои эмоции, сообщая о наказании. - Понимаешь, за что?
Серьезная девочка кивнула.
- Тогда ты свободна.
Потупив взгляд, Даша, легко выпрыгнув из кресла, вышла из кабинета.
Оставшись наедине с проклятчиком, я едва не запаниковала. Несмотря на все ухищрения в виде маскировки и поездки в другой зоопарк, остро чувствовала свою вину. Я не выполнила его требование не выводить девочку за забор, и никакие оправдания тут не помогут.
- Простите, я виновата, - покаялась сразу, как только за Дашей закрылась дверь. - Сегодня же уеду из вашего дома.
Вольский, сидящий в темно-коричневом кресле, похожем на трон, смотрелся по-королевски внушительно и властно. И хотя он крутил в руках черный телефон, нервничающим совсем не выглядел. А вот я… у меня даже ладони вспотели.
- Никуда не нужно уезжать, - тихо произнес он. - Я вас ни в чем не обвиняю - менталистам сложно противостоять, особенно таким, как Даша. Это я должен просить прощения, что вы подверглись внушению.
Не сразу поняла, что происходит. Он извиняется? Неожиданно.
Тем временем Вольский продолжил говорить:
- Я работаю над тем, чтобы дочь не росла капризной и эгоистичной.
- Даша и не будет такой, ведь она чувствует чужие эмоции и читает мысли.
- К сожалению, дар только все усложняет. Вы просто не слышали о магах разума, превратившихся в чудовищ.
- Да, о таком не говорят за чаем… - Я поежилась, представив, что Дашины способности достались какому-нибудь психопату. А ведь даже нормальных людей умение слышать мысли окружающих может свести с ума.
- Вероятно, я скверный воспитатель… или виноваты частые командировки, раз не справляюсь в достаточной мере, что и показали вчерашние события.
Облегчение, вызванное тем, что все обошлось, и несдержанность толкнули к необдуманному заявлению:
- Даша не поддается воспитанию, потому что вы запретили видеться ей с матерью.
Уголок рта хозяина дома дернулся. Все же нервничает, а сразу и не скажешь.
- Да какая из Ксении мать! - с досадой произнес он. - Она может влиять на Дашу только плохо. Если бы не открывшийся дар, она забыла бы о существовании дочери.
Я опешила:
- Как вы можете так говорить?
- Могу. Имею на то полное право. Дарья не нужна матери без своих редких способностей. Я заплатил Ксении миллион, чтобы она не делала аборт, и еще два - чтобы подписала отказ от родительских прав, когда разводились.
В шоке я едва не спросила, в какой валюте он выплатил эти миллионы… Доллары, евро или отечественные дензнаки - не важно, в любом случае торговля детьми - это ужасно. И сложно сказать, кто шокирует больше: продавец или покупатель…
А еще я чуть не заявила, что об аборте, случается, говорят многие женщины, но это не значит, что потом, одумавшись, они не любят своих детей. Да и вообще, требовать плату за отказ от дочки Вольскую могло заставить "Зеркало Купидона", точнее, любовник, которому не нужен "хвостик" в виде маленькой девочки. Был не нужен, пока у "довеска" к красивой женщине не появились многообещающие способности.
- И все же ваша жена остается мамой Даши…
- Бывшая жена, - перебил Вольский. - И не старайтесь меня убедить, что Ксения может дать что-то хорошее моей дочери.
Вот и пришло время сообщить об амулете.
Мое глупое сердце сжалось от боли. Что же мне так не везет?
- Александр, я должна вам кое-что рассказать.
Сидеть в такой момент в неудобном кресле не хотелось, и я поднялась. Вернее, попыталась - такое ощущение, что зад завяз в дурацкой мебели. Повезло, что я не в коротких, а в длинных шортах, а то в такую жару вообще можно прилипнуть к обивке.
Вольский поспешно вышел из-за стола и протянул мне руку.
- Кабинет обставлял дизайнер без меня, - извиняющимся тоном произнес он. - Все никак не избавлюсь от некоторых его неудачных идей и предметов.
Я вложила в его ладонь свою. Помогая подняться, Вольский потянул за руку, не рассчитав сил, и я фактически влетела в него.
- Извините, - прошептала, пытаясь отстраниться.
- А вы меня.
- За что? - спросила я, чувствуя, как подкашиваются ноги.
Он не отпустил, наоборот, обхватил одной рукой за талию, другой за плечи, фактически прижав к себе.
- За то, что иногда наши желания сильнее убеждений.
Я не поняла, о чем он, точнее, постаралась не задумываться, чтобы не ошибиться. Быстро билось сердце, покалывало в тех местах, где соприкасалась наша голая кожа. Да что же со мной такое?!
Стряхнув оцепенение и сделав неудачную попытку вырваться из цепких рук, начала снова:
- Александр, я обязана вам кое-что рассказать…
Решительно заглянув в серые глаза мага, утонула в голодной бездне. О Ночь, это ведь не то, о чем я думаю?
- Миа, я тоже хочу кое в чем признаться.
Мужская ладонь, отпустив мою талию, лаская, скользнула вверх по обнаженной руке. И там, где она проходила, оставался поистине пылающий след. Я даже дышать перестала. Впервые меня настолько взволновало обычное прикосновение.
Нежно проведя кончиками пальцев по шее, а затем и по щеке, Вольский прикоснулся к моему подбородку:
- Вы мне нравитесь, Миа, безумно нравитесь.
Он смотрел так, что стало ясно: поцелует. И в этот раз интуиция не подвела.
У этого поцелуя был вкус кофе и страсти. Позор мне - я ответила на него сразу. Да и как не ответить, когда губы нежны, но настойчивы?
Вольский целовал так, словно умрет, если остановится… И все же остановился. Заглянул в глаза и довольно прошептал:
- Судя по ответу, мои чувства взаимны.
Я оторопела от подобного самомнения.
- Вы… вы… - Я не могла отдышаться и подобрать слова.
- Не вы, а ты, - возразил Вольский, целуя вновь.
Его руки жили своей жизнью, гладя мою спину, при этом не посягая на то, что находилось ниже. А жаль… вернее, правильно, ибо это вообще будет запредельной наглостью и пошлостью. Первый настоящий поцелуй пары - нечто светлое и трепетное, и не важно, если для каждого по отдельности он миллионный по счету.
Ох, какой пары? Если я не имею права целовать чужого мужчину?
- Я все же скажу. - Чудом удержавшись от соблазна, отклонила голову, и Вольский с готовностью нежно поцеловал не в губы, а в шею. - Подождите…
- Подожди, - перебив, поправил он.
На что я махнула рукой:
- Не важно на самом-то деле… Алекс, послушай… - Голос сорвался, когда он слегка прикусил кожу шеи.
- Мне нравится, когда ты произносишь мое имя именно так. Согласен на Сашу, а вот за Александра и за "выканье" буду штрафовать.
- Как? - спросила я, все еще толком не соображая.
Вольский улыбнулся и поцеловал меня в нос:
- Штраф беру поцелуями.
Удивиться странным расценкам успела, что-либо ответить - нет. Наверное, на кабинете стояло защитное заклинание, потому что последующее было полной неожиданностью.
В дверь постучали - я испуганно вывернулась из объятий мага, - и почти сразу она открылась.
- Александр, у вас гости, - глухо произнесла бледная Лиза. - Это…
- Я не нуждаюсь в представлении. - В кабинет вплыла блондинка, ангелоподобное видение в нежно-фиолетовом платье из воздушного шифона.
Она шла по пушистому ковру в туфлях на тонкой шпильке походкой кинодивы, шагала от бедра, словно по красной дорожке, ведущей в зал, где вручают "Оскара". В каждом движении, повороте головы, легкой улыбке на полных алых губах отображалось одно: "Я знаю, что прекрасна и вы восхищаетесь мной".
И она действительно была прекрасна, эта высокая, стройная женщина с отливающими золотом волосами. А уж от синих глаз, мастерски подведенных черным карандашом и подчеркнутых дымчато-серыми тенями, вообще было сложно отвести взгляд. И демон меня раздери, но ее сиреневое платье гармонировало с одеждой проклятчика больше, чем мои простенькие шорты ниже колена и майка с названием любимой рок-группы.
- Ксения, - выдохнул Вольский, запуская руку во взъерошенные волосы.
К слову, это я ему испортила прическу, во время поцелуя не удержавшись от проверки шевелюры на мягкость.
Косясь на мага, отметила, как заиграл желвак на его левой скуле, правую я видеть не могла, но уверена, она аналогичным образом выражала недовольство.
- Да, дорогой, это я. Приятно, что меня ждали, не забывая.
Вольский холодно бросил:
- Тебя тут не ждали, Ксения!
- Да неужели? - вскинула она тонкие брови. - Тогда почему, спрятав дочь в этом доме, ты оставил на воротах допуск для меня?
Внутри у меня образовался кусок льда. А и правда, почему оставил?
- Это случайность, - процедил Вольский сквозь зубы. - Когда я покупал этот дом и устанавливал защиту, ты еще была моей женой. Теперь же тебе тут не рады.
- Не говори за всех, есть человечек, которому я нужна все так же сильно. - Блондинка развернулась к громко топавшей в коридоре дочери.
Ураган счастья хлынул на окружающих, потрясая своей силой и глубиной. У меня даже слезы на глазах выступили - Даша светилась от радости.
- Мама! Мамочка! - Она задыхалась от переполняющих эмоций, прижимаясь к Ксении. - Ты вернулась!
И она говорила вслух.
Это был шок. Для Вольского… Для торчащей у порога Лизы… Для заглянувшего в кабинет Васи…
Я же тенью скользнула к стене.
- Даша, как ты могла?! - потрясенно спросил переменившийся в лице ее отец.
Что он подразумевает под "как", гадать не нужно: молчание девочки все считали следствием психологической травмы, а не хитрым приемом, призванным вызвать жалость. Вероятно, Даша надеялась, что родители, опасаясь за ее здоровье, вновь будут вместе. А когда надежды не оправдались, придумала другой план: сообщить матери, где ее прячет отец, а там уговорить их сойтись снова, манипулируя их любовью к ребенку. Вот только как ей удалось сообщить адрес?
- Папа, наша мамочка вернулась! - захлебывалась счастьем девочка. - Мы снова будем вместе!
Больше я, никчемная эгоистка, этого вынести не могла. И бочком двинулась вдоль стены к выходу. Отпихнув бедром застывшего соляным столбом Васю, выскочила из кабинета.
Спасибо этому дому за спокойные дни, но пора и честь знать.
Недолго думая я покинула дачу Вольского. И только когда за спиной лязгнули металлические ворота, осознала: вещи остались в спальне. Можно было бы плюнуть на них - проклятчик переслал бы их при первой возможности куратору, да только без телефона тот не узнает, что меня нужно срочно забирать.
Впереди мрачный лес, пронизанный лучами заходящего солнца, позади - утративший свою привлекательность коттедж. Куда податься огорошенному, пережившему страшное крушение надежд оборотню?
Любая чащоба привлекательней пряничного домика, в который вернулась ведьма. Хотя какая из Ксении ведьма? Так, жертва обстоятельств и мужчины, который соблазняет чужих жен с помощью запрещенных амулетов.
Как герой старого вестерна, я уходила в закат в гордом одиночестве. Уходила с уязвленной гордостью и кровоточащим сердцем, но зато с грустной улыбкой доброй идиотки на губах. Все-таки справедливость восторжествовала.
Да, справедливость восстановлена, пускай без моей помощи, но все получили по заслугам. И я в том числе, потому что забыла незыблемый закон: счастье на чужой беде не построишь. "Зеркало Купидона" - беда семьи Вольских, не рассказав о нем, я уподобилась тому, кто его надел на Ксению.
"Первый настоящий поцелуй пары"… Ха! Как это смешно! И глупо. И грустно.
По щекам бежали злые слезы разочарования.
Глупая, глупая я! А ведь давала зарок, что никогда в жизни не посмотрю на мужчину другой женщины, не влезу в чужую семью, не разрушу ее…
Видимо, нравится судьбе слушать клятвы человека, а потом заставлять его нарушать их.
Глава 10
ЗАЛОЖНИЦА
Я не решилась заходить далеко, осталась на опушке леса. Забравшись на покореженный временем и бурями клен-гигант, вытянулась на одной из его веток и попыталась уснуть. Улеглась на живот, свесив вниз руки, и потому не боялась свалиться в крапиву, буйно разросшуюся внизу.
Сон - лучшее лекарство при болезнях и тела, и души. А у меня ныло сердце, и вспоминать то, что произошло в кабинете проклятчика, прокручивая картинки перед глазами, нельзя, станет хуже. Проще забыться, выждать несколько часов, пока в доме утихомирятся, и, вернувшись на несколько минут, забрать вещи первой необходимости, то есть мобильный, паспорт и деньги.
Можно обойтись и без них, но тогда придется совершать марш-бросок по ночным пустынным и не очень дорогам. А там даже для оборотня порой небезопасно, и не всегда благородные Кириллы могут оказаться рядом.
Спать, надо спать, Миа! Спать.
Но как уснуть, когда губы покалывает? А шея горит, словно на ней выжжено клеймо принадлежности?
Неловко повернувшись, чуть не грохнулась с ветки. Сращивать переломы - последнее, что мне сейчас необходимо. Чтобы призвать эмоции к порядку, я задышала по особенной технике боевых магов. Победа - это не только сила и знания, во многом это самоконтроль и выдержка. И быть хозяином своих желаний и эмоций приходится учиться всем, кто мечтает брать верх над врагами.
Я не задремала, но отгородиться от случившегося сумела. Время потекло медленной капелью из плохо закрученного крана.
На небе появились звезды. Я смотрела на них, надеясь увидеть одну падающую, чтобы загадать желание. Попросила бы угасающее светило отмотать несколько часов назад. Я бы уехала сразу после обеда, чтобы не встречаться с Вольским. Многое бы отдала, чтобы забыть его… такого чуткого и страстного. Стоп! Я снова думаю о Вольском. Хотя как о нем не думать?
Пускай я старомодная, не умею бороться за счастье, но не могу принять такие отношения, когда нужно отбивать мужа и отца, разрушая семью. К тому же никто и не говорил о серьезных чувствах и отношениях. "Очень нравишься" - еще не любовь. Я сама на полпути к настоящему чувству. И пока в силах переболеть и забыть Александра. А вот если останусь, а он потом примет жену и мать своего ребенка обратно, я никогда не исцелю полученные раны. Рвать сердце в клочья ради призрачной надежды на счастье? Нет, я не готова. Я слишком для этого разумна… или труслива.
Из-за туч показалась луна. Крохотного кусочка не хватало, чтобы она стала полной. Ох, через два дня полнолуние! Как я упустила это из виду? За проблемами маленькой подопечной забыла о своих.
Полнолуние… Время, когда хищная натура давала о себе знать сильнее всего. Моя волчица в такие дни особенно сильно старалась захватить власть, подчинить человека, заставив плясать под дудку инстинктов. Боюсь, и в объятия мага меня толкнула она. Ладно, вру сама себе. Вольский понравился и разумной моей части.
Жаль, нельзя вытрясти из головы сумбурные мысли и больше туда их не пускать. Вот бы была специальная кнопка, которая в стрессовых ситуациях выключает эмоции, не позволяя выдумывать и делать глупости…
Плюнув на самоконтроль, разрешила себе еще немного самокопания. Час самопознания, не иначе.
Когда и вовсе стемнело, я решила вернуться в дом. Свет горел только в холле, значит, все разбрелись по спаленкам и кто-то уснул, а кто-то предавался супружескому долгу, коего накопилось предостаточно…
Застонав, треснулась лбом о ветку. Полегчало… немного. Вот почему так? Почему, если мужчина не мой и никогда не был моим, я все равно его ревную? За что мне это?!
Так, хватит. Не надо выпускать когти. Нужно еще немного подышать.
Надеюсь, пробежка под звездным небом в звериной ипостаси развеет темные мысли. Захвачу из спальни рюкзак со всем необходимым и, позвонив Нику, побегу ему навстречу.
Все, решено. Беру телефон, документы, кредитку, наличку - и в путь. Еще дневник не забыть бы. А то маги - народ жутко любопытный, они не считают пороком жажду знаний и аморальные способы их получения.
Спуститься с дерева не успела - привлек шум приближающихся машин.
Вопреки моим ожиданиям три черных джипа не проехали мимо, остановились перед воротами.
Я превратилась в окаменевшую от неожиданности статую с обостренным зрением и слухом. Даже дыхание задержала, мало ли кто пожаловал. А вдруг такие же чуткоухие, как я?..
Из автомобилей высыпало шестеро мужчин, все в черном. Лиц не разглядеть - закрыты черными платками. Ха, как грабители банков в ковбойских фильмах!
Один выделялся среди них блондинистой шевелюрой и высоким ростом. Постояв с минуту у ворот, он поднял вверх руку, и по стене черными пауками поползли двое из его сопровождения. Считаные секунды - и ворота открылись.
К защищенному магией коттеджу Вольского направились трое, первым быстро шагал, почти бежал, блондин, изредка разводя руки в стороны. Нетрудно догадаться, что он ломал слои защиты. Неужели амаг?.. Из тех, кто хорошо умеет разрушать чужие чары, делая это только при необходимости.