- Знаешь, что-то не хочется. Я потерплю головную боль.
Андрей никак не прореагировал на эти слова, странно глядя на меня. Проследила за его взглядом… Захотелось выругаться - платье задралось выше некуда. Одернула подол, и мелковозрастный негодяй отмер, разочарованно вздохнув.
- В чае были редкие травы, о которых ты даже не слышала. Поэтому лучше выпей противоядие.
- Так меня отравили? - При слове "противоядие" даже мороз по коже прошелся.
Андрей недовольно скривился:
- Пей, хватит болтать.
- Сначала расскажи, что за травы.
- Я их названия сам не знаю, - вынужденно признался он. - Выпей, и я расскажу, почему и за сколько тебя продала Лиза.
Большего выторговать я бы не сумела. А если бы продолжила упорствовать, то лекарство могли бы влить насильно.
Сделав глоток кисло-сладкого, пахнущего апельсиновой цедрой настоя, с ожиданием посмотрела на вервольфа.
- Ты пей-пей, куколка, а я буду рассказывать. Лиза сама на нас вышла. Она бы и раньше позвонила - награду мы пообещали за информацию о тебе внушительную. Но мы ведь искали Марию Минову, тогда как ты представлялась другим именем - Миамина. - Он произнес мое интернетное прозвище тягуче-медленно, будто смакуя. - Знаешь, а оно мне нравится. Есть в нем что-то итальянское, страстное, жаркое…
Куда клонил озабоченный сморчок, яснее некуда. Вот только пускай готовится к облому - его притязания уже не пугали.
После ночной пробежки я поняла, что буду драться за свою свободу. Если придется, то и в облике зверя. Я не подчинюсь вожаку. Ни за что! При обращении, видать, случился какой-то сбой, и я стала немного нестандартной волчицей. Оборотнем, обладающим способностями к магии и умением противостоять приказам, ведь давление вожака - не что иное, как ментальные способности, узконаправленные, только на своих волков. И я точно могла этому сопротивляться.
Заметив, что я перестала пить, Горобинский вернулся к рассказу:
- Лиза - недовампирка, ты знала об этом? Не прошла обращение, и болезнь, из-за которой она и согласилась стать вампиром, вернулась. За полученное от нас вознаграждение девица теперь сможет вылечиться у целителя. Твоя жизнь за ее, Машуль. Извини, если огорчил.
На какой-то миг мне и вправду почудилось сочувствие в его голосе. Самообман длился недолго - вскоре Андрей опять приступил к пошлым намекам. Вот только не задевало ничего из его предложений, страха перед ним больше не было.
Протягивая сквозь прутья опустошенный стакан, нарочно коснулась его руки. Горобинский удивился, когда удержала его ладонь, цепко ухватившись за пальцы.
- Андрей, - шепнула мягким, вкрадчивым голосом, - зачем тебе я? Ты ведь не такой циничный и злой, каким хочешь казаться. И тянет тебя ко мне не сильнее, чем к другим девушкам…
Он слушал внимательно, чуть наклонив голову. В глазах - задумчивость, пальцы безвольно лежали в моей ладони. Погладила их второй рукой, успокаивая.
- Это ведь несерьезно, Андрей. Тебе нужна хорошая девочка твоего возраста, которая будет любить тебя. Все достойны любви, настоящей и взаимной, и подмена ее влечением - это всего лишь самообман. Ты обкрадываешь самого себя, делаешь больно себе же, когда удерживаешь меня здесь силой. - Я произносила слова, идущие от сердца, откровенные и честные. Пыталась достучаться до парня, до той части души, что давно спала. - Настоящий ты - добрый и справедливый. Андрей, верь мне, ты получишь свое счастье, избавившись от надуманного и наносного, того, чего требует твое эго. Тебе нужна не я, а другая, твоя истинная любимая…
Резко распахнулась дверь, пропуская старшего Горобинского, словно для деловой встречи одетого в синий костюм.
- Браво, милая!
Он вошел, улыбаясь и глумливо хлопая в ладоши.
- Девушка меня не разочаровала, в отличие от тебя, сын. Хватит пускать слюни, соберись, тряпка!
Парень, растерянно заморгав, в ужасе посмотрел на меня:
- Она меня заговорила?!
- Да-да, ты повелся, Андрей! И проиграл спор.
А я упустила шанс на спасение - вожак Восточной стаи знал о моих ментальных способностях и только что убедился, что я интуитивно умею ими пользоваться. Видать, наблюдал, как внушаю его сыну идею отпустить меня, с помощью видеокамеры, установленной в подвале. Новая мысль заставила задохнуться от возмущения: а что, если камера была и раньше? Когда я проходила обращение? И кто-то наблюдал, как меня крутило и ломало, весь отвратительный процесс?..
- Посмотри на меня, Мария, - резко потребовал вожак.
Потратив мгновение на размышления, стоит ли выполнить требование, я заглянула в холодные выцветшие глаза оборотня. В них не было ни капли человечности. Только расчет и звериная жестокость. Он смотрел так, будто я - добыча, которую стая вот-вот разорвет на куски.
- Ты осознаешь свою уникальность, милая?
От его "ласкового" обращения хотелось поежиться.
- Да, у меня осталось немного магии, - подтвердила я хрипло. - Разве это такая уж редкость, что вы за мной гонялись?
Захарий, тонко улыбнувшись, кивнул:
- Это такая редкость, что ее нельзя отдавать кому-то другому.
Я обмерла.
- Вы… - мой голос дрогнул, - вы меня убьете?
Он искренне удивился:
- Зачем?
- Я не собираюсь входить в вашу стаю.
- А придется. - Захарий довольно ухмыльнулся. - По закону девушка входит в стаю мужа.
У меня задергался глаз. Это конец… Пока валялась без чувств, меня выдали замуж! Но почему тогда Андрей не "обрадовал"? Не сообщил о невыполненном супружеском долге? Он не упустил бы такой повод поиздеваться!
Слава небу, что удержала язык за зубами, - следующие слова вожака развенчали мое невольное заблуждение.
- Свадьбу сыграем позже, а этой ночью проведем ритуал соединения. Полнолуние - идеальное время для заключения союза.
- Я не собираюсь замуж, - заявила твердо.
- Это ты сейчас так говоришь. Я готов поспорить, через полчаса ты прыгнешь на шею моему сыну.
И снова судьба и то, что я не азартна, уберегли от беды - я промолчала и вскоре убедилась, что правильно сделала. Иногда молчание не просто золото, а страховка от возможных неприятностей.
Вожак выпустил меня из клетки и, ничего не объясняя, повел из здания.
После побега маршрут выхода наверх слегка стерся из памяти. Да и бежала я тогда, доверившись интуиции, особо не осматриваясь. Впрочем, и запоминать ничего не пришлось - выйти из комнаты с клеткой и по коридору к лифту.
Оказавшись на улице, я с наслаждением вдохнула прохладный воздух полной грудью. Кондиционерам не сравниться со свежестью леса. Пару часов назад прошел дождь. Раскаленная земля приняла большую часть влаги. И воздух пропитался одуряющим ароматом живицы и хвои, запахом мокрой травы и летних грибов. Но острее всего пахло волчьей шерстью - я даже чихнула.
- Будь здорова, - вежливо пожелал Захарий и подтолкнул в спину: - Скорее, нас ждут.
Кто ждет, можно и не уточнять, - рассказал нос.
Утоптанная дорожка привела к густому высокому орешнику, и когда мы прошли сквозь него по узкой тропинке, я замерла, пораженная открывшейся картиной. Большая поляна, по кругу разбросаны толстые бревна. И на них - волки. Одни стояли, другие сидели, некоторые и вовсе вальяжно разлеглись… Гигантские зверюги, серые, смоляно-черные, серо-коричневые, молча встретили нас. В их желтых глазах светилось ожидание, любопытство и… азарт?
Удивляться тому, что я вроде бы определила эмоции незнакомых оборотней, времени не было - старший Горобинский, подталкивая в спину, вывел в центр поляны, где росла старая сосна. Дерево было настолько огромно, что его ствол могли бы обхватить разве что человека три, не меньше.
Оказавшись у сосны, я принялась считать волков, краем глаза не выпуская из вида вожака, поднявшегося на поросший мхом валун. Прямо король-лев из известного мультфильма…
К оставшемуся возле подножия "трона" Андрею подошли друзья - Соболев с Алиной. Девушка бросила на меня быстрый взгляд, в котором легко читалась злость. Похоже, дуется, что я подставила их, сбежав? Да еще так подленько, уложив в кровать к здоровяку… Эх, от нее мне теперь сочувствия не дождаться, это точно.
- Вервольфы живут бок о бок с людьми Тысячелетия, - зычно начал вожак свою речь. - С каждым столетием меняемся мы и наши законы. Но порой происходит нечто, что заставляет вернуться к истокам, к древним законам. В нашем случае поводом стал спор за свободную самку.
Я насторожилась. Спор предполагает как минимум двух участников. Что Андрей претендует, понятно, а кто второй? И есть ли он?
Любопытство мое осталось неудовлетворенным - имен Горобинский не назвал.
Ловко обошел скользкий момент. Я могла бы поднять этот вопрос, да вот толку от него? Вся эта речь - показуха, видимость, что придерживаются своих законов. Как скажет вожак, так и будет. Ну что ж, если выдадут замуж против моей воли, в истории оборотней я стану первой новобрачной, которая искусает супруга.
- По нашим обычаям выбирает женщина. По если претендентов много и она не может определиться, за нее сражаются.
Захотелось захихикать. Да на здоровье! Пускай дерутся, плакать, если поубивают друг друга, не буду.
- Но если самка из чужаков, - голос вожака посуровел, - и крутит хвостом, нарочно сталкивая сильных самцов стаи лбами, она не заслуживает священного поединка.
Ого, приплыли… Неожиданно.
- Я никого не…
- Заткнись! - прошипел вмиг оказавшийся рядом Андрей и сжал мою руку.
Кости затрещали, ломаясь. От боли потемнело в глазах.
- Такую самку имеет право попробовать каждый свободный самец стаи, чтобы решить, стоит ли за нее проливать кровь своих братьев. Это древний закон, и он справедлив.
Слова старшего Горобинского подернулись туманом и взбудораженным воем. Сильная и смелая на словах волчица, я почувствовала, как уходит земля из-под ног.
Андрей подхватил меня на руки и понес с поляны прочь. Понес мимо своих соплеменников, словно победитель - трофей.
В полузабытье увидела бледное лицо кусающей губы Алины и хмурого Соболева, скалой стоящего за ее плечом. Здоровяк начал что-то говорить, но девушка треснула ему локтем под дых.
Почти у самой полосы орешника пригрезился родственник.
- Макс, спаси…
Двоюродный брат мне привиделся, ведь только в кошмаре на шепот о помощи он мог испуганно отшатнуться. И это стало последним, что я запомнила.
Очнулась под холодными струями душа.
- Что же ты слабенькая такая? - бормотал Андрей, стаскивая с меня намокшее платье. - Даже неинтересно.
- Посмотрела бы я на тебя, когда объявили бы о милой традиции коллективно насиловать упирающихся женихов.
Горобинский, даром что волк, громко заржал:
- Мне бы такая традиция понравилась.
Идиот… Ну что тут еще сказать?
- Оставь в покое мой лифчик и проваливай из душа, - потребовала я сердито, ударив по его наглой лапище, стаскивающей бретельку с моего плеча.
Поднявшись на ноги, попыталась выпихнуть наглеца прочь.
- Ты - моя невеста, я имею полное право тут находиться.
Он так удобно стоял, широко расставив ноги на скользких плитах, что грех было не воспользоваться случаем.
- Имей свое право в другом месте!
Колено само рвануло вверх. Андрей крякнул. Толчок ладонью в голову - и он вывалился из раскрытой кабинки.
Закрыв матовую дверцу, обессиленно привалилась спиной к кафельной стене. Тело била крупная дрожь. И в то же время было жарко. Рука не болела, хоть я точно слышала, как что-то сломалось в кисти.
В полубреду я не задумывалась, что говорила и делала. И когда Андрей попытался вернуться, послала его подальше, сопроводив напутствие самыми постыдными ругательствами, которые знала, но до сегодняшнего дня никогда не использовала.
Несколько секунд постояв в проеме душевой кабинки, он ушел. Жаль, не туда, куда посылала.
Сменив ледяную воду на теплую, простояла под жестко бьющими по голове и сгорбленной спине струями целую вечность. Говорят, вода уносит боль, смывает печали и негативные эмоции. Врут - мне легче не стало.
Покинув кабинку, у запотевшего зеркала нашла два больших полотенца и длинный халат с пушистыми розовыми шлепанцами. Какой заботливый будущий муженек…
У выхода из ванной комнаты меня поджидал мрачный Андрей. Молча ухватив за локоть, повел обратно в темницу.
Идти было недалеко, и все же, надеясь успеть, я затараторила:
- Андрей, пожалуйста, не поступай со мной так! Зачем тебе связывать свою жизнь с нелюбимой? Я ведь не нужна тебе!
- Помолчи! - оборвал он мою попытку достучаться до его разума и души. - Я или кто-то другой - не важно, главное, чтобы ты осталась в стае!
Шлепанцы на размер больше, чем требовалось, спадали с моих ног - так быстро Андрей тащил меня за собой.
В комнате с клеткой ожидал сюрприз - перед диваном стоял накрытый льняной скатертью стол. Щедро заставленный блюдами с мясом, овощами и фруктами, с тканевыми белоснежными салфетками, он выглядел нереальным. Да и старший Горобинский, чинно восседавший во главе стола, показался галлюцинацией.
- Что-то вы задержались, дети. Неужто делали мне внука?
Я поперхнулась воздухом от возмущения, Андрей помрачнел еще больше.
- Нет? Жаль, - зло взглянув на сына, тяжко вздохнул вожак. - Не хочешь вливаться в нашу семью по-хорошему, Мария?
Я промолчала. Он себя вообще слышит? Бред, какой же бред! Ситуации ненормальнее не придумаешь.
- Меня обратили насильно, держали в клетке, преследовали, похищали. И теперь я еще должна выйти замуж и рожать вам внуков?! Я похожа на сумасшедшую?
Встав из-за стола, Захарий приблизился вплотную и погладил меня по щеке, как кошку:
- Клянусь тебе, девочка, ты не уйдешь с турбазы свободной.
- Значит, меня вынесут вперед ногами, - пробормотала я обреченно.
Вожак осуждающе покачал головой:
- Думать о смерти в столь юном возрасте глупо. Нужно бороться за жизнь, выгрызать у судьбы счастье зубами.
- Что вы сейчас и делаете, мучая меня? - спросила я с горечью. - Вот только я - сомнительное счастье, клянусь вам. Мои способности случайны и недолговечны. На вас-то я не могу повлиять, так какой из меня ментальщик?
Захарий не ответил. Ушел, жестом позвав за собой сына.
Могу собой гордиться - я испортила всегда готовым пожрать оборотням аппетит.
Опустившись на диван, подобрала под себя ноги. В чужом халате, фактически голая, раздавленная заявлением вожака, что меня ни за что не отпустят, ощущала себя актрисой абсурдного фильма, в котором, как ни стараются герои исправить ситуацию, делают только хуже.
Оставшись одна, ощутила удушье. Воздуха не хватало, и я задыхалась. Паника захлестывала. Наступило четкое осознание всей серьезности ситуации.
Горобинский-старший не шутил - не соглашусь на Андрея, отдадут всем желающим. А сколько на поляне было волков без пары? Двадцать? Тридцать? Откуда такая жестокость? Или все же пугают и ничего не случится?.. Проявлю стойкость - и меня будут вынуждены отпустить? Не до конца же они монстры, что-то светлое должно оставаться в их душах? Абсолютно плохих людей не бывает. Или же я ошибаюсь и Горобинские еще хуже, чем кажутся?
Пора обдумать ситуацию, отбросив эмоции. Но сказать легче, чем сделать. А еще в животе урчало от голода. Ускоренная регенерация и сила оборотня имели огромный недостаток - приходилось много есть.
Усевшись за стол, притом на место вожака, набрала на тарелку гору мяса, начав с самой большой куриной грудки, запеченной с шампиньонами и сыром. Вкусно, несмотря на стресс.
Итак, почему они ко мне прицепились? Это уже не задетая гордость сына - за такое просто убивают, а не настойчиво зовут замуж. Даже если девушек-оборотней мало, за ними не гоняются, не назначают награду за информацию о них. Так в чем все-таки дело? Ничье наследство мне точно не светило, способности к внушению, избирательность их воздействия скорее удручали, чем радовали.
Но большего с меня не взять. Значит, все-таки интересуют мои слабенькие способности? Но опять-таки, зачем сразу замуж выдавать, да еще так страшно угрожая? Нет, не понять мне оборотней, не понять… Что-то тут нечисто…
Наевшись, вернулась на диван. Можно было бы исследовать помещение, раз не заперли в клетке, но зачем? Убегать из подвала глупо, когда наверху полно оборотней, разгоряченных напоминанием о "древнем законе".
Нет ничего более тягостного, чем вынужденное бездействие. Ожидание изматывает. Медленно убивает, разъедая нервную систему. Ожидая, строишь модели возможного будущего - счастливого и не очень, рисуешь картинки самых страшных ужасов, которые могут произойти с тобой. В воображении проживаешь целую жизнь, пропускаешь через себя призрачные вероятности, и плохие, и хорошие.
Поэтому я не люблю ждать. Предпочитаю сразу узнать о дурном, чем тлеть душой, надеясь на лучший исход. Еще лучше двигаться - сражаться или убегать, но только не стоять на месте.
Сколько времени прошло с того момента, как осталась одна, сложно сказать. В закрытом помещении оно бежало по-другому. Выводили меня на поляну во второй половине дня, сейчас скорее всего уже поздний вечер. Так почему ко мне никто не идет? Ничего не говорит? Или это нарочно - пытка неизвестностью?
И вдруг меня осенило. Нет, это не специально. Вожак ждет восхода луны. Это ведь ночь полнолуния! Даже обычные люди ощущают на себе влияние ночного светила, а что говорить про оборотней? В полнолуние они освобождаются от оков человеческих законов, выпуская наружу дикую натуру зверей.
И в такой момент меня никто не пожалеет… Быстро отмахнулась от страшной мысли - нет, вожак стаи всего лишь пугает, пускай и очень убедительно.
Полностью успокоиться не успела - за мной пришли.
Старший Горобинский швырнул шелестящий пакет с логотипом знакомого бутика на диван и приказал:
- Одевайся, через пять минут вернусь.
Когда он вышел, я открыла пакет. Неожиданно. Сам вожак принес мне платье? Да еще какое платье!
Белоснежное, до пят, оно смотрелось подвенечным нарядом… или одеянием жертвы. Говорят, белый - не только цвет невинности, но и знак маньякам, что сопротивления тут не будет.
А вот и не дождетесь! Я буду сопротивляться до последнего вздоха!.. Ну или все-таки соглашусь на предложение Горобинских. Чем ближе час принятия решения, тем что-то мне страшнее…
Одежда села идеально, будто тот, кто покупал, знал мой размер. С драпировкой крест-накрест на груди и одной лямкой на левом плече, готова поклясться, платье смотрелось на мне эффектно. Каждая его линия подчеркивала безукоризненно стройное тело, которым я могла похвастаться после превращения в оборотня. Красивый наряд, даже жаль портить его, перекидываясь в волчицу.
- Ты готова? Отлично. - Вожак оказался пунктуальным, по моим ощущениям, прошло как раз пять минут.
Если раньше я успешно боролась с паникой, то теперь меня открыто трясло.
- Красивая у меня будет невестка, - усмехнулся Захарий, одобрительно скользя взглядом сверху вниз.
- Да и вы тоже ничего, - вырвалось у меня.
Я испуганно застыла, поразившись собственной наглости и несдержанности. Вожак не рассердился, захохотал.
Он тоже переоделся, черная майка и камуфляжные штаны делали его более молодым и почти не страшным. Сейчас он выглядел старшим братом Андрея.